Смотри без суеты вперёд. Назад без ужаса смотри. Будь прям и горд, раздроблен изнутри, на ощупь твёрд.
— Юлисия! Выслушай же меня, дура! — герой с трудом увернулся от ещё одной огромной стрелы. Их девушка без труда мгновенно выхватывала из воздуха, тут же накладывая на тетиву. — Ты предал нас, Ахико! — Юлисия отскочила подальше — в ближнем бою ей не тягаться с кровавой косой брата. По щекам прекрасной девушки текли горячие слезы, будто прожигающие кожу до костей. И Рэй лишь второй раз в жизни видел, как сестра плачет. Вечно весёлая, ехидная, коварная лисица, легко опутывающая своей паутиной. Сейчас она казалась ему маленькой обиженной девочкой. И он не мог причинить ей настоящего вреда, особенно в данный момент, когда Шури уже скрылся вдали. — Предал нас! Фамилию! Меня! Мать! — от неё искрило со всей силы. Было очевидно, что Юлисию просто распирает от злости, боли, ненависти, да бог знает, чего ещё! Искры были яркими, злыми и колючими, как сотня мошек. — Чёрт! Это всё не так! — парень зашипел, хватаясь за древко стрелы, воткнувшейся в его плечо. Это было жутко больно, но он даже не чувствовал этого. Мысли путались, пока герой судорожно пытался понять, как объяснить всё. — Прошу, минуту! Послушай же меня! Ты не была глупой девчонкой, разве нет?! — уже с явной злостью бросил Ахико. Он осознавал, что если сестра продолжит нападки, то придётся её обездвижить, чтобы она не мешала закончить начатое. Ведь будет так глупо, так невообразимо глупо, если он, пройдя почти весь путь до конца, вдруг споткнётся из-за Юлисии! — А если не желаешь слушать, то просто сгинь! Я не собираюсь отступать только из-за тебя! Видимо, в его отчаянных и уже разозлённых словах крылась та самая уверенность, которая заставила Юлисию остановиться, быстро утирая слёзы с щёк. Она замерла, опустив лук. Потому что поняла, что ей никак не остановить брата. Пусть не мага, но готового на всё. — Вот, отлично, — Рэй оглядел своё плечо, на всякий случай отодвигаясь ещё подальше, чтобы попросту дать дёру, если сестра снова взбунтуется. — Ты понимаешь, да? Может быть, ты права, и я предал семью, потому что сейчас для меня дороже другое существо, чем вы все вместе взятые. Я не думаю, что это плохо. Вы заставляли меня ненавидеть его, но никогда не рассказывали, что можно и любить… К чёрту эти красивые слова. Прости меня, сестра, за то, что бросил и исчез, ничего не сказав. Только за это прости. Всё остальное — мой осознанный выбор. Сейчас я иду к Матери, чтобы расставить последние точки. Можешь уйти с дороги, или мне придётся тебя покалечить, — Ахико посмотрел прямо в её лицо. Девушка выслушала брата, теряя с каждым словом свою самоуверенность. Конечно, она не знала всего, всей этой гадкой истории. Ей просто сказали, что убить злодея — это предназначение брата, а значит, нужно удержать его на верном пути в случае чего. Но сейчас в словах Рэя крылась не только влюблённость в рогатого, нет, настоящая любовь, ради которой стоило рисковать, и что-то большее. Юлисия тяжело вздохнула, окончательно скидывая с глаз и головы туман злости, который мешал принимать трезвые решения. — Я не простила тебя. Я всё ещё в бешенстве, что ты нарушил всё, абсолютно всё, да ещё и влюбился в этого дракона! Но мне всё равно тебя, видимо, здесь не удержать… — она опустила глаза, сжимая лук в побелевших пальцах. — Скажи, ты что, убьёшь Мать? Ведь это она отдавала все приказы… — Я не хочу этого делать, ведь она моя мама, но… Если она не захочет говорить, то… Выбора у меня нет. Я делаю это не только из-за обиды на семью или из-за Шури… Ты не поверишь, — Ахико бросил косу на землю, но та привычно растаяла, исчезнув