Комплект

Йен принес подругу в свое убежище. Пока он прятался от чужаков, что хозяйничали в замке, сплел себе в лесу новое гнездо-кокон. Высоко на дереве в укромной части леса, но невдалеке от замка. Его сил только и хватило, чтоб долететь сюда. Беглецы ввалились в гнездо и какое-то время просто обессиленно лежали. Воробушек тяжело дышал, сердце стучало как сумасшедшее, крылья безвольно повисли. Все силы он вложил в этот отчаянный рывок. Кати тихонько гладила друга по голове, плечам, шепча слова благодарности. Тогда Йен повернулся и обнял ее, как умел он один, укрывая и согревая крыльями. Так они и лежали, обнявшись, успокаиваясь. Глядя как тонкие солнечные лучи пробиваются сквозь плетеные стены их убежища. Потом Йен рассказывал, что с ним было. Он вернулся от своих еще ночью, на рассвете и сразу заглянул в комнату Кати, но не нашел ее там. Тогда Йен слетал в город и заглянул к доктору, в доме которого скрывался Георг, но его там тоже не оказалось. Как и самого доктора. Озадаченный крылатый вернулся в замок и, прячась на крышах и чердаках, стал наблюдать. Творилось что-то странное. Люди казались озабоченными и испуганными. Везде торчали солдаты, следя за каждым шагом прислуги. Потом Йен увидел маркиза и начал догадываться о причинах происходящего. Но пока он не нашел Кати, и продолжал следить. Видел, как пороли бедную Элизу. И опять вооруженные солдаты не дали никому вмешаться. А потом он услышал крик Кати из окна старой башни… Так спокойно и уютно было лежать в этом гнезде, в теплых объятьях друга. Вдыхать его такой родной запах. После всего пережитого ощутить себя наконец в безопасности. Кати придвинулась ближе, и вдруг почувствовала бедром… Нет! Не может быть! Сквозь тонкую ткань сорочки девушка почувствовала крепкий стояк в штанах Йена. Она тихонько ахнула и дернулась, будто обожглась. Невольно нахлынули воспоминания. Потное вонючее туловище, навалившееся сверху, жадные липкие руки на теле… Девушку накрыла внезапная паника: - Пусти! Пусти меня! - она вырвалась из обнимавших ее крыльев и прижалась к стенке гнезда, тяжело дыша и затравленно глядя на спутника. - Что случилось? Что с тобой, Кати? - крылатый тревожно смотрел на нее, боясь пошевелиться, не понимая внезапную перемену в подруге. Страх постепенно отступил, сменившись гневом. - Что это?! Что это такое, Йен?! - она обвиняюще ткнула пальцем в направлении его паха, - Ты что тоже меня хочешь?! Тот вдруг ужасно смутился, опустил глаза, мучительно покраснел, а потом сделал то, что всегда делал в непонятной ситуации. Сжался в комочек и накрылся крыльями. Так по-детски, будто ребенок накрылся одеялом, прячась от всех страхов и бед. - Оно само… - глухо проворчал он из своего укрытия, - я ничего не могу с этим поделать… Прости меня... - Но ты же мой друг! - Да. А еще я люблю тебя, Кати, - он убрал от лица крыло и жалобно глянул на девушку, - и всегда любил. Клянусь крыльями! С самого первого дня, как увидел тебя. И когда ты так близко… я ничего не могу поделать с собой… Но ты не бойся, я не притронусь к тебе. Если хочешь, вообще близко не подойду... Повисла напряженная тишина. Кати потихоньку приходила в себя, переваривая признание друга. Лучший друг, самый близкий, тот кому доверяла, как самой себе… ее любит. Не как подругу, а как женщину. - Но почему… Почему же ты никогда не говорил мне об этом? - Небо… Ты всегда звала меня другом, братом. Как я мог? - Ох, Воробушек… ну почему все так сложно? Тишина стала невыносимой. - Я могу слетать в город, раздобыть тебе еды и одежды. И поискать графа Георга. - наконец не выдержал Йен. Кати лишь рассеянно кивнула. Крылатый улетел. Кати осталась одна, она была растеряна, не могла избавиться от ощущения, что только что потеряла друга. Вскоре крылатый