«Если тебе интересно, то мы прошли в полуфинал. Это тебе так, на заметку. Надеюсь, я не помешал твоим теориям заговора, против злых продюсеров:)»
Девушку распирало от еле сдерживаемого смеха. Взглянув на свою собеседницу, которая смотрела на неё приподняв бровь, явно намекая о важности данного разговора, хореограф тут же опомнилась. — Знаешь какая именно? — сказала тут же посерьёзневшая танцовщица. Андреа отрицательно качнула головой. Мишель прикрыла глаза. Именно сейчас желание влить в себя литры алкоголя, казалось, всё более и более реальным. Она еле удержалась от обречённого вздоха. То есть, на той флешке есть какой-то фейк, которым Густав может, чисто гипотетически, навредить их командам, а Андреа сидит как ни в чём не бывало? Поразительно. Но, с другой стороны, Мишель и сама отреагировала на редкость спокойно. Походу у них образовался иммунитет к новым тайнам продюсера. — И где же Густав хранит источник всех наших будущих проблем? — сказала Мишель с дельным пренебрежением и ничем не скрываемым сарказмом, естественно подразумевая флешку. Мысли о том, что продюсер мог сделать с этой информацией, пускай и фальшивой, отметались практически моментально. Об этом думать совершенно не хотелось. Уж лучше она будет тратить все свои силы на решение этой проблемы и возможно потерпит крах, чем будет бездействовать и гадать о своём совсем не радужном будущем. — Густав — параноик, поэтому и не выносит её из студии, — Андреа весело хмыкнула. — Что зря. С такими-то охранниками. Оказывается, он хранил у себя в компьютере многую информацию Густава. Сам он её удалил и переместил на флешку. Ее я, кстати, видела и приобрела идентичную. Это отличный шанс. Теперь уже и хореограф не сдержалась от усмешки. В этот же момент вопрос о осведомлённости Андреа, который вертелся на языке всё это время, отпал сам собой. Походу не одна Мишель наведывалась в кабинет охраны. — Не знаешь почему? Андреа лишь неопределённо пожала плечами. — Этого я не сумела выяснить. Ну это было бы как минимум ожидаемо. Хореограф удивится, если узнает хотя бы маленькую толику правды. Наверняка он удалил их для безопасности. Но этот компьютер принадлежит продюсеру, доступ к которому имеет только он. Или же это не так. Не зря ведь он решил так перестраховаться. — Теперь нам придётся думать, как забрать её оттуда? Прекрасно. Мишель откинулась на спинку кресла и выдохнула. Непонятно, правда, каким способом. В голову приходило множество способов, и далеко не все вписывались в рамки закона. Кто бы мог подумать, что она будет размышлять о проникновении в его студию. Верно, никто. Но сейчас это казалось единственным способом. И других она не находила. Не спустится же с небес какой-нибудь ангел и не протянет ей флешку со словами: «На возьми, больше не теряй». Или же просто подойди к Густаву и сказать: «Хей, не хочешь ли отдать мне флешку, от которой зависит судьба моей команды? И не будем думать, что оказались мы в таком положении только из-за тебя. Это не важно». Бред. Впрочем, даже мысль о взломе студии воспринималась точно также. — Тебе. Мишель непонимающе взглянула на неё, всё ещё до конца, не осознавая полноценного смысла слов конкурентки. — Что? — хореограф в упор смотрела на неё, в ожидании ответа. Всё внутреннее чутье подсказывало то, о чём хотела сказать конкурентка. И быть честной, девушка не хотела этого слышать. Андреа начала теребить рукава своей блузки, при этом бегая глазами по всей комнате. Весь вид приятельницы выдавал обеспокоенность и нежелание говорить какие-то слова. Нервозная, даже стеснительная Андреа отводила взгляд и смотрела куда угодно, но не на Мишель, которая приподняла правую бровь в ожидании её высказывания. Что было крайне непохоже на конкурентку. Она всегда оставалась уверенной, даже в моменты отчаяния, которые они прожили вместе. Как бы то ни было, но тайны сближают. Особенно если они общие и их количество зашкаливает предел нормы. Она была уверенна, когда подходила к ней в кафе с просьбой о сотрудничестве, когда крупицу за крупицей узнавала правду вместе с Мишель, и когда наконец-таки узнала её. Она держалась стойко несмотря на то, что мимолётная связь могла испортить её жизнь. Это, конечно, громко сказано, но всё же. Внутренне хореограф всегда уважала её за это. За стойкость. Которая в данный момент напрочь отсутствовала в её глазах. — Я всегда была честна с тобой, и сейчас… — она прикрыла глаза и всего на мгновение затихла, как бы собираясь с духом, после чего продолжила: — И сейчас тоже не изменю себе. Я не хочу больше в этом участвовать. Я всеми силами довела свою команду до полуфинала, и сейчас у меня в планах приложить все усилия для нашего проигрыша. Какого именно, узнаешь вместе со всеми. Какая бы информация не была на той флешке, и как бы она не навредила моей команде, мне нет до этого дела. Поэтому дальше ты сама. Надеюсь, ты поймёшь меня. — Андреа замолкла и опасливо взглянула на неё в ожидании её ответа. Мишель же, молча переваривала услышанное. Именно сейчас в её