***
О-о, голова просто раскалывается и, кажется, сейчас на самом деле лопнет. Что это за люди, устроившие ловушку? Их поведение было таким, словно знали, кто я на самом деле, и не выглядели удивленными, заметив острые уши. Межвременье… До этого дня я была внимательна, не то, чтобы сильно осторожна, но все же внимательна, а сейчас… Не понимаю, как желание вырваться из этого Мира, заглушило все крики разума о том, что надо все тщательно обдумать, прежде чем принять решение и поверить словам незнакомца в таверне. Все ощущения и чувства постепенно начинали возвращаться, на что мне с трудом удалось сжать пальцы руки. Что-то волокнистое было под подушечками, точно такое же, как возле щеки… Тяжесть каждой мышцы становилась все более ощутимой, и с этим нужно как-то справиться. Через силу приоткрыв глаза, я увидела кирпичную кладку, освещаемую несколькими солнечными лучами, и пол, покрытый слоем соломы. Что? С тихим стоном сев, я протерла глаза ладонями, окинув место, в котором оказалась, взглядом. Солнце проникало сюда вместе со сквозняком, только благодаря окну, расположенному практически под самым потолком, с массивными решетками и витками паутины. На стенах небольшой камеры висели цепи с оковами, весь пол устелен соломой, не считая скромного желобка, похожего на водосток, берущий начало из стены и заканчиваясь так же у стены напротив, а на скромном, почерневшем от частого использования табурете, стояла глиняная миска с водой и кусок чего-то горелого, похожего на хлеб. Света не так много, но все же, по нему понятно, что сейчас день...или утро. М-м, не могу нормально соображать. Все перед глазами снова начало расплываться, и только я встряхнула головой, как почувствовала что-то широкое и твердое на шее. Трясущимися, едва слушающимися руками, я дотронулась до кожи, сразу поняв - это ошейник. Металлический ошейник с замком, тянущим вниз, а на запястьях - широкие оковы. Ох, “прекрасно”, я закована цепями в какой-то камере! Только я закрыла лицо руками, пытаясь привести сознание в порядок, как в отдалении раздался скрип, похожий на дверной… Несколько шагов… Голос… - Пришлось приложить усилия, чтобы найти тебя, - вынуждено опустив руки, я увидела вальяжно приближающуюся, мужскую фигуру. - Признаю - ты неплохо прячешься, - проморгавшись, присматриваясь к силуэту, я машинально отпрянула назад, вжавшись в стену. Высокий рост, широкие плечи, темные волосы, треугольное лицо, голубые глаза, точеные скулы… Лэнгдон. На этот раз на нем были черные штаны, короткие сапоги и камзол без рукавов, доходящий длинной практически до пола, застегнутый на несколько пуговиц. Удивительно, но мои руки с ногами мерзли, в то время, как он будто и не чувствовал холода. - Убийца, - прошептала я, сразу вспомнив Ли, умирающего на полу его клетки. - Отсутствие благодарности - говорит о плохих манерах, - присев на корточки, он внимательно посмотрел мне в глаза, словно пытаясь в них что-то найти. - Я помог избавиться от Чернокнижника, и… - Ты убил Ли, - выделив каждое слово, сказала я, начав медленно наматывать на руку цепь, подобно кастету. - Он один из многих. - Ах ты..! - резко поднявшись с места, я дернулась в его сторону, занеся кулак для удара, но остановилась буквально в сантиметре от его лица. Цепи, прикрепленные к ошейнику и оковам, оказались короче, чем я хотела, не позволив нанести ни единого удара самодовольной сволочи, что якобы сделала все возможное для нашего блага. - Сэмина, - но парень лишь тяжело выдохнул, - это не вежливо. - О-о, я “очень вежливо” разрежу тебя на кусочки, - злость становилась только сильнее. - Не разочаровывай меня, - тонкие губы сложились в хитрой улыбке, на что я дернула цепи еще раз, в напрасной попытке накинуться на парня. - Мне омерзительна одна только мысль о том, что капля твоей крови когда-то дала свободу из той клетки, - чуть подавшись вперед, он сделал так, что между нашими взглядами осталась пара сантиметров. - Она же может запереть, - и еще раз дернулась, сцепив зубы. - Хорошее напоминание, - оскалившись, парень выпрямился, на что мне пришлось буквально плюхнуться на пол - цепи слишком тяжелы. - В этом Мире кровь эльфа много значит, а ты уже раскрыла свою редкую рассу… - Значит, тебе тоже она нужна. Ты маг, но ничем не отличаешься от людей, - прислонившись спиной к