Он — герой

— Батя, открой! — Несколько раз постучав, Россия влетел в квартиру как ошпаренный, открыв дверь запасным ключом. Не разуваясь, русский сразу вбежал в спальню и увидел своего отца. — Отец? — СССР сидел на конце кровати и с ужасом во взгляде смотрел в одну точку, держа пистолет в опущенных руках. — Бать, что с тобой? Русский медленно подошёл к отцу и аккуратно забрал из его рук пистолет, устремляя взгляд в дальний угол комнаты, на который смотрел Союз: в стене появилось небольшое отверстие от пули. — Зачем ты стрелял? — изумлённо спросил русский. — И почему бросил трубку!? Я бежал сюда почти три квартала посреди ночи, думая, что с тобой что-то случилось!!! — Я.. мне показалось.. — невнятно пробубнил коммунист, — нет.. он был как настоящий... стоял и смотрел на меня.. а потом я выстрелил и... он исчез. — Что? Кто исчез? — ничего не разбирая, спросил русский. — Третий Рейх, — растерянно посмотрел на него Союз. — Кто-кто? — изумлённо подняв брови, переспросил Россия. — Рейх, — как ни в чём не бывало повторил коммунист. — Третий Рейх. — Ты.. напился что-ли? — покосился сначала на стену, а потом на отца русский. — Да нет же! — рывком поднялся с кровати СССР. — Я спал! Пока ты не позвонил! И пока я разговаривал с тобой, то обернулся, а он там! — коммунист указал рукой на дальний угол. — Стоял, улыбался! — Улыбался? — недоверчиво нахмурился русский. — Да. — И исчез? — Да! — коммунист отчаянно вскинул руками в воздух, видя, что сын не верит ему. Что ж.. это его право. Он и сам бы не поверил в то, что в этой комнате буквально полчаса назад стоял труп пятидесятилетней давности. Но он видел его! Он был реален! Живой и улыбающийся, стоял в его комнате и таращился на него своими голубыми глазищами! — Может тебе приснилось? — попытался разрядить обстановку старший сын. — Может, — не стал спорить коммунист. Он опустился обратно на кровать, всё ещё поглядывая в сторону. — Наверное ты просто резко проснулся и сон показался тебе явью, — вдруг облегчённо произнёс русский. — Переутомился на работе? Союз пожал плечами, не глядя на сына. — Ладно, — вздохнул Россия, положив пистолет на тумбу. — Только больше не пугай меня так, а то я с ума сойду!       Проводив Россию и вздохнув с облегчением от того, что сын не стал расспрашивать его про больницу, коммунист запер дверь и направился в кухню за водой. Осушив несколько больших стаканов, СССР вернулся в комнату, не сводя глаз с дальнего угла. Сон пропал окончательно. И не только потому, что ему почудился Третий Рейх. Во сне он снова вернулся в ту самую ночь с первое на второе мая тысяча девятьсот сорок пятого. Он снова увидел смерть Третьего Рейха. Союз устало повалился на кровать. Как долго ещё эти сны будут одолевать его? Ему и так осталось не долго. Он не хотел прокручивать эти ужасные моменты жизни снова и снова до самой смерти. Мало того... он уже начал сходить с ума. Рейх стал чудиться ему не только во сне, но и наяву.       Вдруг в комнате снова раздался звон телефона. — Да? — без какого либо интереса ответил СССР. — Я забыл у тебя спросить, что с больницей, — раздался на конце трубки голос России. — Да ничего особенного, — протянул Союз. — Меньше волноваться и не таскать тяжёлое. — Это пройдёт? — спросил русский.       Союз молчал. Он не знал, стоить ли рассказывать об этом. В конце концов он не хотел, чтобы весь год его жалели и пытались как-то подбадривать. Он будет скрывать это столько, сколько понадобится. Даже от собственных детей. — Пап? — осторожно позвал Россия. — Пройдёт, — соврал Союз. — Ну вот и хорошо, — облегчённо отозвался русский. — Ладно... Пойду я спать что-ли. — Спокойной ночи, сынок. — Спокойной ночи, — повесил трубку Россия.       Коммунист громко выдохнул и убрал телефон на тумбу. Устало закрыв глаза, СССР повернулся к окну. Нужно отогнать дурные мысли. Может быть ему удастся ещё немного поспать. — Findest du es nicht gut, deinen eigenen Sohn anzulügen? (Тебе не кажется, что врать собственному сыну как-то не хорошо?)       Союз раскрыл глаза от леденящего ужаса. Этот голос... Он знал его так же хорошо, как свой собственный. Коммунист резко обернулся и обомлел: Третий Рейх, в которого он не так давно выстрелил, сидел в небольшом кресле, подперев рукой голову и без особого интереса поглядывая на коммуниста. — Auf was starrst du? Geist sah? (Чего уставился? Не уж то приведение увидел?) — подавил смешок мёртвый нацист. — Этого просто не может быть, — ошеломлённо пробормотал коммунист, придвинувшись к спинке кровати. — Ты не настоящий. Я сошёл с ума... или сплю... — Warum ist es nicht real? (Почему не настоящий то?) — обиделся немец, разглядывая свою ладонь. — Eine Entität wie meine (Материя вроде моя).       