миражом, — я встретился с… Очень великой сущностью. И это он рассказал мне всю историю семей Рэев и Зарксисов. Я бы сказал, кто он, но почему-то мне чудится, что ему это не по нраву. — Великой сущностью? — удивилась девушка, подходя неловко поближе, стараясь не совершать резких движений. Они всё ещё стояли на поле боя. — Верится с трудом, но ты не такой уж выдумщик. И ей хочется, чтобы ты сделал это? — Да. — Ты вернул кольцо семьи? — продолжила допрос Юлисия, останавливаясь в шаге от парня. Рэй поднял кулак, в котором сжимал кольцо, раскрывая ладонь. Чуть повеселевшее лицо Ахико неторопливо сменило выражение на озадаченно-ошарашенное. — Что не так? — девушка с детским любопытством потянулась вперёд, пытаясь разглядеть знаменитое, но утерянное когда-то колечко, нёсшее в себе огромную силу, накапливаемую веками. Настоящая реликвия! — Я кольца перепутал, — прошептал Рэй, рассматривая серебряное колечко с геометрическими узорами. — Твою ж мать… — герой страдальчески запустил свободную пятерню в русые волосы, приводя их в ещё больший беспорядок. Немудрено, ведь в спешке он сунул Шури какое-то кольцо и даже не взглянул, какое именно. — Чего?! Так это кольцо Зарксисов?! — поначалу Юлисия отпрянула, будто украшение могло её укусить, а потом только с увеличившимся рвением склонилась к нему. Чужое было даже более интересным. — Ну от тебя другого ожидать и не стоило! Рэй пристыжено понурил голову, перебирая кольцо в пальцах. Оно, казалось, было тёплым само по себе, согревая руки. В голове у Ахико шелестели шестерёнки. Он спешно обдумывал, что же ему делать. Поначалу всё казалось в общих чертах простым. Забрать своё кольцо, вернуться в Дом, поговорить с мамой, вернуть ей, если они смогут договориться, реликвию. И… всё? Встретиться с Шури, помочь ему в случае чего… А теперь планы рушились, будто карточный домик. Перед внутренним взором героя проплыло расплывчатое лицо юной девушки — Шарлотты. Потом ехидное, самоуверенное и в то же время величественное — Шона. А после доброе, со сбитой фиалковой чёлкой, с нежным, таким тёплым, даже обжигающим взглядом — Шури. И в голове сложилось единым пазлом решение. Герой аккуратно взял кольцо и надел его на безымянный палец. Оно подошло отлично, словно специально создавалось для него. Юлисия тихо ахнула рядом. — Я всё решил, — опередил её вопросы и возгласы Ахико. — Мне пора. — Ясно, — девушка выпрямилась, расправляя плечи. Теперь она выглядела как обычно. Уверенно, хитро и сильно. Всё-таки она была прекрасна. — Я останусь здесь, якобы ты меня связал. Герой кивнул и вытащил из воздуха свои летучие сандали. Те радостно затрепетали. Им надоело томиться в пустоте. Облачившись в удивительный артефакт, Ахико уже собрался оттолкнуться от земли, но Юлисия тихонько удержала его за плечо. — Прости… Кажется, твоя правда слишком верна. И… Я знала, что твою скрипку сломали нарочно… Прости. Кажется впервые сестра была столь мягкой и искренней. — Забей. Всё в порядке, — Ахико мотнул головой и легко подпрыгнул, пускаясь в бег, будто по невидимой лестнице, всё выше и выше, дальше и дальше. Туда, где он родился и вырос, где всё было пропитано ложью, что всколыхнула даже Создателя.***
