***
Хлопотина стояла у газовой плиты, следя за тем, как долго варится картошка. Вообще-то ей не очень нравилось ее готовить. Чего только стоит почистить овощ от кожуры. Но сейчас у нее дома гости, хочется показать себя в лучшем свете. Да и они оба жутко хотят есть. — Еще пять минут и будет готово, — подытожила Ева, садясь за стол. Заходящий на кухню мужчина лишь кивнул. В его руках была гора каких-то конвертов, которые он вывалил на кухонный стол. Ева увиденным заинтересовалась и начала разглядывать незнакомые бумаги. Все конверты были старыми, вскрытыми. Отправитель один и тот же — Константин, дедушка Хлопотиной. Получательница, впрочем, также везде стояла одинаковая — бабушка Евы. — Нашел в комоде. Это все письма, которые я ей отправлял, на которые она никогда не отвечала, — дедушка надел очки и сел за стол. В его руках сменялись конверты один за другим. Он смотрел на даты, убеждался, что письмо целое и невредимое, а дальше принимался за новое. — Можешь почитать, если интересно. А вообще… Я хотел бы их забрать. Там есть фотографии… Да и жалко мне, ценные воспоминания. Ева задумчиво кивнула. Она как будто бы дала разрешение своему деду забрать его же вещи. В ее голову резко закралась мысль о том, что и ей необходимо забрать себе какие-то вещи бабушки. На память. Дата еще неизвестна, но скоро этот дом выставят на продажу родители Евы. Новые хозяева выкинут все вещи, что здесь хранятся, так что… Так что нужно разобраться со всем. Где бы найти время? Да и жалко, что нет места и возможностей вывести абсолютно все. До последней крошки. Хлопотина вовремя вспомнила про картошку, которую тут же сняла с плиты. Все ее мысли были в этих письмах, ей хотелось прочитать что-то, возможно, так она смогла бы узнать об истории бабушки и дедушки чуть больше подробностей. Хотя, конечно, она и так знает предостаточно. Они поругались. Бабушка была на него зла, выставила за дверь, а тот поехал устраивать себе новую жизнь. Бабушка думала, что дед погуляет пару дней, да вернется, а тот воспринял слова жены слишком серьезно. Спустя несколько лет понял, что сильно скучает, начал писать письма. Правда, бабушка к тому времени придумала несуществующую любовницу и окончательно вычеркнула мужа из своей жизни, а заодно и дедушку из жизни Хлопотиной. Глупая история и очень обидная. Из-за какого-то пустяка сломанная жизнь. — Приятного аппетита, — произнесла студентка, подавая тарелку с ужином своему родственнику. — И тебе, — кивнул мужчина, принимаясь за еду. — Ты когда, кстати, возвращаешься к себе? В университете же учеба. Ева пожимает плечами. Еще пару дней назад они некрасиво поругались с Ренатой. Хлопотина решительно собрала вещи и уехала в поселок, так как жить больше негде. Тут неплохо, надо сказать. Она проводит время с дедушкой в спокойной обстановке. Правда, не ходит на пары, потом будут проблемы. А что поделать? Рената даже смс не написала за эти дни. Видимо, ей абсолютно насрать на Хлопотину. — Не знаю. Я поругалась с девочкой, с которой мы снимали квартиру. И… В общем, не знаю пока, где жить, мириться она не хочет, — Ева горько усмехнулась. — Проблема только в жилье? Я могу помочь и… — Нет, нет! — Перебила его девушка. Почему-то она совершенно не умеет принимать помощь. — Я пока не хочу ходить в университет, потому что… ну, в общем надо разобраться со всеми проблемами. Ева отвечала скомкано. Не могла же она сказать, что девочка, у которой она живет — ее преподавательница в университете, с которой параллельно они встречаются. Хлопотина изначально не хотела возвращаться домой. Всеми местами тела чувствовала, что грядет ругань. Конечно, она же сегодня не явилась на пару Ренаты. Вместо этого пила пиво с Артемом. Уже в какой раз. Однако Ева все-таки домой возвращается. Спать-то хочется в тепле, а не на улице. И, конечно, дома состоялся скандал. Они долго кричали друг на друга. Ева напоминала, что