Золотая клетка

Лучи утреннего солнца сочились по краям штор, выдёргивая Джона из рваного забытья. Огонь в камине померк до призрачно-серого пепла, а диван за несколько часов сна обнял уставшее тело мягкой колыбелью. Было очень глупо настаивать на том, чтобы обосноваться здесь, в то время как наверху было бог знает сколько удобных кроватей, но он не мог вынести даже мысли о том, чтобы быть отдельно от Шерлока. Только не после вчерашнего. Воспоминания о Каннингемах утратили резкость, гнев и отвращение утонули в тёплом потоке надежды. И непонятно было, что поразило сильнее: их предложение сделки или реакция Шерлока на их обещание. Ледяная сдержанность, столь многим не позволявшая приблизиться, раскололась, как только они вышли из дома, тело его дрожало, а лицо побелело от потрясения. Шерлок словно смотрел на мир новыми глазами, а на Джона так, будто тот был самым притягательным человеком во вселенной. И даже предупреждения Майкрофта не вынудили его отвести взгляд. Как бы восхитительно ни было в тот момент видеть Шерлока настолько открытым и юным, это не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло потом. Джон понимал, что однажды тема связей неизбежно всплывёт, но даже не предполагал, что это случится так скоро. Ему думалось, что Шерлок откажется от самой мысли об этом, не желая больше связывать себя по рукам и ногам. Именно поэтому вопросы Джона были настолько беспощадными — он отчаянно желал узнать мотивы Шерлока. Что бы тот ни сказал, ответ остался бы неизменным. Даже если бы Шерлок заявил, что это всё исключительно ради расследования, Джон подчинился бы. Конечно, попытался бы несколько отстраниться, чтобы защититься от неизбежной боли из-за того, что вкладывает в отношения больше, чем Шерлок может предложить взамен. Как оказалось, об этом не стоило беспокоиться. Бабочки жара метались внизу живота, а улыбка изогнула губы при воспоминании о запинающихся искренних объяснениях Шерлока. Он предложил связь без ограничений, сказал, что Джон может уйти, как только пожелает, но при этом с такой силой сжимал его руку, что это намекало на нечто совершенно иное. Шерлок так старался сказать то, что, как ему казалось, хотел услышать Джон, но всё его тело, движения и суетливые жесты выдавали серьёзное вмешательство чувств. Казалось, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Именно поэтому Джону пришлось сдерживаться в ожидании, пока Шерлок выразит всё это словами, ведь если они оба хотели одного, тогда это решение могло бесповоротно изменить их жизни. С самого начала их дружба характеризовалась полной самоотдачей, и Джон надеялся, что и тут ничего не изменится. Он не требовал слишком многого и терпеливо ждал, а потом едва слышный ответ Шерлока разрушил остатки сомнений. Шерлок хотел всё. Не только узел или связь, но всё, что Джон мог предложить. В какой-то ослепляющий, заполненный инстинктами миг, он чуть не наклонил голову Шерлока вперёд, намереваясь погрузить зубы в чистую плоть на затылке. Сдержаться помог лишь слабый шепоток логики. Разочарование Шерлока казалось таким же острым, как его собственное, и теперь они существовали в мире самоотрицания — извращённая, изощрённая пытка. Было сложно определиться, стало ли вмешательство расследования благом или проклятьем. Это отвлекло их от бесконечного ожидания возвращения к норме собственной биологии, но в то же время привело к тому, что Джон множество часов во тьме наблюдал за Шерлоком, который был таким живым, гениальным собой. Шерлок поглощал доказательства, высматривая новые подробности и размышляя вслух, расхаживая по дому, своим глубоким голосом придавая форму хаосу загадки. Это был человек, которого Джон желал. Не какая-то покорная, подчиняющаяся приказам кукла, а Шерлок — небезупречный, ошеломляющий, независимый. Такой живой, что дыхание перехватывало. Ничего не поменялось, и в то же время изменилось всё. Размышления Шерлока были не настолько сосредоточенными, словно часть его внимания постоянно оставалась с Джоном. Короткие, ласковые касания подчёркивали каждое взаимодействие — скольжение пальцев, намёк на улыбку. Шерлок смотрел на Джона, и теперь блеск в его взгляде адресовался не только Работе. От этого сдерживаться становилось болезненно сложно. Джон, конечно, справился с собой, подстроился под тихую, смиренную симпатию Шерлока, не нажимая на прочерченную в песке границу. Дело было на первом месте, и Джон на этот счёт даже не сомневался. Ожидать каких-то изменений было бы глупо, и он держался, пока утомление всё же не взяло своё. Трудно было сказать наверняка, в котором часу Шерлок сказал ему идти в кровать. Смутно припоминались упрямые настояния насчёт дивана, и Джон потёр глаза, осознавая, что теплом окутывало его вовсе не покрывало, а пальто. Тяжёлое, уютное, наполненное ароматами шерсти, Шерлока и Лондона — смесь, которую Джон с наслаждением вдохнул полной грудью. А потом он вдруг осознал перемену и сделал ещё один вдох, озадаченно прислушиваясь к разнице. Вчера ароматы дома были какими-то двумерными, ограниченными совершенно очевидными запахами полироли и приготовленной еды. А теперь запах сверкал словно калейдоскоп, обоняние благодаря сниженной дозе ингибитора вернулось в полную мощь. Слышались десятки различных ноток, но именно запах Шерлока выступил на передний план — тот самый предштормовой аромат, который в сознании неотрывно ассоциировался с его обычным несвязанным состоянием. Это, конечно, не был одуряющий запах похоти, проявившийся во время пиресуса, но реакция Джона всё равно оказалась сильной. Жар вспыхнул в теле от мысков до макушки, рот наполнился слюной, так что пришлось сглотнуть. За предыдущий день он пару раз замечал обострение ощущений, но запах кожи Шерлока не выбивался за рамки солоноватого, мускусного, человеческого. А теперь сложный букет грозил затопить сознание, и ресницы Джона дрогнули, пока он разбирался с захлестнувшей его вместе с запахами волной эмоций. Влечение было словно реакция собаки Павлова, вызванное скорее близостью Шерлока, чем какими-то отдельными феромонами. Шерлок был рядом, и это возбуждало — простенькое уравнение, как ни крути. Но было в этом и нечто большее. Запах обострил разум, сузил широкий луч внимания до самых острых потребностей. Джон был расслаблен, но в ясном сознании, и после нескольких часов на мягком диване впервые за много недель чувствовал себя отдохнувшим. Тихо поднявшись на ноги, он сложил пальто и оставил его на спинке дивана, а потом пошёл в кухню. Вчерашняя одежда липла к телу — заскорузлая, неприятная, но желание принять душ никак не могло выйти на вершину списка приоритетов, когда под кожей так и гудела потребность увидеть Шерлока. Замерев на пороге, Джон уставился на представшую перед глазами картину. У кухонного острова Шерлок примостился на краю барного стула, словно готовое сорваться с места настороженное животное. Длинные пальцы правой руки обхватывали ручку, направляя кончик стержня, чтобы набросать нечто похожее на химические формулы. Он распечатал большую часть присланных Лестрейдом материалов, начиная с отчётов патологоанатомов и заканчивая фотографиями с места преступления — всё это лежало вокруг него в каком-то ужасном подобии подношений в храме. Шерлок был в своей стихии, и отвести от него взгляд оказалось почти невозможно. Единственным отличием между этим местом и Бейкер-стрит была одежда. В обычной обстановке на Шерлоке были халат и удобная пижама или узко обтягивающий тело костюм. А теперь на небрежно выпущенной рубашке всё ещё виднелись складки от жадных ладоней Джона, а расстёгнутый воротник смялся вокруг горла. Шерлок плотно закатал один рукав, чтобы не мешался, но второй свободно съехал на предплечье. К тому же он по каким-то непонятным причинам снял носки, и теперь голые пальцы ног шевелились в прохладном воздухе. Шагнув в кухню, Джон заметил мимолётную задержку в движениях ручки — намёк на паузу, после которой Шерлок продолжил писать, теперь быстрее, словно ему отчаянно хотелось доделать занимавшую его мысли задачу до неизбежного вмешательства. Спустя пару секунд он отложил ручку, встряхнул правую руку и поднял голову. — Есть прогресс? — спросил Джон и тяжело сглотнул, когда Шерлок одним бесконечно длинным движением потянулся всем телом. Так и хотелось прикоснуться. — Если можно это так назвать, — ответил Шерлок и поморщился, услышав щелчок позвоночника, а потом потёр ладонью глаза. — Хотя продвижение ничтожное и далось мне нелегко. Джон скривился и скользнул взглядом по папкам с делами последних жертв. Трое в общей сложности, хотя Шерлок предположил, что были ещё неопознанные бездомные, чьи тела оказались в общественных моргах, или в реке, или ещё в каком-то забытом богом тёмном закоулке Лондона. — Что ты обнаружил? Шерлок поманил его пальцем и махнул на разложенные на столе бумаги. Все