В тесноте, да не в обиде

Жёлтые блики ползают по каменным столбам. И при утреннем свете мост уже не кажется таким мрачным и страшным. В камышах начали крякать утки, перекрикивая шум мутной воды. — Милько, — голос Ромы заставляет Женю выпустить из объятий парня, — А ты меня наебал, да? Навстречу они идут. Как же. Даже с места не сдвинулись. Булахов спускается по лестнице, придерживаясь за трясущиеся перила, стараясь смотреть под ноги. Кажется, что вся эта постройка может рухнуть в любой момент. — Почему сразу обманул? — Мильковский ехидно улыбнулся, слегка взлохматил тёмные волосы, — Ты просто быстро ходишь, спортсмен хуев. А у меня ноги короткие. — Ой, не пизди. Да, и, кстати, где апельсиновый сок? Раз вы в решили среди ночи за ним сходить? Или Кирилл вспомнил, что его любимый сериал детства «H2O просто добавь воды», поэтому искупался в этом болоте? — Дошутишься, Рома, отправим тебя в работать Krusty Krab. — И что вы будете без меня делать? Как вы будете жить без такого талантливого и скромного музыканта? Бледный сгибается пополам, прикрывая рукой рот. В уголках глаз появляются морщинки. Женя чувствует облегчение, когда замечает искреннюю улыбку на его губах. Он так давно не видел её, кажется начал забывать, как выглядит Кирилл, когда счастлив. — Можешь Кирюху понести? — Мильковский забирает с песка мокрые вещи, оглядыаясь, чтобы случайно ничего не забыть. — У него вроде ноги есть. Смотри. Две штуки. Как удобно! С чего ты решил, что он забыл, как это делается? — Как выключить в тебе кретина? — Теперь точно не понесу, — Рома скрещивает на груди руки, пожимает плечами. Не то, чтобы он был против, ему хотелось шуточно поругаться с другом. — О великолепный Роман, смилуйтесь и снизойдите до своих подданных. Возгрузите на ваши мощные плечи эту ношу. — Сам дойду. Кирилл разозлился. Не хотелось быть ношей. Этой ношей. Упрашивать, уламывать, стоять на коленях. Ноги словно не его, ватные и тяжёлые. Шаг. Вдох. Выдох. Шаг. Колени дрожат и подгибаются. Чувствует себя, как старый дед ста восьмидесяти лет, который готов развалиться в любую секунду. Стопы вязнут и проваливаются в песке. Музыкант падает, переворачивается на спину, вытирая лицо, пытается отдышаться. Голова идёт кругом. По бесконечному бирюзовому небу неторопливо плывут белые облака. Кажется, что он пил не просыхая всю ночь. — А вспомнил. Я же пил вчера. Рука блуждает по лбу, щеке, проводит по губам, опускается к шее. Воспоминания с вчерашнего дня помнит размыто и затуманено. Как упал помнит, а как оказался на мосту нет. Надо бы узнать у остальных ребят, а то вдруг что-то важное упустил. Живописный вид перекрывают две головы. Бледный разочаровано вздыхает, часто моргая. Изображение немного двоится, по контуру отливая то синим, то красным цветом. — Я тут полежу. Отдохну. И догоню вас. — Давай, в следующий раз. Улитка тебя в два счёта обгонит. Лезь на спину. Булахов придерживает руками за бёдра. Становится непосебе от мысли о том, что Кирилл почти ничего не весит. Когда в книжках он видел выражение - «лёгкий как пёрышко», то не мог поверить, что о людях так можно высказываться. Даже девушки в клубах выглядят здоровыми в отличии от Бледного, который болтается на его спине, как рюкзак. Длинные пальцы вцепились в плечи. Неужели боится упасть? — Кирилл, ты легче девушки. Может есть начнёшь? А то скоро будешь напоминать скелета из Майнкрафта. — Нормально я ем. Просто такой какой есть. По консистенции. — По конституции, — Женя поправляет, замечая как брови собираются у переносицы, а в глазах читается непонимание. — Я так и сказал. Мильковский