голове Андреа как никогда ассоциировалась с бывшим участником команды гладиаторов — Брендоном. В этот самый миг она поняла, насколько же всё-таки сильно их сходство. Желание отомстить своим обидчикам любыми средствами и способами в обход всем моральным принципам. Хоть и с недавних пор она начала понимать Брендона. Да и Андреа тоже. Только отчаяние сподвигло людей на такие поступки. Ей и самой сейчас приходилось ой как несладко в «гладиаторах». Как ни странно, но сейчас Мишель делала всё, чтобы не находиться рядом с своей же командой. Лидером которой, по идее, она является. Девушка так устала от атмосферы, царящей там. А точнее, от их слепого и практически всеобщего обожания продюсера. И именно из-за этих мыслей, взгляд на девушку, сидящую напротив, поменялся в кардинальную сторону. Если Мишель, с горем пополам, выдерживала тот гнёт со стороны некоторых личностей, то какого же приходилось сейчас Андреа? Она понимала её. Понимала, но никак не оправдывала. — Ты же понимаешь, что на флешке возможно храниться то видео? — Мишель никак не обвиняла её. Говорила сухо и прямо, просто констатируя факт. — Понимаю, но также и на той флешке есть компромат на вас. Хоть и фейковый. В отличии от меня, ты заинтересована в победе. А вот сейчас хореограф начала злиться. То есть её руками Андреа хочет избавиться от своих же ошибок? Восхитительно. Но стоит отметить, что она выглядела смущённо и даже сожалеюще, будто бы она не желала говорить этих слов. Это приводило Мишель в ещё большее замешательство. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, — в её глазах промелькнуло отчаяние, и голос девушки надломился. — Но, Мишель, прошу тебя. Мишель же думала, как правильнее поступить. А ведь Андреа права, находящееся на флешке навредит только её команде. Андреа в любой момент может подать в суд, если ей будет грозить хоть какая-то опасность со стороны Густава. У Мишель же такой возможности не было. Лишь одному богу известно, что именно приготовил продюсер для «гладиаторов». — Хорошо. Ничего хорошего не было, но ей пришлось согласиться. Андреа устало кивнула. Хореограф еле сдерживалась, чтобы не разбить какой-нибудь стакан, находящийся поблизости. Или ещё что-нибудь. Неважно. От злости, которая переполняла девушку. Ей снова придётся справляться одной, что противоречиво всем желаниям танцовщицы. — Это дубликат, — Андреа протянула ей флешку, которая была тепло-жёлтого, даже золотистого цвета. Мишель бросила на неё обречённый взгляд и, взяв её, положила в карман. — Спасибо тебе Мишель, за всё и… прости меня, если что. Мишель шла по лестнице в особняке, спускаясь в гостиную. Она прокручивала в голове разговор с Андреа. После него в груди оставалось двоякое чувство. Отчасти хореограф понимала её. Но лишь отчасти. Конкурентка, грубо говоря, просто сбежала, когда дело запахло жареным. Мишель же, планировала идти до конца. От этого зависело слишком многое. Последняя ступень успешно пройдена, и вот Мишель стоит на пороге гостиной. Она задержалась всего на минуту, в нежелании заходить туда. После второго этапа они толком не виделись. И сейчас их ничего не останавливало, чтобы устроить ей знатную выволочку за ту выходку на сцене с Орландо. От воспоминаний щёки словно бы обдало огнём, и девушка тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли прочь. Мишель переступила порог. Гостиная встретила её привычной обстановкой. Джастином, который едва завидев её, раздражённо зыркнул на хореографа. Джозефом и Кристианом, мило переговаривающихся между собой, и Карлосом, безучастно смотревшего в экран своего смартфона. В принципе, всё как обычно, и девушка не приметила никаких отклонений от нормы. Картина маслом. Радовало, что в этом мире хотя бы это оставалось неизменным. — Ты опоздала, — недовольно процедил Джастин. Мишель закатила глаза. Танцовщица не понимала его, от слова, совсем. Ведь именно он был главным «привратником» Густава. Слушался каждого слова продюсера, словно верный пёс, и рявкал на всех вокруг, когда другие его не исполняли. Она всегда поражалась его слепоте. Из-за него он был готов разрушить отношения со всеми. Ладно только с Мишель. Но ведь в своё время именно она привела их к первой победе. И неужели танцор был готов забыть всё это за доллары, которыми так отчаянно бросался Густав? Иногда казалось, что Джастин питает к нему особые чувства. Эта мысль вызвала ничем не скрываемую усмешку на лице девушки. — Насколько я вижу, пока и опаздывать толком то некуда, — сказала хореограф, намекая ему на отсутствие продюсера в помещении. Он открыл рот наверняка в целях ответить девушке, но внезапно оторвавшийся от своего телефона Карлос выразительно посмотрел на него. Казалось бы, обычный, ничем не примечательный взгляд, но в его глазах проскользнуло скрытое предупреждение. — Джастин, ты перегибаешь. Ответ парня так и не прозвучал. Воздух был раскалён до предела, что очень напрягало танцовщицу. За спиной девушки раздался тактичный кашель, и она машинально обернулась. Густав, закинув