Око за око и мир ослепнет
Повисло тяжёлое, ощутимое молчание. Только шелест песка, плеск солёной воды о камни, да пыхтение огромного демона-пса. Ахико разглядывал поверженного без ранений Цербера, изредка поскуливающего одной из голов. И всё-таки он очень многого не знает о своём друге. О своей тёмной половине. — Они…. Они… Пошли на такое… — у злодея был тихий, сдавленный голос. Эйфория победы сменилась унынием, страхом, а сила, покорившая пса, улетучилась. — Почему… Я снова спрашиваю себя… Им так нужно разлучить нас… — казалось каждый звук застывает льдинкой во влажном воздухе. — Мне кажется пора спросить об этом напрямую, — герой посмотрел в сторону скалистого подъёма, за которым раскидывался тёмный, неприветливый лес. Даже в человеческом мире есть такие места. — Что ты имеешь в виду? — Штраус повернулся к парню, разжимая пальцы, так что меч медленно, неестественно нарушая законы гравитации, скользнул к земле, рассыпаясь на миллионы мелких осколков. Зарксису было холодно, даже кожистые крылья не спасали от пронизывающего до костей ветра. Он сложил руки на груди, пытаясь отогреть заледеневшие пальцы, в полном бессилии глядя на серьёзного и немного отстранённого Рэя. — Говорю, что пора пойти и спросить у наших семей… И не уходить без ответа. Сразиться за правду, — Ахико моргнул, возвращаясь в мир этот из тяжёлых раздумий, потом шагнул ещё ближе к своему злодею, беря того за ладони. Своему, да. Он рассматривал разноцветные глаза, робко прячущиеся за чёлкой. Пора всё решить. Нельзя же вечно убегать, скрываться. Мелкие стычки ни к чему не приведут. — Они не скажут, — Шури неловким, совсем детским движением прижался к Ахико. Сразу стало теплее. Вся его насмешливость, ехидность, смелость, всё злодейское, сильное, тёмное, всё — до последней капли выдумка. Роль, маска, иллюзия. На самом деле он был всё тем же мальчиком, который хотел рисовать в саду у дома, срывать цветы и бегать по склонам холмов, где трава доходила до пояса и щекотала голые ступни. Время нельзя вернуть вспять, но, чтобы получить эту свободу, свободу, скользящую в мелочах и деталях, он был готов сражаться, нарушать… Чтобы жить так. Только теперь в его мечтах оставалось место и для Рэя. Они могли бы сидеть на поляне, покрытой ковром незабудок и ромашек, плести венки, разговаривать. Солнце играло бы на русых волосах, делая их золотыми, и не было бы никого счастливее Зарксиса. — У них не будет выбора, — твёрдо отозвался Рэй, чувствуя, как пепельные волосы щекочут щёку. — Пора с этим покончить. Ты согласен? — Согласен. А что будет потом? — «А что я хочу услышать?» — с неким страхом подумал Штраус, невольно ещё крепче сжимая пальцы героя. — То, что захочешь. Будем жить, как всегда хотели… — Вместе? — Конечно. Зарксис поднял голову, задумчиво отстраняясь. — Тогда не стоит медлить. Отправимся в свои Дома сейчас же, я хочу расквитаться с этим проклятием!***
Железные ворота с горьким стоном слетели с петель, падая со звоном на каменную дорожку. Закричали напуганные вороны, захлопали крыльями и ринулись прочь. Шури ступил на дорогу, вымощенную крупными камнями, ведущую прямиком к мрачному особняку, у дверей которого уже зашевелились горгульи, готовые наброситься на нарушителя. В его руке сверкал стеклянный меч, без труда разрубивший ворота, прошедший сквозь них, как сквозь растаявшее масло. Тёмно-фиолетовый плащ метался на ветру, волосы стремились за ним. На этой горе вечно ветер. Злодей двинулся к дому, нарушая правило — прямо в ботинках. Вся одежда — тёмная, рога выделяются острыми остовами на фоне серого неба, в глазах — ненависть. В такие моменты его нельзя было именовать иначе, как злодеем. Каменные изваяния горгулий ожили и кинулись к нему, выставляя вперёд огромные когти, но лезвие не дрогнуло. Пара взмахов и статуям снесло головы. Тела рухнули, превращаясь в искрошенную гальку. Казалось, будто даже цветы вяли и склоняли головки там, где проходил Зарксис. Ещё один мощнейший удар шипастым хвостом и с жутким грохотом вылетела тяжёлая, входная дверь, врезаясь в стену коридора. Всколыхнулись и потухли от сквозняка свечи. Обитатели дома содрогнулись. Шури размеренным, чеканным шагом пошёл вглубь, точно зная, что его уже ждут. В какой-то момент из зала ему наперерез выскочил Микаэль — старший брат. В широкополой шляпе, дорогом костюме, весь увешенный любимыми бусами из горного хрусталя. Он смотрел на Шури со страхом, непониманием, но решительно. В руках его серебрилась шпага, своим жалом указывая на грудь парня. — У-уйди, Микаэль, — прорычал Штраус, глядя на него с еле сдерживаемой яростью. — Не заваливай мне дорогу трупами. Я всё равно пройду! — несколько секунд братья сражались взглядами. И Микаэль сдался. Отступил, опуская оружие. Он понимал, что проиграет. Но ещё долго смотрел вслед Шури, двинувшемуся дальше. Последнюю дверь вышибли ударом ноги, и Штраус оказался в дальней комнате, представляющей собой спальню и кабинет. На низком диванчике расположилась Зар, с чашечкой кофе в длинных пальцах, в пышном, складчатом, тяжёлом, бархатном платье. — Здравствуй. Ты всё-таки пришёл, — она одарила его улыбкой победительницы. Пусть её изначальный план не сработал, она всё равно выиграла. Штраус был мрачен. Что его всё ещё удерживало от того, чтобы наброситься на тётушку и изорвать в клочья? — Отвечай… Ты знаешь за-ачем я пришёл, — всё с тем же рычанием в понизившемся голосе прошипел злодей, ощущая, как его нехило потряхивает от бьющей через край злобы. — Да, мне нужно было сделать это раньше, — она печально покачала головой и одним плавным движением указала на столик рядом с диваном. На нём лежала толстенная книга, перетянутая обычным кожаным ремешком. — Это книга нашей семьи. Открой её на заложенной странице и прочти. Ты всё поймёшь. Зарксис с недоверием приблизился к этой реликвии и склонился над ней, не выпуская женщину из поля зрения. Зашуршали плотные листы, исписанные одинаковым, ровным почерком с завитушками на концах букв. Правда, настоящая летописная книга… Парень перевернул последнюю страницу и погрузился в чтение. Он не видел, как ещё более победоносно усмехнулась Зар, прикрывая ухмылку чашкой. Великое кольцо фамилии Зарксисов было украдено самым низким и мерзким способом. Это произошло на балу в честь праздника создания Измерений. Кольцо, возложенное на пьедестал как символ величества семьи, было схвачено ребёнком. Всего лишь сыном семьи Рэев. Ахико Джейниросом Рэем. С того дня семья Зарксисов лишилась половины накопленной за столетия силы. Отныне между семьями лежит пропасть обмана, не признанного «светлыми» мира нашего. Злодей тупо смотрел сквозь страницу. Неужели его всё-таки обманул Ахико? Тот, кому он верил больше, чем себе? Это так больно… Но что-то не складывается.