погибшие были альфами, молодыми профессионалами с наркотической зависимостью, и идеально вписывались в шаблон. Убористый почерк Шерлока пересекал ровные печатные строки, вычленяя из общей ткани смерти отдельные составляющие, и Джон всмотрелся в информацию. Ночью он помогал организовывать и обрабатывать предоставленные Скотланд-Ярдом новые данные, но всё время его сна Шерлок усердно работал. — Эти люди умерли между четырьмя и шестью часами после приёма наркотика с примесью. — Осознание смягчило голос Джона, когда он заметил эту важную деталь, жирно обведённую красными чернилами. — Кто бы этим ни занимался, этот человек явно приближается к желанной цели. — А ещё становится осторожнее, — пожал плечами Шерлок. — Подозреваю, ему стало известно о полицейском расследовании, так что пришлось ограничить большую часть экспериментов бездомными. Будь мы в Лондоне, я бы связался с Элси. Уверен, ей было бы что рассказать на эту тему. Скотланд-Ярд может ничего не замечать, но вот она едва ли упустит, что нечто подобное происходит с городскими бродягами. — А как насчёт вещества? — Джон показал на графики, бросив взгляд на окружавшие их спектрограммы, и прислонился к плечу Шерлока. — Ты разобрался, что это? Шерлок запустил пальцы в волосы, превращая пену кудрей во взбаламученный нимб, а потом покачал головой и неопределённо повёл плечом. — Я могу лишь выдвинуть обоснованное предположение в отношении возможных компонентов, тут всё по-прежнему. Жду результатов анализов на гормоны последних жертв. У Лестрейда не было их в электронном виде, так что он отправил всё через Майкрофта. — А Молли не могла дать общую выжимку? — По всей видимости, она на несколько дней уехала навестить родственников, а я не уверен, что Лестрейд не упустит важных деталей. — Шерлок, воплощённое раздражение, закатил глаза. — Но даже если узнаем, как они умерли, едва ли это хоть сколько-то приблизит нас к выяснению личности убийцы, а именно это сейчас первостепенный вопрос. Он постучал ручкой по столешнице — сплошная беспокойная энергия и огорчение. Терпение никогда не было сильной стороной Шерлока, и Джон сочувственно хмыкнул, не в силах удержаться от того, чтобы провести ладонью по острым выступающим лопаткам. Шерлок тут же замер, ручка свободно повисла в пальцах. Он склонил голову набок и искоса взглянул на Джона. Тот даже встревожился, не пересёк ли какую-то невидимую границу, но вид у Шерлока был скорее задумчивый, чем раздражённый. Едва заметно, но отчётливо подрагивали ноздри, и Джон замер, размышляя, что же учуял Шерлок. — Концентрация ингибитора стабилизировалась на низком уровне, — пробормотал тот и развернулся на месте лицом к Джону. — Как ты понял? — Обычно ты по утрам первым делом идёшь к чайнику. Ты более чем способен одновременно спрашивать о жертвах и заваривать себе чай. Но вместо этого последние шесть минут болтаешься в моём личном пространстве, а частота и интенсивность твоего дыхания повысились. — Шерлок приподнял бровь. — Дыхание через рот могло бы дать основание предположить, что тебе нужно больше кислорода, но ты дышишь через нос. Твоё обоняние вернулось, и ты различаешь большую часть запахов. Он дёрнул плечом и отвёл взгляд, словно признавая слабость. — Ну и ещё химические нотки запаха твоей кожи сегодня гораздо слабее, чем вчера. Я заметил это сразу же, как только ты вошёл. Джон скривился и подозрительно понюхал собственный рукав, но всё без толку. Его обоняние было в лучшем случае сильным, но с Шерлоковым не шло ни в какое сравнение. — Если ты можешь учуять меня с двенадцати футов, наверное, это значит, что мне срочно нужно в душ. — Это ничуть не снизит интенсивность, только добавит к смеси запах мыла. — Шерлок подался вперёд, смял в руке свитер Джона и осторожно потянул. Тот с готовностью подчинился, да и расстояние и без этого было небольшое. Джон стоял совсем рядом с Шерлоком, а теперь оставалось лишь преодолеть последние несколько дюймов, чтобы кончик носа Шерлока уткнулся ему во впадину под подбородком. По коже пробежала восхитительная дрожь, и Джон подставил шею Шерлоку, который ничего не делал: не было ни лёгкого движения губ, ни угрожающей остроты зубов. Шерлок просто дышал Джоном, словно ему для поддержки больше ничего и не нужно было. Это было приятное ощущение. Возбуждение казалось не неудержимой силой, а фоновым гулом, ощущением, которым можно было наслаждаться как таковым, и Джон скользнул руками за спину Шерлока, расслабился, прижавшись щекой к макушке и позволив его запаху наполнить лёгкие. Аромат любовника всегда играл немалую роль во влечении. Видимо, это было свойственно всем альфам: запах значил для них больше, чем для бет, но с Джоном никогда не было вот так. Отчасти такая реакция обуславливалось тем, что Шерлок был омегой, естественно подходящим партнёром, но едва ли всё заключалось только в этом. Джон сомневался, что кто-то ещё смог бы вызвать в нём подобные чувства: не только удовлетворение, но ещё и ощущение силы и покоя, словно в мире для него не было места лучше. И так себя чувствовал явно не он один. Шерлок тяжело прижался к нему и при каждом вдохе издавал тихие, на грани слышимости удовлетворённые вздохи. Для них обоих это была лишь краткая передышка, мгновение радости от присутствия друг друга, но потом урчание в желудке Джона напомнило о том, что у его тела были и другие потребности, кроме прикосновений Шерлока — как невинных, так и не очень. — Завтрак? — спросил он. Шерлок наморщил нос. В обычной ситуации Джон бы даже не пытался заставлять Шерлока есть в разгар расследования, насколько бы ни застопорилось продвижение, но теперь не мог не размышлять, вдруг в свете подступавшего пиресуса удовлетворение голода становилось необходимостью. Все его знания на этот счёт проистекали из учебников и медицинских статей, и даже в клинических формулировках сам процесс казался крайне выматывающим. Возможно, Шерлоку стоило подкопить энергии, пока была возможность? — Разве что тост, — наконец выдавил Шерлок с таким видом, будто даже такая уступка стала для него величайшей жертвой. — Без добавок. — А как насчёт чая? Увидев, как Шерлок покачал головой, Джон нахмурился, но спорить не стал. Грань между заботой о Шерлоке, когда тот слишком отвлекался, чтобы заниматься этим самостоятельно, и намеренным оспариванием его решений была очень тонкой. Кроме того, Шерлок куда лучше реагировал на искушение, и с этими мыслями Джон принялся готовить себе завтрак, не отходя далеко, на случай если тот всё же решит себе что-нибудь умыкнуть. Когда Джон обернулся после того, как заварил чай и поджарил тост, Шерлок сидел с яблоком в руке и отстранённо жевал, с головой погрузившись в бумаги. Джон прекрасно знал, что лезть в это не стоит, поэтому просто устроился сбоку, поставил возле локтя Шерлока тарелку с тостом и принялся за свои хлопья. Он ел молча, а мысли беспорядочно витали в голове. Не сам пиресус был для него полнейшей загадкой, и не связь. В конце концов, Джон был терапевтом, а это подразумевало некие базовые знания, пусть и никогда не получавшие применения. Он понимал теорию собственной биологии — знал про узлы и их функционирование, чтобы при необходимости вылечить возможные биологические проблемы связанных с ними тканей, — но от самой мысли об использовании этих механизмов на практике на спине выступал нервный пот. Джон привык жить такой жизнью, где его узел в сексе никакой роли не играл. А теперь всё это стремительно менялось, принося осознание, что у него на вооружении были лишь картинки из учебников и кое-какие обрывки информации, полученные на уроках полового воспитания в подростковом возрасте. Тогда учитель упомянул про омег только ради полноты картины, а в подробности вдаваться и не подумал. А теперь Шерлок не просто приглашал разделить с ним время пиресуса, но также просил о связи, и дыры в познаниях Джона внезапно стали казаться слишком большими, чтобы чувствовать себя спокойно. Он уже больше половины своей жизни не считал себя хоть в каком-то смысле девственником, но сейчас чувствовал себя именно так — в равной степени возбуждённым и перепуганным до дрожи в коленях. Джон отстранённо осознал, что таращился на опустевшую простую белую тарелку так, словно в ней скрывались ответы на все его вопросы. Шерлок рядом с ним сидел неподвижно, но ощутимо буравил его взглядом — вероятно, пытался вычислить, что вызвало такое отвлечение. Интересно, он понимал, о чём думал Джон? Мог проследить неизбежный ход беспокойства, или ему и самому осознание всего этого было недоступно? — Ты же понимаешь, что у тебя есть ровно такое же право передумать, как и у меня? — спросил Шерлок лишь чуть громче, чем шёпотом. — Если не хочешь… Джон помотал головой, не давая Шерлоку завершить предложение. Не хотелось слышать ни полускрытую боль в голосе Шерлока, ни нотки ужаса, вплетавшиеся