она свободный человек, который не нуждается в контроле, а Рената называла ее безответственной и ленивой. — Ты понимаешь, что ты мой преподаватель только в университете? Дома мы должны быть на равных. Какая тебе разница, хожу я на твои пары или нет? Это моя жизнь, — громко воскликнула Ева, размахивая руками. — Может, потому что мне не плевать на твое будущее? Мужчина согласился с внучкой, лезть в ее дела не стал. Она девочка взрослая, сама разберется. «Ну хоть кто-то это понимает» — буркнула сама себе Хлопотина. Пальцы цепко держали чайную ложку, размешивая чай, в котором, кстати, нечего было размешивать. Ева не кладет сахар, избегает калорий. Но размешивать вымышленный сахар ей помогает избавляться от противно липучих мыслей. Поводов много, большинство из них тривиальны. Например, Хлопотину как всегда заботит съеденная пища, она уже давно не понимает, что еда — необходимость. Кушать это нормально. Правда, куда сильнее калорий, что очень удивительно для Евы, ее беспокоит Рената. Преподавательница почему-то бездействует, как будто ждет первых шагов от Евы. Но Ева не виновата! Наверное… Конфликт был улажен. Ненадолго, но все-таки. Сюрпризы появились, откуда не ждали. Ева пошла в университет на следующий день. Пар у англичанки не было, однако студентке очень захотелось помаячить перед глазами той. Обычно таких желаний не было, и позже Хлопотина решит, что это ее шестое чувство так сработало. Во время большого перерыва, когда все нормальные студенты дерутся из-за улиток с корицей в столовой, Хлопотина двигалась в аудиторию, где, если верить расписанию, Дунаева готовилась к паре. Впрочем, расписание не обмануло. Открыв четыреста третий кабинет, Ева увидела перед собой Ренату. Правда, к сожалению младшей, та была не одна. А вместе с этой Лерой, которая подозрительно долго не попадалась Хлопотиной на глаза. И вот она! До чего противное создание. Лера сидела за столом Ренаты. Если вы не поняли, стоит повторить. Лера сидела за столом Ренаты! Да какой вообще сумасшедший сядет за стол этой неприступной крепости? Такие вольности даже Хлопотиной были строго-настрого запрещены. А тут какая-то чересчур расфуфыренная курица слишком много на себя взяла. Преподавательница же наклонилась к студентке, оперевшись локтями о поверхность стола. И поза эта показалась Еве настолько интимной, что девушка тут же вспыхнула то ли от ревности, то ли от зависти. Сама не поняла из-за чего конкретно, а на анализ время решила не тратить. Психоаналитик из нее, если честно, хромает на обе ноги. — Кажется, я помешала, — выпалила Хлопотина на эмоциях и выскочила из аудитории. Это сейчас Ева понимает, что своими действиями могла вызвать у Леры вопросы. Нормальный студент таких концертов, понятное дело, не устраивал бы. Даже интересно, как Рената объяснялась? Объяснялась ли? Или они вместе посмеялись над несуразностью Хлопотиной? А, быть может, ничего объяснять не надо, может, эта Лера все знает… Господи, какая глупость, конечно не знает! После произошедшего не было уже никакого настроения сидеть на парах, но девушка героически высидела. Все-таки ее очень уж беспокоят собственные пропуски. Во время последней пары Ева решила скоротать время в телефоне. И только сейчас заметила непрочитанное сообщение от Дунаевой. Рената 12:44: Ну и что это сейчас было? Ева резко зажмурилась, как будто пытаясь сосредоточиться. Все было тщетно, в голове одинокое перекати-поле и ни одной идеи об ответе. В таких случаях стоит не торопиться, все хорошенько обдумать. Так поступают взрослые люди. А вот Ева поступает иначе. Пишет первое, что приходит в голову. Ева 15:27:Это у тебя мне надо спросить. Девушка задумчиво моет посуду. Константин замечает, что внучка сама не своя, задает ей вопросы, но та молчит. Не потому что не слушает, а потому что не слышит. В ее голове бесконечный анализ случившегося. И чем больше проходит