[Воскресенье, 22 августа 2004 года]
Утро 22 августа было пасмурным, хотя неделя, предшествовавшая этому воскресенью, выдалась теплой и солнечной. Драко очень хотел выспаться, а потом провести ленивый день с Аврелием, сначала лёжа в обнимку на диване, а после сходив с ним на прогулку. Разве в его жизни было мало дел? Зачем он только согласился, когда Блейз пришёл, размахивая двумя билетами — “Татсхилл Торнадос vs Сенненские Соколы” — как будто они были сделаны из чистого золота (что вполне могло быть, учитывая, насколько они были востребованы)? Но зато Блейз пообещал Драко, что он сможет протестировать прототип его нового изобретения. Меморинокль был своего рода омниноклем, который мог хранить эпизоды до двух часов внутри встроенного флакона. Позже можно было переместить содержимое флакона в Омут памяти (при условии достаточного богатства, ведь купить его себе мог далеко не каждый) и хранить воспоминания там постоянно. Их также можно было смотреть с любой желаемой скоростью. Драко придерживался своих принципов и продолжал игнорировать Пророк, но он не мог убежать от своих коллег и пациентов, у которых, казалось, на уме не было ничего, кроме квиддича. И даже у того, кто только что потерял руку из-за неудачного исчезающего заклинания. Возможно, именно поэтому он так легко впутался в это дело. Сильный дождь барабанил по куполу трибун Соколов. Вокруг них Мэттью Грейсон наложил Импервиус вместе с согревающими чарами. Драко чувствовал себя более чем неуместно рядом с тренером Соколов, некоторыми из их запасных игроков, друзьями и семьями членов команды. Он даже не знал, какое место Соколы занимают в этом сезоне. Драко не видел Поттера играющим с тех пор, как они окончили Хогвартс, и должен был признать, что ему было далеко не просто “немного любопытно”. Увидев его медицинскую карту, Драко почти не мог себе представить, что Поттеру стало лучше. Собственно говоря, у всех Соколов были ненормально толстые медицинские карты, что, по мнению Драко, свидетельствовало об их не самых лучших лётных способностях. — Итак, кого же тебе пришлось убить, чтобы получить билеты на места команды на трибунах Соколов? — спросил Драко у Блейза. Блейз широко улыбался ему. — Как ты знаешь, мне всего лишь пришлось чуть не убить кое-кого. Это часть нашей маленькой сделки. Ещё я предупредил своего друга Эндрю Коула. Он главный редактор в «Выбери себе метлу». Блейз указал на трибуны прямо напротив них. Драко взял свой меморинокль и приблизил изображение молодого и довольно красивого волшебника — неудивительно, что Блейз с ним подружился. У него была привычка окружать себя красивыми людьми. Рядом с Эндрю Коулом сидел волшебник, который явно был корреспондентом по квиддичу в «Ежедневном Пророке». А рядом с ним был ещё один человек. — Добро пожаловать на сегодняшний товарищеский матч. Сенненские Соколы принимают у себя Татсхилл Торнадос и, должен сказать, для меня это похоже на матч Лиги. Обе команды используют свой самый сильный состав, — голос Людо Бэгмена заполнил арену. — С каких это пор он вернулся в квиддич? — недоверчиво спросил Драко. — Тебе и правда стоит начать читать газеты, — ответил Блейз. — Бэгмену была предоставлена ремиссия. Сейчас он прошёл курс лечения и работает с азартными наркоманами. Исправившийся маг, так сказать. Девушка, сидевшая рядом с Драко, фыркнула: — Если бы, — пробормотала она себе под нос. Когда он взглянул на неё, она закатила глаза и отбросила свои длинные крашеные рыжие волосы на одно плечо. — Люди не меняются, — сказала она, и Драко мог поклясться, что её взгляд метнулся к его левой руке. — А вот и они — Хейнс, Робинсон, Мейсон, Армстронг, Монтгомери, Миллс, Поттер! Сенненские Соколы! — объявил Бэгмен, и толпа пришла в