в его слова. — Я знаю, но проблема не в этом. Уж не в ближайшее время точно. Джон отложил ложку и повернулся на стуле. Сложил руки на коленях и глубоко вдохнул, пытаясь подобрать слова для объяснения. Не единожды ему почти удалось заговорить, но голос отказывался звучать, пока Джон не отбросил все наносные мелкие тревоги и не перешёл к главной проблеме. — Я беспокоюсь, что могу облажаться, поскольку понятия не имею, что нужно делать. — Щёки горячо вспыхнули, и Джон сложил руки на груди, буравя взглядом выложенный плиткой пол. — Что, если я тебе наврежу? Что, если я понимаю что-то не так? Он посмотрел на Шерлока, увидел, как тот на мгновение почти с тоской покосился на кипу бумаг перед собой, словно предпочёл бы расколоть собственный разум о скалы запутанного дела, чем разговаривать о сексе. Однако в итоге Шерлок посмотрел на Джона, и выражение на его лице не было ни задумчивым, ни равнодушным. Напротив, он словно бы считал, что небезразличие Джона в этом вопросе было для него чужеродным и сбивало с толку, выходило далеко за рамки его жизненного опыта. Чёрт. Возможно, именно так всё и было. Шерлок кашлянул и поёрзал на стуле. — Исходя из событий предыдущей ночи, не думаю, что тебе нужно о чём-то беспокоиться, — удалось выдавить ему, и на скулах проступил бледный румянец. — Если сделаешь мне больно, то точно не специально, а если что-то пойдёт не так, то научишься на собственных ошибках. — Шерлок чуть скривился. — Подозреваю, что у тебя будет полно возможностей попрактиковаться, когда у меня начнётся пиресус, хотя я и понятия не имею, в какой момент это случится. — Спустя семьдесят два часа после приёма лекарства. — Джон поморщился. — Хотя это только приблизительные предположения. — Я в курсе. — Шерлок накрыл ладонью затылок и зажмурился. На его лице появилось выражение полного раздрая, смешанное с отвращением, вызванным непредсказуемостью его собственного транспорта. — Вчера я был уверен, что у нас хватит времени на то, чтобы съездить к Каннингемам и вернуться. Сегодня я даже на порог выйти не осмелюсь. Это привлекло внимание Джона, и он, выпрямившись, спрыгнул со стула. Пальцы прижались к запястью Шерлока, чей пульс ускорился под прикосновением. Шерлок замер на месте и словно завороженный уставился на руки Джона, а когда наконец смог оторвать взгляд, в выражении его лица отчётливо виднелась тяжёлая тоска. — Мне нужно… — Он судорожно махнул на усеивавшие стол бумаги, его руки дрожали как у дирижёра перед непослушным оркестром. — Дело… Шерлоку не было свойственно прерываться на полуфразе, и Джон с кивком отошёл назад. Он понимал, что Шерлок просил дать ему пространство, пусть даже и не озвучивал эту потребность. То, что у него ещё не начался пиресус, ещё не значило, что угроза была отдалённой. Джон уже различал первые мимолётные проявления меняющегося состояния Шерлока: учащённый пульс, не желающий сходить с бледной кожи румянец. Возможно, если бы не знал о том, что наступает, Джон бы просто списал всё это на обычные проявления влечения, подумал бы, что так на Шерлока повлияла его близость. Однако в такой ситуации Шерлок не утратил бы контроль над своей способностью сосредоточиться. Но теперь он смотрел так, словно пока они находились в одном помещении, у него не оставалось другого выбора, кроме как восхищаться Джоном. — Пойду-ка я в душ, — прохрипел Джон и откашлялся. — Если только тебе не нужна моя помощь? Он ткнул большим пальцем за плечо, а Шерлок покачал головой, до побелевших костяшек сжимая ручку. Но несмотря на обещание уйти, Джон чувствовал себя так, словно ноги налились свинцом, а тело не проявляло ни намёка на желание сдвинуться с места. Ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы отвернуться и ровным твёрдым шагом пойти в сторону лестницы. И только захлопнув за собой дверь ванной и повернув замок, Джон рвано выдохнул. В голове бурлили подсчёты, сколько времени им осталось до того, как вернётся пиресус. Шерлок пока не испускал чётко определяемые феромоны, но их естественное фоновое влечение достигло нового уровня напряжения, которое Джон воспринял как предупреждение о том, что надвигается. Конечно, он и прежде испытывал нечто подобное, и чаще, чем мог бы сосчитать. Сколько раз они стояли в коридоре на Бейкер-стрит, ощущая, как в венах всё ещё бушует адреналин, смеясь, пока загнанное дыхание постепенно становилось тихим и глубоким? Это было то же самое долгое, медленное притяжение его тела к Шерлоку — губительное искушение, стократно усиленное различными гормональными всплесками. Член начал твердеть. Джон скрипнул зубами, сдирая с себя одежду, повернул краны и шагнул под струи воды. Если бы Шерлок не работал, Джон предложил бы вернуться в постель и подчиниться нарастающей волне сексуального желания, но такая роскошь была им недоступна. Напротив, Шерлок будет сражаться за каждую урванную секунду чёткости мыслей. Джон же мог лишь приготовиться к моменту, когда насыщенное желание превратится в неудержимую потребность. Он тщательно мылся, втирая шампунь в волосы и не обращая внимания на болезненное напряжение эрекции. Смыв мыльную пену, Джон выключил воду и вышел из душа, а потом обернул полотенце вокруг бёдер и сосредоточился на чистке зубов и бритье. Задерживаться в ванной не было никакого желания, только не в это утро, когда под кожей поселилось зудящее желание вернуться к Шерлоку. Не обращая внимания на грязную одежду, он прошёл в спальню, сосредоточив все мысли на насущных потребностях, которые неизбежно скоро их настигнут. Понадобятся свежие простыни, запас еды и питья, чтобы не приходилось спускаться на кухню. Даже не имея понятия, на какое время они с Шерлоком выпадут из жизни, Джон знал, что нужно приготовиться. Одевшись, он принялся за дело — в голове постепенно формировался смутный план действий. Джон нашёл платяной шкаф и поменял постельное бельё, после чего сложил запасное в пределах досягаемости. Пару часов проспать на влажном ещё можно, но пиресусы иногда длятся несколько дней, а это было уже за гранью приемлемого. Кроме того, казалось важным, чтобы у Шерлока была чистая удобная постель. А уж хотя бы это Джон мог ему обеспечить. ODX тоже прибавлял ситуации неопределённости. Как он повлияет на процесс? Сделает дольше, короче, интенсивнее? Перебирая эти мысли, Джон спустился на первый этаж и отправился в замеченную раньше кладовую. Там обнаружилось множество упаковок нескоропортящейся еды — такой, которой не требовалось хранение в холодильнике. Там же нашлась бутилированная вода, и Джон, захватив столько, на сколько хватило рук, потащил добытое в спальню, а уже там уместил всё под кроватью — при необходимости достаточно было бы только руку опустить. Прикусив губу, он пробежался по мысленному списку, а потом принёс ещё несколько рулонов туалетной бумаги и полотенца. Секс и так-то штука довольно неопрятная, а Джон сильно сомневался, что ему захочется покинуть постель ради мытья, разве что Шерлок отправится вместе с ним. Джон провёл ладонью по лицу и сухо рассмеялся над собственным поведением. Может, ему в голову и не пришло обставить комнату свечами и разбросать по кровати лепестки роз, но обстановку он явно подготавливал. Джон хотел, чтобы Шерлок чувствовал безопасность и заботу, хотел отчертить его прошлый опыт и построить вместе с ним нечто новое. А больше всего хотел быть тем, кто поможет прогнать тени затаённого ужаса из взгляда Шерлока, проскальзывающие при каждом упоминании того, что тот считал предательством собственного тела. Шерлок дал ему такой шанс. И Джону оставалось лишь постараться этот шанс не испортить. Оглядевшись напоследок, он кивнул. Несомненно, потом на ум придут ещё какие-то необходимые вещи, но пока что комната казалась хорошо обеспеченной — максимально возможное подобие убежища. Раздался необычный звук, и Джон, нахмурившись, склонил голову набок. В глубоком голосе Шерлока слышались рычащие интонации с примесью напряжения и раздражения. Джон последовал на шум и, спустившись по лестнице, замер на последней ступени. Шерлок расхаживал по гостиной, оскалившись и прижав телефон к уху. — Да наплевать мне, насколько это конфиденциально! Просто… О, да бога ради! Он с яростью уставился на экран телефона, словно тот нанёс ему личное оскорбление. Костяшки пальцев побелели — Шерлок явно подумывал, не швырнуть ли устройство в стену. — Что-то не так? Джон сочувственно улыбнулся, когда Шерлок запустил руки в волосы, с силой проводя ногтями по коже, а потом возмущённо ткнул пальцем в сторону входной двери. — Доставили результаты от Молли, но убогие приспешники Майкрофта не могут принести их к дому и сунуть в щель для почты. Что-то там насчёт проблем с конфиденциальностью и ответственностью. — Его губы скривились, и Шерлок отклонился назад, скрестив руки на груди. — А я не желаю никому открывать эту дверь. В