времени, тем больше Ева осознает, что виновата она, а не Рената. И извиняться предстоит именно ей, а Еве этого совсем не хочется. Извиняться она не привыкла, мероприятие подобного рода для студентки слишком неловкое. Переступать через себя — желания нет. — Дед, а ты когда уедешь? — Возвращаясь с небес на землю, интересуется девушка. Мужчина откладывает мятый конверт, что так внимательно изучал до этой секунды, и задумывается. Он и сам не знает, когда уедет. Соскучился по поселку, столько лет здесь не был. Вообще Ева не понимает, почему нельзя было просто взять и вернуться? Неужели надо было дождаться смерти любимой, чтобы приехать? Все это очень странно. Бабушка рассказывала совершенно другую историю, но верит Хлопотина сейчас мужчине, которого едва знает. Наверное, сейчас ей просто хочется верить тому, кто рядом. Потому что одной живется девушке очень сложно. Надо возвращаться к Ренате. — До продажи точно буду тут, а дальше, кто ж его знает, Ева, — Константин глухо закашлял, а затем продолжил. — Наташа завтра хочет зайти. — Ты сказал ей, что я здесь? — Нет, — мужчина замотал головой и изумился. Он ведь все понимает, Еве стоит ему доверять. — Спасибо. — Хлопотина сняла с себя бабушкин фартук и повесила его на ручку двери. Она сняла со своего запястья резинку и завязала волосы в хвост, а затем возвратилась к столу. — Ты знаешь, а я, наверное, все-таки поеду. Хлопотина хотела добавить, что в город она решила вернуться совсем не из-за Наташи, но не стала. Так как поняла, что на встречный вопрос: «А из-за кого тогда?» ей нечего ответить. Ева никому не говорила про их отношения с Ренатой. Во-первых, потому что та так попросила. Ей очень страшно, что это как-то вскроется. Хлопотина, впрочем, тоже не горит желанием слышать идиотские шутки от своих одногруппников и смотреть на косые взгляды остальных преподавателей. Во-вторых, все это может оказаться слишком неприемлемым для окружающих. Реакцию собеседника предугадать невозможно, а сюрпризы Ева не любит. Остается молчать. Хотя, что-то девушке подсказывает, словно ее дедушка прекрасно понимает: дело не в Наташе, но и он развивать эту тему не станет. — Завтра? Ева отрицательно помотала головой. Откладывать больше невозможно. — Сегодня.***
До невозможности удивительно, но факт: Рената отнеслась к приезду Хлопотиной спокойно. Такое ощущение, словно она знала, что та сейчас приедет. Правда, оставалась молчаливой, скрывать нечего. Но ведь действительно сейчас очередь Хлопотиной говорить. Девушки сидели в гостиной. Точнее, Рената сидела, печатая что-то в своем ноутбуке, а Ева робко стояла около двери, не решаясь зайти в комнату. Старшая вроде как и пустила ту к себе домой, вопросов не задавала, но все-таки напряжение в воздухе между ними летало. — Я хочу поговорить с тобой, — тихо проговорила студентка, засовывая руки в карманы джинс. Она даже не переоделась в домашнюю одежду, только вошла в квартиру. А ведь сейчас поздняя ночь, Ева после долгой дороги очень вымотана, меньше всего на свете ей хочется выяснять отношения. Но вместе с этим ей совершенно не хочется бросать начатое. Ибо ради чего все это было? — Я слушаю тебя, — голос преподавательницы был наигранно равнодушным. Она все не сводила взгляда с экрана устройства, словно ей совершенно не интересно слушать Хлопотину. Последнюю это, само собой разумеется, никак не устраивало. Ощущение разговора со стеной выводит из терпения. Ева закрывает глаза и делает глубокий вдох. Если Рената не прекратит, Хлопотина пожалеет о своем решении и разговаривать не станет. — Не слушаешь, — Ева решительно приземляется на диван возле Дунаевой. В глубине души появляется соблазн нагрубить, отобрать ноутбук, а лучше выкинуть его к чертовой матери. Но Хлопотина ничего из перечисленного не делает, вместо этого откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза. Она слышит, как Рената откладывает