дикий восторг. Драко тоже не удержался и зааплодировал. Общественное давление и всё такое. — А теперь теплый прием нашим гостям — Шеппард, Уэллсу, Пейну, Хьюиту, Притчетту, Уилкинс, МакКарти! Татсхилл Торнадос! Следующий прием Драко точно не смог бы назвать теплым. Было ясно, кого здесь хочет видеть большинство зрителей. Игроки вышли на арену, обойдя поле и образовав круг, Торнадос с одной стороны и Соколы с другой. Оба ловца парили в нескольких футах над своими вратарями, Поттер в своей серо-белой форме и напротив него Тимоти МакКарти (брат Фелисити МакКарти), чья одежда уже промокла настолько, что казалась темно-синей, а не небесно-голубой. МакКарти сверлил взглядом Поттера, который в ответ вызывающе ухмылялся. Драко знал обоих МакКарти ещё со времен учебы в Хогвартсе. Тимоти был старостой Слизерина в течение первого года обучения Драко и яростно защищал свою сестру, которая была распределена на Слизерин в начале их третьего курса. Драко опасался за безопасность Поттера. МакКарти явно жаждал крови, скорее всего, обвиняя Поттера в сотрясении мозга его сестры, которое она получила три недели назад. Квоффл отпустили, и МакКарти немедленно последовал за Поттером. Его стратегия, судя по всему, заключалась в том, чтобы следовать за Поттером повсюду и блокировать ему путь, когда тот пытался повернуть. Поттер всё сильнее и сильнее злился. Как только МакКарти снова встал у него на пути, Поттер со всех сил ударил его, а затем быстро выполнил половину петли, устанавливая дистанцию, как раз когда Истон Хейнс бросил бладжер в ловца соперников. МакКарти едва успел свернуть и, похоже, был доволен тем, что держится на расстоянии. Вскоре Драко понял, что Соколы точно знали, что делают. Он предположил, что медицинские карты игроков так быстро увеличивались из-за их полного пренебрежения к собственной безопасности в пользу победы в матче, а не из-за неумения летать. Они были готовы даже сломать руку, если это помогло бы достичь цели. В общем, Поттеру эта команда идеально подходила. Матч был быстрым и безжалостным, и через полчаса Соколы лидировали уже на девяносто очков. Квоффл попал Федре Армстронг в лицо, наверное, сломав ей нос, но она даже не попросила тайм-аут, чтобы Даял (целитель в Мунго, назначенный постоянно следить за матчами Соколов) исцелил её. Может быть, она не хотела давать этим (теперь уже измученным) Торнадос шанс отдышаться. А потом появился ещё и снитч. Поттер тоже это заметил — он быстро набирал скорость, проносясь мимо МакКарти, который был застигнут врасплох. У него просто не было возможности вовремя догнать Поттера. Но внезапно появились загонщики Торнадос, преграждая ему путь к снитчу. Поттеру пришлось бы свернуть, теряя драгоценное время. Только он этого не сделал — Поттер распластался на своей метле, вращаясь. Раздался громкий хлопок, и Поттер превратился в серебряный туман, пробившийся сквозь крошечную щель между игроками Торнадос, почти сбив их обоих с метел. Их промокшие мантии яростно развевались за спинами. — Да! — воскликнул Блейз, спрыгнув со своего места, и торжествующе вскинув руки. — Я обожаю этого мальчика! Это потрясающе! Драко предположил, что это было посвящено Взрыву Молнии, а не самому Поттеру. Он схватил меморинокль и увеличил изображение Поттера. Ему пришлось трижды регулировать скорость воспроизведения, прежде чем он смог проследить за его движениями. Поттер уже потянулся к снитчу, и на его лице было чистое блаженство. Снитч уже касался его пальцев. — Нет! — закричала рыжеволосая девица рядом с ним. — Гарри! Нет! — Кто-нибудь, поймайте его! — прогремел голос Бэгмена. Драко выронил меморинокль. Повсюду на трибунах люди вскакивали на ноги, крича и указывая на одно и то же – Поттера, который, видимо, каким-то