словах Шерлока слышалась слабейшая дрожь — резкая, оборонительная, едва ли понятная Джону. Но не то чтобы он не разделял это чувство. Все люди Майкрофта были бетами, но стены этого дома ощущались чем-то вроде границ принадлежащей Джону территории, и сама мысль о том, что кто-то к ним приблизится, отдавалась зудом под кожей. Он не хотел, чтобы кто-то настолько близко подошёл к Шерлоку — даже думать об этом не мог. Джон сжал кулаки, осознавая, что это было проявлением инстинктов, а потом принялся думать, как разрешить ситуацию. — Давай я заберу. — Джон пожал плечами, отгоняя раздражение из-за необходимости оставить Шерлока тут одного, пусть даже на какие-то полчаса. Однако лучше уж немного самому потерпеть неудобства, чем видеть Шерлока вот таким. Напряжённым до дрожи, сгибающимся под весом чего-то слишком напоминающего отчаяние. — Это не займёт много времени. Ему думалось, что Шерлок тут же ухватится за такую возможность и чуть ли не лично вытолкает его за дверь. Но нет, Шерлок застыл, его горло дёргалось, словно он пытался проглотить нечто невыразимое. Руки безвольно повисли, и Джон тут же сошёл с последней ступени. — Шерлок? — Я… Хорошо. Спасибо. — Он посмотрел на Джона, и в выражении его лица сквозила какая-то беспомощность. — Возьми с собой телефон, на всякий случай. Джон облизнул губы и, не сводя взгляда с Шерлока, начал говорить: — Ты же знаешь, документы за несколько дней никуда не денутся. Это может подождать, если тебе это нужно. Он не наседал, не говорил Шерлоку, что пиресус очевидно подступает на всех парах, зато предоставил оправдание, будь в этом необходимость. Шерлок был вынужден критически осмыслить ситуацию и плотно поджал полные губы, так что плоть побелела до цвета кости, а затем помотал головой. — Я не… Я… — Шерлок прижал пальцы к вискам, дёрнул прядь волос, а потом снова посмотрел на Джона невероятно острым, почти болезненным взглядом. — Я всё ещё могу думать. Нужно успеть как можно больше. Понимаешь? Его голос звенел отчаянием, словно Джону обязательно нужно было понять. — Хорошо. — Джон улыбнулся, увидев, как Шерлок облегчённо обмяк, словно искренне полагал, будто его сейчас скрутят силой и заставят прекратить. Придав твёрдости голосу, Джон в очередной раз постарался донести очень простую мысль: — Тебе решать, Шерлок. Во всём. Я заберу лабораторные отчёты и вернусь как можно скорее, хорошо? Он не упомянул о своих подозрениях, что тогда уже может быть слишком поздно. Шерлок напоминал человека, глядящего в бездну, при этом понимая, что в неё придётся шагнуть, но старающегося как можно сильнее отсрочить неизбежное. Отчасти это могло обуславливаться упрямством и искренним желанием собрать наконец мозаику расследования, но Джон готов был поставить месячную зарплату, что тут было что-то ещё. Это был способ Шерлока продемонстрировать, что его определяло нечто большее, чем собственный гендер и власть такового над его биологией. Прожив всю жизнь в окружении людей, которые обращались с ним как с имуществом, Шерлок ценил каждую толику контроля, даже когда она утекала сквозь пальцы. Джон не собирался у него это отнимать, никогда и ни за что, и поэтому быстро подхватил куртку и ключи, а потом направился к входной двери. — Когда вернусь, открою сам, — крикнул он через плечо, стараясь побороть желание вернуться к Шерлоку и намертво приклеиться к нему. — И бога ради, никому не отвечай. — Естественно. Выходя за порог, Джон спиной чувствовал взгляд Шерлока. Он закрыл за собой дверь, оставив под замком дом и его обитателя, а потом попытался убедить собственные ноги двигаться. Поставить вперёд одну, потому другую — больше ничего и не требовалось, но, как и тогда в кухне, задача казалась невыполнимой. Все инстинкты Джона кричали разворачиваться и возвращаться в дом, и он, скрипнув зубами, заставил себя пуститься в быстрый марш. Господи, если всё уже было так плохо, насколько же хуже станет потом? На этой мысли Джон с силой выдохнул и сунул руки в карманы куртки, сжал в пальцах телефон, чтобы почувствовать, если тот завибрирует. Теперь, на улице, нос заполнил свежий прохладный воздух, и Джон осознал, насколько густой была атмосфера внутри дома. Омеги производили несколько различных феромонов, большая часть которых проявлялась только при приближении пиресуса — ещё одно предупреждение для любого человека с образованием о том, что цикл Шерлока восстановился и стремительно приближался к кульминации. Джон ускорил шаг, чуть не трусцой спеша по длинной подъездной дорожке к внутреннему периметру. От дома было далековато, добрых три четверти мили, и к тому моменту, когда он добрался до места, у него не получалось отделаться от беспокойства и раздражения из-за того, что пришлось оставить Шерлока одного. Возможно, пешки Майкрофта предвидели его поведение, или сам Майкрофт приказал им соблюдать осторожность. Так или иначе, Тони уже ждал у ворот и без дальнейших церемоний протянул ему зажатую в руке папку. — Простите, доктор Уотсон. — Голос его звучал довольно-таки искренне. — Мы не хотели рисковать нарушением конфиденциальности и прекрасно понимали, что к дому приближаться не стоит, учитывая все обстоятельства. — Он протянул ещё пару листов бумаги, плотно сложенных и ещё тёплых после принтера. — Мистер Майкрофт Холмс так же хотел, чтобы вы получили вот это. Он подумал, что это поможет вам немного успокоиться. Джон неуклюже развернул верхний лист, увидел своё имя и печатные строки: анализ на ЗППП — всё чисто. На второй бумаге наверняка будет указано имя Шерлока, и быстрый виноватый взгляд позволил увидеть тот же список не выявленных инфекций. — Когда... Он покачал головой, а потом посмотрел на Тони, пытаясь решить, нужно испытывать благодарность за информацию или ужас от подобного вторжения в его личную жизнь. — Мистер Майкрофт Холмс смог заказать исследование на основании образцов крови, взятых у вас ещё в Лондоне. Мистер Шерлок Холмс предоставил небольшой образец сразу по прибытии сюда, чтобы мы могли среагировать на любое возможное обстоятельство в случае медицинской необходимости. — Должно быть, он увидел на лице Джона некоторое сомнение. — У нас есть первоклассное медицинское оборудование, доктор Уотсон. Пары капель крови более чем достаточно, но если вы сомневаетесь в результатах… Тони потянулся за дверь пристройки охраны сбоку от ворот и достал нечто сильно напоминающее аптечку. — Кое-какие… ну, припасы. Ему в его тёмном костюме было невероятно неуютно, плечи напряглись. Джон заглянул в аптечку, и его мозг застопорился на осознании того, что было внутри: презервативы, предназначенные для альфы в гоне. Не зная, кому теперь было более неловко, ему или Тони, Джон стрельнул тяжёлым взглядом. — Это вам Майкрофт передал? Стоило только словам сорваться с губ, как Джон тут же покачал головой. Будь его руки свободны, он бы их вскинул, чтобы оборвать ответ. Ему не хотелось знать. Но Тони уже начал говорить, глядя прямо перед собой поверх плеча Джона, словно был солдатом, отвечающим перед вышестоящим офицером. — Нет, сэр. Мисс Антея. Полагаю, она действовала по собственной инициативе. — Тони мельком встретился взглядом с Джоном, и на мгновение между ними воцарилось товарищеское смущённое веселье. — Я могу ещё чем-то помочь, доктор Уотсон? — Нет, это… Думаю, вы уже сделали достаточно. — Джон кашлянул и сунул документы подмышку, а результаты анализов и аптечку надёжно положил в карман. — Спасибо. Отрывисто кивнув, Тони вошёл обратно в пристройку и закрыл за собой дверь. А Джон остался один и провёл свободной рукой по лицу. Вот правда, он должен был понимать, что Майкрофт ничего не оставит на волю случая. Холмс следил за всем миром через мириады камер видеонаблюдения и очень редко сдерживался от того, чтобы сунуть нос в личную жизнь других людей. С чего бы ему задумываться о том, этично ли проводить анализы крови без разрешения? — Господи. Джон тряхнул головой и развернулся, радуясь, что никто не предложил подбросить его обратно к дому. Едва ли у него получилось бы вынести неловкое молчание, сидя рядом с Тони и понимая, что тот с лёгкостью мог предположить, чем они с Шерлоком будут заниматься. Конечно, люди с самого начала думали, что они трахаются, но теперь всё было иначе. Это лишь подчеркнуло то обстоятельство, что природа Шерлока выставила секс на передний план — не просто как вероятность, но как нечто определённое, интимное и неизбежно связанное с потребностями его гендера. Джон прогнал эту мысль прочь, смущение угасало с каждым шагом. Он больше не мог тратить время на беспокойство о каких-то незнакомцах. Пусть себе думают, что хотят, да и не наплевать ли, даже если они точно знали, чем они с Шерлоком будут заниматься? Нечего тут стыдиться. К тому времени, как Джон дошёл до двери, его пальцы заледенели, и он чуть не уронил папку в грязь. Страницы упорно