хоть и улыбается, но немного взволнован, понимая, что Бледный за последние несколько дней даже толком не поел. — Ты же вчера съел только хлопья. — А знаешь сколько я выжрал алкоголя? Мать, тебе даже и не снилось. Он, кстати, очень калорийный. Кирилл щурится от яркого света. А Мильковский не может оторвать от него взгляда. Как вообще можно быть таким худым и бледным? Если его поставить напротив солнца, то через кожу можно будет разглядеть всю сетку кровеносной системы. Тёмные волосы в песке и водорослях похожи на паклю. Женя замечает что-то и жестом просит остановиться. — Ещё бы «Пру» сказал. Я тебе что лошадь? — Жеребец, — Женя смеётся и подходит в плотную к дремлющему парню, убирая назад прядь. Будить не хотелось, но идти квартетом в отель — такого в планах не было. К тонкой шее присосалась что-то чёрное и скользкое. — Кое-кто с Кирюхой сосётся. Бледный приоткрывает глаза, а затем скулит от ноющей боли. Женя отрывает пиявку, трясёт ей перед лицом. Кирилл отворачивается, зажимая рукой нос. Ком подступает к горлу. — Фу, блять. Ну и мерзость! — Меняй псевдоним на Зелёный, — Мильковский смеётся, выбрасывая в реку червя, — Кстати, знал, что пиявки, насосавшись крови курильщика, умирают? — Вот и пусть сдохнет, — Бледный размазывает по шее красную жидкость. Он не боится подземных тварей, но и не любит их. Скорее испытывает отвращение. — А ещё пиявок называют вампирами. Белла, может я зря Эдварда выкинул? — Женя укланяется от пинка ярости, громко хихикая. — А почему Белла? — Булахов смотрит на загибающегося от смеха друга. — Мне Женя голову яблочным шампунем помыл, — Кирилл прикрывает глаза, чувствуя лёгкую расслабленность, растекающуюся по телу. Он очень вымотался, но из всех сил старался вытерпеть и не вырубиться. — Ах, вы сволочи. Даша меня чуть не убила из-за этого шампуня. — Купи ей шампунь «Жумайсынба». Говорят, что от перхоти помогает, — Мильковский растягивает губы в улыбке, стараясь не спалиться. — Точно? — Рома недоверчиво косится на друга, чувствуя подвох. — Э, брат. Да ты шо? Чтобы я тебя обманывал. У меня все подруги им пользуются. — Я куплю. Если окажется, что фуфло рот тебе им вымою, понял? Женя утвердительно кивает. Интересно, как Булахов сделает невозможное? Вымоет рот тем, что в природе не существует. Спустя пару минут над ухом гитариста раздаётся прерывистое хриплое дыхание. — Что вообще между вами происходит, Жень? — Рома слегка подбрасывает сползающего со спины Кирилла, тот что-то неразборчиво мычит, но не просыпается. — В душе не ебу. Мильковский думает, что он дал самый честный ответ на этот вопрос. Действительно, не понимает, что происходит с ним, что с его другом. Чувства же не могут просто взяться из не откуда. Так ведь? Значит, Тимошенко давно их в себе вынашивал. С какого времени? Почему решил открыться именно сейчас? Они и раньше выпивали, но парень никогда не лез целоваться или домогаться. Только если к фанаткам после концерта. Для Жени он долгое время был как младший брат. Всегда хочется защитить от опасности, дать совет или пинка под жопу, когда это нужно. Вроде бы взрослый и высокий парень, кричащий, что он самый крутой и самый лучший, что сам со всем справится. Но знает, что если возникнет какая-то проблема, то Мильковский всегда поможет. Это всегда было и остаётся фактом. Потому что они друзья. Или уже нет? — Давай, тогда так спрошу. Ты любишь Кирилла? Женя закашлялся, отвернувшись. Внезапный вопрос заставил его покраснеть до кончиков ушей. — Я много кого люблю. — Не юли. Ты понял, что я спросил. В последнее время странно начал себя вести. Если