ногу на ногу, вальяжно сидел в кресле, стоявшем в углу комнаты. Он выглядел очень довольным, наблюдая за перепалкой, разворачивающейся перед ним. Мысленно Мишель скривилась, но, не подав вида, села рядом с Карлосом, подарив ему благодарную улыбку. Он отвесил ей шутовской поклон и посмотрел на продюсера. Девушка огромным усилием воли сделала точно также, стараясь не выдавать отвращение, которое на данный момент заполонило все её чувства. Но так дело не пойдёт. Всеми силами преодолев его, она взглянула на него. Спокойно и равнодушно. — Раз уж теперь все в сборе, то я продолжу говорить насчёт второго этапа. Приз зрительский симпатий достался «Ледяным Сердцам», и, к слову, этого бы не произошло, если бы вы, — продюсер посмотрел на хореографа, казалось бы, злостно, но кого он пытается обмануть? В его глазах она видела насмешку, причём очень ярко выраженную. Внешне оставаясь всё так же спокойной, она мысленно послала его к чертям, — следовали моим рекомендациям. Серьёзно? Густав, сдаёшь позиции, придумай что-нибудь поинтереснее. То есть он хотел, чтобы гладиаторы облажались, а сейчас спокойно обвиняет их в том, что этого не произошло? Его формулировки, конечно, немного отличались от построенных в голове девушки, но суть осталась такой же. И странно, что этого не понимала львиная доля команды «гладиаторов». Девушка совсем не удивилась, услышав об очередной победе конкурентов. Обидно, конечно, что придётся выслушивать насмешки Изабель, но на крайний случай её всегда можно заткнуть. А ещё обиднее было бы видеть очередную ухмылку на губах того, о ком думать совершенно не хотелось. Любые мысли о нем пресекались на корню. И происходило это очень и очень часто. Настолько часто, что танцовщица готова была взвыть от своей ничтожности. Главное соревнование ещё впереди, и Мишель не собиралась отступать. — Если бы я отказалась, то проигрыш был бы обеспечен заранее. Я попыталась, и попытка оказалась безуспешной. Впереди ещё есть возможность, и мы её не упустим, — хореограф говорила уверенно, смотря прямо на продюсера. Так как это было правдой. Правдой, которую практически никто не видел. Или же попросту никому не хотелось её видеть? Куда лучше ведь жить в эфемерной иллюзии идеализированного происходящего? Нежели гордо глядеть правде в глаза. Мишель пыталась донести до них эти, казалось бы, очевидные вещи прямо сейчас, но как обычно ничего не получалось. Ведь в случае отказа, гладиаторы, сами того не желая, опозорились бы по полной программе. Была бы на то воля Мишель, она продолжала бы тихо и мирно стоять в закулисье в ожидании результатов. Наверное. По крайней мере, все попытки самообмана проходили вполне себе успешно. Но и это тоже, опять же таки, не точно. Все гладиаторы, естественно кроме Карлоса, скептически оглядели её и затихли, наблюдая за их дискуссией. Он уже хотел что-то сказать, но Мишель одним лишь взглядом остановила его. Она не хотела усугублять, и так, шаткую ситуацию. — Верно, дорогая, но ты не учла все риски. Прежде чем плясать на сцене с конкурентами, удостоверься в своём профессионализме, — на его губах расцвела ухмылка. Тошнотворная ухмылка. Дорогая… Фу, как противно. То есть, он практически прямым текстом назвал её бездарностью? Или же ей послышалось? В голову лезло множество оскорбительных колкостей, но Мишель просто титаническим усилием воли заставляла себя молчать. — Вы сомневаетесь в моём профессионализме? — Браво. Девушке нужно было отдать должное. Голос звучал на удивление холодно и отстранено. — Нисколько, — он замолк, как бы добавляя интриги, и в его глазах отразился какой-то хитрый отблеск. Мишель тут же напряглась. Увидев практически всеобщее замешательство, он продолжил: — На одном мероприятии срочно требуется подтанцовка, предлагаю вам заменить её. — Это просто прекрасная идея, Густав, когда оно состоится? — сказал Джастин и благодарно посмотрел на него. Продюсер же в свою очередь снисходительно, словно маленькому мальчику, улыбнулся ему. Да у них любовь. Продюсер взглянул на часы: — Через час. Он сейчас на полном серьёзе? Через час? Ну парни ведь не настолько глупы, чтобы согласиться? Они не подготовлены физически, и за час они успеют лишь только добраться до места назначения. Мишель уже было открыла рот, чтобы отказаться, но не тут-то было: — Мы согласны. Джастин. Тут девушка не удержалась. Она обречённо застонала и приложилась ладошкой ко лбу. — Мы не подготовлены, а про заранее постановленный танец я вообще молчу, — возмущённо сказала хореограф, всем своим видом призывая соединить контакты между гортанью и массой в голове, которая, вроде как, имела звание мозга. Но видимо им это понятие не было знакомым. — Этого и не нужно, банальной импровизации будет вполне достаточно. Почти все парни выразили своё согласие. — Ладно, — девушка была очень зла, и она, скрипя сердцем, согласилась на это заведомо неудачное предложение. Как бы то ни было, но она всё равно должна вести их к победе. И если им не хватает ума на здравые решения, то она