[Понедельник, 5 июня 2006 года]
В свой день рождения Драко взглянул на часы и увидел стрелки, показывающие половину четвертого утра, а это означало, что до конца его ночной смены оставалось всего четыре с половиной часа. До сих пор ночь была тихой, и лишь изредка поступали амбулаторные больные. Драко проводил большую часть времени, проверяя своих пациентов и работая над научной работой, присев на одну из свободных коек и свесив ноги. Он также изо всех сил старался не обращать внимания на жар в области груди, когда Поттер, должно быть, что-то делал со своим собственным кулоном. Драко задался вопросом, знал ли Поттер, что он на дежурстве, и бодрствовал ли специально, или просто не спал вообще. И то, и другое казалось одинаково вероятным, и вовсе не означало, что ему становится лучше. Он также не знал, коснулся ли Поттер своего кулона или что-то ему написал, поэтому Драко никогда не проверял. Носить его в принципе было достаточно глупо. Драко вздохнул и написал еще одну заметку. Он прекрасно понимал, что Привет-ведьма время от времени бросает на него взгляды, но семь недель, проведенных в качестве бывшего парня Гарри Поттера показали, что теперь это станет частью его жизни. Только вчера молодая целительница-практикантка попросила его подписать экземпляр нового выпуска «Ведьмин досуг», в котором, видимо, был рассказ о жизни Драко в Хогвартсе (любезно предоставленный неким Маркусом Флинтом, бывшим капитаном слизеринской команды по квиддичу). Драко проигнорировал девушку только потому, что подпиши он журнал, в следующий раз она наверняка принесёт ему и Пророк с новой статьёй. Не то чтобы он их читал, но у людей была привычка сообщать, когда кто-то писал что-нибудь о нем (или Поттере). — Что, во имя Мерлина... — внезапно пробормотала Привет-ведьма, уставившись на вход в больницу. Драко отложил карту и направился к ней. Внезапно снаружи раздался треск, а затем вспышки света осветили стойку регистрации. Драко тут же выхватил палочку. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что огромная толпа людей снаружи не дралась друг с другом. Два человека несли третьего к двери, в то время как около дюжины папарацци фотографировали и кричали на них. — Вызови охрану, — сказал Драко Привет-ведьме, не удостоив ее даже взглядом. — Эти стервятники и пальцем не ступят в моё Травматологическое отделение. Драко услышал, как она ударила палочкой по одной из своих многочисленных диаграмм, и шагнул вперед, чтобы встретить троицу у двери. Два его целителя-практиканта, которые, казалось, заметили, что что-то должно произойти, присоединились к нему, как только он открыл дверь. — Это же... Нет... — сказала Таня Шустер, практикантка, с которой он сидел на карантине три месяца назад. — Этого не может быть. Другой практикант, Октавиус Росс, внезапно вздохнул, а затем потрясенно прошептал: — Это МакКарти. Это точно был ловец Торнадос, Тимоти МакКарти, и его несли два других игрока. Драко не задумывался. Он призвал носилки и левитировал на них МакКарти. В одно мгновение все камеры направились на него, полностью его ослепив. Репортеры выкрикивали вопросы, и хотя Драко не мог понять ни одного из них, он точно несколько раз слышал слова “Гарри” и “Поттер”. Драко резко обернулся, указывая на своих учеников. — Вы двое будете дежурить, пока не прибудет охрана. Я не хочу видеть ни одного чёртова папарацци. С этими словами он кивнул двум здоровым игрокам Торнадос, показывая, что они должны следовать за ним, и втолкнул носилки внутрь. Запах спиртного ударил в нос, как только за ними закрылись двери. Оба Торнадос заметно покачивались, и Драко готов был поспорить, что МакКарти тоже пьян. Драко выбрал