стене, - Однако, ты помогала людям! - выкрикнул парень, резко обернувшись и посмотрев на меня. - Помогала им, находясь здесь! - взмах рукой, и Лэнгдон подался вперед, словно пытаясь поравняться глазами. - Из города в город - устраняла всех, кто, на твой взгляд, нарушал какие-то рамки! - Рамки, в которых они живут - смехотворны! - не выдержала я, повысив голос. - Люди умирают от голода и тирании тех, кто зовет себя ТВОИМИ воинами! Считаешь себя Владыкой Этого Мира? Так сделай хоть что-то! - Страх - равноценен повиновению! - парень сделал шаг ко мне. - Повиновение приводит к рабству, а рабство к бунту, - голос сорвался от сильного першения в горле. - То, что делала я - называется защита - твои люди не могли им ее обеспечить. - Они не заслуживают твоей защиты! - Это не важно! Важно во что веришь, - на одном дыхании сказав, я опустила взгляд, осознав, что было произнесено. - А я верю в них, - проглотив слюну, я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. - Всем свойственно ошибаться, особенно людям - это делает их человечными. - Скорее глупыми. - После глупости наступает раскаяние, позволяющее искупить свои ошибки правильными поступками, - заставив себя открыть глаза, я посмотрела на лорда, успевшего выпрямиться, внимательно смотря на меня. - Твое решение помочь избавиться от Чернокнижника - таковым не было. Хороший поступок, но не больше. И его мало, чтобы искупить всё сотворенное раньше. - М-м, ты права, - голос Лэнгдона стал тише, и даже спокойнее, - одним хорошим поступком не искупить. Тогда, к чему начинать? Я дал клятву помочь, и я помог… - Думая только о себе. - Теперь я снова Владыка своего Мира, и скоро доберусь до двух остальных. Вопрос времени, который скоро решится, и все преклонят колени, предо мной. - Ахах, у тебя мания величия. Тебе не привыкнуть к Миру, который построили люди, - при всем желании, я не могла скрыть разочарования и части отчаяния даже в усмешке. - Миры могут меняться, но судьба не изменит того, что им предначертано. - Значит, судьбу не переубедить? - риторически спросила я, согнув ноги в коленях. - Мы должны были оказаться здесь, и здесь оказались. - Да. Ты - в цепях. Я - на троне. - Хах, не думала, что когда-либо скажу кому-то подобное, но… Как же я ненавижу тебя, - наши взгляды столкнулись. - А кого любишь? - усмехнулся он, прищурившись. - Того Лихолесца? - что? - Да, мне известно все о нем. И я видел, как вы смотрели друг на друга после боя, - Лэнгдон начал медленно приближаться. - Он помогал тебе обработать раны, заботясь, но что же ты?.. О-о, столько спокойствия и вместе с этим нежности во взгляде… Или я ошибаюсь? Кажется, он помогал тебе обработать ногу… Вот эту?! - со всей силой, он замахнулся и топнул ногой по полу: не убери я свою ногу - пара костей точно могли бы быть сломанными. - Его забота была очень трогательна! - еще один такой “шаг”, и я буквально вжалась в угол. - Может, он для тебя очень дорог, и…? - Отойди от меня! - выкрикнув, я ударила его ногами по коленям, однако, сил оказалось недостаточно, и хватило только на то, чтобы он пошатнулся. - Приблизишься еще раз, и я сломаю одну из твоих костей. Удивленно, явно не ожидав подобного, лорд посмотрел на меня, уже через минуту улыбнувшись, тихо спросив: - Возможно, мне стоит принять иной облик, нравящийся тебе больше? - щелчок пальцами, и лицо парня начало меняться… Треугольные очертания стали овальными, цвет глаз стал серым, вместо голубого, волосы остались по-прежнему черными, убранными назад, только чуть короче, телосложение стало крепче, но теперь, вместо человека, убившего Ли, я увидела… Ах, такое не может быть… Он стал похож на Халдира: те же черты, телосложение, глаза, но вот цвет волос… Все еще черный, словно вороново крыло, а на лице, по-прежнему небольшая борода, аккуратно выстриженная, что удивительно, в данных условиях. - Теперь, ты смотришь на меня иначе, - проговорил он голосом Командующего, заставив шумно выдохнуть. - Как ты это сделал? - ох, разум снова начинает затуманиваться. - В Межвременьи магия - это не один аспект. Я сильнее всякого из Средиземья и Мира Людей. - По этому нанял тех людей, чтобы поймать меня? - дерзость сама сорвалась с губ. - Ахах, во всем, что ты говоришь - жалкая ложь. Секунда, и я почувствовала удар по лицу, от которого вынужденно