всеми силами будет пытаться спасти их от подобных ситуаций. Улыбка переросла в ухмылку, которую продюсер уже не скрывал. — Нет, Мишель, выступать будут парни, а то… — он сделал небольшую паузу, и его лицо как-то странно переменилось. — Никому ведь не нужно, чтобы в этот раз всё пошло не плану? Его формулировки и умения скрывать истину совершенно точно заслуживали зависти, но хореограф прекрасно поняла смысл его слов. «Чтобы Мишель ничего не испортила» или же, если переводить дословно с языка продюсера, то это бы звучало как: «Для того, чтобы вы облажались». Да, пожалуй. Эта фраза прекрасно описывала суть происходящего. Джастин задумался, он нахмурил брови. Потом же поднял взгляд и осмотрел Густава и Мишель. Он будто бы что-то понял. Что-то важное и бесценное. Мишель же притаилась. Она понимала, чем были заняты его мысли. И она всем сердцем надеялась, что хотя бы в этот раз команда выберет её. Хотя бы в этот раз. Это ведь совсем немного, верно? Немного, но она чувствовала, что от этого зависело слишком многое. — Густав прав, — в его глазах ни капли сожаления. Воздух словно бы перестал поступать в лёгкие. Она будто рыба захлопала ртом в немом возгласе: «Откройте глаза, мать твою, не верьте ему! Неужели он для вас стал важнее меня?». Но она молчала. Молчала и смотрела на Джастина. Он пожал руку Густаву, даже не взглянув на хореографа. Потом же на Джозефа и Кристиана. Они увлечённо говорили друг с другом, предварительно согласившись с продюсером. Финальный взгляд на Карлоса. Он также молчал. Парень смотрел на них осуждающе. Танцор двинулся к ней, но Мишель выставила руку вперёд, останавливая друга. Девушка достала из кармана телефон и как можно незаметнее напечатала ему сообщение:«Расскажи мне потом как всё прошло».
Он прочитал смс и кивнул. Хореограф тяжело вздохнула и выдохнула. Осмотрела каждого из них. — Что же, удачи. Девушка была немногословна. Ей бы вспылить, но в этом не было смысла. Ещё один взгляд на них. Продюсер победно ухмылялся. Вдох-выдох. Она развернулась и пошла в свою комнату. В голове, словно ударом молотка, отбивала лишь одна мысль. Она запомнит этот миг навсегда, как день, когда парни предпочли её Густаву. Мишель бродила по своей комнате, шаг за шагом меряя её ногами. В голове лишь сейчас обрисовалась полная картина истинных намерений продюсера. В его желаниях было не только опозорить её при всех ребятах. Нет. Густав хотел внести раздор в их команду. И у него это прекрасно получалось. В их, и так не самых лучших, взаимоотношениях образовалась пропасть. Огромная пропасть, вызванная этим днём. Она подошла к окну и посмотрела в него. Ребята увлечённо переговаривались, попутно садясь в его лимузин. И это стало последней каплей в уже переполненной чаше терпения девушки. Внезапные вспышки воспоминаний выбивали из колеи. Парни обнимают её, выкрикивая победные кличи. Громкие и счастливые. Это их первая маленькая победа. «Гладиаторы» прошли в финал Сан-Франциского конкурса. Они подхватили её на руки. Мишель шутливо надула щёки и возмутилась. Закончилось всё всеобщим смехом. Звонким и искренним. Итальянский пляж. Брызги воды, яркое свечение солнечного света и веселье. Хихиканье Молли и парни, игравшие с ней, попутно добродушно подшучивающие над Мишель. Хорошие тогда были каникулы. Но приходилось признавать, что всё это закончилось с приездом в Париж. Хореограф полезла в карман и достала флешку. Точнее дубликат. Она приподняла её, словно бы осматривая предмет на свету. Её взгляд был крайне задумчив. Мишель приняла окончательное решение.***
Мишель сидела за столиком в кафе, нервно постукивая пальцами по дереву. Тук-тук. Девушка сцепила руки в замок, дабы прекратить издавать эти раздражающие даже саму себя звуки. Судорожный вздох и выдох. Хореограф находилась в раздумьях. Как бы начать разговор так, чтобы уговорить человека на взлом частного помещения. Может просто заговорить про солнечную погоду прекрасного Парижа? «Глянь, на улице просто чудесная погода, может зайдём в то помещение, там готовят отменный глясе. Кстати, насчёт помещений… Как ты смотришь на то, чтобы проникнуть в частную собственность?». Да, определённо, сногсшибательный план. Ты просто умница Мишель. Это конец… я разговариваю сама с собой. Это конец… Что же, это отлично описывало данную ситуацию. Девушка услышала звук открывающейся двери и машинально обернулась на него. В заведение зашёл Карлос, попутно оглядываясь в поисках хореографа. Мишель нервно выдохнула и замахала рукой, призывая его. Он увидел её и подошёл к столику, сев за него. — Как прошло выступление? — спросила девушка. И тут же отвесила себе сотню подзатыльников. Ага. Прекрасное начало. Ну ладно, это ещё допустимо. Ей и вправду интересно, сильно ли облажались парни без неё или нет. В конце концов до появления хореографа они ведь справлялись без неё. Но сейчас «гладиаторы» попали на совсем другой уровень выступлений. И если парни хотят победить, то должны понимать, что их ошибка могла дорого стоить. Парень удивлённо