пытались вывалиться, и Джон раздражённо поправил их, сунул руку в карман, вытащил ключ и вставил в замок, а потом толкнул плечом дверь. Запах тут же нахлынул на него, дверь резко повернулась на петлях и с грохотом захлопнулась, когда он бездумно оперся на неё. Джон покачнулся, одной рукой всё ещё упираясь в деревянную поверхность, перед глазами мелькали искры, на лбу проступил пот. Рот приоткрылся, Джон слышал каждый сип собственного загнанного дыхания, пока пытался собраться с разметавшимися мыслями. Точно так же было тогда на Бейкер-стрит: воздух был насыщен запахом течки Шерлока. Вот только в тот раз Джон спал, бог знает как долго купаясь в густом аромате и реагируя на инстинктах. А теперь он бодрствовал и всё осознавал, мог в живом режиме почувствовать, как тело приходило в готовность, вместо того чтобы проснуться с узлом и отчаянным животным желанием подмять Шерлока под себя. Джон неуклюже поднял руку и пригляделся к часам на запястье. Нервы звенели, колени подкашивались, а зрение плыло по краям, но ему удалось вычислить, что его не было всего полчаса. Меньше тридцати минут, а всё уже заметно поменялось, словно ODX всё ускорил. Почему-то Джон сомневался, что погружение Шерлока в пиресус будет медлительным и постепенным переходом, если можно было судить по текущему темпу развития событий. Он бросил отчёты о вскрытии на столик возле двери и решительно прошагал по коридору. От каждого вдоха кровь гудела, по коже головы и вниз по рукам сбегали мурашки. Глаза ощущались как-то странно, веки опускались, а зрение отбрасывало за ненадобностью каждый силуэт, не являвшийся Шерлоком. — Ты чего так долго? Джон резко повернул голову и уставился влево, где Шерлок стоял в проходе гостиной. Его голос гудел в ушах — хриплый, напряжённый, — и кожа Джона пульсировала в ответ тяжёлым, первородным биением ощущения присутствия. Он дёрнулся, жёсткие оковы выдержки пошатнулись под взрывом инстинктивного стремления сорваться с места и схватить Шерлока. Джон всё думал о том, как увидел собственное отражение на Бейкер-стрит и какой у него тогда был вид. Не любящий и возбуждённый, а хищный и исполненный животной похоти. Он не хотел быть таким человеком. — Я… — Голос сорвался, и Джон сглотнул, плотно зажмурившись, а потом кашлянул. — Не думал, что всё начнётся так быстро. Шаги: тихий шёпот кожи по полированным деревянным панелям. Каждый нагнетал предвкушение, и Джон крепко сжал кулаки, не осмеливаясь открыть глаза. Да ему и не нужно было видеть, чтобы понять, что Шерлок шёл прямо к нему. С каждым выверенным шагом становился насыщеннее аромат, клубящийся в синусах — слой за слоем, восхитительный, искушающий. Запах перерос из робкого намёка на секс и течку в нечто, заполняющее Джона до предела, нечто непреложное. — Если ты передумал… — Голос Шерлока дрожал, он гулко сглотнул. — Если ты этого не хочешь, то тебе нужно уходить прямо сейчас. Джон распахнул глаза и неверяще уставился на Шерлока, который остановился на расстоянии меньше вытянутой руки, раскрасневшийся, дрожащий, пожирающий Джона потемневшими до цвета грифеля глазами. Полные губы приоткрылись, опухшие от постоянных укусов, а небрежно распахнутая рубашка теперь казалась не завораживающей, а непристойной. Хлопковый воротник сбился, обнажая выступы ключиц и грудь, и с каждым тяжёлым вдохом раздавался многообещающий шёпот ткани. — Я никуда не уйду. Звук, который издал Шерлок, отозвался в костях Джона — жадный вздох облегчения. А потом их губы столкнулись, раня, стремясь подчинить. Джона словно цунами накрыла, и он попытался удержаться на волне, а Шерлок прижал его к себе. Требовательно навалился, поднял его подбородок, всем телом выражая голод и властность. Это было не то покорное, умоляющее существо, которое когда-то представлялось Джону. Это был Шерлок, который намеревался взять то, чего желал: Джона, целиком и полностью. Язык жадно, чувственно очертил губы Джона, а потом вторгся внутрь. От всепоглощающего чувства из горла вырвался стон. Прикосновения длинных пальцев ощущались везде, они забирались под одежду, находя каждую прореху, оглаживая кожу, словно всего этого было слишком мало. Бёдра прижались к налившемуся члену Джона, сужая мир до фрикций и жара. Внезапно что-то неудобно впилось Джону в живот. Он заворчал и сморгнул дымку похоти, а Шерлок чуть отстранился и сразу же скользнул рукой в карман Джона, чтобы вынуть на свет аптечку. Один быстрый взгляд, и Шерлок открыл упаковку презервативов, не обращая внимания на упавшую на пол шуршащую плёнку обёртки. — Нам это не понадобится, раз уж ты принял ингибиторы, чтобы исключить зачатие, — прошептал Шерлок, стремительным движения языка облизнув губы, а потом достал распечатки анализов. — Разве что этого тебе недостаточно? — Как?.. — удалось выдавить Джону, но слова застряли в горле, когда Шерлок уткнулся лицом в его шею, чуть ли не с урчанием напрямую вдыхая запах. И правда, неважно, откуда Шерлок узнал про результаты. Он был телепатом, волшебником, грёбаным ясновидящим, наплевать. — Всё в порядке. Всё… О боже. Джон замер на месте, когда ладонь Шерлока скользнула вниз по его телу, накрыла член через джинсы, а потом, дёрнув молнию, пробралась внутрь. Джону ещё много чего хотелось сказать, но слова не давались, терялись в гремящей какофонии ощущений, от которых нервы горели огнём. Оставалось лишь скрипеть зубами, сдерживая резкие, отчаянные стоны, пока Шерлок сдирал с него одежду, а потом обхватил рукой наливающийся узел у основания члена. Под веками взорвались фейерверки, слова комом встали в горле, Джон хватался за рубашку Шерлока, пытаясь не кончить только от этого. Каждое чувство обострилось до максимума, разум и тело переполнились присутствием Шерлока и всё равно жаждали большего. Шерлок хотел его и не смог бы выразить это ещё более очевидно, даже если бы постарался. Это было по согласию, притом взаимному, и Джон наконец позволил хватке собственной выдержки ослабнуть. Перехватив запястья Шерлока, Джон развернул их, меняя позиции. Теперь Шерлок оказался прижат к стене, а Джон вторгся в его личное пространство, потирая налившийся возбуждением член и рыча что-то пошлое и невразумительное. Если подумать, возможно, именно этого Шерлок и добивался — чтобы Джон отпустил себя, — потому что он словно плавился, колени подогнулись. Шерлок отбросил голову назад, подставляя шею, и наблюдал из-под полуприкрытых век мутным, за исключением искры желания в глубине, взглядом. Джон тут же провёл ладонями вниз по смятому, безнадёжно испорченному хлопку рубашки Шерлока, чтобы тут же обхватить его за бёдра и приподнять, закидывая длинные ноги себе за спину, скользя языком по горлу, пробуя на вкус. Это было как наркотик, как зависимость, как грёбаный нектар, и Шерлок вздрогнул, когда Джон оставил засос на светлой коже. Отметки приносили удовлетворение, потом позвоночник прошило новой волной желания, стоило только подумать о том, чтобы погрузить зубы в плоть на затылке Шерлока, чтобы заключить связь более нерушимую, чем любая из возможных. Его член так и остался свободным от джинсов и хлопкового белья, и Джон вскинул бёдра, проводя чувствительной головкой по влажной ткани, обтянувшей роскошную задницу Шерлока. Длинные пальцы зарылись ему в волосы, обхватили голову, и Джон почувствовал, как гибкое, сильное тело в его руках задрожало от обострённого желания. — Джон! Голос Шерлока сорвался на этом имени: отчаянная мольба, которую Джон, уткнувшийся ему в шею в стремлении стать ещё ближе, едва распознал. Этого всего было недостаточно, преграда одежды в таком состоянии казалась невыносимой, и Джон ахнул, когда Шерлок чуть опустился на его член, выбивая из головы любые связные мысли. — Наверх. — Джон моргнул, пытаясь сфокусировать плывущее зрение. — Я не… Не буду вгонять в тебя узел прямо у стены. — Он закрыл глаза, и при звуке разочарованного стона Шерлока его губы изогнулись в жестокой усмешке. — В следующий раз, — удалось выговорить ему, хотя мысли были слишком далеки от формирования внятных предложений. — Может, в следующий раз. Идём. Шерлок расцепил ноги, но в горле Джона тут же забурлил недовольный рык. Он с силой впился пальцами в бёдра Шерлока, подался вперёд, намертво прижимая его спиной к стене. Голова кружилась: может, от нехватки кислорода, а может, от переизбытка кипящего в крови желания. Он уткнулся лицом в изгиб шеи Шерлока. — Прости. — Его губы касались кожи возле воротника Шерлока, а ноздри втянули очередной глубокий вдох удушающего запаха. — Прости. — Это же ты хотел сменить место, — подметил Шерлок голосом, опустившимся на октаву ниже обычного. Его пальцы непрерывно водили по затылку Джона, вниз по шее и по плечам, забирались под свитер и легонько царапали кожу. Даже в таком положении, прикованный к стене весом Джона, Шерлок умудрялся ёрзать. Крошечные доводящие до