вернулся с едой, одеждой и новостями. Бесстрашный Воробушек пробрался в замок и принес ей любимую одежду, сапожки и теплый плащ. В замке было тихо, в городке тоже. Никаких погонь, облав и обысков. Похоже маркизу было не до того. Зато Йен узнал новости про Георга. Оказывается почти неделю назад, когда маркиз вернулся и начал куролесить, доктора позвали в замок. Он ушел и не вернулся. А в городе начались обыски. Искали Георга. Ему пришлось спешно бежать. И теперь он скрывался со своими людьми в Птичьих горах. Ночью Кати опять не спалось. Йен устроился где-то в ветвях дерева, чтобы не смущать девушку своим присутствием. А она завернулась в плащ и долго лежала без сна, пытаясь понять, как теперь быть. Одно было понятно совершенно точно, детство прошло. И если прежде в стенах замка, окруженная верными людьми, она еще могла чувствовать себя девочкой, то здесь и сейчас - точно нет. Если даже Йен возбуждается в ее присутствии… Да, она красивая. Но маленькая и худенькая. Грудь совсем еще небольшая. Линия бедер правда уже округлилась, создавая контраст с тонкой талией. Но под одеждой всего этого и не видно. Так ей казалось. Она постаралась вспомнить, как реагируют на нее мужчины. Отец, брат, дружинники, прислуга - тут все понятно. Никаких намеков. А вот те солдаты в ее комнате - у них явно был к ней весьма характерный интерес. Потом маркиз. Ну этот вообще маньяк-извращенец. Кто еще? Генерал Саммерсон и капитан Бассет были вежливы и никаких поводов не подавали. А вот гвардейцы… Кати припомнила как они улыбались ей, подмигивали и… эти жадные взгляды… Пора снять розовые очки. Она больше не ребенок и мужчины реагируют на нее соответствующим образом. И если она не хочет повторения истории с маркизом, надо быть осторожнее. Или это паранойя разыгралась? Рано утром Йен привел лошадь. Они быстро перекусили и отправились в путь. Нужно было незаметно лесными тропами пробраться к Птичьим горам и найти Георга. Крылатый не захотел ехать верхом. Хотя он за эти 2 года научился держаться в седле. Но лошади пугались его крыльев и когтей, и справляться с ними было непросто. Так что он шел пешком и иногда взлетал, чтоб разведать дорогу. Напряжение после вчерашнего разговора сохранялось. Кати украдкой наблюдала за крылатым. Теперь она знала, что он давно влюблен. С самого первого дня, как он сам сказал. Так что, получается, ничего не изменилось. Только теперь она об этом знает. И это меняет все! Сможет она ответить на его чувства? Кати попыталась представить себе как это, целовать Йена? Она снова покосилась на него. Крылатый привлекал взгляд своеобразной нечеловеческой красотой. Огромные птичьи глаза насыщенного медового цвета без белка (конечно он был где-то внутри, спрятанный веками) с постоянно двигающимся зрачком, то сужающимся в точку, то расширяющимся на всю радужку, наводя фокус. Густые темные брови на худом смуглом лице. Тонкий нос с горбинкой, тонкие же губы. Упрямый абсолютно гладкий подбородок. Бороды у крылатых не бывало. Да и в принципе волос. Даже на голове у них были не совсем волосы, скорее тонкие длинные перышки, которые при волнении поднимались хохолком на макушке и торчком на затылке. Она частенько целовала его в щеку, по-дружески. А вот по настоящему… в губы… Как это? Прикоснуться, прижаться, лизнуть кончиком языка, почувствовать вкус, приоткрыть, втянуть в себя краешек губы, пососать его, проскользнуть языком внутрь, провести по зубам, нащупать язык… Боже! А как приятно гладить его плечи, покрытые мягкими перышками! Ей всегда это нравилось. Йен прошел вперед по тропе, и сейчас стоял вполоборота, оглядываясь на девушку. Она как будто посмотрела на него другими глазами. Широкие плечи, узкие бедра, стройные ноги, смешной хвост. И крылья! Прекрасные, большие, изящные