ноутбук и поворачивается в сторону девушки. Самое время открыть глаза, но Ева медлит. Она понимает, что совсем не готова сейчас заглянуть в глаза своей собеседницы. Девушка боится увидеть в них что-то такое, что заставит ее внутренний мир рухнуть без надежды на будущее. Равнодушие. — Ну? — Дунаева торопит девушку, как будто ей вот-вот куда-то уезжать. На самом деле она злится на студентку и еле сдерживается, чтобы ту сейчас на месте не прибить. Младшая открывает глаза и смотрит на свою преподавательницу. Во взгляде той, к ее счастью, равнодушия нет. Зато ненависть и гнев так и читаются на лице. Это заставляет Хлопотину сбавить обороты. И вместо уверенного разговора, Ева начнет мямлить. — Ты обижаешься на меня? — Голос до того неуверенный, словно еще секунда и девушка начнет истошно плакать. Такого в планах нет, хотя, никто не знает, что будет дальше. Рената подняла брови и изумилась, настолько услышанное показалось ей очевидным. Конечно, обижается. Или как ей реагировать на внезапные вспышки агрессии Хлопотиной, которая еще и из дома уходит, подобно вспыльчивому, но очень глупому человеку? Ева стискивает зубы от мучительных переживаний. По коже вдруг побежали мурашки. Ее начинает потряхивать, как будто вместо комнаты, она сейчас находится в арктическом поясе. Хлопотина очень боится потерять Ренату, потому что привязалась к ней сильнее, чем могла когда-либо предположить, потому что чувствует дьявольское влечение, с которым ей не совладать. А еще немного и терпение старшей закончится. Церемониться с девушкой она будет навряд ли. Бросит и не моргнет, найдя себе вариант получше. Поумнее… С длинными ногами… Кукольным лицом. Чертова Лера! — Ты еще спрашиваешь? Ты серьезно спрашиваешь? — Выражая свое искреннее возмущение, Дунаева повысила голос. Быть может, она разочаровывалась в Еве все сильнее. Быть может, начинала жалеть, что подпустила к себе ту так близко, не зная о ней совершенно ничего. А вдруг дальше только хуже? Вдруг Ева несносна до одурения и будет изводить Ренату до конца ее дней? Возможно, стоит прекратить все сейчас? Ну, чтобы не мучиться позже. — Ты подставляешь меня, Ева. Кажется, мы с тобой о чём-то договаривались? Хлопотина кивает головой, прежде чем успевает переварить услышанную информацию. Если честно, все это время в ней теплилась иллюзорная надежда, что Рената простит ее с порога. Ева действительно верила в то, что та так скучала, что готова на все закрыть глаза. Более того, студентка представляла, как та будет заключать ее в объятия и нежно целовать. А никаких объятий и поцелуев нет. Лишь тотальная и совершенно не заслуженная агрессия! — Помню, но в наших договорах не было пункта, что ты будешь выводить меня на ревность, — Ева обороняется. Признавать собственное поражение пока не планирует. Хлопотина хочет надавить на Ренату и вызвать у нее чувство вины, чтобы выйти из воды сухой. Однако подобного рода манипуляции Дунаева распознавать умеет. Все-таки, в отличие от младшей, у нее достаточно накопилось опыта, чтобы не вестись на подобного рода воздействия. Англичанка элегантно закидывает ногу на ногу. Ева обратила на это больше внимания, чем следовало. Восхищаться Ренатой она не перестает даже во время ссоры. В каждом ее жесте была чарующая красота, одурманивающая мозг студентки. Дунаева была своего рода художником. Ее целью было создание неповторимых образов, мелодичных звуков и неземных жестов. Иногда Еве казалось, что она видела в старшей что-то божественное. Но даже божественные создания способны простить дьявольские ошибки. — И когда я тебя выводила на ревность? Ева приказывает своей голове остановиться, не нести чушь, о которой позже будет жалеть, но голова отключается, как будто специально игнорируя здравый смысл. — А что ты вот с этой Лерой все время обжимаешься? — Обиженно спросила младшая, скрестив руки у груди. Брови преподавательницы