исступления движения бёдер, изгиб спины, подталкивающий всё тело как можно ближе к Джону. — Проще сказать, чем сделать. — Джон пытался думать, несмотря на бушующий шторм незамутнённой похоти, но всё тщетно. Инстинкты пробивались на поверхность, сдержать их было невозможно, особенно когда Шерлок, казалось, наслаждался происходящим. Он не отталкивал Джона, не возражал, хотя его движения становились всё более беспорядочными, и Джон ткнулся ему в шею, зарычал в ответ на стон наслаждения. — Отведи меня в кровать или повяжи прямо здесь, — рыкнул Шерлок, и вдоль линии роста волос блеснул пот. — Но определяйся скорее! Не успел Джон и слова сказать, как Шерлок сорвался в движение, не желая больше быть пассивным получателем объятий Джона. Он не сопротивлялся, нет, просто выкрутился. Вот только что прижимался к Джону всем телом — тёплый, жаждущий, влажный, — а вот уже вскочил и рванул к лестнице с широкой усмешкой на лице. Джону оставалось только хватать руками воздух, не в силах сосредоточиться из-за переполнявшего тело желания. — Ты меня хочешь? — спросил Шерлок, глядя на обнажённый член Джона, поднявшийся между ними, покрасневший. — Тогда поймай меня. Он сорвался с места, взлетел по ступеням, когда Джон не успел и слова против выдавить. С первого взгляда это напоминало обычную любовную игру, но Джону хватило времени осознать, насколько вымеренными были движения Шерлока, прежде чем разум помутился, потерялся в кутерьме мыслей о том, куда пропал Шерлок, словно только это и имело значение. Хотелось поймать Шерлока, а тот, прислонившись к стене у вершины лестницы, дрожал от хохота и загнанно смеялся, желая оказаться пойманным. — Опасно, — прорычал Джон. Это слово единственное гудело в горле, пока он прыжками догонял Шерлока, а потом скользнул руками по стройному телу, впился пальцами в узкие бёдра. — Эффективно, — выдохнул Шерлок, ухватившись за свитер и притягивая Джона к себе, целуя с таким увлечением, что колени подгибались. Это была мудрёная смесь тяжести и медлительности, мучительная при медленном танце на тонкой грани между желанием и потребностью. Тело Джона пульсировало, каждое нервное окончание переполнялось присутствием Шерлока. Он был рядом, совсем близко, но Джону было мало. Каждое касание кожи или скольжение языка лишь подводило к точке невозврата. Джон был словно пьяный, под кайфом, подсел на Шерлока Холмса, и тот был в не лучшем состоянии — дышал ему в кожу, будто пытался впитать целиком, каждое движение представляло собой странное противопоставление слепого отступления и хищнической потребности. Джон даже не заметил, что они двигались, что Шерлок отступил назад, а он шёл вперёд — самый странный вальс в мире. И только когда за спиной захлопнулась дверь спальни, Джон осознал, что сделал Шерлок — завлёк его за собой обещанием награды, при этом не озвучивая предложение вслух. Шерлок понимал характер Джона и обернул это им на пользу, ухватив простодушную сосредоточенность и применив её к делу. Это почти походило на манипуляцию — то, как он воспользовался одурманенным состоянием Джона, — но воспринимать происходящее именно так не получалось, потому что Шерлок смотрел на Джона, словно утопающий на спасительную гавань. Такой же открытый, уязвимый в своём желании, каким чувствовал себя Джон. Они сошлись без лишних слов, руки Шерлока скользнули за спину Джона, который запустил пальцы ему в кудри, наслаждаясь каждым влажным пошлым звуком, наполнявшим поцелуи. Джон отстранялся и снова окунался в поцелуй — жадно, очертя голову. Дрожащие руки накрывали пуговицы и грубо хватались за края, не один шов протестующе треснул под таким грубым обращением. Хотя им обоим было наплевать. Джон бы предпочёл разорвать свой свитер напополам, чем отстраниться и стянуть его через голову, но старая шерсть не поддавалась. Джон уделил верхней одежде минимум внимания, а потом снова скользнул ладонями под распахнутую рубашку Шерлока, чтобы стянуть её с плеч и вниз по рукам. Ладони задержались над местом, где ощущалось яростное биение сердца, а потом очертили мышцы плоского живота, чувствуя каждое подрагивание. Шерлок издал долгий низкий стон, и его запах стал ещё более насыщенным — возбуждение вышло на новый уровень. Джон резко моргнул, наблюдая за лицом Шерлока и считывая реакции. С каждым мгновением всё менялось, развивалось, чувства всё прочились и начинали проявляться в нарастающих волнах биологии. Притворство и выдержка были отброшены, жалкие остатки выверенного изящества превратились в нечто текучее и чувственное: тело Шерлока двигалось в соответствии с прикосновениями Джона, а не по какому-то высокоинтеллектуальному разумению. Стоило что-то предложить, и Шерлок подыгрывал, позволяя Джону подтолкнуть себя к матрасу, плавясь в его ладонях, прижимаясь к нему грудью: кожа к коже, одно заполошно бьющееся сердце возле другого. Невинности никогда не было места в грязных фантазиях, которые Джон проигрывал в своём воображении. Но теперь, оказавшись тут, он видел её, отделённую от целомудрия и взамен укоренившуюся в реакциях Шерлока — открытых, доверчивых. Даже сгорая от возбуждения, Джон с благоговением принимал то, что было ему отдано. Шерлок доверил ему себя не только в физическом смысле, но и во всех остальных. Это было однозначное подчинение, совершенно добровольное, и Джон пытался проглотить ком, вставший в горле от осознания происходящего: голод, страсть, уязвимость Шерлока — всё было выставлено на обозрение. Склонив голову, Джон провёл ладонями по бокам Шерлока, скользнул языком по дрожащей плоти и прислушался к симфонии желания Шерлока: к сдавленным словам, к хрипу учащённого дыхания, к шёпоту покрывала под их движениями — беспокойными, неизменно требовавшими большего. Руки Шерлока были везде, скользили вдоль пояса, толкали слабую преграду джинсов Джона, словно он не мог больше и мгновение их выносить. — Ой, погоди! — Джон поморщился. Ткань, всё ещё окружавшая основание его члена, тиранулась об узел, отчего перед глазами заискрило. — Дай я… Он выбрался из неудобного плена одежды и пинком отбросил в сторону джинсы и бельё. Присел, чтобы один за другим снять носки, а потом чуть не задохнулся от потрясения. Шерлок двигался, шорох простыней оказался единственным предупреждением, прежде чем длинные пальцы обхватили узел Джона, а член объяла жаркая влажность. В голове стало пусто — это было уже не собрание мыслей и воспоминаний, а вместилище ощущений, пропитанных гормонами. Язык Шерлока скользил по головке и вниз, и Джон забыл, как дышать. Бёдра дрожали, Шерлок с лёгким нажимом обвёл кончиком языка набухший узел и издал самый пошлый, грязный звук, какой Джону когда-либо доводилось слышать: стопроцентное одобрение. Он потянулся, положил руки на плечи Шерлока и скользнул ладонями по спине настолько далеко, насколько получилось достать. Отстранённо заметил, как двигались мышцы, а открыв глаза, осознал, что другой, не занятой делом между ног Джона, рукой Шерлок скользнул в собственную расстёгнутую ширинку. Пошитые на заказ брюки сбились вокруг бёдер Шерлока, но движения не напоминали попытку подрочить. Нет, он потянулся дальше, и Джон ахнул, когда разум затопило осознанием: Шерлок вставил в себя пальцы. Терпеть это — беспокойные движения бёдер Шерлока, порочное скольжение его рта — было уже просто невозможно, и Джон аккуратно оттолкнул его, собрав недовольный стон глубоким поцелуем. — Мне нужно… — Голос сорвался на тонкой ноте, и Джон тяжело сглотнул, стараясь направить все силы на формулирование слов, вместо того чтобы просто завалить Шерлока на кровать и взять уже предложенное. — Мне нужно вставить тебе. Можно?.. Ответный стон был наполнен чем-то очень напоминающим облегчение, руки хватались за плечи Джона, словно Шерлок никак не мог понять, как заполучить его там, где хотелось, или к чему прикоснуться первым делом. Он послушно выгнулся, когда Джон стянул с него брюки и бельё, влажные от возбуждения. Этот запах вызвал дополнительную волну желания, а Джон и без того был на пределе и поэтому начал двигаться бездумно, раздвинул ноги Шерлока и сел на колени между ними, притянул его к себе, чтобы член скользнул между ягодицами, вырывая у них обоих загнанное, на выдохе ругательство. Это было ощущение тесного влажного жара, который был так близко, но которого всё ещё было недостаточно, и Джон ухватился за бёдра Шерлока, пытаясь контролировать жадные движения и хоть как-то отдышаться. Он не хотел останавливаться и думать — логике в этой спальне места не было, — но заставил себя сопротивляться инстинктам. Хотелось доказать хотя бы себе, что это возможно. Даже в таком положении, с божественно дрожащим Шерлоком под собой, он нуждался в понимании, что всё ещё способен удержать последние нити самоконтроля. — Как?.. — Джон сжал зубы, поясницу ломило от сдерживаемого желания толкнуться вперёд