образом умудрился свалиться с метлы и теперь стремительно падал. Соколы действовали одинаково, бросая биты и квоффл, и мчась к своему ловцу, но они все были слишком далеко и Драко понимал, что они не успеют добраться к нему вовремя. Внезапно появилась вратарь Торнадос, она подлетела сбоку и попыталась схватить Поттера. Она схватила его за мантию, и на долю секунды Драко показалось, что девушка поймала его, но затем ткань разорвалась, и у Уилкинс в руках осталась лишь разорванная темно-серая мантия. Драко только и мог с ужасом наблюдать, как Поттер пролетел последние двадцать футов и ударился о землю рядом с левой стойкой ворот Торнадос. Удар должен был издать какой-то звук, но они были слишком высоко, и дождь слишком громко стучал по куполу. На секунду все замерли, не сводя глаз с Поттера, который неподвижно лежал в грязи. Его ноги были вывернуты под странным углом, обе явно сломаны. Драко оттолкнул девушку в сторону и схватил Грейсона за руку. — Его необходимо доставить в больницу, немедленно! — уговаривал он тренера. Он посмотрел вниз и увидел, что Даял уже опустился на землю рядом с Поттером, нащупывая его сонную артерию. Игроки приземлялись рядом с ним, истерично крича друг на друга. Даял направил свою палочку на Поттера и сделал движение, которое было слишком хорошо знакомо Драко. Ему не нужно было слышать, как он произносит заклинание, чтобы понять, что оно означает. Грейсон направил палочку в небо и почувствовал, словно тяжёлый груз спал с его плеч. Драко схватил Блейза, чья темная кожа стала пепельно-серой. — Аппарируй в Мунго и скажи им, что у нас чрезвычайная ситуация. Скажи, что это Поттер, надеюсь, успешно реанимированный. Им нужно подготовиться к операции. Скажи им, чтобы сообщили об этом Медоузу. Блейз просто смотрел на него, поэтому Драко с силой ударил его по лицу. — Давай же! Драко не стал дожидаться, пока Блейз выполнит указания. Он уже аппарировал рядом с Даялом, который посмотрел на него с паникой на лице, и слегка покачал головой. — Пойдём вместе, — сказал Драко, взяв Поттера за запястье и направив свою собственную палочку на его переломанное тело. — Оживи! Ветер вокруг них всё ещё завывал, а холодный дождь хлестал их по лицам, но Драко этого не чувствовал. Единственное, что он чувствовал, это холодное, безжизненное запястье Поттера. А потом что-то едва различимо постучало по его пальцам. Драко наложил на Поттера заклинание стазиса, чтобы предотвратить возможные повреждения, которые могло вызвать их неизбежное перемещение. — Пойдём, — сказал он, схватив Даяла за руку, и аппарировал всех троих в больницу Святого Мунго. Там царил настоящий хаос. Последние пять лет Драко работал во время всех официальных праздников и никогда не видел Мунго в таком состоянии. Целители в панике бегали вокруг, стараясь не подпускать толпу людей, которые, очевидно, аппарировали к больнице, как только были сняты защитные барьеры вокруг поля, чтобы дождаться прибытия Поттера или, возможно, чтобы получить помощь. Медоуз, глава Травматологического отделения, уже ждал их там и, едва заметив, как они приземлились на четвереньки, разбрызгав повсюду грязь, сразу же подбежал ближе. Он положил Поттера на носилки и жестом пригласил Даяла и Драко следовать за ним. Вместе они пересекли линию отталкивания, которая отделяла вход от зоны исцеления. Оглянувшись, Драко увидел ярко-красное пятно на полу, где только что лежал Поттер. — Отчитаешься? — спросил Медоуз, глядя на Даяла, который, в конце концов, был официально назначен больницей Святого Мунго для команды Соколов. — Я... я не знаю... что, черт возьми, случилось? — недоверчиво прошептал Даял. — Он упал со своей метлы, — сказал Драко. — Он был примерно в тридцати футах над