Двое, трое

Ведьма трижды оскверняла мир, каждый раз её голос звучал тише.  Третья дочь внушала опустошённой женщине некую надежду, но, казалось, зрение её подводило.  Хотя третьи роды дались матери легче, именно они подкосили её сильнее, и от любого намёка на привлекательность осталась лишь шелуха. Женщина сохранила свой лишний вес, посерела, кричала чаще и пронзительнее. Окончательно осев в доме и сбросив все обязанности на Арахну и Медузу, ведьма увлеклась своим последним выродком. Змеиная зараза теперь носила воду, как это делала раньше Арахна, злобно зыркала, когда возвращалась. Молодая ведьма принимала молчаливый вызов, зная, что ничего поганка не сделает. Слишком слаба, слишком мала, а ещё, как оказалось, слишком привязана к младшенькой. Арахна знала, что нужна им обеим, и упивалась властью, затягивая ошейник на шее Медузы туже и туже. Арахна наблюдала за родственниками издалека. Скверны на все три проклятия не хватило, ой не хватило, Медуза, кажется, почти не продвигалась и Шаулу она учить не сможет. Молодая ведьма ушла готовить обед. Завтра утром её будет ждать молодой бог, и лёгкая улыбка тронула её губы.  «Слаще мёда», — думала Арахна, опробовав объятия мироздания. Пока Шинигами не ответил ей, она будто бы проваливалась сквозь землю. Огромные стволы деревьев вместо рук казались надёжной стеной, а одной своей ладонью Шинигами мог бы закрыть всю её спину от чужих взглядов. Тень, что была для мира ночью, служила навесом от летнего зноя, и в скрежете голоса девушка слышала вселенскую мудрость. И так очарована была Арахна этим чудом, так счастлива, и так поздно поняла, что ни разу не слышала стука сердца в чёрной груди. Она приложила руку к своей – там билось доказательство её любви. Видимо, боги лишены такой слабости. *** — На какой карте я смогу найти твой дом? Шинигами не верил, что им удастся преодолеть извечную вражду, но верил, что у них с Арахной могло быть будущее без этой вражды. Она не королева ведьм, но даже такой мост будет шагом навстречу. Она не человек, но пока искренна, её душу не тронет зло. — Я не могу больше здесь жить. Горожане подозревают меня. — Скройся. Живи среди людей. Шинигами не хотел, чтобы она попала под пагубное влияние других ведьм. — Ты будешь приходить? — её голос, мягкий, нежный, такой обманчивый, преисполнился требованием. Если она будет так же дитю подобна, если будет честна... — Прошу, скажи, что будешь. Он мог вернуть её объятие, пусть даже и не чувствовал за этим ничего. *** Медуза знала, что так быть не должно. Просто знала.  Она поймала Арахну на опушке с чёрным существом, от которого тошнотворно веяло могуществом, чистотой и святостью долга. Арахна убирала за уши свои мягкие пряди и тихо говорила ему о чем-то важном, сокровенном, личном. Пара встала, и глаза Медузы дёрнулись, когда тонкая рука Арахны поднялась вверх и так же невесомо, так же сокровенно провела по голове – или шее – существа. Оно исчезло в чёрным вихре взметнувшегося подола, и от мимолётного взгляда в её сторону у юной ведьмы чуть не сдало сердце.  Медуза вышла из надёжной тени дерева и влила столько яда, сколько могла, в свои слова.  — Подожди, пока мама узнает.  Арахна медленно повернула голову, ещё медленнее повернула корпус, словно змея, готовящаяся к удару. Лицо не выражало ни единой эмоции, но ненавистные фиолетовые глаза смотрели с ледяным отвращением.  — Интересно, что же она сделает? — спросила она, не выдавая и толики того, что Медуза подсмотрела. Оно должно было остаться при ней, должно же быть что-то, в чём можно было её уличить...  Арахна стояла твёрдо и красиво и где-то не тут. Она не ударила, прошла мимо, словно бы младшая сестра была пустым местом. Медуза скрипнула острыми зубами. Она знала, что никто ни от кого ничего не узнает. Просто знала.  Именно сегодня Шаула решила проснуться раньше обычного, и мать пыталась её перекричать. Стоило Медузе сделать шаг через порог, она накинулась на неё, как бешеная псина. — Я всего лишь вышла на полчаса! — кричала ей в ответ Медуза, утонула во взаимных визгах. И словно бы молотом по голове стало для неё появление Арахны с укутанной – будто бы на съедение – на руках Шаулой. Мать тяжело выдохнула и осела на стул, а Медуза бросилась к младшей сестре. — Отдай! Арахна опять её проигнорировала, свободной бледной лапой загремела посудой на полке. — Она наверняка голодна после такого выступления. — Медуза, не мешай Арахне! Шаула энергично тянулась вниз, и голос гадины Арахны звучал из-за того, что знала Медуза, особенно мрачно. — Она скоро начнёт ходить. Медуза вскинулась опасливо: — И что? Арахна посмотрела в ответ и не ответила…