ближайший процедурный кабинет и первым делом обратился к девушке, потому что был почти уверен, что она — капитан. — Что случилось? — Псих! — она бесполезно взвизгнула. — Тупой псих, которому пора в дурку. — Его побили, — добавил ее напарник, который, судя по телосложению, скорее всего, был загонщиком. — Больной неудачник! Драко вздохнул и применил диагностическое заклинание, которое показало, что МакКарти был в полном порядке, если не считать слегка треснувшего черепа. — Кто его побил? И чем? — Какой-то неудачник, — повторил загонщик. — Полное ничтожество! — Да ещё и столом! — снова взвизгнула капитан. — Вингарди-что-то-такое. Ты же знаешь, о чём я? Драко уже ненавидел их обоих, и не только потому, что их команда была причиной того, что Гарри стал его бывшим парнем. При обычных обстоятельствах он сказал бы им подождать снаружи, но он уже знал, что они откажутся, и охрана, конечно, была занята. Поэтому он призвал три флакона с зельем трезвости, положил один в карман, а два других сунул им в руки. — Выпейте это, оно очистит вас от алкоголя. Он позволил им самим решить, как открыть флаконы, используя время, чтобы исцелить череп МакКарти, а затем бросил на него Оживи. МакКарти застонал, чуть приоткрыл глаза и тут же почувствовал тошноту. Драко, который предвидел это, сунул ему в руки таз. — Добро пожаловать в больницу Святого Мунго, мистер МакКарти, — небрежно сказал Драко, протягивая ему третий, уже открытый флакон. — Возьмите это против головокружения, пожалуйста. МакКарти понадобилось три попытки, прежде чем он ухитрился схватить флакон, но при этом чуть не пролил его содержимое. Драко поднял флакон и поднес его к губам мужчины. Эффект был заметен почти сразу. МакКарти осторожно прикоснулся к затылку, а затем взглянул на своих коллег по команде. — Какого хрена? — Какой-то псих швырнул тебе в голову стол, Тим! — капитан больше не кричала, хотя ее голос всё ещё звучал возмущенно. — Ваш череп был проломлен, но уже всё, — спокойно сказал Драко. Только тогда МакКарти заметил его. Он прищурился и скрестил руки на груди. — Что я делаю с тобой в одной палате? Я не хочу, чтобы ты меня исцелял. Где Лайстер? Драко закатил глаза. — Лайстер не на дежурстве. Сейчас три часа ночи. — Тогда найди мне кого-нибудь другого! Его коллеги по команде, казалось, чувствовали себя немного неуютно, хотя и не спорили с ним. Драко снова закатил глаза. — И какой в этом смысл? Я уже исцелил вас. Я оставлю вас на ночь, за вами присмотрит колдомедик, а утром вы будете свободны. — Мне нужно мнение другого целителя. — Конечно, — холодно ответил Драко. — Я посмотрю, кого смогу найти в три часа ночи. Вы ведь не против подождать здесь ещё час, правда? — Успокойся, Тим, — сказал загонщик таким тоном, будто ему не очень-то хотелось провести еще час в больнице Святого Мунго, но он чувствовал себя обязанным подождать МакКарти. — По-моему, ты прекрасно выглядишь. Просто останься и немного отдохни. МакКарти сердито посмотрел на загонщика и еще крепче скрестил руки на груди. — Доверяешь поттеровскому любовничку? — Прекрати нести чушь, Тимоти, — капитан наконец взяла себя в руки. Ее голос звучал решительно и властно. — Мы были здесь всё это время. Если ты доверяешь нам, то я лично могу подтвердить, что он тебя исцелил. Теперь МакКарти свирепо смотрел на нее, явно задетый тем, что друзья его не поддержали. — Просто признай, что мы правы, — сказала капитан, устало взглянув на Драко. МакКарти еще пристальнее посмотрел на нее, но его губы были плотно сжаты, и он не возражал, когда Драко обновил список в карте и отметил его. Практиканты ждали его прямо перед процедурным кабинетом, очевидно, слишком нервничая, чтобы