взглянул на неё, явно настороженный её голосом. Осторожный и даже немного боязливый тон, с которым говорила Мишель, заставил бы напрячься любого человека, услышавшего его. — Без тебя, отвратительно, мы практически облажались. Впрочем, это было ожидаемо. Но несмотря на события сегодняшнего дня, хореограф почувствовала вину. Не нужно было оставлять их на попечение продюсера. Было понятно, что хорошего из этого ничего не выйдет. Но Мишель была слишком обижена, чтобы мыслить здраво. Мысленно она зареклась, что больше никогда не допустит этого. — Так думаешь ты или остальные? — приподняв свою бровь, поинтересовалась Мишель. Карлос тактично промолчал. Девушка не удержалась и грустно усмехнулась. Это было также ожидаемо. Парень, заметив слегка погрустневший взгляд девушки, нахмурил брови и тут же перевёл тему. — Это ведь не всё, для чего ты меня позвала сюда? Девушка вновь нервно вдохнула и выдохнула, собираясь с духом. — Мне нужна твоя помощь. И Мишель начала свой рассказ. Абсурдность своих же слов девушка осознала только в тот момент, когда они были произнесены вслух. Но выхода не было. Если она решила, то нужно идти до конца. По мере услышанного парень удивлённо выпучивал глаза, а под конец он и вовсе поперхнулся кофе. — Ты сумасшедшая, — изрёк в завершении Карлос, пытаясь откашляться. Девушка неловко похлопала его по спине и с опаской взглянула на него. — Нет. Это единственный выход. Если можешь предложить другие, то вперёд, — возразила ему Мишель, пытаясь обрести хоть какую-то уверенность в своих словах. Карлос устало вздохнул и провёл рукой по лицу. Всем свои видом он буквально выражал: «За что мне всё это». Мишель же, сжалась в ожидании его реакции. Когда уровень неловкости и молчания зашкаливал все пределы нормы, девушка всё-таки выдавила из себя: — Так ты поможешь мне? — хореограф понимала, что не имела права просить его об этом. Но она не справилась бы с этим одна. Андреа покинула их своеобразный союз в самый неподходящий момент. Мишель не злилась на неё за это. Но было обидно. Хореограф до этого не особо общалась с девушками. И за это короткое время они успели стать… подругами? Вряд ли. Но они понимали друг друга и стали близки. И от этого было вдвойне обидней. Карлос всё так же молчал. Когда девушка уже успела отчаяться и понять, что в этот раз ей не справиться самой, даже при всём своём желании, которого не было от слова совсем, парень очень быстро выпалил: — Надеюсь, мне не придётся судиться во второй раз. Девушка захлопала глазками, всё ещё не осознавая смысла его слов. Счастливая улыбка расцвела на губах по мере его поступления. — Ты серьёзно? — вид девушки был сравним с довольным ребёнком, которому в магазине купили дорогую и давно желанную игрушку. — Да, в конце концов от этого зависит судьба нашей команды. Тем более одна бы ты не справилась. — Спасибо, — благодарно воскликнула Мишель и обняла парня так сильно, что, казалось, у него хрустнула шея. Её радовало, что хоть кому-то небезразлична судьба команды. Странно, но Мишель и Карлос самые новые участники «гладиаторов» и именно они больше всех беспокоились о их сохранности. Карлос потрепал её по плечу, и как-то странно напрягся, после чего чуть отстранился. — Может рассказать об этом остальным? Мишель понимала, что танцор захочет сделать это, поэтому уже множество раз обдумывала данную мысль. В какой-то определённой момент она осознала, что совсем перестала доверять им. Сказала бы хореограф об этом раньше, ещё в самом начале «истории» с продюсером, парни может и прислушались бы к ней. Но сейчас шанс быть услышанной ими равнялся нулю. До этого парни хоть как-то ценили её мнение, а сейчас и это перестали делать. В какой-то степени танцовщица винила себя. Если бы девушка начала действовать раньше, то не было бы большинства проблем, которые присутствовали на данный момент. «Если бы, да кабы», — раздражённо отдёрнула себя Мишель. Что сделано, то сделано. — Ага. И через сколько об этом узнает Густав? Через пять минут? — спросила танцовщица с ничем не скрываемой иронией в голосе. Парень не ответил ей, лишь уставился в сторону стойки с баристой и нахмурился. — Кажется, пора закругляться, у нас есть нежеланные свидетели. Хореограф обернулась, скорее машинально, нежели из своего желания. Она увидела Орландо и Хиро с бумажными стаканами кофе в руках, направляющихся к выходу из заведения. Хиро повернулся в сторону «гладиаторов» и, приветливо улыбнувшись, пошёл в их сторону. Орландо тоже удосужился посмотреть на них. Безразличный взгляд зелёных глаз вцепился в неё, казалось бы, заглядывая в самую душу. Девушка хотела спрятаться. Куда угодно. Лишь бы не ощущать на себе такой взгляд. Также он осмотрел и Карлоса, который по неволе случая сидел всё также очень близко к ней. Лицо мужчины было абсолютно бесстрастным, не считая бегающих желваков по его скулам. А вот это уже интересно. Поймав на себе взгляд полный замешательства от Мишель, он всё также безразлично отвернулся и сказал своему другу: — Не задерживайся. Я