землей, когда упал в первый раз, и, скорее всего, уже тогда потерял сознание. Он был остановлен примерно в двадцати футах от Земли, а затем беспрепятственно упал. Никаких признаков жизни при первом контакте, не реагирует на первое пробуждение, слабый пульс после второй сердечно-лёгочной реанимации. Рваные раны головы и множественные переломы ног, рук и ребер. — Ладно, Малфой, действуй. Даял, сообщи его доверенному лицу, — сказал он. Драко поспешно переоделся в темно-синий медицинский халат и вошёл в операционную. Колдомедик уже успела снять с Поттера форму, наложить дезинфицирующие заклинания и переодеть его в больничную одежду. Драко посмотрел на флаконы жизненных показателей на стене. Это были маленькие стеклянные флаконы, наполненные цветным песком и заколдованные, чтобы реагировать на жизненные показатели пациента. Красный песок в первом флаконе, показывающий состояние сердца, неуклонно поднимался и опускался, но синий песок в соседней ёмкости уходил тревожно быстро. Медоуз закончил с раной головы и теперь работал над уменьшением отека головного мозга. — Малфой, загляни внутрь и скажи мне, что там у нас, — сказал Медоуз. — Корпус Инспикио, — сказал Драко, глядя в его глаза. Для начала он сосредоточился на сердце Поттера, и мешающие части тела исчезли у него на глазах. — Сердце цело, выглядит нормально, — доложил он и перешёл к менее важным органам. — Прокол правого легкого. Вся правая сторона грудной клетки сломана. Спинной мозг разорван. Обе ноги сломаны. — Нэш, восстановление легких. Абрамс, кости, — сказал Медоуз, не поднимая взгляда. — Малфой, начинай с позвоночника. И пусть у него снова будет возможность ходить, когда ты закончишь.* * *
Когда они наконец вышли из операционной, было уже темно. Восстановление поврежденного спинного мозга было сложным делом. Драко и Медоуз занимались этим по очереди, чередуясь каждый час, чтобы восстанавливать силы. Они вдвоем отыскали каждое поврежденное волокно и при помощи магии соединили их. Процесс усложнялся ещё и тем, что приходилось очень сильно концентрироваться только на поврежденных деталях, не изменяя тех, которые ещё оставались целыми. Всего лишь несколько лет назад целителям ещё приходилось вскрывать пациента, чтобы увидеть, куда они должны были направить свою магию. Это было легче для целителя, но значительно напрягало пациента, и именно поэтому четыре года назад Медоуз изобрел Корпус Инспикио. Драко сел на пол в раздевалке, прислонившись спиной к скамейке, его голова безумно болела. — Я больше никогда не встану, — простонал он, откинувшись на спинку скамейки. Медоуз удивленно вскинул брови. — Тебе необходимо сообщить всё ближайшим родственникам мистера Поттера, — сухо сказал он. Драко усмехнулся. — Я, наверное, самый последний человек, которого они сейчас хотят видеть. Мы же совсем не друзья. — Ты принёс его сюда, ты потратил последние восемь часов на его исцеление, — ответил Медоуз. — Это значит, что ты его главный целитель, пока он не восстановится. Драко простонал, отталкиваясь от пола. — Почему вы так со мной поступаете? — Я делаю это для тебя, — поправил Медоуз. — Пойдём, я сам всё расскажу. Тебе просто нужно стоять там и выглядеть профессионально.* * *
