Золотая клетка

Боже, каким же он был идиотом. Чай остывал на столе рядом с креслом, в котором сидел Джон, сверливший взглядом пустое сидение напротив. Последняя неделя оказалась одной из худших в его жизни, и он мог думать только о том, что не так уж и давно сам этого хотел. Ему не терпелось увидеть Александра мёртвым — подходящее наказание за все те страдания, которые тот причинил Шерлоку. А теперь хотелось забрать это желание обратно. Шерлок, может, и освободился от так старавшегося контролировать его альфы, но теперь попал в плен собственной биологии. После того первого дня, когда Шерлок плакал так, словно мир кончился, Джон надеялся, что дело пойдёт на поправку. Возможно, процесс горя у Шерлока проявится кратким острым шоком, а не долгим мучением? Оказалось, что ошибиться сильнее он просто не мог. Майкрофт описал состояние Шерлока медицинскими определениями обычной болезни, но Джон понимал, что все физические симптомы произрастали из биохимических изменений, и всё становилось только хуже. Джон делал всё, что было в его силах, чтобы облегчить состояние Шерлока. Антигистаминные препараты помогали контролировать интенсивность сыпи, прочертившей кожу морозными узорами листьев папоротника. Это была аутоиммунная реакция, если верить исследованиям, точно как и боль в суставах, но Джон мог лишь смягчать симптомы, а добраться до первопричины такого состояния Шерлока ему было не под силу. Ноутбук стоял на полу у ног с всё ещё открытым на экране ответом на отчаянное электронное письмо. Спустя несколько дней, во время которых Шерлок был сам не свой — призрак давно знакомого человека, — Джон умолял старшего Холмса сказать, чем можно помочь. Горе омеги едва ли можно счесть неизведанным явлением. Должно же хоть что-то подавить жуткую депрессию, в которую впал Шерлок. Ответ Майкрофта был достаточно резкий, и Джон подобрал с пола ноутбук, чтобы просмотреть письмо в смутной надежде, что со второго захода в нём получится прочитать что-то другое. «Насколько бы меня ни тревожило ухудшающееся состояние брата, я ничем не могу ему помочь. Все передовые медицинские исследования направлены на сокращение периода горя и способствование максимально быстрого заключения новой связи. Несколько кратких попыток испытания подобных препаратов привели к катастрофическим результатам. Слабое понимание гормональных механизмов и биохимических реакций в мозгу омег превращало исследования в процесс проб и ошибок. Все разработки были экстренно свёрнуты из-за частых побочных эффектов в виде острых психозов и суицидов у объектов исследований». Джон закрыл глаза и плотно поджал губы, когда грудь затопило новой волной беспокойства. Он понимал, как человек в положении Шерлока мог дойти до самоубийства. Причиной тому было не желание воссоединиться с потерянным альфой, а нутряное стремление сбежать от всего этого. В документах часто описывалось, что горюющих омег нужно тщательно наблюдать, чтобы не пропустить признаки того, что много веков назад называлось «самоумервщлением». Статистика поражала, а инстинкты Джона упорно вопили об одном. Возможно, он поддался паранойе, когда убрал из комнаты Шерлока все острые и потенциально смертоносные предметы, но лучше уж излишняя осторожность, чем последующее сожаление. Даже теперь постоянно скреблось подозрение, что будь у Шерлока желание покончить с жизнью, ему бы это удалось, несмотря на все попытки защитить его. Единственным слабым утешением было то, что Шерлок казался слишком погружённым в себя, чтобы сдвинуться с места, не говоря уже об организации способа причинить себе вред. И всё это ничуть не мешало Джону едва удерживаться от решения разбить палатку у кровати Шерлока, чтобы не выпускать его из-под постоянного наблюдения. Он бы, скорее всего, так и сделал, если бы не сделанное в день обнаружения тела Александра странное признание на грани предупреждения от Майкрофта, что тот вновь установил камеры в комнате Шерлока. Джон вспомнил, как Майкрофт смотрел на него, стоя перед входной дверью. Джон разрывался между желанием получить ответы и отчаянным стремлением находиться рядом с Шерлоком, но Майкрофт казался спокойным, его внимание сосредоточилось на Джоне, а не на страдающем брате. Старший Холмс очень редко проявлял какие-то эмоции, возможно, именно поэтому Джон невольно застыл как загипнотизированный. То ли из-за этого, то ли из-за непривычной смеси доверия и подозрительности на аристократическом лице, словно Майкрофт вроде и хотел довериться Джону, но ему для этого не хватало убеждённости. Джон не был идиотом и понимал, что Майкрофт не мог не считать его потенциальной угрозой безопасности брата. Он готовился выслушать жуткие угрозы. Но вместо этого Майкрофт заговорил с ним ровным голосом, и в каждое слово информации было пропитано тёмными полутонами. Камера была установлена не только для того, чтобы защитить Шерлока от самого себя. Также она предназначалась для слежения за Джоном. Прикусив язык, Джон снова уставился на свой ноутбук, а потом, тяжело вздохнув, захлопнул крышку и отставил компьютер на пол. Майкрофта винить не получалось. Было очень просто забыть, что они с Шерлоком — альфа и омега, но, нравилось ему это или нет, это обстоятельство вносило собственные переменные в уравнение. Наклонившись вперёд, Джон уронил лицо в ладони. Не время сейчас об этом беспокоиться. Пиресус Шерлока явно не проявится в ближайшее время. Нужно было сосредоточиться на более срочных проблемах. Письмо Майкрофта не дало никакой дельной информации, хотя Джон подозревал, что кое-что там вполне могло быть опущено. Упоминались официальные клинические испытания, но Майкрофт готовился к любому возможному развитию событий — несомненно, его собственные люди исследовали все вероятности медикаментозного урегулирования положения Шерлока. Очевидно, все старания были тщетны. Иначе Майкрофт без лишних вопросов снабдил бы брата всеми необходимыми препаратами. И что в итоге? Джон был отличным хирургом и чертовски хорошим терапевтом, но всё это выходило далеко за пределы его подготовки, а все его неуклюжие попытки вытащить Шерлока из забытья заканчивались провалом. Ему доводилось видеть горе — как оно влияет на людей и на что способно их толкнуть, — но ни с чем подобным он ещё не сталкивался. С того первого дня Шерлок замкнулся в себе, признаки потрясения стали более глубинными. Он всё так же плакал время от времени, но в сравнении с тем первым надрывным шквалом эмоций это были лишь тихие, беззвучные слёзы, словно утомление было слишком велико, чтобы даже всхлипнуть. Шерлок оставался в кровати и вылезал только ради походов в туалет, а потом скользил обратно словно призрак, не замечая ни Джона, ни окружающую обстановку. Даже Работа осталась без внимания. Ночью после смерти Александра Лестрейд заходил, чтобы сказать: в морге действительно лежал альфа Шерлока. Не то чтобы в этом были хоть какие-то сомнения. Он стоял в дверях, явно приняв душ в надежде не принести на Бейкер-стрит и намёка на посмертный запах Александра, и задавал тихие вопросы, ответить на которые Джон не мог. Инспектор оставил ему файлы по делу и кое-какие старые расследования, но Шерлок на них и не взглянул, даже когда Джон оставил парочку самых интересных у него на тумбочке. Когда они только съехались, Шерлок предупредил, что может молчать много дней подряд. А теперь исполнял свою угрозу, и Джон не знал, что с этим делать. Иногда отчаяние становилось просто невыносимым. Хотелось наорать на Шерлока, чтобы взял себя в руки, но Джону хватало ума этого не делать. Если бы у Шерлока были силы помочь себе, он уже давно так бы и поступил. Тяжело вздохнув, Джон поднялся