войти внутрь. Драко просто ненавидел исцелять знаменитостей. — Шустер, отведи, пожалуйста, мистера МакКарти в его палату. И убедись, что его друзья действительно ушли. Шустер бросила испуганный взгляд на дверь. Затем она выпрямилась, крепко схватила палочку и вошла внутрь. — Росс, вызови по камину ОМП, ладно? Кто-то должен прийти сюда, чтобы зафиксировать показания мистера МакКарти о нападении. В этот момент входная дверь снова открылась, впуская трех патрульных, которые левитировали связанного человека. — Неважно, — сказал Драко. — Они уже здесь. ОМП опустили человека на ближайший стол, и Драко с Россом пошли им навстречу. Росс издал звук, подозрительно похожий на визг, когда увидел этого человека. Казалось, он не хотел приближаться к явному преступнику. — Что с ним случилось? — спросил Драко, обновляя заклинания стерилизации на перчатках. Один из патрульных (чье имя Драко забыл, хотя и исцелял весь коллектив ОМП как минимум двенадцать раз) бросил на него измученный взгляд. — Этого идиота избила половина квиддичной команды. — Бывает и хуже. По крайней мере, они не пытались его заколдовать. Я видел, как разозлилась остальная команда, — Драко опустился на стул. — Кстати, они все еще должны быть здесь. Практикант-целитель Росс может вас к ним отвести. Трое мужчин обменялись настороженными взглядами, но никто не вышел вперед. — Они уже протрезвели, — между прочим добавил Драко. Двое патрульных тут же убрали палочки в кобуры и повернулись к Россу, прежде чем третий (которого звали Энтони Голдштейн, внезапно вспомнил Драко) успел пошевелиться. Он явно не был самым быстрым из них. Он только что-то промычал, когда двое его коллег последовали за Россом из Травматологического отделения. — Тогда, думаю, нас осталось только трое, — сказал Драко, накладывая диагностическое заклинание. — У вас есть его палочка? Голдштейн покачал головой. — Она у Притчетта, — он казалось, понял своё упущение, когда Драко нахмурился и добавил: — но мы уже опознали его. Его зовут Барнабас Боунс. Драко взмахнул палочкой и в его руках появилась карта. Он пролистал ее, хотя уже хорошо знал Боунса (которого никогда бы не узнал с таким распухшим лицом). Боунс был известным хулиганом и приходил почти регулярно, в основном после драк. — Давайте посмотрим, — сказал Драко, откладывая карту в сторону и возвращаясь к диагнозу. — От Торнадос ему, конечно, здорово досталось. Ключицы и правое запястье сломаны. И... да, еще два ребра. Кроме того, похоже... — Драко присмотрелся внимательнее. — Да, селезенка разорвана. — Ну и клоун, — пробормотал Голдштейн. — Кто вообще затевает драку с целой квиддичной командой? Драко только пожал плечами. Он на самом деле не хотел говорить о квиддиче. — Мне нужно, чтобы вы его развязали. Голдштейн изумленно уставился на него. — Развязать его? Он буйный, и уже заключён под стражу. Я не могу его просто развязать! Драко вскинул бровь. — И я не могу исцелить селезенку и ребра, пока заклятие Парализации тела сдавливает его туловище. Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, пока Боунс слегка извивался и время от времени стонал. — У него нет волшебной палочки, — возразил Драко. — Мы с Боунсом давно знакомы, и он ни разу не пытался на меня напасть. Кроме того, вы будете здесь, чтобы за ним наблюдать. Всё будет хорошо. Голдштейн несколько секунд смотрел то на Драко, то на Боунса, а потом неохотно убрал веревки и подошел чуть ближе к пациенту. Драко начал с селезенки и прошел через все повреждения, от самых тяжелых до самых незначительных. Боунс почти полностью пришел в себя, когда его ребра были восстановлены, и Драко дал ему обезболивающее зелье, прежде чем начать