Дневник Евы

Что же такое он говорил ей? Почему кобылка послушно стоит и позволяет касаться её нежной кожи, водить пальцами по каждой маленькое шерстинке. Почему Ева ничего не скажет, а лишь завороженно смотрит, пока волшебник медленно, но верно завоёвывает доверие лошади, которая только недавно отказывалась даже подходить к адскому Цирку. Идрис знает, что он делает. В отличие от этих мелких сошек, что ползают по этой пыльной, грязной и никчемной земле — он умеет завоевать доверие. Это маленькой девочке кажется, что он просто обладает шармом, способным убедить любого встать на его сторону, но дело было не только в этом. Он гладит по морде лошади, а на его лице — самая дьявольская из всех улыбок, которые только может выдавать человеческая мимика. Маленькая голубка не знает, что Идрис — существо с безграничной силой. Она намного сильнее, чем та, которой обладает Всадницы, ведь на его стороне — бесконечность, в которой теряется все. Время — лишь это главный его враг, но он может существовать вне его. Он видит мир в адской агонии. Крики — сладкие, душераздирающие крики людей, что тонут вместе со своим жалким миром… — Моя девочка, — говорит волшебник, осторожно касаясь губами переносицы лошади. — Оставь страх позади… услышь меня. — Ева не видит того, что видит он; слабое зрение, слух и обоняние делает её такой лёгкой добычей. Даже её лошадь на порядок выше неё. Гордое и сильное животное. «Не смей причинять ей вред» Голос лошади звучит глубоко в его сознании, пока её карие глаза смотрят на него буквально пронизывая его насквозь. «Моя дорогая Фурия, разве ты против выбора своей хозяйки? Она выбрала этот путь — верную смерть в моих цепких объятьях, так, может, позволить ей это? Она так страдает, а я не могу пройти мимо раненой птицы» Мир вокруг них замирает. Пространство стирается, оставляя лишь два подвижных объекта. «Лжец! Мошенник! Она — невинное дитя! Что, Всемогущий Идрис всегда бросается на маленьких девочек?» Он лишь молча улыбается, слегка прикрыв глаза. «Ты прекрасно знаешь, что она не может противостоять тебе — она слышит ничего и никого и идёт к тебе! Отпусти ей!» «Моя дорогая Фурия… ты себе не представляешь, как же я люблю маленьких невинных девочек. Как приятно искушать их, склонять во зло, заставлять идти на мой зов из любого конца Юрвика. Ты ведь заметила, как Цирк Мечты — притягивает все больше любопытных глаз и как же среди этих глаз много…» «Прекрати!» Лошадь громко топает. Её топот разлетелся по пустоте громким глухим звуком. «Но твоя хозяйка — игрушка намного интересней. Она храбра, умна, и, кажется, она овечка, но с клыками волка. Мне интересно, насколько далеко я могу зайти с ней и как долго она сможет поддержать мой интерес. Конечно, она старается изо всех сил противиться — это похвально, но она постепенно сдает позиции. Такая… милая маленькая девочка» «Если ты хоть…» «Прости дорогая, но этот разговор меня утомил», — Позади Идриса, искрясь и мерцая, пронизанная мощью своего хозяина — Зи становится рядом с ним. «Если ты попытаешься вмешаться — Зи научит тебя хорошим манерам. Поверь мне — ты же не хочешь, чтобы твои косточки хрустели на этих зубах?» Северо-шведская кобыла медленно открыла рот, показывая ряд острых, как бритва зубов. Её глаза горели ярко-фиолетовым, а из-под её копыт исходил фиолетовый демонический дым. Слюна медленно капала из её рта… «Вот и славно. Будь хорошей девочкой и стань поскромней и тогда, может, я сделаю мучения твоей хозяйки менее болезненными…» Ева пару раз моргнула. Кажется, она уснула стоя, или что-то случилось? Она видит довольное лицо Идриса, рядом с которым стояла его верная миловидная кобылка с