буду ждать тебя в машине, — его голос звучал на удивление сухо и безэмоционально. Мужчина покинул заведение. Ауч, это было больно. Глаза девушки упёрлись в стакан, стоящий перед ней. Насколько же всё плохо, что ей становилось не по себе от одного лишь взгляда в исполнении конкурента? Настолько, что любой взгляд, которым он одаривал её, вызывал бурю эмоций, каким бы он не был: безразличным, затуманенным от обоюдного желания, ироничным, игривым. Она всегда и неизменно сходила с ума, либо же мучалась от неприятного и болезненного укола, засевшего где-то глубоко в груди. И это чувство не покидало её. Никогда. Отвлеклась от своих мыслей она только в тот момент, когда Хиро с характерным скрипом отодвинул стул и сел за их столик, попутно что-то активно обсуждая с Карлосом. Мишель находила это странным. А именно поведение Хиро. То он активно с остальными «сердцами» доказывал своё превосходство, то вполне себе дружелюбно распивал чаи в особняке с гладиаторами. И при этом парень заявлял о каких-то «интрижках» Изабель с Орландо. Решив, что обязательно утащит его на сугубо приватный разговор, девушка прислушалась к диалогу между парнями. — Да-а-а, — очень громко протянул Карлос, и они оба расхохотались. М-да уж, нить разговора между ними была безбожно утеряна. Это и к лучшему. Мишель встала с своего места и под недоумёнными взглядами танцоров сказала: — Пойду подышу свежим воздухом. Карлос, буду ждать тебя снаружи. Получив одобрительный кивок парня, девушка покинула заведение. На улице стояла на удивление прекрасная погода. Тепло-оранжевые и жёлтые с небольшой толикой красного оттенки преобладали над обычным цветом неба, создавая очень красивое свечение солнечного света. Кафе располагалось в симпатичной части города. Множество изящных зданий с большим количеством маленьких ресторанчиков и магазинчиков. Девушка встала на одном месте, наблюдая за прохожими. Кто-то торопился по своим делам, а кто-то устроился в беседках, отдыхая в них. И голоса. Так много голосов. Плавные женские, строгие мужские и звонкий детский смех. Они бегали по асфальту и играли в свои игры. Мишель наблюдала за этим праздником жизни, и в грудной клетке отчаянно скреблись кошки. В последнее время она стала излишне сентиментальной. Ну кто же знал, что очередной вихрь судьбы, под названием жизнь, приведёт её к текущему на данный момент положению. Никто. Хореограф никогда не предполагала, что у неё даже будет присутствовать мысль о незаконном проникновении. Что уж там говорить об её реализации в действие. Послышались звуки тихих шагов, приближающихся к ней. По спине пробежал уже привычный холодок, который всегда оповещал о присутствии того, кого видеть не хотелось. Своеобразный безотказный маячок, работающий без остановки неизменно лишь в присутствии него. Орландо также встал плечом к плечу к ней, оставляя небольшое расстояние между ними. Он не говорил ни слова. Она тоже. Мишель всего на миг прикрыла глаза, пытаясь справиться с подступающим волнением. Сквозь уже привычную тишину, которая, как ни странно, успокаивала, раздался голос мужчины: — Ты сильно задумалась. Ответом ему послужило молчание. Орландо всё также не смотрел на неё, как и она сама. Он, под стать ей, смотрел на вид закатных сумерек города. Ей не хотелось говорить, девушка только обрела спокойствие. Столь редкий момент покоя для этих двоих. Который до этого никогда не ощущался в его присутствии. По крайней мере, она не помнила таких моментов. Так непривычно и так хорошо. — Полагаю о той фотографии, пришедшей недавно на твой телефон, — конкурент исподлобья взглянул на неё, всего на миг и тут же вновь посмотрел в пространство перед собой. Голос всё такой же привычный — безразличный с странной ноткой задумчивости. Спокойствие, ощущаемое до этого, сменилось на панику. Панику, накрывшую её с головой. Услышанное напрочь выбило только устоявшуюся почву из-под ног девушки. Воздух уже во второй раз за день будто бы перестал поступать в лёгкие. Мишель зажмурила глаза в надежде. В заведомо нереальной надежде проснуться. Кровь словно бы оледенела в венах, заставляя девушку, как вкопанную, замереть на месте. Мишель не знала, почему не рассказывала ему об этом. Молчание обо всём, что происходило в её жизни, стало настолько привычным, что она не поведала о тех вещах, которые, по идее, он должен знать. Но она не могла ему сказать. Хоть убейте, но не могла. А что она должна была сообщить ему: «Мне тут на телефон пришло смс. Там фотография. Ну и мы на ней в самом потребном виде. Но ты не думай об этом. Может выпьем кофе?». Бред. Если он ждёт оправданий, то зря. Хореограф уже хотела это сказать, но мужчина вновь заговорил. — Я решил эту проблему. Можешь не переживать. Как это… решил? Девушке бы испытать облегчение, или что ещё она должна там чувствовать, но танцовщица пришла в полнейшее недоумение, если он, как говорит, решил её, то следственно… — Ты знаешь, кто это сделал? — нервно сказала Мишель, шокировано выпучив глаза. — Не в этом суть, — коротко