Комплект

Йен не помнил обратной дороги. Это была огромная удача, что князь все же отпустил его, посчитав неопасным, но полезным гонцом. Дальнейшие часы, дни исступленной борьбы с высотой, расстоянием и собственным телом, которое отчаянно требовало хоть небольшой передышки, слиплись в памяти в бесформенную серую массу. Каким-то чудом крылья донесли его куда надо. Когда он рухнул во дворе дома, где держали Кати, сил не осталось ни на что. Он даже не успел ничего сказать. Просто отключился. Пришел в себя от того, что снова трясли и шлепали по щекам - Йен! Йен! Очнись. Ты нам нужен! Ну же, давай! Открывай глаза! - требовательно звал знакомый голос. Крылатый застонал и разлепил веки. Это был Фред. Заметив, что Йен открыл глаза, перестал трясти, помог сесть в кровати и протянул стакан. Крылатый жадно присосался к воде, обливаясь и захлебываясь. Он не помнил, когда последний раз пил, а тем более ел. Чувствовал себя так, будто побывал в мясорубке. Все тело мучительно ныло, руки не слушались вовсе. Даже стакан без помощи Фреда не мог удержать. - Йен, послушай. Я знаю, ты очень устал. Ответь на несколько вопросов и я оставлю тебя в покое. Это важно! - Кати, - прохрипел крылатый, откашлявшись от воды, - Что с ней? - Все хорошо. Мы нашли ее. Она в безопасности. Парнишка расслабленно откинулся на подушку. Слава Небу! Как хорошо… - Стоп, стоп! Не засыпай! Расскажи, куда ты летал и зачем? - В горы… отнес письмо… князю… - Йен начал понимать, что вот прямо сейчас своими словами роет себе могилу. Слова выталкивались изо рта с трудом, застревали и царапали горло. - Какому князю? Какое письмо? Йен, соберись! Это важно! Крылатый тяжело вздохнул: - Барон потребовал, чтобы я отнес кханттыранскому князю сумку. И тогда бы он отпустил Кати. Ну я и отнес. Что мне еще оставалось? - Понятно. Что было в сумке? Ты видел? - Там был запечатанный конверт и карта. Я ее посмотрел. Там подземные тоннели и путь сюда к нам проложен. - Это точно? Ничего не напутал? - Точно. Князь при мне совещался со своими. Они не знали, что я их понимаю. Обсуждали как идти. Сперва разведчиков решили отправить. Сказали на все надо не меньше двух недель. - То есть, через две недели кханттыранская армия выскочит из-под земли где-то на нашей стороне гор? - Да. - Где выход из пещер? Разглядел? Сможешь показать на карте? - Да. Генерал развернул перед мальчишкой карту. Тот подумал и уверенно указал место. - Это точно? - Да. - Хорошо. Молодец. - Я очень сильно подвел вас? - Не думай об этом. Сейчас ты помог, будет о чем поболтать с Критьяком. А ты отдыхай, выздоравливай. Смотаться через полстраны и вернуться назад за пять дней. Невероятно. Последние слова уже говорил спящему. Следующий раз Воробушек пришел в себя сам. Просто очень хотелось в туалет. Пришлось разлепить глаза. Он лежал на кровати в своей мансарде в имении Саммерсона. Рядом в кресле Кати читала книжку. Все также болело тело, крылья висели безвольными тряпочками. Плохо дело. Похоже надорвался. Придется ждать несколько дней, пока забитые мышцы очистятся, заживут и наберут прежнюю силу. А пока не то что летать, под хвостом подтереть будет не просто. Он сел. Кати услышала шорох и вскинула на него глаза. Лицо ее озарилось радостью. - Воробушек! Наконец ты проснулся! Как ты себя чувствуешь? - Пойдет. Устал немного… Я так рад, что с тобой все в порядке. Они обнялись. Точнее девушка обняла крылатого, а он лишь слабо пошевелил крыльями. - Кати. Я… мне… кое-куда надо. - Ой! Ну конечно! Прости. Тебе помочь? - Сам справлюсь. Она проводила его до туалета и побежала на кухню, добыть Йену еды. Когда она вернулась с густым мясным бульоном и большой свежей лепешкой, Йен уже почти устроился на своей кровати. Глядя на то, как он еле шевелит руками, цепляясь перьями, девушка чуть не заплакала. - Ну что, кушать будешь? - неестественно бодрым голосом спросила она. - Я тебе бульон