ты думал, что оттолкнув от себя Кирилла тебе станет легче, то ты ошибся. Не станет. Мне не хотелось лезть в ваши отношения, потому что, блять, я — не сваха Роза из «Давай поженимся», я — гитарист из группы «Нервы», но ваши ссоры сильно влияют на настроение коллектива и атмосферы в целом. Сам сказал, что мы семья, а ведёшь себя с Кириллом, как будто тот приёмный. И я не требую, чтобы ты сказал мелкому, что влюблён в него, если это не так. Лучше скажи, как есть. Нехрен нервы трепать и душу насиловать. — Знаю. Просто блять. Дайте время, чтобы хотя бы подумать. Я не успеваю в себе разобраться, и тут же Кирюха решает, что ему хочется почувствовать себя водяным, — Женя вытаскивает с заднего кармана пачку сигарет, закуривает. Медленно выдыхает, стараясь успокоиться, взять эмоции под контроль, — Мне тоже тяжело признать, что могу что-то чувствовать к нему. И я боюсь разбить ему сердце, если пойму, что любил только, как близкого друга. — И всё равно, тогда будет лучше сказать. — Спасибо, капитан очевидность. А если поймёт, что действительно его любит. То что тогда? Отношения вступят на новый уровень, не будут прежними? Как вообще понимать новый уровень? Это ведь не компьютерная игра. Здесь нет бесконечное число жизней и попыток, чтобы переиграть. Реальность может убить. — Женя, — Бледный шепчет, а по телу Мильковского пробегает волна тепла. Его имя с губ друга звучит так ласково и правильно, словно так и должно быть. Словно Кирилл был рождён только для этого. — Что за бред? — Женя старается выгнать прочь из головы эти странные мысли, поэтому не замечает, как обугленный фильтр обжигает пальцы. Мильковский шипит от боли и тушит бычок об урну, стоящую напротив отеля. Он впервые обратил внимание на фасад здания. Спереди всё красиво выкрашено, в то время как с клумб выдраны цветы, сломаны скамейки, грязное помойное ведро, выбито стекло. И правда. Как Кирилл и говорил. Город хочет казаться приветливым, приятным, но из каждого угла просачивается безысходность. Земля усыпана шприцами, фантиками и осколками от бутылок. Это печально, потому что появляются чувство ностальгии по прошлому и некой обречённости. Женя взглянул на босые ноги Бледного, облегчённо вздыхая. Заставить Булахова нести его — было лучшей идеей. Рома скидывает Кирилла на кровать. — Я тебе не ящик с кирпичами, чтобы меня так кидать, — парень полузабытьи пытается ругаться, — Хуевый грузщик. — Ты хоть и лёгкий, но спина и руки всё равно устали. Так что сказал хотя бы: «спасибо». Неблагодарный. Пятки пачкают белое покрывало. Парень ворочается на кровати, стараясь найти идеальное положение для тела, чтобы потолок не сильно скакал перед глазами. Бледный ложится на бок, поджимая ноги к груди. Так теплее и удобнее. Одеяло лежит под ним, но вставать, чтобы его вытащить — лень. Певец подтягивает край куртки на себя, пряча лицо в воротник, что-то отвечает, сам не разбирая, что. Им завладевает сильная усталость, а Морфей тихонько забирает его в царство сна. — Бля, я как Майкл Джексон, — Кирилл кладёт руку под голову. Грустно вздыхая. Перед глазами скачут белые звёздочки и водная гладь. — Он точно не угашенный? — Булахов смотрит на пожимающего плечами Мильковского. Тот присаживается рядом на кровать, поглаживая парня по голове. — Надеюсь, что нет. Пусть пока проспится. Надо попросить кого-нибудь из его группы посидеть с ним. Ты ведь хотел поговорить насчет концерта? — Да, но когда пришёл в номер, то никого не застал. Почему до Бледного не дозвониться? — Если ты можешь делать невозможное, то попробуй ещё раз. Вдруг получится. Первое, что