отвернулась - он ударил меня кулаком? Скулу обожгло огнем, на что я не могла пошевелиться, все еще чувствуя слабость во всем теле. - Тебе повезло, что у меня появилось дело, - едва в силах удержать слезы, появившиеся на глазах, я посмотрела на парня, заметив, как его взгляд стал словно стеклянным, смотрящим куда-то в сторону. Если бы я не знала, в каком мире оказалась, то могла решить, что он слышит что-то в наушник, пытаясь понять смысл сказанных слов или даже проанализировать. Может, он слышит чужие голоса, как их слышала я, во время галлюцинаций с Даурисом? Если он видит подобные образы, возможно, мне удастся воспользоваться этим, чтобы выбраться… Плотно сомкнув челюсти, парень нахмурился, резко развернувшись и выйдя из камеры, от дверного хлопка которой я машинально вздрогнула. Не стоило рассчитывать на что-то хорошее, выпуская мага, способного справиться с Чернокнижником. Хах, забавно, не знала, как покинуть Межвременье, а теперь понятия не имею, как выбраться из какой-то камеры. Докатилась… Скула нещадно болела, мысли в голове вихрем сменяли друг друга, но что я вынуждено закрыла глаза, коснувшись затылком холодной кладки. А самое забавное - никто не знает, что я здесь. Ох… С тихим лязгом цепей дотронувшись до груди, пытаясь нащупать небольшую подвеску под одеждой, чтобы ощутить, пускай и малую, но толику поддержки, мне стало ясно, что ее нет. Нервно проведя рукой по шее и проведя ладонью под кофтой платья, я убедилась в очевидном - цепочки и подарка Лесного короля нет. Она исчезла - должно быть потерялась во время той драки, и бега по лесу. Одно из того немногого, что связывало с остальными двумя Мирами, равно одинаковыми по своей значимости в моей жизни. Не имея разума, чтобы не ходить в тот дом, я догадалась спрятать сумку и лук Леголаса в лесу, на случай, если лишусь меча Аланселя. Оружие кронпринца Лихолесья и совсем маленький, можно даже сказать крошечный предмет в сумке, оставались единственной связью моего сознания и дома, теперь кажущегося столь далеким… Даже недосягаемым. Хотя, я думаю только о себе. Камера - это еще не вся тюрьма, и даже не весь дворец. За ее пределами есть целый Мир, в котором множество людей, и они страдают куда больше, чем я сейчас. Хватит ныть, в конце концов! С каких это пор меня заставляет плакать один удар или заточение?! Все члены правящей семьи Белых гор были сильными, и я уверена, дядя был таким до самого последнего вздоха. А Алансель - ни за что бы не сдался, продолжая бороться не только за свою свободу, но и за помощь тем, кто в ней нуждается. Алансель… Я не раз думала о нем. Не раз задавалась вопросом, что может сейчас делать, и единственное, что приходило на ум - это поиск меня. Тщеславие всякий раз убеждало в том, что кузен ищет меня в обоих Мирах, и вот-вот подумает о Межвременье, однако сейчас, сидя в камере, голос разума заглушал гордыню. Принц должен полностью перенять обязанности и права Наместника, сразу после чего - начать управлять королевством, как то делал Формейл. На его плечи ляжет множество дел, которые не смогла решить я и, забота о моем возвращении, не должна стать одним из них. Во всяком случае, за время моего недолгого правления, лучше народу не стало: “королевская семья не справляется, а страдает из-за этого простой народ” - кажется так писали в книгах людей, о том члене правящей семьи, что была на троне. Разумеется, по тому, кто был на троне, судили всю семью, и по мне можно было сказать много: безответственная, невнимательная, ветреная, глупая… Последним моим приказом было запечатать ворота, ведущие из Нью-Йорка в Средиземье, а именно - в королевство Белых гор. Аланселю предстоит исправить и это - благо, кровь точно подойдет…***