к желанной цели. — Как лучше это сделать? Шерлок закусил губу, пытаясь насадиться на член Джона, а потом замотал головой, так что волосы разметались по подушке, и прохрипел: — Наплевать. Мне наплевать. Просто… Пожалуйста, Джон. Пожалуйста! Джон со стоном наклонился, упёрся лбом в живот Шерлока, где мышцы подрагивали под блестящей от пота кожей. Шерлок пылал как печка, и Джон прикусил губу, пытаясь думать. — На живот, — наконец смог выдавить он, слабо толкнув бедро Шерлока. — Ложись на живот. Шерлок сделал лучше — перевернулся, встал на широко расставленные колени и упёрся предплечьями в кровать, опустив на них голову. Это была классическая позиция полного подчинения, полной открытости, член Джона жадно дёрнулся, и всё стало только хуже, когда Шерлок потянулся назад, обвёл длинными пальцами дрожащие мышцы, скользнул внутрь, бесстыжий в своей сексуальности. Рука Джона дрожала словно лист на ветру, когда он протянул её и накрыл ладонью ягодицу Шерлока. Он едва обратил внимание на контраст собственной кожи с бледной плотью Шерлока — был слишком заворожен наблюдением за движениями пальцев, которые постепенно сбились с ритма. Шерлок издавал напряжённые неудовлетворённые стоны — этого было недостаточно. Ему хотелось большего, и Джон должен был это обеспечить. Насколько возможно мягко, Джон схватил Шерлока за запястье, отвёл его руку в сторону, а потом заменил его пальцы своими, погрузив их как можно глубже. Пришлось закусить губу от ощущения тесного гладкого жара. Джон хотел проверить, сможет ли Шерлок его принять, потому что знал уж слишком хорошо, что даже если партнёр уже влажный, это вовсе не означало отмену необходимости его подготовить. Но он никогда не был с омегой, никогда такого не испытывал. Шерлок содрогался на его пальцах, бёдра сияли влагой, и Джон подавил желание собрать её языком. Пообещал себе, что сделает это позже. Позже он потеряется во всём, что хотел предложить ему Шерлок, но прямо сейчас секс сводился до самого обычного определения. Шерлок не нуждался в прелюдиях, не хотел дразнящих ласк. Он тяжело дышал и извивался, насаживаясь на пальцы и беспорядочно выстанывая мольбы вперемешку с похвалами и именем Джона. — Сейчас! Боже, Джон, давай. Пожалуйста! Шерлок протянул руку себе за спину, явно собираясь направить Джона, если тот не подчинится, но Джон опередил его, толкнулся головкой члена во влажный вход. Бёдра Джона дрожали, рука с силой сжала ствол, чтобы удержаться. Он уже дышал так, словно пробежал марафон, пока пытался собраться с мыслями, чтобы убедиться один последний раз. — Да? Почувствовав, как Шерлок замер, Джон на одно ужасное мгновение подумал, что вот и всё: Шерлок пришёл в чувства и отзывает согласие. Джон бы подчинился, обязательно, даже если бы его самого это убило, но от этой мысли в горле забурлил звук, слишком похожий на всхлип. — Да. Джон даже не успел среагировать и вскрикнул, когда Шерлок подался назад, насаживаясь на него. Джон словно оглох и ослеп, не чувствовал ничего, кроме обхватывающего его Шерлока, кроме с готовностью принявших его сильных мышц. Бёдра дёрнулись вперёд, загоняя член глубже, и Шерлок откинул голову, издав невнятный громкий крик. Джон хотел спросить, всё ли в порядке, узнать, готов ли Шерлок к большему, но не смог. Мозг отключился, перешёл на низменную конфигурацию. Он думал, что гон превратит его в идиота, в безмозглое животное, только и старающееся удовлетворить базовые потребности. Джон даже не представлял, что всё будет именно так, что вся система перестроится на считывание запаха и примитивного языка тела Шерлока, получая понимание через биологические подсказки: дрожь бёдер, изгиб спины, наклон головы. Всё неприкрыто требовало продолжения. Джон застонал и начал двигаться, чуть подался назад, чтобы снова толкнуться вперёд, вжимая узел в податливое отверстие. Мелькнула смутная мысль, не были ли его действия неправильными. Может быть, узел должен был набухнуть внутри Шерлока, потому что сейчас всё выглядело так, словно он ни за что не смог бы войти. Однако уделить этому вопросу хоть сколько-то мыслей было невозможно, потому что Шерлок поймал ритм и двигался в полной гармонии с Джоном. Шерлок, может, и был снизу, но Джон не тешил себя иллюзиями насчёт того, кто из них вёл. Его руки были на бёдрах Шерлока, но на самом деле он лишь подстраивался. Шерлок знал, как двигаться, чтобы получить желаемое, насаживался сначала неглубоко, дразняще, а потом принял его в себя глубже, подталкивая Джона податься вперёд. — Чёрт! Проклятье сорвалось сквозь стиснутые зубы, голова пошла кругом. Внизу живота зарождался восторг, опаляющий жаром спину и бёдра. Джон бы долго не продержался, если бы всё так шло дальше, и он вцепился в талию Шерлока, сам не зная, что ему нужно. Было примерное представление, что, будь он в здравом уме, сгорел бы со стыда. Всё только началось, а уже почти закончилось, контроль Джона разлетелся на куски, словно он снова стал не способным сдерживаться подростком. Шерлок вдруг дёрнулся, мышцы на плечах потянулись, когда он сменил позицию, больше не упираясь головой в руки. Шерлок приподнялся, демонстрируя очевидную силу, а потом подался назад, поставив колени и бёдра по обе стороны от ног Джона, прижавшись спиной к его груди. В таком положении Джон мог с лёгкостью скользить ладонями по телу Шерлока, дразнить розовые соски и тянуться вниз к стоявшему колом члену. Долго в такой позиции они бы не продержались, но Джон был согласен принять ломоту в ногах и любые другие последствия, пока это позволяло вот так наслаждаться Шерлоком, восхитительно откинувшим голову, выдыхавшим глубоким голосом благословенные стоны. Джон жадно прикусил кожу возле выступающей лопатки и со стоном начал двигаться, вбиваясь в опускавшегося на него Шерлока. Рот наполнился слюной, и Джон сомкнул кулак на члене Шерлока, принялся дрочить в рваном ритме, вызвав удивлённо-восторженный вскрик, словно тот даже не ожидал, что Джон озаботится прикоснуться к нему. Шерлок дрожал с головы до пят, мышцы его живота двигались под рукой, и он начал быстрее опускаться навстречу движениям Джона. Резкий толчок, ослепляющая волна удовольствия, фитиль, к которому поднесли спичку — узел Джона скользнул в Шерлока и остался внутри. Это была точка невозврата, когда испарились последние капли выдержки Джона. Его левый кулак дрожал на члене Шерлока, проводя и сжимая, а правая рука взметнулась к вытянувшейся бледной шее. Джон чувствовал под ладонью движение воздуха и биение пульса, но Шерлок не сопротивлялся, несмотря на очевидную угрозу. Наоборот, он подчинился мягким понуканиям Джона, подался назад, изгибаясь подобно луку перед тем, как лучник отправит стрелу в полёт. Джон приподнялся, не осознавая ничего, кроме требовательного жара вокруг узла и клубящегося в венах, сметающего все запреты желания. Шерлок вздрогнул в предвкушении, когда Джон широко лизнул кожу на его затылке. Джон чувствовал, как вздымалась грудь Шерлока на каждом рваном вдохе, чувствовал натянутое равновесие тела. Шерлок ждал, не решаясь двигаться из опасения, что Джон передумает. Дрожащий голос в голове Джона сказал, что любящие люди себя так не ведут, но Джон не обратил на него внимания, открыл рот, проводя губами по скользкой от слюны коже, а потом погрузил зубы в нежную плоть. Шерлок напряжённо замер, кровь проступила под зубами Джона, заливая язык привкусом железа и тем самым терпким ароматом желания. Правая рука всё ещё крепко держала шею Шерлока — осторожное, мягкое давление, не дающее отстраниться, и у Джона ушло невероятно много времени на осознание, что в этом не было необходимости. Шерлок никуда не собирался. Его дыхание вырывалось неглубокими вскриками экстаза, а бёдра едва ощутимо опускались, чтобы узел вошёл глубже, а член Шерлока толкался в кулак Джона. И вдруг Шерлок снова замер. Густая горячая жидкость выплеснулась на руку Джона. Ему хотелось бы это видеть, но он не мог, потому что Шерлок так плотно обхватил его, мышцы внутри сжимали узел волнами давления, не оставляя Джону ничего, кроме изощрённого удовольствия. Он кончил быстро и бурно, оргазм вспыхнул яркой вспышкой. Челюсть расслабилась, отпуская Шерлока, и Джон откинул голову, сдаваясь во власть наслаждения. Бёдра дёрнулись, загоняя член глубже, ему до смерти хотелось оказаться ещё ближе. Член пульсировал и содрогался, яйца поджались до боли, а узел напрягся до невозможности, уводя бесконечную волну наслаждения на новые высоты, пока оргазм не вымотал его до предела. Навалилась такая усталость, что едва удавалось держать глаза открытыми. Он уткнулся лицом между лопаток Шерлока, из-за пота волосы липли ко лбу, а грудь тяжело поднималась на каждом жадно ухваченном вдохе. В теле искрами отдавались последние волны оргазма, и Джон отчаянно пытался сосредоточиться на мужчине в своих руках, а не на