фиксацию правой ключицы. — Добро пожаловать в больницу Святого Мунго. Вы можете назвать мне своё имя? Боунс нахмурился, а затем медленно произнес: — Барни. Боунс. — Очень хорошо, — сказал Драко, переключаясь на левую ключицу. — Вы знаете, кто я? Боунс покосился на него и покачал головой. — Какой-то целитель, да? Абрамс? — Почти, — сказал Драко, несмотря на то, что в Абрамсе было примерно на двадцать фунтов больше веса (хотя, судя по его виду, все эти фунты составляли исключительно мускулы) и он всегда был очень загорелым. Драко не волновался. У Боунса распухло все лицо. Скорее всего, он даже не мог как следует его разглядеть. Обе ключицы были зафиксированы, поэтому Драко сосредоточился на лице. Быстрое заклинание позаботилось о самых сильных опухолях, и еще одно вправило Боунсу нос. Боунс зажмурился и несколько раз моргнул, прежде чем взглянуть на Драко. Он, казалось, удивился, увидев его. — Малфой? У Драко не было времени ответить. Боунс попытался схватить палочку Голдштейна, которую этот идиот свободно держал сбоку. Драко действовал быстро — палочка вылетела из руки Боунса от удара Экспеллиармусом. Но тут Боунс набросился на него, схватил обеими руками за халат и швырнул на пол. При ударе весь воздух покинул его тело, и Драко потерял свою собственную палочку. Кто-то что-то крикнул, но Драко не понял, кто именно, потому что именно тогда Боунс ударил его по лицу, и Драко моментально вырубился.* * *
Драко лежал в траве рядом с текущей рекой. Он слышал тихое журчание воды и чувствовал запах сырой земли и свежей травы. Почему он там лежит? Он смутно помнил, как падал, но никак не мог вспомнить, откуда и из-за чего. Он чувствовал тяжесть и сильную усталость, и движение руки по земле потребовало значительных усилий. Земля была гладкой и мягкой и трава совсем не чувствовалась. Река тоже больше не была похожа на воду, а скорее на шепот. — ...уверены, что его не затоптал гиппогриф? Раздался тихий стон — Драко не был уверен, что он исходит от него, — а затем другой голос, на этот раз женский, прошептал: — Заткнись, Блейз. Ты не помогаешь. — Я и не пытаюсь, — прошептал в ответ Блейз. — Но эти синяки с каждым часом выглядят всё хуже и хуже. — Это арника, — пробормотал кто-то третий, и его голос звучал особенно уныло. Тем не менее, голос заставил Драко почувствовать себя странно спокойным. — Она ускоряет процесс заживления. — арри? — слово пришло само по себе, первая буква была полностью проглочена, а остальная часть еле слышалась. Драко заставил себя открыть глаза как раз в тот момент, когда Гарри склонился над ним, его блестящие зеленые глаза смотрели глубоко в глаза Драко, как будто он что-то искал. Драко застонал от пульсирующей головной боли. Он поднял руку к голове и крепко зажмурился. Холодная ладонь легла ему на лоб, и Драко снова застонал, на этот раз от облегчения. — В конце концов, от тебя может быть хоть какая-то польза, Поттер, — пробормотал он, положив свою ладонь на ладонь Гарри, чтобы удержать ее там. — Кто бы мог подумать? Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гарри оглядывается через плечо на Блейза и Джинни, которые смущенно переглядывались. — Что? — многозначительно спросил он. — Насколько все плохо? Я что, навсегда обезображен или что-то вроде того? — Нет, — растерянно ответил Гарри. Его рука подрагивала под рукой Драко. — Ты выглядишь прекрасно. Драко нахмурился. Он ожидал шутки, сопровождаемой кривой усмешкой, а не этой слабой попытки успокоить его. В животе у него поселилось чувство неловкости. — Что случилось? И даже не думай врать, — он строго посмотрел на Гарри. Гарри убрал руку и сел на стул у кровати, избегая смотреть ему в