поднимаются стремительно вверх, словно еще чуть-чуть и они что-то прорубят. Не окно в Европу, конечно, но этого и не требуется. — Какая Лера? Хлопотина хмурится, пытается понять, та действительно не понимает, о ком речь, или только делает вид? — Из университета, — коротко отвечает Ева, надеясь, что этого достаточно. Впрочем, этого действительно хватило, чтобы Дунаева обо всем догадалась. — Хлопотина! — Рената впервые задолгое время называет девушку по фамилии, как любила когда-то делать в университете. Преподавательница встает с дивана, чувствуя, как затекли ноги. Она подходит к Еве и хватает ее за подбородок, призывая посмотреть на себя. Дунаева словно пытается показать свое превосходство, показать, что она выше и насколько она выше. — У меня много студентов, с некоторыми я пишу научные работы, но это не значит, что каждый из них претендует на отношения со мной. Рука преподавательницы медленно смещается от подбородка к щеке. Рената ласково гладит нежную кожу Хлопотиной, а затем резко хватает ее за челюсть. — Ты меня поняла? — Строго спрашивает Дунаева. Мозг Хлопотиной на этом свою работу завершил, практически также быстро, как мы делаем это с компьютером. Ева чувствует прилив возбуждения, все, что сейчас делает старшая, заставляет ее живот странно реагировать. Студентка заводится, когда старшая столь серьезна с ней, и это Еве кажется абсурдным. Она облизывает губы и смотрит наверх — на лицо девушки. — Что ты так смотришь? — Спрашивает Дунаева, так и не дождавшись ответа. Она убирает руку, освобождая младшую из собственного захвата, Еву это огорчает, и она тут же берет преподавательницу за руку, дергая на себя, как бы прося сесть с ней. Но Рената то ли не понимает намеков, то ли только делает вид. — Сядь, — хрипло просит Ева, когда не добивается желаемого. Дунаева ее услышала, медленно, не торопясь, садится рядом. А вот Хлопотина оказалась куда более внезапной. Она довольно решительно садится на колени Ренаты и утыкается в ее шею. — Прости… — От неловкости шепчет девушка. Правую руку англичанка кладет на затылок девушки, а левую на поясницу. Рената не прилагает каких-то усилий, но со стороны кажется, словно та со всех сил прижимает студентку к себе. Дунаева ничего не говорит, но Ева чувствует, что ее простили. Быть может, ей так только хочется верить. — Ты меня простишь? — Хлопотина кладёт голову на плечо Ренаты. Ей очень хочется поцеловать шелковистую кожу старшей, но она выжидает действий от той. — Посмотрим на твое поведение. — Эй! — Ева поднимает голову и смотрит прямо в глаза Дунаевой, которые столь нескромно над ней смеются. Рената слегка давит на затылок студентки, чтобы та вновь легла на ее плечо. В отличие от преподавательницы, Хлопотина намеки подобного рода понимает сразу и с их выполнением не оттягивает. — Я не злюсь на тебя, малышка, — Рената таинственно замолчала. — Разве что совсем чуть-чуть, в последнее время ты абсолютно несносна. — От тебя вкусно пахнет, — трактует Ева, наконец-то касаясь губами холодной кожи шеи. Рената отчего-то посмеялась. Ее руки забрались под кофту девушки, какое-то время гладили живот и спину той, а затем она просто бесцеремонно сняла с Евы всю верхнюю одежду. Хлопотина, чувствуя невыразимое смущение, пытается прикрыться руками. Дунаева берет девушку за кисти рук и заводит их за спину Евы. Последнюю этот жест добивает, она чувствует, что не просто возбуждена, а уже не в состоянии подавлять желание. Хлопотина закусывают губу и озорно смотрит на девушку. Ей и стыдно, и неловко, и весело…. И все это ее жутко заводит. Она бесконечно благодарна себе, что приехала. Ее гордость до последнего уговаривала девушку остаться, ожидая действий Ренаты, но это, как оказалось, было весьма глупо. Если долго прятаться, можно никогда не найтись. Ева прикрывает глаза и дает себе обещание. Не избегать того, что делает ее по-настоящему счастливым.