Герой не запомнил, как нёсся над лесом, а после над полями, холмами, что складывались в причудливое лоскутное покрывало где-то далеко под ногами. Ветер бил в лицо, выбивая случайные слёзы, тут же унося их за собой вдаль. В груди от бешеного полёта бухало сердце. Наконец, преодолев на самом деле огромный путь от храма до Дома Рэев, парень опустился на землю возле ворот из светлого золота. Переплетения ограды были столь причудливы, что взгляд всё скользил и скользил по ним, и зрелище это не наскучивало. Но сейчас Ахико было вовсе не до этого. Он приложил ладонь к огромным засовам, что крепко закрывали врата. Прошла секунда, другая, и засовы тронулись, разъезжаясь в стороны. Это несказанно порадовало Рэя — это ведь означало, что Мать не отдавала приказа не впускать его. Или это ловушка? Думать об этом не хотелось. Как только ворота медленно, почти со скрипом раскрылись, герой рванул дальше, по красивейшему парку, разбитому вокруг гигантского особняка, выстроенного из белого мрамора и известняка. Высоченные деревья, смыкающиеся ветвями над дорожками; яркие цветы: розы, лилии, пионы, хризантемы… Ещё одна пустота в памяти — оставленный позади парк, где Рэй когда-то весело играл с братьями и сёстрами, пока не стал «избранным» на непонятно что; а ещё ступени, вытесанные из настоящего лунного камня, входная дверь, тоже распахнувшаяся без обиняков. Стражи Дома — пышногривые львы, сидящие в элегантных и гордых позах по сторонам двери, лишь чуть повернулись в его сторону, но не сорвались с места, дабы впиться острыми каменными зубами в плоть нарушителя. По светлым коридорам с высокими потолками и широкими окнами на стенах Рэй шёл уже спокойнее, но от волнения и нетерпения то и дело срывался на быстрый шаг, снова и снова одёргивая себя. Чужое (или уже нет?) кольцо горячило палец, будто железо раскалялось. На пути Ахико лишь мельком замечал родственников, которые не пытались его остановить. Всё это указывало на то, что Мать, предвидя, что сын сможет либо убить Юлисию (о таком исходе герой даже думать не желал), либо договориться с ней, была готова к разговору. Или даже хотела поговорить. В прошлый раз, когда он приходил, чтобы прочитать заведомую ложь в книге семьи, он не встретился с главой рода. Ему сообщили, что она якобы уехала по делам. Но сейчас некая уверенность внутри убеждала, что сегодня Рэй встретит именно маму. Если ему и придётся припереть её к стенке… Дверь в кабинет Матери была узорчатой, утончённой, словно ажурное кружево. Её делали специально по её заказу. Герой же, пройдя насквозь центральную часть особняка, замер перед этой самой дверью, рассматривая узор. Его решительность немного пошатнулась, заполучив крошечную трещину. Перед взором предстала картина из детства, одна из тех, что преследовали его каждый раз, стоило переступить порог Дома. Воспоминание, как он точно также стоял перед дверью, провинившись. Его няньки тогда отослали за «настоящим» наказанием к главе. Ахико поднимал и опускал кулак, чтобы постучаться. Все громкие слова, которые он собирался сказать, выветрились, словно лепестки, оторванные ветром. Взгляд с цветочных вензелей сместился на колечко. Такое простое, совсем не подивившее героя. Их силой ещё надо научиться пользоваться, да… Но сейчас-то отступать уже некуда. Даже если ему, если быть честными, страшно настолько сильно восставать против, рушить все устои, идти против всё-таки любимой матери… Она была с ним жестока, но причина была, пусть и глупая, бессмысленная, больше основанная на предрассудках. — Наверное, Шури бы мне врезал, — усмехнулся Ахико, невольно поёжившись — его голос очень отчётливо прозвучал в тишине отдалённого коридора. Сюда не заходили без особой надобности. — И правильно бы сделал! Но когда Ахико уже уверенно взялся за точёную ручку двери, собираясь войти даже без стука, дверь сама открылась, выскользнув из пальцев. Герой отпрянул. В темноватый из-за задёрнутых окон коридор прорвался тёплый свет свечей и трещащего камина. — Ну входи же. Как-то не ожидала увидеть, что мой сын столь кисейная барышня. Хотя, это многое объясняет.