глаза и вместо этого рассматривая одно из многочисленных пятен от травы на своих квиддичных брюках. В волосах у него тоже застряла трава, но он, казалось, об этом даже не подозревал. — Ты помнишь, что случилось? — Меня ударил один хулиган, — проворчал Драко. — Я и подумать не мог, что он укусит руку, которая его лечит. — Верно, — медленно произнес Гарри. — Тебе, конечно, досталось. Он сломал тебе челюсть и три ребра, прежде чем Голдштейну удалось его усмирить, и все это со сломанным запястьем. — Когтевранец, — сказал Блейз, ничуть не впечатлившись. — Я всегда говорил, что Голдштейн бесполезен, правда? — Каждый раз, когда у нас с ними были уроки Травологии, — согласился Драко. В голове у него стучало, но он не собирался снова просить Гарри помочь ему. На них смотрели люди. — Он работал окружным прокурором, — неодобрительно сказала Джинни. — Он не бесполезен. — Боунс украл его палочку, Джинни! Каким же надо быть сотрудником ОМП, чтобы у тебя вот так просто отобрали палочку? — Мы ведь со стороны так не выглядим, правда? — спросил Драко у Гарри, слегка прищурившись. — Пожалуйста, скажи мне, что мы так не ссоримся. — Э-э... — Гарри поморщился гораздо сильнее, чем имел на это право. — Я имею в виду, не на людях, — добавил Драко. Никто ему не ответил, хотя Блейз и Джинни перестали спорить и посмотрели на него почти одинаково хмуро. — Отлично, — простонал Драко, пытаясь принять более вертикальное положение. Потребовалось несколько неудачных попыток, пока Гарри не пробормотал: “На это уже невозможно смотреть” и обхватил руками торс Драко, осторожно его подняв. Сильный запах земли и травы немного прояснил мысли Драко. Потом он резко отпустил его и сел на подоконник. Что-то точно было не так — Гарри старался лишний раз на него не смотреть. — Итак, Боунс сказал, почему он пытался меня убить? — Драко постарался говорить небрежным тоном, а потом, подумав, добавил: — Он что, гомофоб? — Он винит тебя в поражении Соколов, — ровным голосом произнес Гарри. — Вчера Торнадос нас уничтожили. 450:90. Это была настоящая катастрофа. Боунс проиграл огромную ставку. Что-то пыталось пробиться на передний план сознания Драко, хотя он и не мог понять, что именно. — Торнадос? Разве вы не играли против них в этом сезоне? — Играли. — Так почему тогда вчера ты снова играл против них? — Первую игру отменили, — Гарри глубоко вздохнул, зарывшись руками в волосы, а затем, наконец, снова посмотрел на него. — Потому что кто-то проклял судью, помнишь? Драко нахмурился, пытаясь пробиться сквозь грязное болото, которое сейчас было в его голове. А потом пелена с его глаз спала. Ему стало дурно. — Мы расстались после матча! Гарри в отчаянии всплеснул руками. — Ты сам нас разлучил! — Это наш сигнал, — спокойно сказал Блейз, и они с Джинни ушли. Дверь за ними захлопнулась. — Что ты вообще здесь делаешь? — спросил Драко, скрестив руки на груди. Он изо всех сил старался не обращать внимания на жгучее покалывание в глазах. Он чувствовал себя слабым, чувствовал, что вот-вот выйдет из под контроля, и это ему совсем не нравилось. — Я по-прежнему остаюсь твоим доверенным лицом, — решительно заявил Гарри. — Со мной связались несколько часов назад, когда я был на тренировке. — А-а... блин, — сказал Драко, закрывая глаза. — Я забыл его поменять. А потом начали падать слезы. Драко быстро повернулся к Гарри спиной, даже несмотря на то, что скрюченная поза, в которой он оказался, вызвала тупую пульсирующую боль в его только что заживших ребрах. Всё же это лучше, чем плакать перед своим бывшим парнем. Он понимал, что пациенты часто плачут после того, как их исцелили. Очень трудно держать свои эмоции под контролем после