Сошлись совещаться великие Боги, Совет свой созвали святые властители. Судили, кто должен был карлов создать Из Бримира крови, из Блаина плоти.
Внимание! Новое задание: «Детские шалости» Тип: обычное Проведите Марселя в глубь леса и вернитесь обратно, прежде чем вас спохватятся взрослые. Насладитесь чудесным днём вне четырёх стен! Дополнительно: найдите тайник «Неизвестного». Не попадитесь солдатам патруля. Срок: 8 ч. 33 мин. Награда: + 830 хп, +2 очка характеристик, тайник «Неизвестного», навык «Следопыт». — Марсель, постой, — я положила руку на плечо мальчика, остановив его, — Стена уже заканчивается, дальше только металлическая сетка... Тут патрули. Давай отойдем в глубь. Карта изменилась под активное задание: она подсвечивала красными точками марлийские патрули вокруг гетто, а коричневой — тайник «Неизвестного». Последнее приятно удивило, мне теперь не придётся перекапывать весь лес, чтобы найти не знаю что, не знаю где. А так я примерно поняла куда двигаться. Все как на ладони: люди, город, лес... Свежий дикий воздух наполнял пространство вокруг. Мне так не хватало этого чистого ветра в волосах и прохлады на коже! Духота города отпускала, как и все заботы. Внутреннее устройство Ребелио было не таким сложным, как казалось на первый взгляд. Изначально в лоне Окружных гор стоял единый город с рекой, соединённой с обширной системой водных каналов, которые плавно уходили к морю... Все поменялось, когда пришла необходимость отделить от обычных людей элдийцев. Сначала марлийцы выстроили почти тридцатиметровую стену, которая соединялась фасадами домов в круговой цепи внутри. Это была центральная часть Ребелио. Да, пожалуй, они не спасут никого от десятиметровых титанов из-за малой ширины, но их было достаточно, чтобы не пропускать людей и контролировать общую массу народа. Городская часть гетто, отделённого от богатого района, в котором уже жили марлийцы, хорошо показывала как изменился город за век и как разнились жизни двух народов. Другая часть Ребелио — лес, что несколько удивительно, ведь обычно рядом с городами исторически вырубали деревья... Наш дом как раз был на границе леса. Маленький уютный уголок, минусом которого была вонь от стекающих стоков со всего города. Канализация в нашей части была открытая. Марлийцы надеялись расширять гетто за счёт уничтожения леса и возведения новых домов для элдийцев. По этой причине, в чаще была лишь металлическая сетка и колючая проволока, постоянно меняющая свое расположение все дальше и дальше от центра города. Еще одним средством ограничения стали пограничные патрули. Мало ли кто решит убежать? Но я не думаю, что кто-то в здравом уме решиться на такое, и что гетто так быстро будет расти. Дальше леса возвышалась россыпь заснеженных гор. Поэтому далеко этот «кто-то» не уйдет - попросту застрянет на крутых склонах и погибнет. Как вообще сбежать отсюда? Да, и куда? Элдийцев даже в подполье сдадут, что уж говорить про жизнь за границей... Если ещё сможешь эту границу пересечь, а будет ли лучше там — совсем другой вопрос... Папа говорил, что в других странах к нам относились ещё хуже, чем здесь, поэтому не стоило тешить себя надеждами на хорошую жизнь где-то там, в далеке. Все-таки, в каждой стране для нас был построен концлагерь. — Что? Но... — Марсель не понимающе начал озираться. Схватив и потянув на себя мальчика за кофту, я скрыла нас за деревьями, приложив палец к своим губам в знак молчания. Как раз в нужное время: двое патрульных со скучающим видом прошли мимо. Обменявшись взглядами, они решили углубиться в лес, подальше от сетчатой стены. — Мне показывали тут место: вдоль стены, потом в лес, как только сетка пойдёт... Постой, вспомню куда идти дальше. — Кто показывал? Ты не говорил, что у тебя появились друзья. — Понимаешь... Не совсем друзья... Это вообще не они. — О-о... Мои губы как-то сами сложились в идеальную букву «О», показывая смущённому и резко замолчавшему Галлиарду, что я все же догадалась, или была близко к ответу на вопрос: почему он не хочет говорить мне о том, что мы найдём в центре леса и кто его на это надоумил. Узнаю все на месте. Точка тайника на карте плавно уходила влево, поэтому мне нужно было сделать что-то с направлением, дабы забрать тайник. Может, просто на обратной дороге заглянем в этот «тайник». Жуть как хотелось узнать, что там спрятано, прямо сейчас, но нужно было потерпеть. Возможно, мы направлялись прямо к нему. Марсель все время шёл впереди, осматривался и говорил о всяких глупостях, что выдавало в нём нервозность и странное воодушевление. Мы углублялись в