отбрил Орландо. Естественно, он знал. Но сохранял уже привычное молчание. Девушка понимала, что можно даже не спрашивать. Мужчина всё равно не скажет. Он всегда переводил тему, умалчивал, но ему стоило отдать должное. Он никогда не врал ей. Он ясно давал понять о своей осведомлённости, но не собирался ничего рассказывать. И Мишель не знала, что из этого хуже. Вечная ложь и розовые очки на глазах или же горькая правда, ранящая в самое сердце. Раньше она бы без раздумий выбрала второе. Но сейчас… Сейчас же хотелось взвыть от такой несправедливости. Неужели она не имеет права знать правды? Мужчина, увидев её состояние, сам сморщился будто бы от боли, но быстро принял обычное выражение лица. Безразличное. Но не зря говорят, что глаза зеркало души. В его глазах плескалось ничем не скрываемое отчаяние. — И в чём же она тогда? — горько спросила девушка, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от досады. — Почему ты не сказала об этом мне? — Орландо говорил это так… даже не передать словами. Это не издёвка и не укор. Это не безразличие. Это что-то совершенно новое. И от этого становилось ещё больнее. Волнение. Чёртово волнение звучало в его голосе. — Не в этом суть, — безжалостно вернула ему его же слова Мишель. Орландо окончательно повернулся к ней и начал в упор смотреть на неё. Так же безжалостно. Девушка встала напротив него. Между ними метр. Схватка, не на жизнь, а на смерть. Невербальная и понятная только им. Никто не собирался складывать оружие, грозясь провести в этом противоборстве всю вечность. — Я понимаю причину твоих тайн. Сам не лучше. Но этого, Мишель, — её имя было произнесено с особой интонацией, — я понять не могу. Впервые Мишель так сильно ненавидела своё имя. — От этого могла пострадать ты, чёрт возьми! Неужели ты не понимаешь этого? — на последних словах его тон значительно повысился на несколько октав. Мишель была настолько зла, что пропустила мимо ушей всё то отчаяние, которое прозвучало в его голосе. В любое другое время она бы обязательно заметила его. И где-то в глубине души обрадовалась бы его небезразличию к ней. Но не сейчас. Настал тот момент, когда молчать было просто невозможно. Она пожалеет потом. Но не сейчас. Сейчас ей как никогда хотелось высказать всё, что накопилось в последнее время. — Меня тоже многое не устраивает, чёрт возьми! — прорычала девушка и злобно уставилась на него. Мужчина, услышав это, стремительно приблизился к ней, оставляя лишь жалкие сантиметры между ними. Несмотря на всю злость, которая заполоняла её разум, тело оставалось всё также неподвластным ей. Сердце забилось в бешеном ритме и дыхание предательски участилось. Девушка сложила руки перед собой, яростно смотря на него. Ещё шаг вперёд, и мужчина остановился. Сейчас их разница в росте чувствовалась намного весомее. Наверное, этого эффекта он и добивался. Орландо взглянул на неё. Беспощадно, не имея никакой жалости к её чувствам. Мишель всегда была высокой, но сейчас девушка чувствовала себя как никогда маленькой. Хотелось сбежать и забиться в какой-нибудь уголок и никогда не выбираться оттуда. Хотелось стремглав бежать и бежать, оставляя все проблемы в лице чёртово конкурса и этого чёртова конкурента за собой. Хотелось ощутить лёгкость. Но она продолжала стоять и стойко выдерживать его взгляд с осознанием того, что не всем желаниям суждено сбыться. — Ну так скажи, — мужчина невесомым прикосновением коснулся пальцем её лба. — Что так отчаянно крутится вот здесь, но никак не может вырваться наружу? — Кто такая эта Зои? Что у тебя за дела с Изабель? Помимо танцев, разумеется, — взгляд Мишель всё также метал гром и молнии. Первый вопрос она спросила больше от той безысходности, что переполняла её, нежели от реального интереса. Она понимала, что сейчас он не расскажет про неё. Да и не волновала её эта барышня вовсе. Не это сейчас важно. А вот второй вопрос давно стоял комом в горле, всё так и не выходя наружу. Внутренне она сжалась в ожидании его ответа. Панический страх услышать правду преобладал над всеми чувствами. Мужчина недоумевающе посмотрел на неё и приподнял бровь, словно бы услышав какую-то несусветную чушь. Он значительно расслабился, в отличии от Мишель. От этого она разозлилась ещё сильнее. — Дела с Изабель? И как ты пришла к такому выводу, позволь поинтересоваться? — тон мужчины пропитан недоумением и иронией. Но впервые в этом сарказме чувствовалась злость. Его бровь приподнята, а сам он выглядел теперь на редкость спокойно. Безразличие. Большой осколок стекла врезается в грудь. — Хиро мне ска… — девушка прикусила язык в надежде, что он не услышит этого. А зря. Лицо конкурента словно выточено из стали. На шее вздулась венка, оповещающая о его реальном состоянии. Он в такой же ярости, как и она. — И что же он сказал тебе? — Неважно, — злобно отпарировала Мишель. Она не скажет ему ни крупицы правды, пока не услышит в ответ того же. — Если ты была так уверенна в этом, то почему ты всё ещё здесь? Мужчина взялся за его основание