Трудности перевода

                    У эльфов с временем отношения особые, не такие, как у всех прочих.       Понимание это настигает меня во время нашего пребывания в Лотлориэне. Говоря без обиняков, мы здесь порядком задержались. Я в этом абсолютно уверен, хотя и не могу точно вспомнить, как долго мы уже здесь находимся. Минуты сменяются часами, часы — днями, а дни здесь тянутся бесконечно долго, и по кромке вечности неспешно прогуливаются эльфы.       Хотя Арагорна, похоже, потерянное время нисколько не беспокоит. Должно быть, виной тому годы, проведённые в Имладрисе, где эльфы привыкли прожигать время впустую. Хоббиты счастливы; приходят в себя после долгой дороги, передышка им только в радость. Вынужденный отдых нервирует только меня и Боромира. Мы недовольно ворчим изо дня в день, он чуть громче, я чуть тише, но всё как об стенку горох. Выхода нет, приходится сидеть без дела.       Конечно, есть ещё Леголас, но он от нас держится особняком. Мы редко видимся. Да, он изредка появляется и тут же исчезает, удостаивая Арагорна коротким кивком. Так редко, что я почти забыл, что он один из нас. У этого эльфа семь пятниц на неделе, а душа — потёмки. Не думаю, что потерянное время его хоть капельки заботит. Что ему до нас? Веселится небось со своими новыми друзьями, а про старых уже и думать поди забыл. Знал ведь, что нельзя полагаться на эльфа, а всё равно понадеялся на старое-доброе авось.       Каково же было моё удивление, когда, вернувшись с завтрака, я вижу, кто меня дожидается. Я уж грешным делом подумал, что он высматривает кого-то другого. На кой я ему сдался?       — Арагорн скоро придёт, — отрывисто бросаю я, не обременяя себя любезностью в отношении ветреного эльфа.       Он даже не моргнул.       — Я жду не Арагорна, — заявляет он, — а тебя.       — Чего это ты меня ждёшь? У нас с тобой нет никаких дел и отродясь не было, — и это чистая правда. Мы и до этого не были друзьями. Так, терпели друг друга исключительно ради остальных членов Братства, принимая общество друг друга как неизбежное зло, с которым мы вынуждены мириться ради высшего блага.       — Я думал, ты не откажешься прогуляться со мной, — отвечает он. Я жду какого-то логического продолжения, но напрасно.       — Прогуляться с тобой куда? — не выдерживаю я.       Он глядит на меня, удивлённо, склонив голову к плечу: видимо, находит меня чудным.       — Туда, куда мы направимся, разумеется, — отвечает эльф, и я понимаю, что не добьюсь от него толку, а потому тяжело вздыхаю и сдаюсь. Может статься, прогулка, пусть и не в самой приятной компании, поможет убить время.       — Если я пойду с тобой, ты оставишь меня в покое? — спрашиваю я недовольно. Не хочу, чтобы он решил, что я легко сдался.       Он удостаивает меня очередным загадочным взглядом.       — Да, если ты того пожелаешь.       Не обращая внимания на моё раздражённое ворчание, он направляется к лесу и скрывается среди ветвей. Похоже, он искренне считает, что я последую за ним, но у меня нет шансов, он слишком высоко. Знаю, он где-то там, но не вижу его.       — У меня нет ни малейшего желания карабкаться за тобой на дерево! Если ты хотел прогуляться со мной, то придётся спуститься на землю, эльф! — кричу я ему вслед. — Может, я тебе не нужен? А то у меня и без тебя дел по горло!       Ветки передо мной расходятся, листья шелестят на ветру, и я пугаюсь до чёртиков, когда он бесшумно приземляется прямо передо мной.       — Хочешь, чтобы я шёл по земле? — удивлённо вздёргивает он бровь, и я в который раз ловлю себя на мысли, что у эльфийского князька не все дома.       — Разумеется, я хочу, чтобы ты шёл по земле, как все нормальные люди.       — Но я не человек.       — Но ходить-то ты можешь! — отрубаю я. Мы и пары шагов не сделали, а я уже жалею, что ввязался в эту авантюру.       Он поворачивается ко мне спиной и молча шагает вперёд, но по крайней мере хотя бы не скачет по веткам как сумасшедшая белка. Засчитываю этот раунд в свою пользу, хотя теперь мне приходится бежать, чтобы поспеть за целеустремлённой лесной феей. Это самая странная прогулка в моей жизни.       