удовлетворённом гуле собственного тела. Шерлок податливой тяжестью обмяк на нём. Джон чувствовал быстрое биение его сердца и облизнул губы, собравшись было заговорить, но потом привкус крови разрушил его благостную безмятежность. Джон поднял голову и уставился на глубокий красный укус на затылке Шерлока. Синяк начал формироваться по краям свидетельства жестокости Джона, и он тяжело сглотнул, всё ещё ощущая железный привкус жидкости на языке. Это была его метка на шее Шерлока. Свидетельство обладания. Но рука об руку с этим пониманием шло чувство вины. Джон собрался отстраниться и ахнул от понимания, что узел накрепко застрял, отчего по телу прошлась ещё одна дикая вспышка возбуждения. — Прекрати, — нечётко произнёс Шерлок каким-то пьяным голосом, а потом неуклюже и слабо потянулся назад, чтобы успокаивающе погладить Джона по бедру. — Тебе пока нельзя двигаться. — Ты кровью истекаешь, — просипел Джон, подняв дрожащую руку, чтобы стереть багровые потёки, пока они не добрались дальше на спину. Пусть даже это было необходимо, но Джон не должен был кусать так глубоко. Он себя не контролировал, даже не пытался сдержаться, а в итоге Шерлок пострадал. — Я не должен был… Я… — Он запнулся на полуслове, склонив голову и уткнувшись носом в спину Шерлока. — Мне жаль. — А мне нет. Хриплый ответ Шерлока звучал устало, но счастливо. В нём было больше, чем простое облегчение, Шерлок казался почти застенчивым, смущённым и робким, что Джон не мог не счесть очаровательным. Ему очень хотелось увидеть лицо Шерлока и попытаться понять, что тот чувствовал, но сдвинуться с места не представлялось возможным. Бёдра горели, а тело начало возмущённо протестовать. Он бы потерпел, если бы Шерлок не начал дрожать — и это была не послеоргазменная дрожь, а подступающий озноб. Ему просто не могло быть удобно с широко расставленными ногами на коленях у Джона, и тот, покрепче обхватив его за талию, собрал последние остатки истощённых сил, чтобы перевернуть их обоих и лечь на кровать. Это было осторожное, тщательно выверенное движение, но узел внутри Шерлока не раз сдвигался, вырывая у обоих вздохи от неожиданного чувственного удовольствия. Наконец они улеглись, Джон прижался к спине Шерлока и накинул на них обоих одеяло, укутывая теплом. — Мне не больно, и кровить будет недолго, — пробормотал Шерлок, схватив руку Джона и закинув её себе на грудь, а потом плотно подался назад. — Повязка не требуется, а от антисептика только раздражение пойдёт. Если тебя это так беспокоит, можешь зализать. В слюне альфы во время гона содержится коагулянт. Джон поджал губы. Ему хотелось использовать стерильную повязку и антисептик, а не сомнительные преимущества собственной слюны. Но уйти и что-то принести было невозможно, он совершенно по-глупому не продумал, что будет делать во время и после укуса. Не рассчитал, что оба окажутся размякшими до невозможности, а на шее Шерлока будет требующая обработки рана. Он ткнулся носом в спину Шерлока, вдыхая запах их смешавшегося пота: чётко ощущающий запах его самого повсюду на коже Шерлока. Но это было не что-то поверхностное. Укус связал их в таком смысле, который останется надолго после того, как спадёт узел, и Джон задумался, всегда ли Шерлок будет пахнуть так, как сейчас — по большей части самим собой, но ещё немного Джоном. Эта мысль приносила удовлетворение, причины которому Джон выискивать не осмеливался — они были слишком животными и жадными, — и он кашлянул, пытаясь сосредоточиться на своей сути врача, а не купающемся в собственническом удовольствии человека. — Сколько уходит времени на то, чтобы узел уменьшился? — прохрипел Джон, глядя вниз. Конечно, в таком положении ничего особо разглядеть не получилось бы, уж слишком глубоко он был, слишком плотно прижимался, но узел всё равно чувствовался. В этот момент казалось, будто они двое — неделимое целое, — и хотя Джон имел некоторое представление обо всём этом, у Шерлока был практический опыт. Голос Шерлока звучал утомлённо, тяжело и лениво. — По-разному. Обычно от пятнадцати минут до получаса. Ты не должен… В смысле, можешь вынуть, если хочешь. Тебе это не навредит. Было в его словах нечто такое, намеренное выделение слова «тебе», из-за чего Джон напрягся. Может, ему самому это и не навредило бы — хотя верилось в это с трудом, — но для Шерлока итог явно был бы далеко не безболезненный. Джон уже причинил ему достаточно боли за этот день и совсем не собирался добавлять ещё. Кроме того, если бы не потребность обработать укус, Джону меньше всего на свете хотелось отстраняться. Его член был всё ещё твёрдым, и это должно было продлиться столько же, сколько продержится набухшим узел. Время от времени Шерлок напрягался вокруг него, вызывая очередную волну интимного блаженного наслаждения. Казалось совершенно правильным лежать вот так с Шерлоком в объятиях, уставшими, связанными воедино. Тихонько вздохнув, Джон вытянул руку из хватки Шерлока и отвёл тёмные пряди с затылка, чтобы не лезли в рану. То, что он собирался сделать, шло вразрез со всем его образованием. Человеческий рот — место грязное, но Шерлок едва ли ошибался насчёт свёртывающего фактора. Кровотечение уже начало замедляться, и Джон на пробу слизнул тонкую патину багрянца с кожи Шерлока и приподнял бровь, услышав ответный стон — не сексуальный, не совсем, но сопровождённый слабым счастливым мурчанием, от которого сердце сбивалось с ритма. Шерлок хотел именно этого. Ему было наплевать, что кровь могла заляпать простыни, он не злился на действия Джона — ни на жестокий укус, ни на последующее чувство вины. Для него укус был частью всего этого, но чтобы кто-то вот так ухаживал за ним? Такое обращение было для него в новинку, Шерлок послушно обмяк в объятиях Джона, пока тот проводил пальцами по его волосам, поглаживал бок, прижимаясь поцелуями к плечам и спине. Яростное желание защитить сжимало грудь, так что дыхание вырывалось с хрипом. Шерлок очень редко подпускал к себе людей, всегда был стоически независимым, даже когда ему предлагали помощь. И вот теперь он лежал мягкий и беззащитный. Было больно думать, каково ему было раньше, когда в такие моменты биологической уязвимости он нуждался в заботе, а рядом был лишь Александр, который наверняка об этом даже не думал. В ожидании, пока спадёт узел, Джон так и лежал, непрестанно прикасаясь к Шерлоку, каждой лаской стараясь скорее успокоить, чем возбудить. Как только смог выскользнуть, он отстранился и прикусил губу, почувствовав, как разочарованно напряглись плечи Шерлока. — Я сейчас вернусь, — пообещал Джон. — Подожди минутку. Прошлёпав до уборной, он взял полотенце и смочил его тёплой водой. Припасы из-под кровати никуда не делись, но казались недостаточными. В обычной ситуации Джон бы просто оттёр всё салфетками, но узел его обездвижил, не давая действовать быстро, и жидкости начали подсыхать. Поэтому он проскользнул обратно в спальню и улыбнулся, увидев направленный на него взгляд Шерлока, мирно устроившегося на постели — великий разум в кои-то веки был спокоен. Джон аккуратно до чистоты протирал кожу Шерлока, проводил полотенцем по животу и между бёдрами, замечая каждый синяк и высматривая другие признаки травм. — Всё хорошо? Нигде не болит? Шерлок пробормотал слабое «нет», его ресницы дрогнули. Вид у него был утомлённый, и Джон прикусил губу, а после пристального осмотра решил оставить всё как есть. Кровотечение прекратилось, да и Шерлок казался абсолютно довольным, скорее уставшим, чем страдающим от боли. У них было мало времени до наката следующей волны, в лучшем случае пара часов, и Джон опустился на колени рядом с кроватью, а потом отвёл волосы со лба Шерлока. — Ты чего-нибудь хочешь? Поесть? Попить? — Тебя. Шерлок протянул руку, обхватил пальцами запястье Джона и слабо потянул. Возможно, он был слишком вымотан, чтобы вложить в это движение силу, а может, даже в таком состоянии пытался показать, что это скорее приглашение, чем требование. Так или иначе, Джон, уронив полотенце, подчинился и скользнул в объятия Шерлока. — Спасибо. Благодарность Шерлока прозвучала на грани шёпота, их ноги переплелись, и он обхватил Джона всем телом, словно одна мысль о том, чтобы отпустить, казалась ему невыносимой. Шерлок судорожно вздохнул, и Джон с нажимом поцеловал его в висок, пытаясь проглотить вставший в горле ком эмоций. Джон хотел возразить, что благодарить тут должен был он. Шерлок дал ему всё, чего он желал, начиная со смысла жизни в тот день, когда Джон прихромал на Бейкер-стрит, и до вот этого: своего тела, своей привязанности и только что образованной связи. И всё же Джон понимал, что эти слова остались бы без внимания, были бы списаны на влияние момента, а не искренних эмоций. Поэтому он просто отложил чувства в сторону, притянул Шерлока к себе и озвучил единственный возможный ответ. — Всегда пожалуйста.