и прокрутил несколько раз. От обиды перед глазами Мишель всё поплыло. Как он мог говорит это так безразлично и насмешливо? На его лице не колыхнулось ни единой эмоции. Безэмоциональный, сухой, безразличный взгляд впивался в неё. Хотелось расплакаться от такого зрелища и от всей этой ситуации в целом. Она была в таком отчаяние. В таком эмоциональном водовороте, который проглотил её с ног до головы, что даже не сразу сообразила, что именно вырвалось из её рта: — Я не знаю! И от этого мне каждый раз больно! Девушка выпучила глаза в осознание того, чего натворила. Внутренне она начала моральную подготовку в его реакции. А вот теперь стало и в правду страшно. Было неясным, что она получит: взгляд полный сожаления или же насмешки? И непонятно от чего же будет больнее. Вдох-выдох. Принятие и осознание. Смелый взгляд в его сторону, оповещающий о готовности услышать любую горькую правду. — Мне тоже! — сказал он это так громко и с таким придыханием и злостью, граничащей разве что только с отчаянием в голосе, что девушка тут же забыла, как дышать. Все голоса, звучавшие до этого вокруг, будто бы стихли, в ожидании эмоциональной разрядки между конкурентами. Они ошеломлённо смотрели друг на друга, поражённые взаимными словами. Она мгновенно замолчала. Это было сравнимо с ударом под дых. Земля словно бы опустилась из-под ног. В голове, вслед за бешеным ритмом сердца, стучали его слова: «Мне тоже. Мне тоже. Мне тоже». Двери заведения открывались и закрывались, выпуская оттуда людей. Она бы не обратила на это внимания, если бы не знала, что в скором времени также поступят Карлос и Хиро. Мужчина, будто бы сам осознав причину её замешательства, отошёл, взглянув на кафе. Потом он осмотрел её. Как-то по-новому. Мишель не знала, что именно Орландо увидел в ней, что заставило его взгляд смягчиться. Его лицо заметно… подобрело? Но девушка не хотела разбирать причину изменения в его настроении. — Мне нужно идти, — и как обычно, голос девушки подводил её в самый неподходящий момент. Орландо кивнул. Мишель развернулась в намерении уйти. Она не знала, стоял ли он там всё ещё или же нет. Но сейчас это не волновало танцовщицу. Единственное из многочисленных желаний к которому прислушалась девушка на данный момент — убраться отсюда прочь. Ей было просто невыносимо ни разговаривать об этом, ни даже смотреть на него. Внезапно она пожалела, что вообще хоть как-то затронула тему чувств. — Мишель, — раздался за её спиной, голос мужчины. Немного помедлив, она повернулась к нему. Он обернулся через плечо и сказал это так осторожно, так нежно. В этот же момент она позабыла обо всём на свете. — Я знаю, у тебя сейчас некоторые неприятности с продюсером, и помни… — он замолк, будто бы не зная продолжать своё высказывание или нет. — Если тебе понадобиться помощь, я буду рядом. Финальный взгляд в её сторону и мужчина, развернувшись, пошёл в сторону своего автомобиля, вновь оставляя её в подвешенном состоянии. И тут Мишель практически разрыдалась. Внезапно она почувствовала себя очень виноватой. В голове крутился лишь один вопрос: «Откуда он знает?» Наверняка услышал разговор в кафе с Карлосом. Или же Орландо знал изначально. Он ведь сам говорил, что знаком с Густавом. А может у него вообще другие источники информации… Несмотря на звучание его голоса, которое запомнится ей навсегда, Мишель всё также не доверяла ему. Чем выльется его знание «горячим гладиаторам»? Об этом думать даже не хотелось. Несколько минут в ней происходила беспощадная битва между желанием окликнуть его и страхом увидеть безразличие в тёмно-зелёных глазах. Страх побеждает. Карлос подошёл и встал рядышком, наблюдая за тем, как Хиро садиться в машину и автомобиль отъезжает. После чего заглянул в её лицо. Было непонятным, но от тоже увидел там что-то такое, что заставило его исказиться. — Опять поссорилась с мистером-смотрю-на-всех-с-высока? — спросил он, но в его голосе слышалось немного волнения за неё, смешанное с небольшой долей доброй иронии. Это приятно. — С мистером-смотрю-на-всех-с-высока, серьёзно? — под стать ему спросила Мишель, изогнув бровь. — Да ты права, над формулировками ещё стоит поработать… Все нормально? — нахмурился парень. — Да, только желание напиться и петь в караоке Тейлор Свифт зашкаливает все пределы нормы. Составишь мне компанию? — Мишель псевдо-соблазнительно взглянула на него. Карлос задорно расхохотался. — Пойдём, неумолимая укротительница продюсеров и будущая преступница. Мишель тоже рассмеялась, но на глаза внезапно навернулись слёзы. Какого-то чёрта желание разрыдаться на подушке, дома, появилось в ней именно сейчас. За этот день произошло слишком многое и желание отвлечься было жизненно необходимо реализовать. Хотя бы в этот вечер. Девушка отвела взгляд, дабы остановить их. Она не заплачет. Ни за что. — Пойдём, — глухо ответила ему Мишель, смотря куда-то вдаль. Она обязательно решит эту проблему. Но не сейчас. Сейчас же ей просто хотелось отдохнуть. Танцоры вновь рассмеялись и двинулись в путь.