ярко-фиолетовыми глазами. Она с интересом пыталась понюхать Фурию, но кобыла отступила от неё. Теперь Ночная Фурия выглядела куда живее, чем до того, как Идрис… а что он сделал? И как Ева не заметила того, как Зи подошёл к нему? Она не слышала, чтобы он её звал? Может… она реально уснула от этого нежного голоса, что звучал в её голове. — Думаю, твоей лошади нужно больше отдыхать, голубка. Она выглядит, — Идрис смотрел на Ночную Фурию взглядом, которым смотрит змея на кролика. — Уставшей. — Девочка, — Ева подошёл к своей лошади, пытаясь разглядеть в этих больших карих глазах хоть что-то, но она не видела ничего. — Ты устала? Девушка погладила лошадь по носу, и та тихо, почти едва слышно издала звук ржания. Она потёрлась влажным носом о щёку Евы, и девушка засмеялась, стирая влагу рукой. — Что же, — Магия стала собираться в воздухе вокруг рук Идриса. Магия вихрем рассекла воздух медленно выстраивая форму. Длинный, чёрный, с серебряным концом, который отдавал характерный звонкий звук, ударяясь о каменную землю и рукоятью в форме ржущей черной лошади — трость Идриса заняла почётное место, став его опорой и дополнение к его образу. — Моя дорогая, не хочешь поделиться со мной своими переживаниями в моем вагончике? — Волшебник указал наконечником трости на вагончик недалеко от шатра. — Выпьем по кружечке горячего шоколада. Моя ночь обещает быть бессонной, а компания мне бы не помешала. Ты ведь не откажешь мне? — На самом деле, я хотела поговорить и… — Тогда отлично. Там и поговорим. Ну же, Ева, нужно не бояться огня — и тогда сила пламени не причинит тебе вреда…. ты же не боишься огня? *** Теплый летний ветерок развивал длинные чёрные локоны. Зелёные глаза полностью сосредоточились на работе. Руки делают медленные и плавные движения, и на белом холсте начинают появляться линии. Сначала они кажутся просто обычными рывками карандаша в порыве нервных и резких движений, но после они начинают приобретать форму. Сначала появляется голова, потом ещё одна, потом два полноценных тела, и вот все доходит до её любимых деталей… — Нам нельзя было её отпускать, — Селена начала маячить перед её лицом, отбив всякое желание продолжать рисунок. Где-то недалеко от них, привязанные к коновязи, стояли их лошади, дружелюбно обнюхиваясь и фыркая. Аурелия сдула прядь черных волос со своего лица и постаралась изменить положение тела, чтобы рисуя не видеть, как её подруга ходит как бешеная туда-сюда, мешая фокусироваться на важных и главное — любимых деталях рисунка, над которыми Аурелия работала тщательно, включая свою фантазию и самые яркие и похабные образы. — Да перестань ты. Ева — самостоятельная девушка, ей не нужна нянька. Ты ведь сказала ей все — она отказалась слушать, так что теперь? Это её выбор. Девушка попыталась начать рисовать очертание верхней части тех органов, о которых неприлично говорить вслух, но ей было как-то плевать. Искусство и взгляд на его проявление — у всех свое, и если Аурелии нравится рисовать лошадей в порнографическом свете — она будет это делать. — Ты можешь забыть про конские хуи хотя бы на минутку? — Селена встала прямо перед ней. Все, вдохновение упорхнуло, вместе с желанием вообще что либо делать или даже пытаться. — Селена, я вообще-то работаю! — Да к черту твоё порно! Ты слышишь, что я говорю? Ева в лапах этого мудака в цилиндре! Он у нас тут вообще-то мир пытается разворотить! — Да что за паника! — Аурелия резко встала, прихватив свой так и не законченный скетч. — Ева. — Нам нужно поехать за ней. — Боже, Селен, перестань. Она сама справиться. Ты себе как это представляешь? Мы такие бравые ребята врываемся в Цирк и крушим все к чертям?