на ноги, бросил взгляд на часы — стрелки уже бежали к полуночи. С того самого вечера он спал на диване, потому что слишком боялся оставить Шерлока одного внизу, чтобы уйти к себе в комнату. Спина адски болела, как и нога, но Джон был готов терпеть боли, если такова была плата за нахождение в пределах слышимости на случай, если Шерлок позовёт его. Он прошёл к двери Шерлока, осторожно приоткрыл, чтобы вдруг не разбудить, если тот уснул. Комнату окутали сумерки, но в свете ламп гостиной можно было различить блеск открытых глаз Шерлока. Тот не спал, но и лампу на тумбочке не включил. Шерлок так и не прикоснулся ни к одной из сложенных Джоном рядом книг, как и к свежему хрустящему хлебу, купленному всего пару часов назад. Казалось, что Шерлок, хоть и пребывал в этом мире, но отключился от него — бледное, неподвижное тело под одеялом. У Джона внутри всё сжалось от беспокойства. Волосы у Шерлока были сальные, лицо небритое, обычно безупречная внешность померкла от невнимания. Как бы Джон ни уговаривал, ничто не могло заставить Шерлока двигаться. Каждый день требовались невероятные до нелепости усилия, чтобы упросить Шерлока хотя бы попить и съесть пару кусочков хлеба. Он уже потерял в весе, хотя упорные исследования Джона показали, что это типично для метаболизма омег, переживающих разрыв связи. Тело Шерлока самовольно впало в режим сохранения энергии. Долго он так, конечно, не продержится, но этот симптом хотя бы считался хорошо известным. Включив лампу на тумбочке, Джон посмотрел Шерлоку в глаза в ожидании отклика. Шерлок, может, и не разговаривал, но на происходящее вокруг реагировал. Вот и теперь он поморщился при внезапной смене освещения, его взгляд метнулся к лицу Джона, а потом снова сместился и устремился в какую-то неопределённую точку. Странное паутиноподобное раздражение, сыпью проступившее на коже — сначала на руках, потом на туловище, а потом переползшее и на лицо, — начало спадать. Кроваво-красный оттенок превратился в розовый отсвет, так что Джон опустился рядом с кроватью и протянул руку ладонью вверх. — Можно взглянуть? Спрашивать разрешение стало привычкой. Шерлок отвечал очень редко, и даже тогда его движения были болезненно медленными. Однако в ответном движении сквозило согласие, и Джон слабо улыбнулся, обхватив пальцами запястье Шерлока, чтобы осмотреть сыпь, и увидев, что с рук она уже сошла. Джон потёр большим пальцем выступающие костяшки, жалея, что невозможно понять, было его присутствие желанным или воспринималось как вторжение. Поменяйся они местами, он бы попытался спрятаться ото всех, закрыться наедине со своим несчастьем до тех пор, пока не сможет с достоинством выйти в мир. Так-то оно так, но полная изоляция на пользу не пошла бы. Ему бы понадобились люди рядом, пусть даже против их компании он бы яро возражал. Шерлок ничем не показывал, что ему больше по душе. Он не спроваживал Джона из комнаты, но и не хватался, не льнул, как в тот первый день. Шерлок терпел помощь Джона, но не более того. — Пойду спать, — пробормотал Джон вслух, несмотря на понимание, что Шерлок не ответит. — Тебе что-нибудь нужно? Поесть? Попить? Он с надеждой приподнял брови, несмотря на опыт последних дней, но никакой реакции от Шерлока не последовало. Ни кивка, ни отмашки. Тот лишь сжался сильнее, пытаясь отгородиться от Джона, как и от всего остального мира. — Точно. — Он кивнул, поджав губы. А потом встал, поморщившись, когда колени протестующе хрустнули. — Просто… Просто подойди ко мне, когда передумаешь. Или можешь написать. — Джон поднял мобильник Шерлока, заряд у которого сохранялся только потому, что он за этим следил, а потом со стуком положил его обратно на тумбочку. — Спокойной ночи, Шерлок. Он отвернулся, прислушиваясь в надежде на ответ, но не последовало даже невнятного бормотания. Джон угрюмо расправил плечи, убеждая себя, что тут не было ничего личного. Думать, будто что-то из того, через что проходил Шерлок, хоть как-то его касалось, было нелепо. Шерлок бы заговорил, если бы почувствовал способность сделать это, и работой Джона было помочь ему обрести нужные для восстановления силы. Вот только получить бы хоть один грёбаный намёк, как это сделать. Протопав вверх по лестнице в свою комнату, он включил свет и на автопилоте начал переодеваться ко сну. И только когда уселся на матрас, чтобы снять ботинки и носки, осознал, что дыхание вырывалось сдавленными хрипами, а глаза солёно жгло. Джон быстро сжал пальцами переносицу, смаргивая тревогу и беспомощность. Он сдерживал собственные слёзы, когда Шерлок плакал в его объятиях, и силой придавал спокойствие дрожащему голосу, когда наблюдал молчаливое отчаяние последних дней. Джон не мог сломаться теперь. Постаравшись глубоко вдохнуть для успокоения, Джон провёл ладонями по затянутым в джинсу бёдрам — грубый материал скрёб кожу, а он обдумывал возможности. Только этим утром миссис Хадсон сидела в их гостиной с бледным истощённым лицом и спрашивала, почему они больше ничем не могут помочь. Вопрос был другой, какие у них были варианты? Тащить Шерлока в госпиталь? Далеко не идеально. Последуют сложные вопросы, они потонут в бюрократии из-за гендера Шерлока, да и что там вообще смогут для него сделать? Ведь не было ничего, что поддавалось бы лечению. Нет, персонал просто переведёт Шерлока ради его же безопасности в оборудованную для омег клинику, где его заставят переживать весь процесс в изоляции и незнакомой обстановке. Возможно, Майкрофту удастся снова вызволить его, но всё это едва ли пойдёт Шерлоку на пользу. Кроме того, это может привлечь внимание Каннингемов. Они сделают всё возможное, чтобы отделить Шерлока от Джона, больше беспокоясь за деньги и связи, чем за его благополучие. Нет, лучше не делать ничего, что может раскачать эту лодку — особенно когда Майкрофту так и не удалось пока ничего достичь. И всё же Джону не хватало более чёткого медицинского мнения. Его собственному недоставало соответствующего опыта, а доверять найденным сухим аналитическим статьям, написанным альфами и заказанным международными фармацевтическими корпорациями, не хотелось. Они все были слишком обезличенными, и ни одна из них не могла помочь с психическими аспектами того, что происходило с Шерлоком. Нет, ему нужно было поговорить с кем-то, кому Шерлок небезразличен. С кем-то, кто понимает, что делает… В мыслях проступило имя. Майк Стэмфорд. Не склонный к осуждению и невероятно благоразумный. Более того, Шерлок ему явно нравился, и он, как бета, имел доступ к немалому объёму информации об омегах для дальнейшего обучения студентов. Ну и ладно, что он не был специалистом, Джон примет всё, до чего сможет добраться. Он провёл ладонью по лбу, наслаждаясь лёгким ощущением, пришедшим с обретением намёка на план. Преследовавшая на каждом шагу неуверенность чуть отступила, и Джон решительно кивнул своим мыслям. Завтра утром он поговорит с Майком. В идеале хотелось бы получить разрешение Шерлока, но тот явно не смог бы его дать, а у Джона не было роскоши свободного времени. Вывернувшись из доспехов своих джинсов, свитера и рубашки, Джон сунул руку под подушку и вытащил футболку и хлопковые штаны — свою привычную пижаму, в которую и переоделся. Обычно он спал в одном белье, но, учитывая ночёвки на диване всю последнюю неделю, этот вариант казался совсем не идеальным. Накинув старый и знакомый махровый халат, Джон с сожалением оглянулся на кровать, а потом мысленно приготовился провести ещё одну неуютную ночь. Он подумывал соорудить себе что-нибудь временное на полу, но эта мысль так и не попала на вершину списка приоритетов. Однако если всё и дальше так пойдёт, ему