Где летают Соколы

[Понедельник, 21 ноября 2005 года]

      Драко проснулся оттого, что Аврелий украл у него одеяло. Раздался лязгающий звук, за которым последовала внезапная вспышка света, осветившая спальню. Драко прикрыл глаза рукой и похлопал по пустому месту справа от себя, но Гарри снова куда-то исчез.       Он оставил кое-кого, чтобы присматривать за ним, хотя в ярком дневном свете разглядеть серебристого оленя было трудно. Разве Патронус может выглядеть печальным?       Драко медленно поднялся и чуть не споткнулся о три пары обуви, стоявшие перед кроватью. Может быть, с ним в комнате и остался только Патронус, но Драко было совсем не холодно, поэтому он оставил их стоять там же и открыл дверь.       Аврелий промчался мимо него и первым спустился вниз. Драко медленно последовал за ним, а Патронус Гарри замыкал шествие. Было приятно осознавать, что рядом кто-то есть, хотя, рассуждая логически, если бы Драко упал, Патронус не смог бы его поймать, и он, наверное, раздавил бы Аврелия.       Гарри стоял на коленях перед камином Драко, засунув голову в зеленое пламя. На кухонном столе стояли две чашки чая и тарелка с намазанными маслом тостами. У Драко заурчало в животе, поэтому он сел и взял один. Аврелий лег на его босые ноги, а олень величественно стоял рядом.       Драко откусил кусочек тоста и посмотрел на Гарри. Он не расслышал, с кем тот разговаривает и что ему говорят, но руки Гарри были сжаты в кулаки, и он выглядел напряженным. Затем он высунул голову из камина — как будто захлопнул дверь перед чьим-то носом — и встал, безостановочно ругаясь себе под нос.       Его гнев будто испарился, как только он увидел Драко и его группу поддержки за кухонным столом.       — Ты встал!       Драко никогда не слышал в его голосе такого облегчения. Он кивнул и наклонил голову в сторону камина.       — О, всё в порядке, — небрежно сказал Гарри. Драко не отводил от него взгляд, поэтому он продолжил: — Я сказал ему, что должен взять выходной из-за моей маленькой крестницы. Видимо, это недостаточно веская причина.       Драко нахмурился и запил тост ромашковым чаем.       — У нас сегодня эта чёртова съемка календаря, — проворчал Гарри, усаживаясь на стул напротив него. — Похоже, он думает, что я пытаюсь выкрутиться. Как будто я настолько глупый, что думал, будто смогу.       Драко слабо улыбнулся, что заставило Гарри улыбнуться по-настоящему. Патронус рядом с ним засветился чуть ярче.       — Конечно, я пытался. Честно говоря, мы с ним каждый год спорим. Только в этом году я уже сфотографировался на карточку для шоколадных снитчей, и этого должно быть достаточно. Похоже, Мэтт нашел какую-то тупую лазейку в моем контракте, — Гарри что-то бессвязно бормотал, очевидно, отчаянно стараясь поддерживать у Драко хорошее настроение. — Может быть, мне просто нужно попросить кого-нибудь прийти на съёмку вместо меня под оборотным зельем?       Драко издал звук, который можно было принять за “ну”, и Гарри кивнул.       — Да, наверное, это не такая уж хорошая идея. Всё может закончиться ещё хуже, чем те пин-ап календари. Они очень плохие.       — Пин-ап?.. — голос Драко был едва слышен.       Гарри вскочил на ноги, словно от удара током, и подбежал к камину. Он бросил в огонь горсть пороха, назвал адрес и сунул туда голову. Он был занят несколько минут, в течение которых Драко допил чай и успел съесть второй тост. Потом Гарри сунул в огонь руку и вынырнул оттуда, держа небольшой свёрток.       Он бросил пакет, который нёс в руках на стул, а затем положил календарь на стол. Название гласило: «Горячий Гарри 2005», что, безусловно, должно было звучать ужасно для любого человека, у которого была хотя бы одна извилина мозга.       Драко пролистал календарь. Каждый месяц показывали модель — с сильными чарами гламура, чтобы хоть немного походить на Гарри, — занимающегося сезонной деятельностью, будучи почти раздетым.       В декабре “Гарри” лепил снеговика. Насколько Драко мог судить, он был совершенно голым. Один из снежных шаров завис прямо перед его пахом. На нем были красная шапка и шарф, но Драко не считал их одеждой. В июле “Гарри” позировал на метле в одних штанах, тоже красных, разумеется.       