Время тянулось удивительно долго, словно и вовсе обходя место, в котором оказалась - стороной. Стараясь все же придерживаться порядка дня и ночи, я пыталась отсчитать время, проведенное в заточении, но все оказалось бесполезным через два дня… Девушки, в черно-бардовых, кожаных костюмах, обтягивающих каждую частичку их тела, начиная от кончиков пальцев и заканчивая высоким горлышком, приходили в камеру, держа в руках небольшие, закругленные палки, пару раз назвав таковые “бладжетами”. Их волосы были гладко забраны назад в длинные, тугие косы, множественные ремни и застежки на костюмах напоминали те, что используют пары, при долгой жизни вместе, однако, они слишком уверенно держались, ухмыляясь и говоря между собой на непонятном мне языке. Похожий язык я слышала между Титтоном и его братом, но все же были различия в произношении. При всем при том, они прекрасно говорили на английском, задавая странные вопросы: откуда я; кто я; как сюда попала? Но все было только для развлечения, ведь ответы слишком очевидны - раз они в этом месте, и не прикованы, как я, значит точно знают их, развлекаясь. Получая молчание с моей стороны, они использовали бладжеты, от одного прикосновения которых, по коже шла волна боли, распространяющаяся подобно электрическому току или паутине множественных разрядов, что поражали нервную систему, не позволяя пошевелиться. Всякий раз, когда они использовали их - это было последнее, что удавалось запомнить, прежде, чем потерять сознание от боли. Развлечение - вот, кем я стала в этой клетке. Они приходили, смеялись, задавали вопросы и наносили один удар за другим, не получая желаемого. Конечно, было бы проще ответить, вот только у меня не было сомнений, что это не избавит от них. При первом же появлении, я поднималась на ноги, когда были силы, и давала отпор, уворачиваясь и нанося ответные удары, используя их слабые места, в медлительности, но так продолжалось не долго, ведь цепи не позволяли сделать большее, неся поражение одно за другим. Приходя в себя, мне удавалось увидеть либо свет, льющийся через окно с прутьями, либо темноту, через которую пробивался то лунный свет, то просто свет факелов, которые, должно быть, располагались неподалеку. Через пару часов, после того, как я приходила в себя, девушки возвращались, и все начиналось по-новому. Кровь на губах запеклась, ссадины и синяки болели, крысы, бегающие по углам камеры перестали удивлять, становясь единственными “душами”, что не хотели причинить мне вред. К слову, они давно съели тот плесневый хлеб и искупались в миске с водой, на смену которым не приносили ничего. Признаться, я ничего и не хотела - раны отнимали все силы, сон помогал восстановиться, но не на много.***
Что-то холодное и склизкое заставило меня открыть глаза и вздрогнуть на месте, окинув камеру взглядом. Пара девушек в бардовом, стояли рядом, в руках одной из которых было пустое ведро - должно быть, его содержимое теперь полностью на мне. - Поднимайся, - с усмешкой проговорила одна из них, поставив руку на бедра. - У господина есть для тебя дело, - другая быстро подняла одну из цепей с пола, дернув на себя. Не выдержав, я подалась вперед, сразу схватившись за ошейник, к которому был прикреплен другой конец одного из ржавых звеньев. - Шевелись! Почувствовав, как кандалы оказались откреплены от стен, я изо всех сил поднялась на ноги, пытаясь удержать равновесие, но толчок в спину и часть бессилия заставили опуститься на одно колено. Ну же, соберись! Смех девушек и невнятные слова не позволяли сдаться, на что я просто поддалась внутреннему инстинкту выживания. Выпрямившись и занеся кулак для удара, я почувствовала, как браслет оков дернули назад, заставив отступить, но вовремя собралась. В повороте, я ударила одну из девушек ногой в живот, но очередное натяжение цепи вынудило упасть на пол - ошейник слишком сильно сдавливал шею. - Наглая дрянь! - сильный улар, и я снова погрузилась в дымку, отдаленно слыша женские голоса. Оковы сжимали кожу сильнее, дышать не позволяло что-то широкое, сковывающее грудную клетку, но что - понять невозможно. Мысли путаются, невозможно сосредоточиться - образы людей все еще преследуют, как и их неразборчивые голоса. Усталость? Она есть только от голода, но не больше. Даже шум вокруг, становится похож на лязг металла цепей. Словно прикованный зверь, в ярости, пытался вырваться наружу, дергая цепи все сильнее и сильнее. От такой мощи стены моей камеры могли бы сразу разлететься на кирпичики, но, это лишь воображение. Такой силы не может быть в природе. Разве что действительно у разъяренного, раненого зверя, желающего скорее вырваться на свободу, вместе с кусками удерживающего металла. Еще один удар - кажется, что-то плоское коснулось спины, оковы стянули кожу, и мне стало понятно, что мы остановились, а руки начали перековывать более широкими обручами, плотно прижавшими запястья к