СССР ущипнул себя за ногу и почувствовал лёгкий щипок. Значит... он не спит. Но как это ещё можно объяснить, чёрт возьми!? Галлюцинация? Нет. Слишком реально. Может он правда сошёл с ума и этот образ возник только в его голове? Но этот голос... Этот голос не был плодом его воображения. Он не был в голове Союза, он был отдельно. Он доносился с того самого кресла, где и сидел нацист. И этот голос точно принадлежал Третьему Рейху. — Нет, — тряхнул головой коммунист. — Ты не можешь быть настоящим. Это абсурд! Я просто сошёл с ума... или уже умираю. — Nun, es ist zu früh für dich zu sterben (Ну, умирать тебе пока что рано), — встал с кресла нацист. Союз проводил его настороженным взглядом и схватился за пистолет. — Wirst du wieder gegen die Wand schießen? Viel Glück. Es wird nicht helfen (Снова будешь палить в стену? Удачи. Это не поможет), — Третий указал на пробитый висок. — Ich bin seit 46 Jahren tot (Я уже сорок шесть лет как мёртв). — Но КАК? — СССР спрыгнул с кровати. — КАК такое возможно? Ты умер! Я же сам видел как ты пробил себе висок! — Für mich ist es das gleiche Rätsel wie für dich (Для меня это такая же загадка, как и для тебя), — мрачно посмотрел на него Рейх. — Ich will nicht mehr von dir hier sein und mit dir reden (Я не больше твоего хочу находиться здесь и разговаривать с тобой). — Как ты вообще здесь оказался? — всё ещё таращась на мёртвого нациста, спросил СССР. — Weiß nicht (Не знаю), — отрезал нацист. — Ich erinnere mich nur daran, wie wir im zweiten Stock der kaiserlichen Kanzlei standen und wie ich erschossen wurde... Und jetzt stehe ich und schaue zu, wie du gedankenlos aus dem Fenster starrst (Я помню только то, как мы стояли на втором этаже Имперской канцелярии и как я выстрелил в себя... И вот я уже стою и смотрю на то, как ты сидишь за столом и бездумно пялишься в окно).       Коммунист медленно подошёл к нему и склонил голову, разглядывая пробитый висок. — Was machst du? (Что ты делаешь?) — возмутился нацист. — Хочу проверить, настоящий ты или нет, — коммунист выпрямился, вытянул руку вперёд и замер с растерянным лицом: его рука прошла сквозь нациста и дрогнула, ощущая лёгкий холод по коже. — AH! WAS TUST DU, HUND? (АЙ! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, СОБАКА?) — отпрыгнул от него Третий Рейх. — Das ist unangenehm! Komm mir nicht nahe! (Это неприятно! Не смей ко мне приближаться!) — Это я к тебе приближаюсь? — возмущённо произнёс Союз. — Ты находишься в моей квартире! — Wenn ich könnte, wäre ich längst Weg! (Если бы я мог, я бы давно ушёл!) — недовольно выкрикнул Третий. — Что мешает? — с презрением поинтересовался СССР. — Выход за дверью! — Ich kann hier nicht raus, solange du in der Wohnung bist! (Я не могу выйти отсюда, пока ты находишься в квартире!) — сжал кулаки Рейх. — В каком смысле? — нахмурился коммунист. — Aus irgendeinem Grund kann ich nicht weit von dir entfernt sein (По каким-то причинам я не могу находиться далеко от тебя), — Рейх двинулся с места и направился к окну, но вдруг, уже подойдя к балкону, нацист отлетел назад, падая на пол и заставив коммуниста пригнуться от неожиданности. — Сука! — вырвалось у СССР, отбежавшего в сторону. — Überzeugt? (Убедился?) — сидя на полу и потирая лоб, развёл рукой Третий. — Пошёл к чёрту! — выкрикнул СССР. — Ты галлюцинация! — Wieder zaladil (Опять заладил)... — закатил глаза Рейх. — Я не собираюсь разговаривать с тобой и тем более идти у тебя на поводу! — Du redest schon mit mir (Ты уже разговариваешь со мной). — Вот увидишь, — пригрозил ему Союз. Рейх поднял одну бровь. — Завтра я проснусь и тебя здесь не будет! — Bist du dir da sicher? (Ты сам то в этом уверен?) — поднявшись с пола, спросил Рейх. — Да, — сердито ответил СССР. — Я не собираюсь сосуществовать с тобой снова! Никогда! — Na-na (Ну-ну)... — протянул Рейх. — Wir werden sehen (Это мы ещё посмотрим)... — Что? — не расслышал Союз. — Vergißt (Забудь).       Секунда и Третий Рейх вдруг пропал, оставляя коммуниста одного опасливо осматриваться по сторонам.