принесла. Горячий! Расслабься, я тебя сейчас кормить буду. И не возражай! Представь себе, мне захотелось поиграть в дочки-матери. Точнее сыновья-матери… или птенцы-матери? Ну-ка открывай рот! Держи лепешку, будешь заедать. Она тараторила без умолку, скрывая за наигранной бравадой острую жалость. Вливала в вяло сопротивляющегося парнишку сытный бульон, гладила его растрепанные перья, подпихивала руку, чтоб не забывал кусать лепешку. И болтала, болтала… пока не заметила, что он спит. Так и выключился с недоеденной лепешкой в руке. Воробушек. В следующий раз его разбудил тихий разговор. - Фридрих, конечно, очень зол на твоего приятеля, - это генерал. - Предупреждали же его, чтоб не лез спасать тебя один. Спасатель! - Но вы же меня нашли, только потому, что за ним следили. Сам же говорил, - а это Кати, заступается за друга. - Ну, через день бы мы до этого дома добрались и так. Он на очереди среди подозрительных стоял следующим. Так, что мы тебя все равно бы нашли. Но Критьяк сыграл на вашей привязанности, и теперь кханты лезут где-то там по тоннелям. - И что, Йена накажут? Ты же знаешь, он не мог поступить иначе. - Посмотрим. Пока Фридриху есть чем заняться и без твоего Воробушка. Он пока на моем попечении. - Он же хотел помочь. И про карту тебе все рассказал, и планы кхантов разузнал. Неужели этого недостаточно? - Ах ты защитница пернатых! Послышалась возня, приглушенные возгласы, возмущенное сопение, а потом вздох. Крылатый невольно прислушался. Эй! Они, что там целуются?! Ну точно! Стало так горько. Конечно! Кому нужен нищий крылатый, когда рядом целый генерал! Богатый, красивый, здоровый, вон какой, не то, что… Йен на ее месте тоже генерала бы выбрал. Блин, паршиво как! - Хоть бы из комнаты вышли, - пробурчал он отворачиваясь и закрываясь крылом с головой. - Ой… Кати присела рядом с ним, осторожно коснулась плеча, помолчала в нерешительности. - Йен? Прости меня. Это… это как-то случайно получилось… Я не специально. - заговорила она виноватым голосом, - Боже, что я говорю. Мне так стыдно! Крылатый тоже молчал, хотя понимал, что надо что-то ответить. Он давно не ребенок, чтоб прятаться под крылом и обижаться. Тяжело вздохнул, сел, посмотрел на девушку: - Все нормально. Я понимаю. Тебе с ним будет лучше. Еще дня три потерпите. Потом я смогу улететь. - Прекрати! Не смей так говорить! Я тебя никуда не отпущу! - Это ты прекрати. Все кончилось. Поигрались и хватит. Ты женщина. Тебе нужен дом, семья, дети. Зачем я тебе? - Но я люблю тебя! - А его? - И его тоже! - она спрятала лицо в ладонях. - Я вас обоих люблю. Вы оба мне дороги! И я не хочу, не могу потерять кого-то из вас. И не знаю, что с этим делать. Не могу я на пополам разорваться! Она замолчала, сгорбившись на краю кровати, все также пряча лицо в ладонях. Плачет? Йен не знал, что ей ответить. Как все сложно у людей. Тут у окна зашевелился Фред. Стоял там, молчал, пережидал бурю, а теперь ожил, подошел, сел рядом с крылатым и запанибратски обнял его за плечи. - Вот вы придумали трагедию! Тут все просто. Вот смотри. Ты ее любишь? Любишь. И я ее люблю. Ну так давай любить ее вместе! Две пары широко раскрытых глаз, птичьи и заплаканные девчачьи, уставились на него. *** Крылатый сидел на залитой солнцем крыше и пытался привести мысли в порядок. Люди - непостижимые существа! Угораздило же ему связаться с ними. И так связался, не развязаться никак. Крылатые выбирали себе пару раз и на всю жизнь. А люди меняли партнеров как… как одежду. Йен не мог этого понять. Он видел как загорелись глаза у его девушки, когда он все-таки пообещал остаться и попробовать. Что попробовать? Фред ушел на службу, улыбаясь довольным котом. А крылатый не мог собрать себя в кучу. Делить с ним Кати? Как это вообще возможно?! У него когти сами собой сжимаются, стоит представить их вместе. Вот и сейчас с мерзким скрежетом царапают крышу. О небо и ветер! Во что он опять вляпался?