Май был самым безвкусным из всех, хотя именно в этом месяце модели дали больше всего одежды. “Гарри” был одет в красно-золотые доспехи и кожаные штаны. Он стоял на груде обломков, держа в одной руке волшебную палочку, а в другой меч. Одна нога была поставлена на бледную фигуру в чёрной мантии, которая лежала перед ним на земле.       Это было настолько безвкусно, что Драко не смог удержаться от смеха. Затем он вспомнил, почему Гарри так охотно показал ему это, и смех внезапно превратился в сухие рыдания. Аврелий заскулил, а Патронус рассеялся.       Гарри выглядел так, словно кто-то ударил его в живот. Он обогнул стол и обнял его. Драко прижался к нему, всё время всхлипывая “прости” (хотя для Гарри это звучало как бессмыслица) и хватая воздух ртом. На этот раз он не плакал, но, с другой стороны, Драко чувствовал, что в нем просто не осталось воды.       Аберкромби не был первым пациентом, которого он потерял. Это была даже не первая, казалось бы, незначительная травма, ставшая смертельной. Но это был первый раз, когда всё произошло так неожиданно, первый раз, когда Драко чувствовал, что мог предотвратить это, если бы просто объяснил лучше, был более настойчивым, реагировал быстрее.       Драко даже не хотел думать обо всех остальных ужасных факторах, которые сыграли свою роль в его отчаянии, но разум всё равно начал указывать на них. Мужчина, чуть старше двадцати лет, гриффиндорец, шрам от проклятия, квиддич, несчастный случай с подставкой для ног от метлы, безрассудное поведение, игнорирование совета целителя...       Гарри подождал, пока Драко снова возьмет себя в руки. Затем он сел рядом с ним и тихо сказал:       — Это не твоя вина.       Драко покачал головой, что вызвало новую волну боли, вспыхнувшую в его висках, как будто его мозг постепенно умирал.       — Тебя там не было.       Гарри сжал его ногу.       — Знаю. Но я поговорил с Эдит, и она сказала мне, что это не твоя вина.       — Эдит?       — Колдомедик, которая была в больнице прошлой ночью. Я позвонил ей через камин, чтобы сказать, что на этой неделе ты останешься дома. Она рассказала мне, что случилось. Это была не твоя вина.       — Мне следовало сразу же его обездвижить.       Гарри положил руку ему на плечо и уставился своими бездонными зелеными глазами, как будто хотел проверить, не лжет ли он.       — Слушай. Я знал Аберкромби, он учился на Гриффиндоре на четыре года младше нас. И я знаю, что не должен этого говорить, но он был кретином. Это не твоя вина, что он, как идиот, себя пронзил, — Гарри поморщился от осознания этого, но продолжил, — и не твоя вина, что он решил пойти против твоих четких инструкций.       — Я работаю в Травматологическом отделении, — прохрипел Драко. — Мы должны исходить из того, что все наши пациенты — идиоты.       — Он был гриффиндорцем, пьяным и глупым, и пытался произвести впечатление на девушку — ты не мог ожидать, что кто-то будет таким идиотом.       — И всё же... — пробормотал Драко, но не было ничего такого, с чем Гарри не мог бы не согласиться. — Кортез, скорее всего, меня вышвырнет.       — Она не может тебя так просто вышвырнуть, — решительно заявил Гарри. — Эдит сказала, что это был шрам от проклятия, правда? У тебя не было ни единого шанса. Будет проведено расследование, и оно докажет, что ты ни в чем не виноват. После этого она не сможет тебя уволить.       — Не думаю, что ей что-то может помешать просто повесить это на меня без расследования, — с горечью сказал Драко.       — Слишком поздно, — Гарри призвал свой пакет со стула. — Об этом уже написали в Пророке.       Драко почувствовал себя парализованным, но Гарри схватил газету и раскрыл её на четвертой странице, где был напечатан портрет Аберкромби. Драко не думал, что рассказал бы Гарри о статье, если бы они поменялись ролями, но, возможно, именно поэтому Гарри и сделал это — потому что он ненавидел оставаться в неведении.       