поверхности, что оказалась за спиной. Надо снова вернуть себе прежний рассудок. М-м… Лязг цепей прекратился, и я с усилием открыла глаза, видя предметы по сторонам размытыми пятнами. Темное помещение с парой деревянных столов, на которых лежали металлические клещи, пластины, дубинки, широкие куски цепей, прикрепленные к деревянным ручкам, несколько инструментов, похожих на клейма, с различными изображениями, бладжеты разных размеров, часть из которых оказалась запачкана кровью, чей протухший аромат так или иначе витал в воздухе, заставляя быстрее прийти в себя. Поведя головой и зажмурившись на пару секунд, я посмотрела на себя, поняв, что оказалась прикована к вертикально поставленному настилу несколькими обручами у плеч, талии, бедер, и лодыжках с запястьями. От металла исходил холод, вскоре переросший в жар - должно быть, у меня температура. И почему голова такая тяжелая!? Коснувшись затылком деревяшки и пристальнее окинув помещение, в котором оказалась, я заметила несколько мужских силуэтов, стоящих возле арки прохода и по углам. Их лица скрывала темнота, ведь свет здесь был только от двух источников: камина, в человеческий рост, по другую сторону помещения, и огня в казане, не более, чем в паре метрах от меня. С края последнего свисало несколько деревянных ручек - внутри одни из клейм? Лязг цепей чуть в стороне, и я повернула голову, увидев то, что вызвало леденящие кожу мурашки, по спине. С разведенными в сторону руками, прикованными цепями за широкие обручи к стене, стоял высокий, светловолосый эльф, облаченный в черный, военный камзол, в тон ему штаны и высокие сапоги с вышивкой символики королевства, к которому принадлежал. Широкая цепь на поясе и ногах - не давала двинуться с места, а широкий жгут из темной ткани или кожи - не позволял говорить. - Что.. Что за…? - начало срываться с моих губ, как вдруг, еще одна цепь, прикрепленная к ошейнику на шее, натянулась. - М-м, всегда было интересно, какой он на вкус, - хищно протянула темноволосая девушка, в тесно-бардовом костюме, наматывая цепь себе на ладонь, приближаясь к парню. - Твой поцелуй. Эльф снова дернулся в ее сторону, но крепкие цепи заставили остановиться. Те удары, что я слышала - были от его силы, сейчас же сотрясая мое сознание. - Мне нравятся сильные мужчины. - Трандуил… - прошептала я, с ужасом понимая, что он здесь, сразу встретившись с ним взглядом. - Но еще больше мне нравится, когда они подчиняются. Ты СТАНЕШЬ мне подчиняться, - девушка подалась вперед, натянув цепь, чтобы поцеловать его, как со стороны раздался строгий, мужской голос: - Не трогай его, Констанц! Лэнгдон, облаченный в туже одежду, вальяжно приблизился ко мне, закрепив руки за спиной. Трандуил, завидев мага, снова начал вырываться из цепей, со всей силой дергая за оковы, несмотря на натянутый “поводок” ошейника. На его лице было несколько ссадин: разбитая губа и порез на щеке, костяшки рук сбиты, но это не изменило желания наброситься на противника, который, к слову, на первый взгляд, был в полном порядке.***
Покорно склонив голову и отпустив цепь, девушка отошла в сторону, а Лэнгдон самодовольно улыбнулся: о-о, такие трофеи, как пара высокородных эльфов в его дворце - не только тешат самолюбие, но и повышают настроение. Владыки своих королевств, оба закованные в цепи - это заставляет кровь закипать и одновременно ликовать внутри, под натиском чувства эйфории. Девчонка стояла на ногах только благодаря обручам, крепящимся к доскам - ее разум был еще помутнен постоянной усталостью и тем, что с ней делали девушки дворца, вернее даже - его частная охрана. Удовольствие от того, что они совершали насилие над любым из так называемых гостей, Лэнгдон несомненно получал, но иногда, отзывал своих “ручных собачек”, выполняя то, что нравилось еще больше. Пытки. Для него был важен не столько результат, сколько сам процесс, во время которого жертва мучилась, была готова на все, лишь бы это закончилось, и именно такого удовольствия, он оказался лишен практически на три тысячелетия. Но самое главное, первой жертвой, что могла утолить эту жажду и доставить еще бОльшее удовольствие - станет не эльфийка, что одним своим присутствием раздражала, а король, сам себя провозгласивший таким, среди всех прочих Владык, в себялюбии способный превзойти даже гномов.