Где летают Соколы

[Пятница, 27 августа 2004 года]

      Драко сидел на подоконнике в одноместной палате Поттера. В этом крыле в принципе была всего одна кровать, потому что Поттер получил максимальный статус безопасности. У входа в коридор дежурили двое сотрудников Отдела Магического Правопорядка, чтобы обеспечить Поттеру безопасность, а также чтобы не пропустить прессу и фанатов. Это была стандартная процедура для высокопоставленных чиновников Министерства и знаменитостей, и, видимо, Поттер числился среди них.       Пройти в это крыло разрешили лишь назначенным ему целителям и людям, которым Грейнджер дала разрешение, поскольку Поттер назначил её своим медицинским агентом во время чрезвычайных ситуаций, подобных этой.       Драко любил приходить сюда в свободное время, чтобы изучать медицинские заклинания и практиковаться в исцелении на анатомических препаратах. Это совсем не странно. Да, у Поттера был постоянный поток посетителей, но когда приемные часы, наконец, заканчивались, эта часть больницы становилась гораздо менее оживленной, нежели чем комната для персонала и даже дежурная комната.       И в кои-то веки Поттер ему не отвечал.       Драко внимательно посмотрел на него поверх книги. Колдомедики не стали надевать на него футболку, поскольку день выдался невероятно жарким. Драко встал и провел кончиками пальцев по знакомому овальному шраму на груди Поттера. Впервые Драко увидел этот шрам много лет назад, когда только начинал работать целителем. Он предположил, что Поттер получил его во время войны.       — Ожог, — пробормотал Драко себе под нос, размышляя, может ли это быть воспоминанием «Великой Кражи Дракона» Поттера в Гринготтсе. Что бы он там ни украл, Темный Лорд был очень недоволен семьей Драко.       Руки Поттера лежали вдоль его тела, ладонями вверх. Вдоль его левого предплечья тянулся длинный прямой шрам, и Драко почувствовал, как то же самое место на его собственной руке неприятно зудит.       — Отмеченный, — прошептал он, и его голос слегка дрогнул.       Драко посмотрел на правое предплечье Поттера, где были спрятаны два больших круглых шрама. Это следы от укусов? Драко развернул ладонь Поттера и посмотрел на надпись там.       — Я не должен лгать, — тихо прочитал он.       Он прекрасно знал, где и когда Поттер получил этот шрам. Драко также знал, что на бедре у Поттера был ещё один шрам, но чувствовал, что будет неправильно стягивать одеяло и смотреть ему в штаны, пока тот без сознания и не может его ударить. Даже несмотря на то, что он был его целителем.       И, конечно же, у него был шрам на лбу.       Драко слегка наклонился над ним, убирая пряди волос. Он никогда не смотрел на него так пристально, но теперь ему стало интересно. Когда Драко читал об этом шраме в детстве, его всегда описывали как удар молнии. Он представлял из себя три прямых штриха, и был больше похож на перевернутое дерево без листьев: одна короткая линия начиналась от линии роста волос, а другая стремилась к правой брови. Хотя, может быть, он действительно выглядел как настоящая молния в ночном небе, почти белый шрам сильно контрастировал с его оливковой кожей.       Драко дотронулся до него кончиком пальца. Он был не грубым и шершавым, как шрам на груди Поттера, а почти гладким, только слегка выпуклым.       — Единственный в своем роде, — прошептал он.       Что-то стукнуло в окно, и Драко отдернул руку, словно обжегшись. Снаружи большой филин хлопал крыльями.       Насколько Драко знал, все совы были перенаправлены к ассистентке Поттера, поэтому он не решался открыть окно. Кто знает, какие безумные заклинания могут придумать люди, чтобы принести проклятие прямо в больничную койку Поттера? Но затем филин склонил голову набок, и Драко узнал в нем того самого филина, который сидел внутри кольца ворот, когда он нашёл меморинокль. Этот филин должен был принадлежать кому-то из команды. Может быть, Саманта Хаксли перенаправила его сюда?       Он открыл окно, и филин приземлился на подлокотник стула для посетителей рядом с кроватью.       Драко сел на стул и снял карточку с надписью “выздоравливай”, привязанную к лапе филина. На ней был изображен серебряный сокол, который ловил когтями золотой снитч, а затем снова выпускал его. Внутри вся команда подписала свои имена, даже МакКарти (ее имя выглядело так, будто писала его девушка в состоянии очень сильного гнева). Карточка вертелась в его руках, словно пытаясь улететь, и он предположил, что Поттер посчитал бы это забавным.       — Ой! — Драко попытался погладить филина, но тот укусил его. Драко нахмурился, глядя на него.       — Зачем ты это сделал? — спросил он, исцеляя палец прикосновением волшебной палочки. В ответ филин только взъерошил перья.       — Брысь! Лети домой, — сказал он, указывая на открытое окно. Филин даже не шелохнулся. Вместо этого он высунул лапу, продолжая пристально наблюдать за Поттером.       — Он не может ответить, он в коме, — сказал Драко, теперь указывая на Поттера. — Тебе придется ждать здесь как минимум неделю. Ты правда хочешь держать свою лапку так долго?       Филин внезапно расправил крылья, ударив его по лицу, а затем вылетел в окно, которое Драко тут же закрыл.       — Что же, это было неприятно, — сказал он Поттеру и вернулся на свое место на подоконнике. Он открыл главу о заживлении шрамов и продолжил чтение.       Ни за что на свете он не впустил бы этого зверя снова.