***

      Союз долго не мог уснуть, ворочаясь из стороны в сторону и через каждые пять минут открывая глаза и проверяя комнату на наличие Третьего Рейха. Конечно! Как тут вообще можно уснуть, когда ты только что видел грёбаное приведение мёртвого нациста!? Мало того, что СССР видел его, он с ним разговаривал! И Третий отвечал ему!       СССР никогда не был верующим. Наоборот, он презирал тех, кто бежит от своих проблем к Богу сломя ноги, а не решает их своими силами. Несколько молитв и крестик на груди никогда не помогали ему справляться с трудностями. Даже если Бог и был где-то там, наверху, то Союза он либо никогда особо не слушал, либо находил в это время более важные дела.       К тому же, многие закоренелые верующие часто пользуются религией во зло, насильно заставляя окружающих и собственных детей свято верить в то, что сами никогда не смогут объяснить. Так делал и отец СССР. К десяти годам Союз уже знал почти всю Библию наизусть и каждый день посещал церковь, читая молитвы и соблюдая посты. Если он пропускал пост или утреннюю молитву, то его за это наказывали. И наказывали довольно жестоко. Ему приходилось делать это каждый день, пока... он не вырос и не дал своему отцу отпор. А дальше... случилось то, что случилось...       Смерть же была для СССР чем-то вроде заключительного цикла. Если ты умер — то тебя больше нет. Ни на небесах, ни под землёй. Ты не перерождаешься! Мозг умирает и сознание вместе с телом перестают работать. Ничего больше. Но как можно объяснить то, что Союз увидел? Это был не человек и даже не труп. Это был настоящий, мать его, призрак Третьего Рейха! Коммунист мог бы подумать, что его кто-то разыгрывает, но он сам лично протянул к нему руку и она прошла сквозь нациста! И его голос. Разве голос умершего можно повторить настолько хорошо? Да и что он ему говорил...       Никто кроме СССР не знал, что произошло в ночь с первого на второе мая, в тысяча девятьсот сорок пятом, на втором этаже здания Имперской канцелярии. Никто не знал, что Третий Рейх убил самого себя. Обнаружив СССР вместе с телом нациста, советские солдаты решили, что именно Союз пристрелил врага народа, закончив тем самым Вторую мировую войну. Коммунист мало что помнил и мог сказать в ту ночь после произошедшего, но в конце концов решил оставить всё так как есть.       Этот призрак знал про свою смерть и помнил всё так, как оно было на самом деле. Никто из живых, кроме Союза, не мог знать об этом, ведь коммунист не рассказывал о настоящей смерти Третьего Рейха даже своим детям. Проворочавшись почти всю ночь с кучей мыслей в голове, Союз уснул ближе к пяти утра. Несколько раз он даже хотел спросить на всю комнату, тут ли ещё Третий Рейх, но убеждая себя в том, что это была галлюцинация, сдерживался. Спустя час настольный будильник истошно запищал, заставляя сонного коммуниста подниматься с кровати и брести в сторону кухни. Умывшись и поставив чайник на плиту, Союз уселся за стол, потирая заспанные глаза. — Mit so einem zerknitterten Gesicht und Säcken unter den Augen würde ich mich nicht trauen, nach draußen zu gehen (С таким помятым лицом и мешками под глазами я бы не осмелился выйти на улицу), — Союз убрал руки от лица и медленно обернулся: Третий Рейх стоял позади него. — Агрх, — взявшись за виски, прорычал коммунист. — Und guten morgen (И тебе доброго утра), — устроившись на стуле напротив, улыбнулся нацист. — Irgendwie nicht besonders verschwand ich mit dem Morgengrauen (Как-то не особо я исчез с рассветом). — Было бы просто прекрасно, если бы ты исчез из моей квартиры ПРЯМО СЕЙЧАС! — сердито выкрикнул СССР. — Du weißt schon (Да ты