видит Кирилл, когда открыл глаза рыжий тазик. Изо рта вырывается желчь смешанная с зелёными водорослями. — Чувак, в следующий раз не закусывай морской капустой, — Гончаренко мягко улыбается, придерживая чёрные патлы друга, — Знаешь, отчётливо помню, только два твоих состояния — ты колбасишься, как ебанутый, и ты блюешь. Бледный сплёвывает, поворачиваясь к другу, тот выглядит немного потрёпанным и растерянным. — А ещё, когда я пью. Ты забыл? — певец вытирает рот какой-то салфеткой, чувствуя отвращение к себе, — Блять, от меня сейчас так несёт. — Кирь, забей. Ты вообще как? Нахуя ты так надрался? — Всё в порядке. Мне было нужно. Кирилл судорожно поджимает губы, появляются складки горечи по углам. Он хочет дать ложную надежду, чтобы о нём не беспокоились, но кажется вызвал обратную реакцию. — Зайка, это гримаса боли, а не улыбка. Даже у жмуриков она не такая вымученная, как у тебя. — Знаешь, что? Верующие считают, что умирающий входит в рай с улыбкой, — Бледный ловко переводит тему, понимая, что соврать Диме не получится. Кажется, он разучился это делать. — Откуда ты это вообще взял? — Гончаренко хмурится, а затем бьёт себя по лбу, — Точно. Ты же хотел стать священником. Певец сжимает в руках покрывало. Голова ещё кружится, но это хотя бы терпимо. Он проводит взглядом по номеру, замечая нетронутую кровать. Значит Мильковский не спал, хотя скорее всего ужасно устал, вытаскивая его из воды. Кирилл тянется рукой к бешено стучащему сердцу. Это не сон. Он живой. Благодаря Жене. — Выпей, — Гончаренко протягивает коробку с апельсиновым соком. Холодный, сладкий. Стекает по шее. Скорее всего оставит пятна на чужой одежде. Бледный делает большие глотки, чувствуя внезапную сильную жажду. Пальцы подрагивают, сдавливая упаковку. — Ебать. Ты чего? — Дима поражён, — Ты так огуречный рассол не пил, как только что в одну харю литр выдул. Певец вытирает рукавом лицо, откидываясь на подушку, прижимается носом к воротнику, вдыхая запах. Его чуть не вывернуло наизнанку. — Я что тоже пахну речкой-говнотечкой? — Я бы сказал, что хуже, — Гончаренко опускает взгляд на шею, — Слушай, а у тебя бурная ночка выдалась, я погляжу. — Конечно, одна, как пиявка присосалась. Кстати, а где Женя? — Так и знал, что спросишь. У «Нервов» — концерт. Трейлер в ремонте. Вечером уже уедем. И ещё мне в музыкальный центр отойти. — Да? — Бледный постарался избавиться от эмоций в голосе, — Что-то случилось? — Вчера кто-то сломал мою гитару. Не знаешь, кто это мог быть? — Не знаю. И правда не знал. Но то, что он будет предоставлен сам себе — было только на руку. Когда входная дверь захлопнулась, то Кирилл рванул в душ, стараясь, как можно скорее избавиться от неприятного запаха прошлой ночи. Он трёт кожу до покраснения. — Хоть бы успеть. Почему-то оказаться на их концерте вдруг стало необходимостью, словно если не успеет, то дальше не сможет существовать. Пробраться за кулисы будет невыполнимой задачей, поэтому придётся постоять рядом с фанатами. Парня передёрнуло. — Блять. Там людей дохуя. Меня раздавят. Так. Надо решать вопросы, по мере их поступления. Вот раздавят — тогда будем думать. Мильковский смотрит на визжащую публику, на группу и всё равно почему-то чувствует давящую грусть, копошащуюся внутри. У неё теперь есть имя — Кирилл. Скребётся под рёбрами волнение, а кровь в сердце закипает при звуке его голоса. Женя машет головой в разные стороны, стараясь отогнать наваждение. А если бы Бледный не смог очнуться? Или в мутной воде он так и не смог бы отыскать друга. Перед глазами стояли совсем не весёлые картинки. Стеклянный, пустой