придётся что-то придумывать. Джон уже чувствовал себя на десять лет старше — настолько ломило напряжённые мышцы. Покидая свою комнату, он уже собрался спускаться в гостиную, когда какой-то звук заставил его замереть. Джон привык к царившему на Бейкер-стрит похоронному спокойствию. Даже когда Шерлок с трудом брёл до туалета, от него ни звука слышно не было. А теперь был какой-то отдалённый шум — движение, — и сердце подскочило к горлу. Едва ли Шерлок вдруг начал восстанавливаться, тогда что оставалось? Миссис Хадсон наверняка уже лежала в постели. Кто-то пробрался в дом? Все инстинкты обострились, и понадобилась целая наполненная ужаса секунда, чтобы вспомнить, что Александр — самая очевидная угроза для Шерлока — умер. Так в чём было дело? Пистолет остался внизу, спрятанный из прямой видимости за черепом на каминной полке. Но так от него было пользы никакой, и Джон облизнул губы, аккуратно поднялся и тихо пошёл вниз, напрягая все чувства. Поначалу не удавалось уловить ни единого признака жизни. Гостиная была всё такой же, какой он Джон её оставил — загромождённой, но уютной. Никто не сидел на кухне, не прятался за углами. В квартире вновь воцарилась тишина, и Джон нахмурился. Машинально повернулся, чтобы потянуться за Зигом, но не успел и шагу сделать, как что-то заставило его замереть на месте и посмотреть на комнату Шерлока. Уходя, он оставил дверь приоткрытой на пару дюймов. А теперь через проём широким лучом лился свет, окрашивая сумерки в золотые оттенки. Джон повернулся и неуверенно позвал: — Шерлок? Отсутствие ответа было вполне предсказуемым, но облегчения это не принесло. Джон прошагал к спальне Шерлока и распахнул дверь, но имя друга умерло на губах. Кровь. Её запах ворвался в нос в тот же момент, когда цвет коснулся зрения — тёмный, ужасающий на белых простынях. Наполненный железными нотками воздух застрял в горле, а паника молотом врезалась в грудь. Фейерверк адреналина взорвался в венах, тело резко пришло в движение. Шерлока не было видно. Окно оставалось закрытым, а на полу кровавых следов не наблюдалось. — Шерлок! — Джон развернулся, прошагал обратно в коридор и заметил проникающую из-под двери ванны тонкую полоску света. Дверь была закрыта, и он с силой ударил по ней ладонью, не озаботившись даже попытаться повернуть ручку. Ужас вырвал из горла рычание: — Впусти меня! Впусти меня сейчас же, или я дверь выломаю! Секундное ожидание показалось ему вечностью, и Джон, выругавшись, отступил назад, а потом с размаху всем весом врезался здоровым плечом в дверь возле запора. Тело прошило болью, но он не обратил на это внимания, потому что дверь распахнулась, так что Джон влетел в ванну, а дверная ручка с грохотом ударилась в стену. Грудь тяжело вздымалась, всё существо Джона настороженно изготовилось встретить любую катастрофу, на которую он мог наткнуться. В голове проносились миллионы сценариев, не давая увидеть то, что было перед ним на самом деле. Поток проклятий и срывающихся вопросов обжигал губы, Джон рванулся вперёд и, схватив Шерлока за запястья, повернул их к себе, чтобы увидеть уязвимые впадины, где под тонкой кожей бежали вены. Именно тут он ожидал увидеть повреждения. Джон в боевом состоянии предположил худшее и теперь оторопело таращился на чистую целую кожу. Его так сильно трясло, что едва получалось что-то воспринимать, паника пробилась через неестественное адреналиновое спокойствие и отшвырнула его в сторону. Джону доводилось сталкиваться с чем похуже на войне, но тут всё было иначе. Это был Шерлок. — Где?.. — выдавил он. — Где? Взгляд упал на стиснутое в пальцах Шерлока полотенце, на белой ткани которого выделялись красные пятна. Джон моргнул, пока его одурманенный разум пытался составить кусочки картины воедино. — На шее. Это укус. На какую-то россыпь секунд Джон почти слишком удивился тому, что Шерлок вообще заговорил, чтобы воспринять его слова. Однако, как только этот хриплый от неиспользования голос проник в мысли, всё вдруг обрело чёткость. Практические знания отбросили в сторону страх, и Джон схватил Шерлока за плечо и надавил, чтобы тот присел на крышку унитаза. Шерлок послушно согнулся, уткнулся локтями в колени, а с ослабевших пальцев всё так же свисало полотенце. Это движение выставило напоказ затылок, и Джон тут же сочувственно зашипел. Это было кровавое месиво — настоящий укус, словно кто-то вцепился зубами и вырвал кусок плоти Шерлока. Кровь набухала и стекала по шее. Волосы, обычно скрывавшие метку от глаз, пропитались липкой кровью, а футболка пристала к коже там, где сбегали остро пахнущие потёки. — Господи! — выдохнул Джон, выдернул полотенце из руки Шерлока и прижал к ране, надавив ладонью в попытке остановить кровотечение. — Это нормально? Поначалу ему показалось, что Шерлок не ответит. Вероятно, только паническая тревога в голосе Джона заставила его заговорить, выдать единственный необходимый ответ. Однако после непродолжительного молчания Шерлок смог выдавить из себя слова. Его голос звучал утомлённо, но Джон благодарно, несмотря на обстоятельства, цеплялся за этот звук. — Относительно. В этом месте другое строение ткани: меньше болевых окончаний, мощная сеть сосудов. Я не… — Шерлок замолчал, а потом отчётливо сглотнул. — Я не заметил, когда сформировался пузырь. Даже не почувствовал, когда он лопнул. Меня разбудил запах крови. Он поёжился, и Джон, оглядевшись, схватил ещё одно полотенце, а потом неловко одной рукой накинул его на плечи Шерлоку. И всё это время костерил себя на чём свет стоит. Он настолько сосредоточился на горе Шерлока, что даже не подумал разузнать, что будет с укусом. — Что мне делать? — спросил Джон, даже не задумываясь о том, что выставлял на показ своё невежество. — Есть какие-то идеи, как с ним лучше обращаться? — Прикрыть, не мочить, как и с любой другой раной. — Это несколько серьёзнее большинства ран, Шерлок. Господи, кажется, тут даже швы понадобятся. — Нет! — Ответ поражал силой эмоций, и Джон вздрогнул. — Почему нет? Шерлок подтянул ноги к груди, уткнулся лбом в колени и ровно дышал. Он казался бледным и каким-то маленьким в резком свете лампы ванны, и Джон подошёл ближе, пытаясь поделиться толикой тепла. — Тут другой механизм исцеления, — пояснил Шерлок. — Если влезть с швами, всё закончится абсцессом. Само заживёт — даже шрама не останется. Он говорил как-то отупело, немногие проявившиеся до того интонации снова пропали, и Джон переступил с ноги на ногу. Приподняв полотенце, он посмотрел на рану и скривился. Присмотревшись получше, Джон понял, что ткани повреждены вовсе не так глубоко, как ему изначально показалось. Кровотечение замедлилось, и стало видно, что края раны довольно гладкие, а не рваные и неровные. Больше всего это напоминало ожог. — Точно. — Он кашлянул и, взяв Шерлока за запястье, положил его ладонь на полотенце. — Подержи минутку. Сейчас всё очистим, а потом я наложу повязку. Джон поморщился от того, насколько бесполезными казались такие попытки лечения, и попытался не обращать внимания на гневные вопли медицинских инстинктов, утверждающих, что такие меры совершенно недостаточны. В этом случае ему придётся положиться на знания Шерлока, но наутро первым же делом нужно будет написать Майку для получения дополнительного мнения. Он быстро помыл руки, достал аптечку и вынул дезинфицирующие салфетки. Пришлось потратить несколько, аккуратно разглаживая их на ране и коже вокруг, как можно лучше стирая бордовые проблески крови, а потом Джон хорошенько закрепил плотную повязку. Придётся за ней присматривать, чтобы кровь не просачивалась, но так плоть хотя бы будет защищена от попадания инфекции. Наконец он взял кусок