Мы продираемся через лес, должно быть, целую вечность. Хотя, кто его разберёт, учитывая, что эти эфемерные создания живут в каком-то кривом заторможенном времени. Знаю только, что выдохся, что эльф не обращает на меня никакого внимания, что за несколько часов мы не перекинулись ни единым словом и терпению моему приходит конец.       — Леголас! Леголас, куда мы вообще направляемся?! И зачем я тебе сдался, если тебе и одному вполне неплохо, кажется? Мне надоело идти туда-неведомо куда.       Он оборачивается и смотрит на меня с изумлением. Такое чувство, что он забыл обо мне. Он такой странный. Существо из другого мира. Не представляю, как мне его понять. Хотя зачем мне его понимать, ума не приложу. В конце концов, он мне никто. Просто ещё один эльф.       — Прости, — открывает он рот. — Я заблудился в своих мыслях. Мы можем остановиться прямо здесь. Это подходящее место.       — Подходящее для чего?       Он не удостаивает меня ответом, забирается на ветку над моей головой и смотрит на меня сверху вниз, чем приводит меня в полное замешательство.       — Тебе обязательно так делать?       Вот что это с ним такое, почему он так меня бесит? Никто меня так не раздражает, как этот эльф.       Он меня игнорирует, он частенько так делает, продолжает размышлять о чём-то своём, что бы это ни было.       — Мне уйти? — огорошивает меня вопросом.       Я отказываюсь понимать этого эльфа.       — Но мы же только что пришли! Ты заставил меня пройти весь этот путь безо всякой на то причины, а теперь хочешь уйти?       — Я не об этом, — печально качает он головой. Голос его сходит на шёпот. — Я имею в виду — уйти мне из Братства?       Я в замешательстве. Сначала думаю, что ослышался. Он думает нас бросить? Наш поход только-только начался, а он собирается уйти? Знаю, мы двое уже прошли с хранителем Кольца сколько обещали, но я и подумать не мог, что он собирается дезертировать.       — Ах ты, ветреная лесная фея! — кричу я на него. — Ишь чего удумал?! Сбежать решил, а нас на произвол судьбы оставишь?!       Он стыдливо опускает голову, и я не удивлён. Ему и должно быть стыдно!       — От меня вам никакого проку, — говорит он так тихо, что я с трудом могу различить, что он там шепчет.       — Лучшего оправдания своей трусости не придумал? — мои слова ядовиты, но я так зол на него. Мне-то всё равно, а вот за товарищей обидно.       — Мне нет оправдания, — его голос преисполнен тихой печали. — Я не справился. Я подвёл Митрандира.       — Все мы хороши. Так что не лезь поперёд батьки в пекло, как бы потом не оплошать.       Я не хочу вспоминать о Митрандире, знаю, что кровь его на моих руках. И без напоминаний эльфа знаю, что вина лежит на моих плечах тяжким грузом. Узрев этого жуткого огненного демона, я пришёл в ужас и не сделал ничего… Ровным счётом ничего. К тому же, именно я настаивал на том, чтобы отправиться через Морию. Митрандир этого не хотел. Все они страдают из-за моей гордости. Но эльф упивается своей виной, позабыв о том, что другие виноваты не меньше.       — Отец бы не струсил. А я… Я уронил лук, — признаётся он. В синих очах застыли невыплаканные слёзы, и я запоздало вспоминаю, что эльфы всё чувствуют иначе, а этот маленький князёк ещё и очень своеобразно.       — Я не то хотел… Ладно, неважно, — отмахиваюсь я, отчаиваясь донести до эльфа смысл поговорки, сорвавшейся с языка. — Леголас. Даже будь у тебя лук, ты всё равно ничего не смог бы сделать против… этого. Никто из нас не смог бы.       Моя неуклюжая попытка облегчить его ношу не возымела успеха. Понятия не имею, какое мне до этого дело. Почему меня должно волновать то, что эльф несчастен? Потому что он не должен отвечать за твои ошибки, шепчет мне совесть. Потому что не ему пить из чаши вины до дна, а мне.       Из горла эльфа вырывается полувсхлип-полувздох, когда он пытается взять себя в руки.       — Знаешь, а ведь там, в Имладрисе, они спорили, стоит ли брать меня в поход, — признаётся он. И голос его ровен и спокоен. — Были и другие, более достойные эльфы. Они считали меня слишком молодым, слишком невежественным, слишком взбалмошным.       Я не знал. Не знал, что он был выбран единодушно. Хотя признаюсь, выбор Совета меня удивил. Почему он? Почему сын Трандуила? Порой мне казалось, что его выбрали мне назло.       — И они были правы, — продолжает он, отрывая меня от размышлений над сим фактом. — Им стоило выбрать Глорфиндела! Вот он бы не дрогнул перед балрогом. Он бы точно смог что-то сделать, а я даже не попытался! Другие-то смогли, те, что жили до нас. Великие, прославленные эльфы, чьи имена воспевают в легендах. Если я уйду, моё место займёт кто-то другой; кто-то, кто послужит Братству лучше, чем я.       — Ты слишком строг к себе, Леголас, — так вот почему он отгородился от нас. Корил себя за то, что нельзя исправить. Винил себя в том, в чём не было его вины. И меня осеняет. — Тебе непременно стоит поговорить об этом с Арагорном. Он сможет навести порядок в твоей голове.       Если нужно кого-то выслушать и решить проблему, то без Арагорна нам не обойтись. Он сможет утешить эльфа и убедить его, что он важен для Братства. Ума не приложу, почему ему вздумалось обратиться с этой проблемой ко мне. Я понятия не имею, как ему помочь.       Но Леголас печально качает головой.       — Нет. От Арагорна мне правды не добиться, — заявляет эльф со всей серьёзностью. Его красивое лицо превращается в камень. — Он станет щадить мои чувства, не желая обидеть. Арагорн никогда не скажет, чтобы я убирался прочь, даже если втайне хочет, чтобы меня здесь не было. И потому я спрашиваю тебя. Я знаю, ты будешь честен со мной. У тебя нет причин меня защищать… Я тебе не нравлюсь.       Так вот зачем я ему сдался, запоздало понимаю я. Считает, я его презираю; верит, что я не стану просить его остаться из вежливости; думает, не постесняюсь пройтись по всем его недостаткам, если таковые имеются. Его признание — как снег на голову. И я задаюсь вопросом, в самом ли деле я так сильно недолюбливаю его?       — Скажи мне правду, Гимли, — говорит он. И я ловлю себя на мысли, что это первый раз, когда я слышу своё имя из его уст. — Братству без меня будет лучше? Стоит ли мне отойти в сторону и уступить место более достойному?       Я смотрю на него. Он сидит, съёжившись, на этой своей ветке; нахохлился словно воробышек, обхватил острые колени руками и упёрся в них подбородком. И я наконец вижу то, чего не замечал прежде. Ну какой же он ещё ребёнок! Совсем дитя.       Вспоминая путь, что мы прошли бок о бок, я думаю о его поразительной ловкости, о его неувядающем оптимизме, о его обезоруживающей улыбке, что не сходит с губ; о его стойкости, что не покидала его даже в самые тяжкие времена; о его смелости, которую он, кажется, сам не замечает. А ведь на той проклятой горе он был нашим спасительным маяком, что вёл нас вперёд сквозь непроходимые сугробы. И ведь не побоялся позвать гнома, который не питает к нему тёплых чувств, чтобы расспросить о своих недостатках.       Он думает, что ему нечего нам предложить, но он ошибается.       Леголас смотрит на меня, ожидая моего вердикта. Спроси он меня раньше, ответ был бы совсем иным, но не сейчас…       — Леголас, я предпочту пройти этот путь бок о бок с тобой, нежели с кем-то другим, — никогда не подумал бы, что скажу это. — И плевать я хотел на то, сколь прославленным эльфом будет твоя замена. Я не хочу, чтобы ты уходил, потому что без тебя мы не справимся.       Он поражён. Но его удивление не идёт ни в какое сравнение с тем удивлением, что испытываю я. Ведь то, что я сказал, — это чистая правда.       — Думаешь, мне стоит остаться?       Он не верит своим ушам. Да и с чего бы ему верить? За всё время нашего путешествия, кроме оскорблений, он от меня больше ничего и не слышал.       — Думаю, ты обязан остаться. Уверен, у тебя будет ещё полно шансов проявить себя, и я знаю, тебе хватит мужества встретить уготованные нам испытания лицом к лицу. А мне нужен тот, кто прикроет мне спину в случае опасности. В тебе я уверен. А теперь пойдём к остальным, тебя и так слишком долго не было с нами. Пойдём со мной. Сейчас.       Я протягиваю ему руку. Разумеется, он не нуждается в моей помощи. Для него спрыгнуть с этой ветки — раз плюнуть. И всё же я протягиваю ему руку, потому что, мне кажется, сейчас ему как никогда нужен друг. Потому что это то, чего я хочу.       И он принимает ее, не раздумывая.