взгляд, новый глоток из бутылки, срывающийся голос, пальцы разжимающие ржавые перила, глухой удар о водную поверхность, одинокий круг луны на чёрном полотне. Всё в порядке. Кирилл сейчас в безопасности. Спит в отеле. За ним присматривает Дима. Он жив. Женя сам с ним лежал час, внимательно прислушиваясь к дыханию младшего. Небо постепенно темнеет, окрашиваясь в ультрамарин. Темно-фиолетовые облака сдавливают город, как рука спичечный коробок, в котором сидит пойманный жук. Мильковский выдыхает в микрофон. Хочется тишины, так как эта песня царит только в ней. Люди зажигают на телефонах фонарики, размахивая ими в разные стороны. Огоньки напоминают звёздное небо, это трогает за душу, также как пропитанная потом футболка, липнущая к телу. Значит, что ты отдал всего себя людям, пожертвовал своё сердце, как Данко. Бледный перелезает через решетку, стараясь случайным образом не наткнуться на охранников. Он натягивает капюшон на глаза и идёт сквозь толпу, иногда отталкиваясь локтями людей. — Куда прёшь, баран! — Извините, — Кирилл усмехается. В мыслях тот мужчина послан сотни раз в одно сказочное место, но отправить в реальной жизни не хочется. Сцена довольно близко, но не настолько, как хотелось бы. С боку пищат от счастья девочки, подпевая своему кумиру, попутно снимая трясущимися руками видео. — А когда придут домой удалят, потому что ужасное качество и отстойный голоса на фоне, — Бледный прикрывает рукой, делая вид, что молчал. Я так хотел, чтоб ты была счастлива со мной Но я отрицательный герой Кирилл стоит, как вкопанный. У него зрачки расширились, как от дозы, но совсем другие ощущения. Лёгкое покалывание на кончиках пальцев, вызванное волной мурашек. Он знает слова этой песни, но в этот раз она почему-то звучит по-другому. Я не хочу, чтобы ты сомневался в себе Бледный зажимает руками рот, чтобы не завизжать. Ему не послышалось? Женя оговорился? Щёки, кажется, горят, освещая всю концертную площадку. Булахов часто моргает, не понимая, что происходит. Он собирался спросить, но вспомнил, что на нём микрофон. Дима с Лёшей переглядываются между собой. Один Мильковский выглядит сосредоточенным, словно так и должно быть. Я заплачу за все твои слёзы поверь Женя растягивает губы в улыбке, слегка прищуриваясь, вглядываясь в толпу. Ему не показалось? Или на секунду там был кто-то похож на Бледного. Я хуже тебя, мои обещанья дешевле твоих Кирилл отрицательно машет головой. Это клевета. Мильковский всегда держит слово. Ты меня не прощай, я шум и я стих В зале воцаряется мёртвая тишина. Даже аппаратура не издаёт ни звука. Тимошенко слышит только звук своего сердца. Он задерживает дыхание, забывая как дышать. Зубы нервно раздирают губу. Зачем так переживать? А если это не для него поют. Но хочется верить, что для него. Только. Это эгоистично. Но сейчас абсолютно всё равно. Я так хотел, чтобы счастлив был со мной Но Нет. Никаких но. — Я отрицательный герой, — Кирилл кричит, что есть мочи, сжимая руки в кулаках. Горло начало побаливать. Он поднимает взгляд и видит, как Женя подходит к краю сцены, стараясь кого-то отыскать. Бледный обреченно вздыхает. Сейчас он начинает понимать, как же далеко находятся фанаты от музыкальных исполнителей. Вроде так близко, руку протяни и коснёшься ботинка, но при этом тебе другие люди отгрызут её, пока будешь тянуться. — Я отрицательный герой! Кажется, он будет жалеть о том, что сорвал голос, но не сейчас, потому что видит блестящие ореховые глаза, устремлённые на него. Губы шепчут: «Нашёл» и растягиваются в солнечной улыбке. Мильковский подзывает