плёнки с клейкими краями и накрыл им впитывающую повязку. Это была временная мера, чтобы не замочить при очистке кожи вокруг. Джон обошёл Шерлока и, присев перед ним, заглянул ему в лицо. — Тебе нужен душ, — пояснил он и сочувственно пожал плечами, когда впервые за, казалось, долгие годы, Шерлок встретился с ним взглядом дольше чем на мимолётное мгновение. — У тебя кровь на волосах. По меньшей мере позволь мне хотя бы её вымыть. Можешь положить голову на борт ванны. Как думаешь, сможешь? Шерлок медленно моргнул, и Джон удивился, как может человек, который провёл так много времени в постели, выглядеть настолько уставшим. Под глазами залегли глубокие тени, белки расчертила красная сетка сосудов. Язык облизнул потрескавшиеся губы, а потом Шерлок смог тяжело кивнуть, и его лицо болезненно скривилось, когда шею прострелило вспышкой агонии при движении. — Нужно снять с тебя футболку, — добавил Джон, оттягивая хлопок, чтобы горловина не коснулась повязки, и вздохнул, когда Шерлок едва-едва поднял руки — силы воли на большее не хватало. Для Джона это было демонстрацией того, насколько велики страдания Шерлока. В обычной ситуации требовалось хорошенько попотеть, чтобы сделать что-то, что Шерлок считал ударом для его чувства собственного достоинства. А теперь у него словно не было сил даже подумать об этом. — Она всё равно вся в крови. Наверное, теперь годится разве что на выброс. Он отбросил в сторону футболку, которая приземлилась в углу ванной, а потом его взгляд снова устремился к Шерлоку. Джон застыл на месте, и вовсе не из-за потёков крови, подсыхающих коричневыми дорожками. Даже изгиб позвоночника, слишком отчётливо проступившего под кожей, так сильно не шокировал. Джон никогда не видел Шерлока настолько раздетым и теперь понимал, что тот прятал под красивыми рубашками и заказными костюмами далеко не только укус на затылке. Джон как можно плотнее стиснул зубы, руки сжались в кулаки, пока он смотрел на покрывавшие кожу Шерлока шрамы. Некоторые, глубокие и впалые, почти напоминали затянувшиеся порезы. Другие длинными яростными линиями прочерчивали холст плоти. Все эти шрамы были уже старыми — бледные свидетельства жестокости, обусловившей их существование, но Джон понимал, на что смотрит. Возможно, один или два появились в результате случайных травм во время расследований — Шерлок выбрал себе такую жизнь, которая не проходит без следа, — но именно Александр нанёс большую часть вреда. Несколько шрамов рассыпались по лопаткам, но большая их часть располагалась ниже, глубже и свирепее на рёбрах и пояснице. Теперь стало понятно, почему Майкрофт так побледнел, когда рассказывал, как нашёл Шерлока после нападения Александра. Чтобы оставить такие шрамы, нужно намеренно бить со всей силы, целясь в незащищённые органы. Александр нашёл слабейшие точки и бил по ним снова и снова. Гнев горечью осел на языке, и Джон резко вдохнул. Такая гибель была для Александра слишком лёгкой, слишком тихой, потому что он всецело заслужил испытать всю ту боль, которую причинил Шерлоку. Пальцы Джона зудели, сжимая невидимый спусковой крючок. Он так глупо чувствовал себя обманутым из-за неосуществлённой мести, на которую даже права не имел, но это ничуть не усмиряло тяжёлый гул в венах. Джон слишком поздно осознал, что Шерлок склонил голову набок и наблюдал за ним краем глаза. У бессильной ярости в отношении мужчины, нанёсшего Шерлоку такой вред, был зритель, и Джон постарался утихомирить бурлящий в теле гнев. Всё это было бесполезно. Александра уже не наказать, и что бы Джон ни делал, это ничего не изменит. — Джон… — Не надо, — взмолился он. — Не говори, что это не имеет значения. Или что всё не так плохо, как выглядит. — Я и не собирался. — Плечи Шерлока, слишком острые после долгого голодания, неопределённо дёрнулись. — Я хотел сказать, что это было давно. Он больше ничего не добавил, вероятно, уже слишком утомившись, но в его интонациях слышалось подспудное сообщение. Джон ничем не мог помочь — не в то время, когда Джон Уотсон и Шерлок Холмс даже не знали о существовании друг друга. Но то, что происходило в этот момент — другое дело, и Джону нужно было сосредоточиться на сидящем перед ним Шерлоке, а не на более молодой версии его, с которой он даже никогда не встречался. Джон твёрдо кивнул и огляделся. Положил сложенное полотенце на пол возле ванны, чтобы защитить колени Шерлока от жёсткого пола. — Продвинь голову как можно дальше, но не повреди шее, — проинструктировал он, снимая лейку душа с крепления и откручивая краны, чтобы настроить температуру воды. Потом взял ещё одно чистое полотенце и протянул Шерлоку. — Прижми к лицу. Так вода не попадёт в глаза. Он потянулся, чтобы взять руку Шерлока, а потом направил воду на его кожу, внимательно высматривая любые признаки неудовольствия. — Всё в порядке? — Да, — едва слышно прошептал Шерлок, но это дало Джону необходимую для дальнейших действий уверенность. Кроме того, любой разговор лучше отсутствия такового, а Шерлок за последний час сказал ему больше, чем за все предыдущие дни. Была ли такая реакция метки переломным моментом? Это же точно был признак прогресса? Джон осторожно промывал волосы Шерлока, глядя, как вода окрашивалась в ржавый, а потом светлела. Он уже собирался взять обычный шампунь Шерлока, когда тонкие пальцы перехватили его запястье, заставляя вздрогнуть от удивления. — Ничего не попадёт на укус, не волнуйся. — Меня не это беспокоит. — Шерлок прикусил губу, при таком неудобном положении выражение на его лица было невозможно прочитать. — Используй свой. Запах моего шампуня я сейчас не вынесу. Джон потянулся за своим пузырьком дешёвого обычного шампуня с кондиционером, который, наверное, не стоил и десятой доли того, что Шерлок отдавал за свои. Но это поможет, уберёт тяжесть с каштановых прядей и смоет всю оставшуюся кровь. Он смывал пену, проводя пальцами по коже на голове Шерлока, и обнаружил ещё один шрам. Широкий след на когда-то лопнувшей нежной коже, и Джон сжал зубы при осознании, что последний удар Александра, по всей видимости, пришёлся на голову. Под сердцем томилось искушение задержать пальцы, словно прикосновением можно разгладить все следы насилия, но Джон отмахнулся, вместо этого сосредоточившись на задаче вымыть волосы Шерлока. Поддаться этому желанию было бы послаблением, причём скорее ради себя, а Шерлоку в этот момент нужно было совсем не это. Смыв остатки шампуня, Джон выключил душ и высвободил полотенце, которое Шерлок прижимал к лицу. Быстрое, но осторожное промокание позволило избавиться от большей части воды, и Джон потянулся, помогая другу подняться на ноги и обрести равновесие. — Порядок? — спросил Джон и слабо улыбнулся, когда Шерлок кивнул. — Тогда пойдём. Тебя надо усадить, пока не свалился. Это было не шуточное беспокойство. Хилые силы Шерлока покидали его. Он шатался на каждом шагу, пока они шли в гостиную. Джон отодвинул диван от стены, когда начал ночевать внизу, потому что предпочитал находиться как можно ближе к центру комнаты, и теперь помог Шерлоку устроиться на нём. Постельное бельё Джона лежало аккуратной стопкой на полу, и Шерлок, потянувшись, подтащил к себе одеяло и плотно в него завернулся. Запах, наверное, был так себе — Джон давно уже не занимался стиркой, — но тепло, казалось, сгладило хрупкие грани Шерлока. — Мне нужно перестелить тебе постель, — пояснил Джон. — А то вид такой, будто там кого-то расчленили. — Он тяжело сглотнул, вспомнив свой первый инстинктивный страх, что Шерлок прибёг к отчаянным мерам. Теперь, когда рациональные методы выполнения неотложных действий начали отходить на второй план, Джона сотрясала