крылья. А ведь он чертовски привлекателен! Любить его, почти как любить ангела. Кати вдруг поняла, что страшилки про людей, насилующих крылатых, не на ровном месте появились. Тот же маркиз бы наверняка… Тьфу! Придет же в голову такое! Кати прогнала дурные мысли. Вернулась к приятным. Йен поймал ее пристальный взгляд, неуверенно улыбнулся. Кати смутилась, отвела глаза. Знал бы он, о чем она сейчас думает! Интересно, каков он в постели? Ведь он же совсем еще мальчишка. Будет смущаться? Позволит гладить перышки, целовать шею, маленькие ушки, широкую смуглую грудь, поджарый живот, и там, где у него вчера так откровенно стояло… Боже. Боже! Кати уже чувствовала, как сладко ноет внизу живота. Или сам проявит инициативу? Тоже начнет целовать. Обнимет мягкими крыльями, прижмет, сдавит, повалит и навалится сверху, сковывая руки, не давая возможности пошевелиться, защититься, и…. Возбуждение вдруг сменилось страхом и отвращением. Вспомнились липкие пальцы, слюнявый рот, боль, стыд, беспомощность… Мерзко! Как же мерзко! Проклятый маркиз! Кати изо всех сил старалась успокоиться. У нее что, теперь фобия? Как она сможет теперь довериться мужчине после... всего? Вот и вчера испугалась Воробушка. Накричала на него… на самого близкого друга. До сих пор неловко. Они остановились у ручья. Напились чистой, прохладной воды, напоили лошадь. Непонятная неловкость после вчерашней размолвки мучила обоих. Кати поняла, что надо действовать. Шагнула к другу, прижалась, обняла, как любила это делать. Пробралась руками по бокам под мягкие перышки и прильнула к груди, воткнувшись носом куда-то в шею. - Прости, Йен. Зря я на тебя вчера накричала. Ты самый близкий мне, после брата. Простишь? - Конечно. Крылья нежно легли на плечи, прижали аккуратно, как хрупкий цветок. Кати почувствовала, как он зарылся лицом в ее волосы, дышит в макушку. Она подняла голову, вгляделась в дорогое лицо. И правда, не сердится. Смотрит так нежно. Девушка подняла руку, легонько прикоснулась к щеке, провела подушечкой большого пальца по губам. Крылатый затаил дыхание, зрачки его расширились, губы приоткрылись. Кати потянулась к нему, прикрывая глаза, и потерялась в нахлынувших ощущениях. Все вокруг пропало, отошло на задний план. Остались только эти нежные губы, которые ласкали, накрывали, проникали, обволакивали. Кати открывалась навстречу, впуская, отвечая томной ласке. Осторожно толкнулась кончиком языка, подбадривая. Йен тихонько застонал и двинулся навстречу, открывая для себя новые ощущения, исследуя, прикасаясь, сплетаясь, сливаясь… Время замедлило бег. Мгновения, минуты или часы, сколько их прошло, прежде чем они смогли, задыхаясь, оторваться друг от друга. Кати осторожно выбралась из объятий. Внизу живота сладко тянуло, она была уверена, что и Йен возбужден не меньше. Надо остановиться, пока еще можно. Слишком сильно, слишком быстро. Кати не могла припомнить, чтобы ее когда-нибудь так уносило от поцелуя. - Остановись! Ты меня с ума сведешь, - выдохнула она. - Тебе понравилось? - крылатый с явным сожалением отпустил ее. Он еще спрашивает! Какое-то время шли пешком, держась за руки, ведя лошадь в поводу. Кати думала о том, что теперь остаться просто друзьями точно не получится. - Йен, а как твои сородичи отнеслись бы… если бы узнали про нас? Бывало ли чтобы крылатые создавали пары с людьми? - Не знаю. Наверное ругаться будут. - он помрачнел, - И людям тоже не понравится, что мы вместе. Твой брат убьет меня, если узнает… - Ну что ты! Тебя уже все принимают за своего. Хотя… давай пока не будем никому ничего говорить? - Хорошо. Мы можем молча целоваться, - лукаво улыбнулся парнишка. "Одними поцелуями тут дело не ограничится", - прозорливо подумала девушка, улыбаясь в ответ.