охранников, показывая на него пальцем, и те перебираются за ограждение. Кирилл проходит мимо разочарованных фанаток. Наверняка, подумали, что их сейчас позовут на сцену. Наивные. — У Жени самая преданная фанатка — это я, — Бледный хватается за протянутую руку, показывая толпе язык. — Это Кирилл Бледный из группы «Пошлая Молли». Возвращение старого состава. И следующая песня «Все хотят меня поцеловать». Рома шепчет: «Даже пиявки», а Бледный тихонько хихикает. Когда концерт закончился, группа направилась в гримерку. — Кирюх, как ты тут вообще очутился? — Женя наблюдает за тем, как Тимошенко отодвигает вещи к краю стола, чтобы ему было удобнее на нём сидеть, закинув ногу на ногу. — Через забор перелез. — Я не об этом. Вроде бы Дима должен был остаться присматривать за тобой. — У него свои дела, да и я не маленький, чтобы за мной присматривать, — Кирилл облокачивается, утыкаясь головой о холодную поверхность зеркала. — Это моя одежда? — Свою я забыл в трейлере. Эта вроде не так сильно воняла. А ты против? — Нет, тебе даже идёт, — Мильковский отводит взгляд. На него уставились шесть пар глаз. — Вас за ночь подменили? — Бочкарёв задумчиво поглаживал подбородок, — Да, и, кстати, давно в песне девушка сменила пол? Кирилл опускает голову, чтобы никто не заметил его улыбки. — Чего тут непонятного? Её теперь зовут Кирилл. Самая преданная фанатка. Слышал о такой? — Клочков загадочно улыбается, замечая, что заставил Бледного покраснеть. Тот совершенно забыл о петличке на Жене, поэтому весь зал слышал его «признание». — Да, блять. Хватит приплетать Кирюху. Я просто слова забыл, — Женя видит, что никто ему не поверил, даже он сам. Мильковский запаковывает вещи в сумку, проверяя, чтобы всё лежало на своих местах. Зарядка в правом кармане, телефон в куртке, Кирилл на кровати. — Чего разлёгся? Скоро выходим. — Отрицательный герой — глупая песня. — Вот оно как? И с чего это вы так решили, великий критик? — Женя подпирает кулаком щёку, усаживаясь на кровать напротив, стараясь не помять постельное бельё. — Ты лжёшь. Ты совсем не такой, как поёшь. Наверное, больше положительный, потому что отрицательные черты хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать, а положительных, кажется вечера будет мало. Если начнёшь, то закончишь в следующий эре. — Кирюх, я же не святой, чтобы во мне было столько хорошего. Лирический герой не обязан быть привязан к твоей личности, твоему я. Допустим, что я положительный, тогда почему ты решил, что отрицательный? Голос сорвал, чтобы докричаться до меня. — Жень, это так. К тому же ещё и долбоёб. Сколько тебе ещё надо за меня покраснеть, чтобы поднять, что творю полную хуйня, за которую мне обычно не стыдно. Я тяну тебя на дно. В прямом и переносном смысле. Знаешь, что утопающие могут утопить спасающего их человека. Ты для меня, как ангел хранитель, стараешься защитить, но это дело неблагодарное. Выщипую белоснежные крылья, окунув с головой в свои грехи. Расстегивается молния на чехле гитары. Женя проводит по струнам и начинает тихонько напевать, чтобы не разбудить постояльцев отеля. Я так хочу, чтоб ты стал счастливее со мной Ведь я — положительный герой Кирилл прижимает руку ко рту. Кажется, он сходит с ума. На губах расцветает радостная улыбка. Ещё чуть-чуть и запищит, как маленький щенок. На щеках появляется лёгкий румянец. — Так ты хочешь, чтобы песня так звучала? Теперь ты счастлив, засранец, что испоганил мою песню? Конечно, счастлив! Вон какой довольный, — Мильковский старается сделать голос более строгим, но не может, как и перестать смеяться. Это невозможно.