дрожь — он был слишком вымотан, слишком неуравновешен от стресса. — С тобой всё будет в порядке? Я ненадолго. Но Шерлок не успел ответить, ни словами, ни вернувшимся молчанием, как в открытую дверь осторожно постучали и раздался тихий вопрос: — Мальчики, у вас всё в порядке? — спросила миссис Хадсон с порога, сжимая на груди полы розового халата. — А то я услышала грохот, а потом шум воды. Джон поморщился, осознав, что его лихорадочная попытка вломиться в ванную произвела больше шума, чем ему тогда показалось. — Всё хорошо, миссис Хадсон. Уже всё хорошо. Простите, что разбудил. Она покачала головой, чуть кривовато улыбнувшись. — Всё в порядке, дорогой. Нужна помощь? — Она показала на окровавленное полотенце, всё ещё свисавшее с плеча Джона. — Кто-то нечаянно поранился? Джон подумал о испачканной постели и полотенцах. Как бы ему ни не хотелось просить домовладелицу взять на себя стирку, ещё больше ему сейчас не хотелось оставлять Шерлока одного в квартире. Сгорбленный в углу дивана, он казался каким-то неуместным, вместо того чтобы развалиться, потерявшись в чертогах разума. Вся уверенность, которую Джон привык связывать с Шерлоком, пропала из виду, и оставшийся без неё человек ужасал своей уязвимостью. — Кровь — из укуса Шерлока, — пояснил Джон и улыбнулся, когда миссис Хадсон жалостливо скривилась. — Я собирался утром заняться стиркой, но… — Лучше сделать это сейчас, дорогой, — сказала она и, сдёрнув полотенце с его плеча, с опытной сноровкой бросила на пол как начало груды белья для стирки. — Чем быстрее отстираешь кровь, тем лучше. Я сначала замочу всё, что получится, а потом постираю. Джон ходил за ней, пока она суетилась по квартире, собирая использованные полотенца, а потом вошла в спальню Шерлока. — О боже! — Миссис Хадсон быстро моргала, и Джон за её спиной поморщился. Он уже начал убеждать себя, что слишком остро среагировал, но, вновь увидев потёки крови, вынужден был признать, что выглядело всё очень плохо. Жидкостям в принципе свойственно растекаться, так что даже небольшое количество кажется впечатляющим, но это… — Пойду-ка я проверю, как там Шерлок, — сказал он, коснувшись локтя миссис Хадсон. — Конечно, дорогой. Я сниму бельё с постели. Слава богу, я заставила его натянуть прорезиненную простыню после того, как очередной эксперимент испортил предыдущий матрас. Очень не хотелось бы снова его менять. Джон подавил усмешку, вспомнив, как ярилась домовладелица и как Шерлок отмахивался, что нечего беспокоиться, потому что пятна от химикатов покрывали всего половину кровати. Однако это объясняло, почему кровь так растеклась. Поскольку впитаться было некуда, она начала расползаться вширь. Он прошёл в гостиную и сел рядом с Шерлоком, чуть стянув одеяльный кокон вниз, чтобы увидеть его лицо. Взгляд полуприкрытых глаз был сфокусирован, что было куда лучше, чем остекленевшее безразличие последней недели. — Я просто хочу проверить пульс. — Джон вытянул два пальца, показывая на изгиб шеи Шерлока. — Ты потерял много крови. Нужно удостовериться, что ты в порядке. Шерлок послушно склонил голову набок, предоставляя Джону доступ к горлу. Щетина острой преградой виднелась на челюсти, и Джон почувствовал, как кожу на руке царапнуло, пока он нащупывал биение пульса на сонной артерии — медленного, чёткого и ровного, что очень успокаивало, и Джон облегчённо выдохнул. Пальцы замерли во влажной впадине, и, возможно, это был лишь плод его воображения, но ему показалось, что напряжённый ком тела Шерлока чуть расслабился под прикосновением. Шерлок податливо подставился под пальцы, опустив ресницы. На самом деле уже можно было не отрицать. Шерлок выглядел лучше, во всяком случае, в сравнении с предыдущими днями. Он всё ещё казался болезненно худым и слишком бледным, депрессивное настроение тенями залегло на лице, но Шерлок словно пришёл в себя и уже не выглядел отрешённым от мира. В сравнении с его обычным состоянием он, конечно, оставался лишь бледным подобием, но Джон ухватился за улучшение и воспрянул духом, когда Шерлок покосился на него и слегка скривился. — Прости? Джон озадаченно нахмурился. — За что? Ком одеяла непонятно сдвинулся, когда Шерлок пожал плечами. — За всё. За это. За то, что пугаю тебя. — Он глубоко вдохнул, и следующие слова прозвучали натянуто. — Ты не совсем на это подписывался, когда въезжал сюда. Джон даже не знал, с чего начать. Шерлок умудрялся сидеть вот так, почти утопая под грузом всего, что с ним сотворило разрушение связи, и при этом всё равно думать о Джоне. Невероятно. Он столько раз отчитывал Шерлока за недостаток сочувствия — даже задумывался, способен ли тот на это вообще, — а теперь стало совершенно очевидно, что Шерлок просто очень осторожно выбирал, кому позволить увидеть его чувства. — Тебе не за что извиняться. Я бы в любом случае здесь поселился. — Потому что тебе была нужна квартира? — На лице Шерлока появился намёк на концентрацию. Он выглядел так, словно собирал всю энергию, чтобы сосредоточиться на ответе, и у Джона сбилось дыхание, когда этот самый ответ выплыл в мыслях на передний план, и в нём не было ничего кроме абсолютной искренности. — Потому что мне нужен был ты, — прошептал Джон и кашлянул, когда слова соскользнули с губ. Он ненавидел разговаривать о собственных эмоциях, и в лучшие времена считая это сложной задачей, но сейчас заставил себя сделать исключение. Уж хотя бы этого потрёпанный всем происходящим с ним Шерлок наверняка заслуживал. — Ты… Это было… Джон вздохнул, недовольный собственной неспособностью объяснить. После возвращения из Афганистана его жизнь была такой бледной и пустой — долгие однообразные месяцы. Шерлок предоставил ему смысл, цель. Он показал, что Джон оставался всё тем же человеком, каким был до того, как пуля лишила его источника средств к существованию. Оказалось, что Джон всё же не стал бесполезным калекой, но обладал силой, был необходим, мог дать Шерлоку столько же, сколько тот предлагал ему. — Тебе нужна была Работа, — поправил Шерлок. Сияние его глаз померкло, он поёжился на диване, уронив голову на подлокотник, и улёгся на бок. Шерлок всё ещё лежал лицом к Джону, но блеск жизни уже затухал под вновь набежавшими облаками нервного расстройства. — Адреналин. Возбуждение. — Длинные пальцы согнулись, прижимая одеяло к груди словно щит. — Я не могу это предоставить. Не в таком состоянии. Джон схватил руку Шерлока и крепко сжал, отрицание жгло язык. — Нет. — Он попытался произнести это слово как приказ, будто чтобы заставить Шерлока понять, но прозвучало слишком натянуто. Яростное мотание головой осталось без внимания, и Джон поднял вторую руку, чтобы сжать пальцы Шерлока между ладонями, чтобы физически удержать его от срыва в депрессию, разинувшую пасть у него перед ногами. — Ты ошибаешься. Если бы мне хотелось только всплеска адреналина, я бы мог начать с грёбаным парашютом прыгать. Он закрыл глаза, пытаясь разобраться в кутерьме мыслей и найти правильные слова. — Всё дело в тебе. Всегда в тебе. Ты сидел в такси и рассказывал мне всё о моей жизни. Ты видел меня. Да, поначалу меня привлекли твои способности. То, как ты расследуешь дела. То, какой ты глупый, и беспечный, и гениальный, но неужели ты на самом деле думаешь, что этих причин достаточно, чтобы удержать меня здесь при твоей любви к расстрелу стен и хранению частей тела в холодильнике? — Джон сжал челюсти и, не обращая внимания на то, что его голос надломился, добавил: — Из тебя хреновый сосед, Шерлок, но я бы тебя ни на кого не променял. И это не имеет к Работе никакого отношения. Сочувственный звук перехватил горло при виде хрустального блеска собравшейся в уголках