Метка Эмберли.

Эмберли молча переваривала всю информацию, которая свалилась ей на голову, благодаря Эретрии. Магический Союз… Ее никогда не тянуло испытывать на себе какое-нибудь заклинание друидов, но судьба решает все по своему. Всё, чего ты не хочешь, сбывается именно с тобой. Звучит не очень весело, на самом-то деле. Пускай это заклинание сохранит жизнь ее тёте и поможет в сражении с Повелителем Чародеев, но ведь придется заплатить непомерную цену. Но разве ее мнение спрашивали? Раньше друидов было много, и один из них мог пожертвовать себя в Магический Союз, но сейчас-то друид остался один. И как тут быть? Если же что-то пойдёт не так, вполне возможно, что друиды исчезнут с лица Четырёх Земель навсегда. И в этом будет виновата она, Эмберли. — С чего ты это взяла? Эмберли искоса посмотрела на друида, который неспешно вел черного жеребца рукой. — Если же я сделаю ошибку, она может оказаться для нас обоих непоправимой угрозой для Четырёх Земель, — пожала плечами она. — И ты считаешь, что я не делаю ошибок? — саркастично поинтересовался он. — Я думаю, что и сейчас мы делаем ошибку, — вздохнула Эмберли. — А я нет. Он резко остановился. Эмберли натянула поводья и посмотрела на него. Его лицо было отрешённым. — Мы скоро доедем уже, — вдруг сказал он. Его тон был каким-то томным, не тем, которым он обычно говорил. Эмберли насторожилась. Слишком уж странный для Алланона был тон. — Как скоро? — осторожно спросила она. — Час, может полчаса, — пожал плечами он. Его прежний тон вернулся на место, но тот запомнился принцессе очень сильно. — И ещё, ты же не всё знаешь про этот обряд, верно? — внезапно спросил он. — Не всё, — кивнула она, удивленная вопросом. — А ты что, знаешь много про этот обряд? — Да, — хмыкнул друид. — Знаешь ли ты, что после обряда, тебе ни духовно, ни физически нельзя будет изменять? — Серьёзно? — застигнутая врасплох, простонала Эмберли. От него теперь даже не отвяжешься! — А ты что, уже собралась иметь любовничков? — хитро усмехнулся Алланон. — Не сможешь, иначе это будет жестоко караться. — Насколько жестоко? — Настолько, что ты умрешь. — Окей, а чего еще я не знаю про этот обряд, м? — Еще, что тебе будет доступна моя боль, а мне — твое подсознание. — Тебе мое подсознание, а мне — твоя боль. Очень честно и справедливо, — хмыкнула она. — Ничего не поделаешь, — вздохнул Алланон. — Просто в подсознании друидов очень много вещей, которые могут навредить серьёзно человеку, а вот боль помогает человеку осознать, насколько сильно они зависят от друидов и какой ценой они жертвуют ради людей. Эмберли молчала, раздумывая над сказанным. — Сейчас уже доезжаем, — тихо добавил Алланон, указывая вперёд. Эмберли посмотрела и увидела какое-то пятно вдалеке. Скоро, совсем скоро ей придется делать то, чего ей вообще не хочется делать. И никогда бы не сделала, если бы не напряженная ситуация. Но внутри неё все-таки теплилась робкая надежда, что всё обойдётся и найдется другой способ спасти тётю. Похоже, его уже не было. Дальше они молча ехали, потому что у них уже не было тем, на которые они поговорить. Далее показалась Башня. Эмберли сразу оценила её таинственность и мудрость, в ней вспыхнуло благоговение перед этим местом, до которого они еще даже не доехали. — Башня Магии, — прошептал Алланон. Они молча посмотрели друг другу в глаза. — Здесь сливаются магия и знания друидов. Они спешились. Лошадей они оставили на привязи, а сами пошли к Башне. — Ты боишься, — в тишине заметил друид. — Боюсь, — согласилась она. — А чего же ты боишься? — он пристально смотрел на Эмберли. — Я боюсь… — она задумалась. Действительно, чего же она боится? Тем временем, они остановились перед входом в Башню Магии. Сердце девушки дрогнуло, настолько восхищало своей стойкостью это древнее здание, видевшее даже самого Галафила, величайшего друида Четырёх Земель. — Вот мы и пришли. Подожди, — он шагнул к двери. Наступила мертвая тишина. Протянув руку, он коснулся странно тёплого камня, который слабо светился даже в свете дня, и что-то произнёс на незнакомом языке. Дверь открылась, впуская двух чужаков, которые осмелились войти в неё. В воздухе ощущалась магия. Эмберли сразу же ощутила её свойства на себе. Волна чувств захватила её: восхищение, благоговение, возбуждение, радость. Так действовала Башня на людей с добрыми намерениями, с благими целями использовать её силу, таящуюся внутри, кипящую, словно масло на сковороде. Алланон мягко сжал руку девушки в своей и кивнул. Они пошли вглубь коридора. Там даже факелов не было: камень ярко светился, освещая путникам дорогу. Здесь было так хорошо, что Эмберли на несколько минут забылась в безмятежном покое. Магия словно обнимала девушку, унося в сладостную дрему. И наконец, они дошли до конца пути. Эмберли ахнула. Они стояли посреди великолепнейшего Зала, который просто не описать словами. Это — сердце Башни, ее душа. Её гордость. — Зала Магии, — шепотом сказал Алланон. — Когда-то здесь сидел сам Галафил, в присутствии других друидов. В глазах Алланона зажглась тоска. Эмберли поняла, что друид был здесь с другими. А сейчас он вспоминал то невообразимо далекое прошлое. И это не могло не оставить осадок на душе. Эмберли не успела даже как следует подумать, как мягко сжала широкую ладонь. Алланон очнулся от воспоминаний. Он отвернулся, но руку не выпустил, и кивком головы указал на лестницу. Эмберли охватило волнение, и воздух словно стал зыбким. Когда они начали подниматься, в Эмберли что-то очнулось. То же самое сладкое возбуждение, только другое, не такое, как перед Башней. Желание унесло ее наверх, в комнату. В комнату, где проводятся Магические Союзы. У принцессы перехватило дыхание. Осталось совсем чуть-чуть. Времени не было. Алланон перехватил взгляд Эмберли. Что-то промелькнуло в его глазах, но она не успела заметить. Он коснулся пальцами двери. По ней прошла легкая рябь, как по воде. Дверь с нежным звоном открылась.