того, как проходят шок и стресс от травмы. Но сейчас это знание ему не помогло. Он не плакал уже много лет, даже когда родители от него отреклись. Ему казалось, что он мог немного поплакать от облегчения после суда и последующего оправдания, но это было целых восемь лет назад. Но потом всплыло еще одно воспоминание о крови, крови, крови, а потом о Гарри, который вынес его отсюда и заботился о нем, пока он только плакал и пялился в потолок, а ведь это было только в прошлом году. Всё это было слишком — нападение, а затем осознание, что Гарри больше не его парень, причём после того, как несколько минут он думал, что между ними всё хорошо. — Что случилось? Послышался удар ног о пол, когда Гарри спрыгнул с подоконника, а затем шаги. Драко повернулся еще дальше и попытался прошипеть: “Не трогай меня!” но это прозвучало как довольно жалкий всхлип. Он чувствовал присутствие Гарри у себя за спиной, но больше ничего не происходило, Гарри лишь повторил: — Что случилось? — Уже... ничего... не исправить... — сказал Драко между глубокими вдохами, пытаясь снова взять себя в руки. — Что я могу сделать? — беспомощно спросил Гарри. — Просто оставь меня. — Я не могу тебя оставить, — возразил Гарри. — Уходи! — сказал Драко всё ещё хриплым голосом. И затем, прежде чем он смог остановить себя, добавил: — Я бы хотел... я бы хотел, чтобы мы вообще никогда не начинали встречаться. Гарри на секунду замолчал. Затем он мгновенно обогнул кровать и схватил его за плечи. Драко отказывался на него смотреть — он мог себе представить выражение лица Гарри. — Ты не это имеешь в виду, Драко. Драко покачал головой и застонал. Казалось, что его мозг бьется о череп. И снова слова просто слетели с его губ. — Почему так больно? Было очевидно, что Гарри понял, что Драко говорит не о ранах, иначе он не стал бы его обнимать. Драко не возражал, вместо этого прижавшись к Гарри. Боль была желанным отвлечением от ощущения пустоты внутри, которое, как черная дыра, пыталось его поглотить. — Я понимаю, — прошептал Гарри ему на ухо. — Просто вернись ко мне, пожалуйста. Драко с удовольствием бы согласился. Он бы всё отдал, чтобы лежать в огромной кровати Гарри и позволять ему вокруг себя суетиться, есть то, что Гарри для него приготовил, а потом раздражаться, когда Гарри будет настаивать на уборке перед сном. Но он не мог этого сделать. Всё начнется сначала, с самого начала. Рано или поздно кто-нибудь об этом узнает, и тогда все мгновенно вцепятся Драко в глотку. Гарри поступит необдуманно, и они оба снова будут несчастны. Драко последний раз вдохнул запах травы и земли, а под ними слабый аромат мятного шампуня Гарри, и отпустил его. — Я не могу... Я... Я хочу, чтобы тебе стало лучше, но я не могу... я не могу... я не могу тебе помочь. — Драко... Драко покачал головой и откинулся на подушку, подальше от Гарри. — Я не передумаю. Так мы будем счастливее... в конце концов. — Это чушь... Драко повернулся лицом к окну, хотя от этого его тело снова начало болеть, и решительно сказал: — Тебе лучше уйти прямо сейчас. Последовало секундное замешательство, в течение которого Гарри наверняка намеревался поспорить ещё, а затем Драко услышал слабый шорох, означавший, что Гарри исчез под своей Мантией. Драко не знал, почему Гарри вообще беспокоился — очевидно, колдомедики знали, что он пришел его навестить, поскольку они были теми, кто с ним связался, и они точно знали, когда Гарри ушел, потому что выходя, он хлопнул дверью. Драко заставил себя снова не заплакать, на случай, если кто-то ещё придёт его проведать. Ему действительно нужно было взять себя в руки. Это было просто жалко. Он знал, что поступает правильно для них обоих.