глаз Шерлока солёной жидкости. Он крепко жмурился, словно думал, что поток можно сдержать усилием воли, но это не удержало тихую слезу, скатившуюся у него по щеке. Свободной рукой Шерлок яростно зажал источник влаги, пытаясь стереть слёзы, а мрачные слова прозвучали полушёпотом-полурычанием. — Они не прекращаются, — прошипел он, и следующий вдох обернулся сдавленным хрипом, словно Шерлок пытался побороть боль в сердце, но безуспешно. — Я не должен плакать по нему. — А ты этого и не делаешь. — Хотя бы это Джон мог сказать наверняка. Он сместился, поудобнее устроился на полу и прислонился плечом к дивану. — Ты плачешь не потому, что его больше нет. Ты плачешь потому, что он слишком много всего забрал с собой. А ещё боишься, что не получится всё это вернуть. — Джон снова сжал руку Шерлока, вкладывая в это движение всю свою убеждённость. — Но у тебя получится. Я уверен. Чего бы это ни стоило. Шерлок покачал головой и срывающимся голосом прошептал. — А если у меня не получится? — Получится. Тебе помогут. Я помогу. — Джон поджал губы, стараясь перебороть сочувственный ком в горле, а Шерлок зарылся лицом в одеяло рядом с его плечом, пряча свою печаль. Склонив голову, Джон прислонился лбом к макушке Шерлока и поклялся не громче шёпота: — Я обещаю. Намёк на движение заставил Джона посмотреть в сторону спальни Шерлока, где стояла миссис Хадсон — с блестящими глазами и охапкой белья на стирку в руках. Она перехватилась поудобнее и поднесла дрожащую руку к губам, обещая молчать и сдерживая слёзы. Шерлок точно не хотел бы, чтобы его видели таким, и она понимала, что для него лучшим утешением будет притвориться, что её тут вовсе не было. Миссис Хадсон с преувеличенной осторожностью подошла ближе, подхватила с пола кипу полотенец и оставила их наедине. Джон ждал, жалея, что ничем не может вытащить Шерлока из хватки горя. Мышцы жгло стремлением сочувственно погладить ладонью, но Джон подозревал, что, если подчинится этому желанию, Шерлок воспримет это скорее как покровительство, чем как утешение. Поэтому Джон сидел неподвижно, всем существом стараясь передать утешение и сочувствие через две точки контакта — обхватывающие ладонь Шерлока руки и прижатый к тёмным влажным кудрям лоб. Это казалось недостаточным, но клещи отчаяния Шерлока постепенно разжимались. Тихие, судорожные всхлипы становились всё реже, а загнанное дыхание начало выравниваться. — Прости. Джон чуть не пропустил это хриплое извинение, но, казалось, уловил намёк на смущение в голосе Шерлока. Это в сравнении с полным безразличием было переменой к лучшему, и он посмотрел на полускрытое под одеялом лицо. Кожа Шерлока покрылась пятнами, а нос покраснел. Белки глаз пронизывала кровавая сетка сосудов. Слабое подобие изящного образа, который Шерлок поддерживал, когда притворялся больным. Но теперь он просто казался развалиной, иссушённой силой эмоций и оттого несчастной. — Хватит извиняться, — потребовал Джон, отпуская руку Шерлока и вставая на ноги. Меньше минуты ушло на то, чтобы взять из ванной свежий рулон туалетной бумаги и подсунуть его под локоть Шерлока. А потом Джон наблюдал, как когда-то столь ловкие пальцы отделили пару секций бумаги, чтобы использовать в качестве носового платка. — Ты ни в чём не виноват. Шерлок едва слышно с отвращением фыркнул, и Джон должен был признать, что винить его за это было нельзя. Должно быть, ужасно настолько потерять над собой контроль. В обычных обстоятельствах Шерлок и слезинки бы не проронил по погибшему Александру. Если бы гормональный баланс Шерлока оставался таким же, как был в связанном состоянии, он бы вообще не плакал. Нет, он без промедлений начал бы действовать, чтобы обезопасить своё будущее. Всё это, депрессия, апатия… Всему была причиной реакция Шерлока на разрушенную связь. Всё это сотворили химические вещества в крови, опустошая и лишая всей энергии без остатка. Даже теперь Шерлок казался разбитым, словно ему едва удавалось держать глаза открытыми, и Джон положил руку ему на голову, поглаживая лоб большим пальцем. — Может, поспишь? — предложил он. — Укус пока должен быть в порядке. Я присмотрю за тобой. Изданный Шерлоком звук вполне мог быть протестом, но, как бы то ни было, слова потерялись на полпути. Джон позволил себе понаблюдать, запоминая слишком острые линии скул и исхудалые черты лица, которые постепенно сглаживались овладевающим Шерлоком сном. Шерлок довольно быстро провалился в забытьё, и Джон со вздохом задумался, где лечь спать. Его спальня была слишком далеко, а диван занят. Быстрое обследование доказало, что на кровати Шерлока подушек уже не было — видимо, слишком заляпаны кровью, чтобы пытаться спасти. Осталось лишь одеяло. Не лучшая замена, конечно, но сойдёт; Джон приволок его в гостиную, устроил себе бедное подобие гнезда на полу и стащил плед со спинки своего кресла. Постель получилась не ахти, но ему доводилось спать и в худших условиях. Кроме того, он уже устал настолько, что готов был завалиться спать где угодно. Сон утяжелял веки, и Джон неловко свернулся возле дивана, чтобы Шерлок при необходимости мог до него дотянуться. Отдыхал он урывками, проваливаясь в краткие периоды неглубокого сна, пропитанные кошмарами, которые он не мог вспомнить по пробуждении. Каждый раз он смотрел на часы — проходило не больше часа, — и в шесть утра Джон отказался от надежды нормально поспать. Тело ломило больше некуда, но он только обругал себя, виня возраст за хруст в суставах при попытке встать на ноги. В глаза словно песка насыпали, во рту стояла клейкая слюна. Плечо и рука болели, и быстрый осмотр показал огромный синяк в месте, которым он врезался в дверь ванной. В обычной ситуации Джон бы просто вышиб дверь с ноги, но на нём не было ботинок, так что шансы сломать пальцы были слишком велики. Да и вообще силу применять не было необходимости. Шерлок даже не запер грёбаную задвижку. Пробираясь вперёд, Джон посмотрел на обозначенного человека, чьё лицо во сне казалось безмятежным. Повязка на затылке, что не удивительно, потемнела и набухла от крови, и Джон скривился. Его решимость связаться со Стэмфордом превратилась в уверенность. Он доверял Майку гораздо больше, чем любым ресурсам в интернете, и хотел удостовериться, что всё делает правильно. Джон не был уверен, что Шерлок даёт ему всю необходимую информацию, не сейчас, когда все его приоритеты погребло под штормом горя. Нет, Джону требовался кто-то не вовлечённый во всё это, чтобы убедиться, что с телом Шерлока всё в порядке, пусть даже это никак не соотносилось с его эмоциональным состоянием. Он подхватил свой телефон с кухонного стола и отправил расплывчатое, но решительное послание. Джон не хотел выбалтывать секрет Шерлока в сообщении, которое мог прочитать кто угодно. Как только Майк придёт на Бейкер-стрит, Джон всё объяснит. Если ему повезёт, он перехватит Майка ещё до работы. Джон знал старого друга слишком хорошо, чтобы предположить, что тот может отказаться. Майк патологически стремился помогать людям. Это была одна из многих причин, почему он так нравился Джону. Отправив сообщение, Джон принялся упрашивать усталое тело приготовиться к новому дню — съел тарелку хлопьев и поморщился от шума чайника, когда готовил чай. Шерлок спал, не обращая внимания на обычные звуки, казалось, сопровождавшие каждое движение Джона, и в груди вспыхнул намёк на неуверенность. Шерлок обычно спал некрепко, если только его не накачать или не вырубить ещё каким-то способом. Это ещё один симптом разрушения связи или в дело вступило нечто более зловещее? Потребность убедиться в нормальности состояния Шерлока пересилила желание дать ему поспать, так что Джон отставил чайник, вернулся в гостиную и, обхватив ладонью костлявое плечо, аккуратно встряхнул. Поначалу реакции не было никакой, но после ещё одного встряхивания посильнее Шерлок засопел и протестующе заворчал. Его веки дрогнули, и спустя несколько секунд Джон увидел между тёмными ресницами отблеск мутного серебра — затуманенный, рассредоточенный. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Джон, с сочувственным увлечением наблюдая, как Шерлок пытался вывернуться из манящих глубин сна. Он плотно зажмурился, а потом распахнул глаза. — Устало. — Полученный ответ не был особо информативным, но огромный зевок, который Шерлоку не удалось подавить, хорошо подчёркивал сказанное. Во всяком случае, он был в сознании и мог отвечать на вопросы, хотя уже снова пытался устроиться в одеяле Джона и, закрыв глаза, испустил долгий порывистый вздох. — Эй, побудь немного в сознании. Слушай, мне нужно рассказать Майку обо всём этом. — Джон повёл рукой, обозначая вялую фигуру Шерлока, и щёлкнул пальцами в сторону повязки на затылке. — Мне нужно второе мнение, и… — Он — очевидный выбор. Бета с доступом к медицинским знаниям об омегах. Джон моргнул, узел в груди ослаб при звуке знакомой уверенности в голосе Шерлока. — Ага. В смысле, он не специалист, но… — Но он непредвзят. — Шерлок снова зевнул, смазывая слова. — Всё в порядке. Вибрация телефона помешала Джону ответить, и он отвернулся, чтобы прочесть сообщение: Майк уверял, что придёт на Бейкер-стрит как можно скорее. Сообщение заставляло действовать, и Джон оставил снова задремавшего Шерлока, чтобы сбегать наверх переодеться. Он едва успел наскоро побриться и почистить зубы, когда до слуха донёсся робкий стук. Сбежав по лестнице, Джон открыл входную дверь и устало улыбнулся, заметив, что Майк не только принёс с собой медицинский саквояж, но и держал в руке нечто сильно напоминающее пакет с пончиками и кофе. — Завтрак, — пояснил Майк, его круглые щёки расплылись в дружеской улыбке. — Ну, вроде того. Дело казалось неотложным. Шерлок в порядке? Джон отошёл в сторону и поманил Майка внутрь, пытаясь решить, как всё объяснить. Теперь, когда дело до этого дошло, он не совсем понимал, что сказать. Молчание затянулось, а Майк терпеливо ждал, пока Джон не кашлянул. — Он… да… нет. В общем, Шерлок — омега. — Он втянул воздух, выглядывая в лице Майка что-то кроме удивления и принятия. — Он много лет жил отдельно от альфы, но на прошлой неделе тот ублюдок взял да помер. Сочувственное шипение Майка прозвучало незамедлительно. За его добродушной внешностью скрывался гибкий крепкий ум, так что Майк быстро сообразил: — Разрушенная связь? — Ага. Это… — Джон пожал плечами, — …всё сложно. — Да уж наверняка, — согласился Майк и задумчиво посмотрел на пол, а потом махнул рукой наверх. — Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я на него взглянул? — Если можешь. Он ненавидел этого урода, но депрессия от этого легче не становится. — Апатия? — Майк тяжело выдохнул, когда добрался до вершины лестницы, потирая живот. — Да. Не интересуется ни едой, ни расследованиями. Большую часть времени провёл в постели. Встаёт в туалет, но потом снова забирается под одеяла. Эти новости почему-то вызвали у Майка улыбку, и Джон озадаченно нахмурился, ожидая объяснений. — Это хорошо. Готов поспорить, что ты уже провёл исследования и знаешь об увядающих пяти процентах? — О тех, кто просто… умирает? — Джон поджал губы, стараясь затолкать поглубже страх, мотыльками порхающий в груди. — Да. Я пытался узнать, как определить, не направилась ли омега по этому пути, но информации совсем мало. — Не в публичных источниках, это да. Доступ к огромной части касающейся здоровья омег документации строго ограничен. Ты должен пройти проверку и всё такое. Поскольку частью моей работы является преподавание, и я не альфа, то в моих силах наложить лапы на материалы, о существовании которых ты даже не подозреваешь. Он шагнул в гостиную и приподнялся на мысках, чтобы получше разглядеть спящего Шерлока. А потом зашептал: — Те, кто увядают, совершенно отстраняются от жизни и потребностей тела. Никто до конца не знает, почему так получается, но они совершенно не осознают, что с ними происходит. Они скорее ходят под себя, чем бегают до уборной, чахнут и голодают, вместо того чтобы хоть крошку проглотить. Если сдвинешь их с места — останутся лежать там, где положили. Шерлок соблюдает базовую гигиену и возвращается на место, которое считает безопасным. Это хороший знак. На этих словах Майка у Джона внутри ослаб какой-то узел. Стэмфорд говорил с убеждённостью человека, уверенного в своих знаниях, и Джон задумался, почему не позвал его сразу же, как только всё это началось. — Мне удалось выяснить кое-что из того, чего следует ожидать, — пояснил Джон. — Но я и подумать не мог, что всё будет вот так. — Никто не мог бы. Майк обошёл диван и устроил свои вещи на журнальном столике, а потом протянул руку и потрогал Шерлока за плечо, с интересом разглядывая медленно пробуждающееся лицо. — Доброе утро, Шерлок. Мне нужно осмотреть твой укус. — Если его и обеспокоила сонная медлительность разума, обычно работающего на сверхзвуковой скорости, он ничем этого не показал. — Прошлой ночью начал кровить, да? — Джон без раздумий кивнул, но Майк лишь улыбнулся ему и дождался ворчливого утвердительного звука от Шерлока. — Ну, тогда это объясняет сонливость. Формирование правильного струпа очень важно. — Почему? — спросил Джон. — Если не будет правильного заживления, у омеги будет высок риск бактериальной инфекции в спинальной и мозговой жидкости. — Добродушное выражение лица Майка оформилось серьёзными складками, и по спине Джона прокатился леденящий холод. — То же самое происходит, если кто-то пытается поместить новый укус поверх уже существующего или на место ещё не затянувшегося. Это известно почти наверняка; в наше время почти не случается, но бывает. — Майк запрокинул голову и посмотрел на Джона. — Ты бы сразу же такое заметил, — мягко убеждал он. — Ты слишком хороший врач, чтобы пропустить нечто подобное. Я сейчас просто заранее предупреждаю о такой вероятности. — Господи, — выдохнул Джон, зарывшись рукой в волосы и пытаясь не размышлять о том, что могло бы произойти. — Какого чёрта Майкрофт меня не предупредил? Он сказал, что это может напоминать заболевание, но даже не подумал как-то упомянуть менингит. — Возможно, он и сам не в курсе масштабов рисков. Я всё это знаю, потому что читал всю документацию. Я вижу шаблоны, не указанные в отчётах, потому что у меня есть доступ к многочисленным источникам. — Майк покачал головой. — Система здравоохранения омег — это позор. Любая попытка что-то изменить заканчивается плачевно, так что нам остаётся только делать всё, что в наших силах. Он протянул руку и с большой осторожностью снял повязку, чтобы не потревожить начинающую покрываться струпьями кожу, всё ещё влажную и сочащуюся сукровицей. — А всё выглядит вполне неплохо. Заживляющие вещества стимулируют выброс мелатонина, поэтому Шерлок такой вялый. Его тело сейчас вроде как в спячке. Это будет глубокий, но недолгий сон. Смысл в том, чтобы омега не двигалась и могла сформироваться корка на ране. — Он проверил повязку на предмет тревожащих признаков инфекции, а потом протянул её Джону. — Лучше её пока убрать. Пусть лучше будет доступ воздуха. Джон устало примостился на подлокотнике дивана возле ног Шерлока. Майк не давал никаких гарантий, но всё равно снабжал фактами, проверяя пульс Шерлока и пробуждая его, чтобы задать тихие вопросы. Майк кивал при отрывочных ответах, проверил рефлексы локтевого нерва и нет ли признаков обезвоживания. Ещё