Драко заставил себя просмотреть статью. В ней говорилось о трагической смерти 21-летнего Эвана Аберкромби, который умер от загадочных осложнений после травмы, полученной во время игры в квиддич ранним воскресным утром. В статье упоминалось, что будет проведено полное расследование, в ходе которого “дежурный целитель” будет отстранен от работы с полным сохранением заработной платы.       Последний абзац гласил:       Слухи о том, что Гарри Поттера видели в больнице Святого Мунго всего через несколько минут после смерти мистера Аберкромби, нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.       Мисс Роза Зеллер, подруга Аберкромби, которая утверждает, что видела в ту ночь Мальчика-Который-Выжил, подчеркнула: — Они вместе учились на Гриффиндоре, так что вполне логично, что Поттер пришёл за ним присмотреть. Я знала Эвана всего неделю, но он часто рассказывал нам забавные истории о том, что они вчетвером — Поттер, Грейнджер, Уизли и он сам — вытворяли.       Тем временем 35-летняя колдомедик Эдит Паффин сказала нашему корреспонденту: — Гарри Поттер не был в больнице Святого Мунго по крайней мере неделю, и если бы он пришёл, я бы знала об этом. Так что проваливайте, стервятники!       Прошло несколько секунд, прежде чем мозг Драко смог переварить эту информацию. Он чувствовал, что ему следует перечитать статью снова, просто чтобы убедиться, что он понял всё правильно.       — Она нас прикрывала?       Гарри взял газету и аккуратно сложил её, не сводя глаз с Драко.       — Эдит очень ненавидит Пророк и очень любит тебя. Не знаю, как тебе это удалось.       — Да и я тоже... — пробормотал Драко, чувствуя себя особенно плохо. До сегодняшнего дня он даже не знал её имени.       Внезапно раздался стук в окно, и Драко вздрогнул, сбросив свою кружку со стола и наблюдая, как она разлетается вдребезги. В тишине кухни это прозвучало оглушительно, но вдруг Аврелий залаял, Гарри выругался, выхватив палочку, и всё это обрушилось на Драко, который закрыл глаза и зажал уши руками в отчаянной попытке спастись.       Драко начал считать в уме, чтобы занять свои мысли.       Шум стих, когда он дошел до тридцати четырех. На семидесяти пяти на его плечи легли холодные руки. На восьмидесяти одном Гарри обнял Драко со спины, и через секунду прижался губами к его затылку.       На ста тридцати шести Драко опустил руки и открыл глаза.       Пол был чистым, любимая кружка Драко стояла на столе, будто и не разбивалась, а рядом лежало смятое письмо, написанное нечитаемыми, грязными каракулями, говорившими о безысходности отправителя.       — Ты читаешь мою почту? — спросил Драко, ничего не чувствуя, глядя, но ничего не видя.       Гарри отпустил его и сунул письмо в задний карман. Он поймал взгляд Драко и слабо улыбнулся.       — Тебе не следует какое-то время проверять свою почту. Пока что я буду делать это за тебя, хорошо?       Драко прочистил пересохшее горло.       — Сколько их было?       Вздох и осторожный взгляд.       — Немного.       Значит, очень много. Люди уже знали, что это была его вина. Драко подумал, не прислала ли письмо его семья. Он не стал спрашивать.       — Думаю, мне нужен адвокат, — пробормотал Драко, уставившись пустыми глазами на свою кружку.       Немедленного ответа не последовало. Гарри не возражал. Он просто сделал глубокий вдох, потом еще один.       — Гермиона отменила так много законов, что теперь общается на “ты” практически с каждым адвокатом, который чего-то, да стоит. Я попрошу её с ними связаться.       Драко покачал головой.       — Она только что родила ребенка. Я не могу просить ее об этом.       Улыбка Гарри была горько-сладкой.       — Зная её, она начнет расследование, как только я расскажу, что произошло.       — Она должна отдыхать, — возразил Драко, хотя на самом деле его сердце к этому не лежало. — Ей не надо решать мои проблемы.       — Это же Гермиона. Она всегда делает всё для своих друзей. Это расслабляет её больше, чем что-либо другое, — Гарри наклонился и поцеловал его в висок. — Не волнуйся. Мы с этим разберемся. С тобой все будет в порядке.       Если бы это сказал кто-то другой, Драко бы истерически рассмеялся.       Услышав это от Гарри Поттера, Драко почти поверил.