Зал ожидания был полон до отказа. Как только они вошли, бесчисленное количество рыжих голов повернулись к ним лицом. Грейнджер тоже была там, её загорелая кожа и густые тёмные волосы заметно выделялись. Она тут же вскочила на ноги, но, наверное, не могла спросить то, чего все они боялись. На секунду весь зал ожидания затаил дыхание. Медоуз мягко улыбнулся им. — Мистер Поттер в безопасности, — спокойно сказал он, и на их лицах стало ясно видно облегчение. — Его раны были очень тяжелыми, но я надеюсь, что мы смогли исцелить их все. Он останется в магически вызванной коме примерно на две недели, чтобы у его мозга было время для адаптации, но всё должно быть в порядке. Скорее всего, в течение некоторого времени сохранится паралич, но мы с мистером Малфоем смогли полностью восстановить спинной мозг. Никаких длительных ограничений быть не должно. Теперь Уизли обнимались, и некоторые из них с облегчением смеялись. Миссис Уизли поднялась на ноги и обняла Медоуза, рыдая в его плечо. Он терпеливо выдержал это, наверное, уже привыкнув к подобной реакции. Наконец она отпустила его, чтобы вытереть слезы. А потом, ни с того ни с сего, она обняла и Драко, прорыдав “спасибо”. Он стоял прямо, как шомпол, не зная, что делать. Он не мог вспомнить, когда в последний раз его кто-то обнимал. Но не успел он даже похлопать её по спине или сделать что-то в этом роде, как она уже снова его отпустила. — Вы можете увидеть его прямо сейчас, — сказал Медоуз, и они все разом встали. — Кто-то должен спуститься и сообщить команде, — неуверенно сказала Грейнджер, но никто из них не хотел упускать свой шанс увидеть Поттера. — Я сделаю это, — вызвался Драко, с нетерпением ожидая шанса избавиться от этой неловкой ситуации. — Спасибо, — с благодарностью сказала Грейнджер. — Они должны быть внизу, в кафетерии. И если Саманта Хаксли тоже там, не мог бы ты попросить её выпустить короткий пресс-релиз? Этого будет достаточно, чтобы Пророк от нас отстал. Драко молча кивнул, думая, что у него всё получится. Зайдя в кафетерий, Драко был шокирован огромным количеством присутствующих в нём людей. Там и правда были Соколы, но ещё и большинство членов их семей, которые до этого сидели на трибунах. И не только они – Татсхилл Торнадос находились там же. Все игроки до сих пор были в квиддичной форме, но, по крайней мере, они очистили её с помощью заклинания. Разумеется, обоих МакКарти не было. Дверь захлопнулась, и все взгляды устремились на него. А может быть и не получится. — Эм, — красноречиво сказал он. Рыжеволосая, которая ранее сделала ему ехидное замечание, прикрыла рот рукой, глядя на него с отчаянием. — О нет, не беспокойтесь, с ним всё в порядке! — быстро уточнил Драко. — Он выкарабкается... Он точно не знал, хотела ли Грейнджер, чтобы он рассказывал всё этим людям, которые никоим образом не были связаны с Поттером (никто не был), поэтому остановился на этом. — Вы все должны разойтись по домам, к нему не будут пускать никаких посетителей по крайней мере в течение двух недель, — сказал Драко, и все сразу же начали громко переговариваться, обсуждая, что же это может означать для здоровья Поттера. Драко повысил голос: — Здесь есть Саманта Хаксли? — Да, да, это я! — воскликнула миниатюрная ведьма с ярко-розовыми волосами и протиснулась мимо компании крупных волшебников. — Сэм Хаксли, — сказала она, крепко пожимая ему руку. — Я менеджер Гарри, личная ассистентка, ведьма переговорщик, как тебе будет удобно. Он передал то, что сказала ему Грейнджер, а затем отозвал Грейсона, чтобы сказать ему, что Поттер не будет играть как минимум два месяца. Тренер не выглядел особо счастливым. Драко ничего не хотел так, как пойти домой, принять очень горячий душ и проспать следующие двадцать четыре часа, но у него ещё остались дела с документами, поэтому ему пришлось пойти в комнату отдыха. Он заставил себя заполнить отчет о несчастном случае во всех подробностях, записывая всё, что удавалось вспомнить, а затем регистрируя каждый шаг операции. Была уже почти полночь, когда Драко наконец закончил с инструкциями по послеоперационному уходу за Поттером. После недолгого наблюдения за Поттером, Драко наконец отправился домой. Он даже не поднялся наверх, а завалился на диван и мгновенно уснул.