он послушал лёгкие, чуть склонив голову набок, когда сосредоточился на звуках, поставляемых в уши стетоскопом. Наконец Майк упаковал в саквояж те немногие предметы, которыми воспользовался, и потянулся за кофе. Хорошенько глотнул и похлопал Джона по плечу. — Пока что всё неплохо. Он реагирует, пульс медленный, но ровный. Он исцеляется… Как бы страшно всё это не выглядело, это практически образцовый пример прогресса при разрушенной связи. — Я чем-то могу помочь? Заставить побольше есть? Попытаться вытащить его из постели? Джон и закончить не успел, а Майк уже качал головой, а на его лице играла добрая кривоватая улыбка. — Я бы с радостью помог тебе принять более активное участие в его выздоровлении, но лучше всего сейчас просто присматривать за ним и дать процессу идти своим чередом. — А ничего, что он здесь остаётся? — Это было решение, которое он уже далеко не единожды подверг сомнению с тех пор, как привёл Шерлока на Бейкер-стрит, но отрицательный ответ Майка смахнул эту неуверенность в сторону. — Несомненно. Я прочитал пачки страниц текста про разрушенные связи, и одно могу сказать наверняка: большое значение имеет запах. Им нужно быть где-то, где пахнет домом. Иногда это какое-то место, а порой больше связано с людьми. Помогает нахождение рядом с детьми, или, если детей нет, с семьёй, если они близки. Но, полагаю, в случае Шерлока нужна его квартира и человек, с которым он её делит. — Майк махнул рукой в сторону Джона, и в его глазах блеснула искорка лукавства. — Он, скорее всего, начнёт тянуться к вещам, которые пахнут тобой. Если ещё не начал. Джон подумал о странном настоянии Шерлока использовать именно его шампунь, о том, как тот закопался в его постельное бельё, а не потребовал принести собственное. — Это помогает? — спросил он, пытаясь игнорировать намёк на удовольствие при этой мысли. Майк смерил его понимающим взглядом. — Любому человеку в сильном расстройстве легче находиться в знакомом месте с небезразличными ему людьми. Просто в отношении альф и омег это несколько более очевидно. Он откашлялся, и на круглом лице проявилось что-то вроде смущения. Майк был воплощением практичности и всегда прямо обсуждал самые неудобные темы, но теперь мешкал, переводя взгляд с Джона на Шерлока и обратно. — Полагаю, теперь его просьба, чтобы я показал тебе, как действует теликострон, обретает смысл. Это было не столько ради расследований, сколько ради него. Джон слабо рассмеялся и склонил голову. — Я до недавнего времени не знал. Он пытался что-то доказать. За несколько дней до этого я вообще думал, что он альфа. Выражение на лице Майка стало задумчивым, но он всегда думал быстро, и Джон прямо видел, как Майк перебирает различные варианты, прежде чем снова заговорить. — Но это не так. Как ты и сказал, это сложно? Джон подумал о Каннингемах, об обществе, которое могло заковать Шерлока в очередную связь без любви, и о биологии, которая может сделать эту связь необходимостью. — Очень. Майк примостился на подлокотнике кресла Джона, сжав в ладонях стаканчик с кофе. — А ты как? Ты в порядке? — Что? Да, я… Я в порядке. Беспокоюсь, но в норме. — Джон пожал плечами, попытавшись нацепить, как он надеялся, успокаивающую улыбку, но Майк на это явно не купился. — Я это к тому, — Майк взмахнул рукой, чтобы подчеркнуть свои слова, — что хотя для Шерлока полезно находиться здесь рядом с тобой, на поверхность выходят новые риски. Ты же… понимаешь, чего ожидать? — Ну, в конце концов у него начнётся пиресус, но Майкрофт сказал, что до этого ещё несколько недель как минимум. — Джон смотрел на Майка, по выражению лица которого понять что-либо было невозможно. — Разве не так? — Скорее всего, но это не все равно что выключателем щёлкнуть. Я про переход Шерлока из связанного состояния в несвязанное. Ты не знаешь, каков он без связи. Ни по характеру, ни по поведению. Тебе нужно быть готовым. — Майк пожал плечами. — Я не утверждаю, что он будет кардинально отличаться от того человека, которого ты знаешь, но почти наверняка станет менее уравновешенным и всегда будет настороже. Его естественный запах восстановится, а потом ещё и во время пиресусов начнёт меняться… Майк вздохнул и развёл руки. — Я тебя знаю, Джон. Знаю, что в нормальных обстоятельствах ты ни за что не попрёшь на человека силой, но это… — Он обвёл рукой Бейкер-стрит, обозначая сложившуюся ситуацию. — Это неизвестный сценарий. Если Шерлок впадёт в пиресус в твоём присутствии, не среагируешь ли ты так же, как любой альфа из элиты? — Нет. — Джон категорично помотал головой. — Я бы… Я бы никогда… Я не… — Ты этого не знаешь, — мягко сказал Майк. — Гормоны штука сильная, и нет способа выяснить, какая часть их воздействия чисто биологическая, а какая обусловлена социальными нормами. Мы понятия не имеем, сможет ли твой разум остановить тебя. — Он понизил голос и, бросив взгляд на Шерлока, посмотрел Джону в глаза. — Я тебя знаю. Ты себя никогда не простишь. Джон закрыл глаза и склонил голову. Майк был прав. Джон слишком хорошо помнил, каково ему было в лаборатории под воздействием теликострона. Это была невидимая сила притяжения, которая настраивала всё тело на секс и туманила разум. Он осознал, что могут быть такие ситуации, когда его моральные ориентиры просто подведут, сдадутся под напором ослепляющего биологического императива. — Я говорю это только для того, чтобы ты был настороже, Джон, а не чтобы испугать тебя. Шерлок знает, чего ожидать. И я уверен, что с наступлением критического момента он сможет позаботиться о собственной безопасности, как и о твоей. Майк поднялся на ноги и откашлялся, посмотрев на часы. — Мне нужно на работу. Я не могу дать тебе доступ к имеющимся у меня отчётам, они ограничены больничной сетью, но в моих силах кое-что распечатать и передать тебе. Чем больше знаешь и всё такое, верно? — Верно. — Джон поднял голову и встал, чтобы пожать Майку руку. — Спасибо тебе за всё. Надо было раньше тебе написать. — Да без проблем. Я закину распечатки в почтовый ящик по пути домой. Если понадобится стороннее мнение по какому-то вопросу, просто дай мне знать. О, и… — Он оглянулся вокруг, взял листок бумаги и ручку и нацарапал номер. — Так ты сможешь связаться с доктором Мэдисон. Она специалист по работе с омегами. Частная медицина, но она действительно хороший человек. При любых признаках инфекции звони ей и скажи, что это я тебя направил. Она не будет задавать вопросы. Для неё будет важно, только чтобы Шерлок был в порядке. Майк подобрал свою сумку и хлопнул Джона по плечу, а потом сочувственно вздохнул. — Слушай, я могу представить, насколько это тяжело. Мне бы хотелось сказать, что скоро всё закончится, но, судя по твоим словам, всё совсем не так просто. Но кое-что могу сказать наверняка: он поправится. Это может занять время, это может быть непросто для вас обоих, но он слишком умён, чтобы ничего не придумать, а ты слишком хороший друг, чтобы позволить ему страдать в одиночестве. — Майк улыбнулся. — Нужно подождать, и всё образуется. Возможно, именно из-за непреходящей улыбки Майка, или из-за его тихой уверенности, но в Джоне несмотря ни на что начала зарождаться надежда. Ничего нельзя было знать наверняка, а Майк лишь предполагал, какие их ждали препятствия впереди, но впервые за много дней ситуация выглядела не такой мрачной. За время их соседства они с Шерлоком раскрывали невероятные преступления и пережили невозможные приключения. Они через всё прошли вместе, и будь Джон проклят, если он собирается позволить чему-то разделить их чем-то, что ни один из них контролировать не мог. Этого не случится, пока Джон может сражаться рядом с Шерлоком.