знаешь)... — подпёр руками голову нацист, — ich würde es gerne tun, aber DEIN KOMMUNISTISCHER ARSCH HÄLT MICH an DEINER SEITE und lässt mich NICHT GEHEN! (я бы с радостью, но ТВОЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ЗАДНИЦА ДЕРЖИТ МЕНЯ РЯДОМ С ТОБОЙ И НЕ ДАЁТ УЙТИ!) — перешёл на крик нацист, пытаясь ударить кулаком по столу, но его рука пролетела через стол и ударила Третьего по своей же коленке. — Ч-ч-что.. эт-то.. было?.. — залился внезапным смехом коммунист. — Hör auf zu lachen! (Прекрати смеяться!) — выкрикнул Рейх, потирая больную коленку. — Ты ещё будешь указывать мне в моём доме? — сощурился Союз. Нацист молча отвернулся от него. — Ладно, — поднялся со своего места и выключил чайник СССР. — У меня нет времени разговаривать с галлюцинациями. — Meinst du das ernst? (Ты серьёзно?) — резко обернулся к нему Третий. — Конечно, — поставив чай на стол, СССР направился в спальню. — У меня, в отличии от тебя, есть дела. Пора собираться. — Du bist eine Halluzination. Blöder idiot (Сам ты галлюцинация. Тупой идиот), — тихо пробубнил Третий Рейх.       Всю дорогу до здания Совета Третий Рейх мелькал у СССР перед глазами, с интересом разглядывая улицы, машины и прохожих. Часто отпуская в адрес прохожих высказывания по поводу внешнего вида, нацист шёл рядом и до праведного гнева раздражал коммуниста. Пытаясь не обращать на проклятого призрака внимание, Союз брёл по улице и сердито сжимал кулаки в карманах пальто. Но надолго его не хватило. Уже подойдя к зданию Совета, коммунист не выдержал и резво обернулся к своему нежеланному спутнику. — ТЫ НЕ МОГ БЫ ЗАТКНУТЬСЯ!!? — выкрикнул СССР, вытащив руки из карманов и разведя их в разные стороны. — Я уже не могу слушать твой дебильный, бесполезный трёп!!! — Was bist du? (Да что ты?) — злобно оскалился Третий Рейх. — Und muss! Weil ich an dich gefesselt bin! (А придётся! Потому что я привязан к тебе!) — Закрой свой рот хоть на секунду! — сжав пальцы на руках, прорычал Союз. Нацист отвёл взгляд в сторону и порывисто улыбнулся, скрестив руки. — Что? — с нотками нервозности в голосе спросил СССР. — Sich umdrehen (Обернись), — ответил нацист.       Союз повернулся и заметил на лестнице у входа Китай с Францией, с интересом поглядывающих на него. Коммунист почувствовал, как по лицу расползается стыдливый румянец и чуть ли не бегом направился в здание, буркнув странам что-то похожее на «Здравия желаю» и слушая заливной смех поганого Рейха, идущего позади.       Быстро открыв дверь своего кабинета, Союз забежал туда и с силой хлопнул дверью, в надежде, что нацист получит ею по лицу, но Третий Рейх без труда прошёл сквозь неё и, подавив несколько смешков, весело уставился на него. — Ты доволен? — истерически выкрикнул СССР. — Теперь они будут думать, что я сумасшедший!!! — Mehr als (Более чем), — ликовал Рейх.       По одному взгляду Союза Рейху стало понятно, что он был бы не против убить его ещё раз собственными руками. — Ich muss mich irgendwie unterhalten. Du bist schrecklich langweilig (Нужно же мне как-то развлекаться. Ты до ужаса скучный). — При жизни мало развлекался? — сняв с себя пальто и усаживаясь за своё рабочее место, серьёзным тоном спросил коммунист. — Меня уж точно поразвлёк. Пяти лет сполна хватило, — взглянув на нациста, Союз понял, что задел его и, разложив перед собой рабочие бумаги, продолжил. — Давай ты уже прекратишь свои развлечения и оставишь меня в покое? Хватит. Твои игры закончились много лет назад.       Не услышав ответа и подняв взгляд от бумаг, коммунист понял, что Третий Рейх снова исчез и с облегчением вздохнул. — Наконец-то, — возвращаясь к документации, произнёс СССР.