лес, который медленно смыкался над нашими головами темными массивными ветками. Запах теплого ветра и летнего леса пьянил, даря мнимое чувство свободы. Мне было приятно наконец выйти на природу и ощутить хоть какие-то изменения в обстановке. Что-то родное, знакомое, приятное. Лето было прекрасно. Мне не хватало ни информации, ни новых ощущений. Проявлялся ли так детский возраст, или мое привыкшее к бóльшему потоку информации сознание — я не знала. Хотелось ещё и ещё, поэтому я пыталась занять себя книгами, новыми языками, и усиленными тренировками. Система качала пассивные навыки, но активные умения оставляли желать лучшего. Хотелось еще и еще… Жаль, что никто из этого места парк не сделает. Я бы сюда просто так ходила, может, даже рисовать начала... Кстати, а это идея! Может, начать рисовать? Полезный навык... Или лучше оставить для следующей жизни? Когда Галлиард вновь начал что-то невнятно говорить, я слушала его в пол уха, наслаждаясь ощущением окружавшей меня природы и неспешными мыслями. Вдруг я резко его прервала: — Постой, — Марсель наконец замолчал, не понимающе обернувшись, — Выдохни и успокойся, Марси. Мальчик как-то нервно улыбнулся и перестал наконец загибать пальцы, и тараторить. — Я-я... Спокоен! — кинул мне через плечо ответ, перепрыгивая через очередной корень сгнившего дерева. Так себе убеждение. Я спокойна лишь потому что уже во всю убиваю живых существ, да и я не человек.. И не думаю, что люди могут стать помехой. Я не буду мучиться, жалеть или рыдать о том, что убила кого-то. Может из-за «Разума Игрока», может из-за влияния Нардеса, который тщательно внушал мне неизбежность убийств, а может из-за меня самой и моей смерти, но я знала, что легко могу убить человека. Тут даже не стоял вопрос: он или я? Просто сделаю это, если надо, и всё. Эх, Марсель-Марсель... Знал бы ты, как не так давно мне перегрызли глотку. Иногда казалось, что я сама могу кому-то ее перегрызть. Буквально. Рука инстинктивно легла на шею. Чертов данж до сих пор недоступен. А уровень с ежедневных заданий качался неохотно. Или дело в моих тратах на продукты в «Магазине»? Не могла отказать себе купить пару свежих фруктов и овощей. Пф... После перехода через засохшее бревно, подняв взгляд выше, мы увидели сломанные качели, закреплённые на высоком дереве. Привязанная с двух сторон деревяшка разбухла от воды и потрескалась, испытав на себе все капризы природы, но все еще держалась на тонких верёвках. Метка клада расплывчато указывала на это место. Марсель дотронулся до самодельной качели и улыбнулся. — Я первый! — весело крикнул он, но как-то даже слишком резко помрачнел, — Знаешь... Кодрат здесь был, и это он показывал мне это место, очень давно... Он сказал, что если с ним что-то случится я должен прийти сюда. — С ним пока все в порядке. — Да, но... — Не продолжай, — понятливо кивнула в ответ и осмотрелась, — Найдем, что твой брат оставил тебе. — Спасибо, — Марсель опустил глаза, — Порко совсем на тебя не похож. Я рассмеялась. Меня сравнивают с трёхлетним ребёнком. — Я умней? Мальчик улыбнулся и кивнул, а я лишь отвела глаза в сторону. Не хочу его оставлять без поддержки. Хотя, наверное, его пугает моя способность к чтению мыслей, или все же раздражает? Меня бы нервировала способность собеседника видеть меня насквозь и постоянно вставлять слова в монолог другого человека. Но что поделать? Привычка! Марси еще был ребенком со светлым взглядом на жизнь. С уходом брата на войну, и началом внушения от моего отца, у которого был трезвый взглядом на Маре, мне удалось уловить изменение в его поведении. Может дома Кодрат не раз разговаривал с младшим братом о том, что происходит, и почему он идёт воевать? Поэтому для нас было легко на него воздействовать и привести к определённому результату... Время должно было показать, чего мы достигнем. Не представляю, что чувствует сейчас чета Галлиардов... Марси часто рассказывает, как его мама плачет, а отец совсем пропадает на работе. Маленький Порко еще ничего не понимал… Не понимал, что они, младшие дети в семье, остались совсем одни, наедине с миром, и скоро их брата, единственного, кто о них по-настоящему заботился, не станет. Метка на карте продолжала указывать на область вокруг. Ладно, надо продолжать искать... Что у меня есть? Деревья и отсутствие любых троп, кроме вытоптанной земли под ногами качающегося на качели Марселя, да и та почти заросла дикой травой. Давно здесь никого не было... И как найти тайник Кодрата в таких условиях? Может он оставил пометки на деревьях? Надо искать что-то неестественное, и на видном месте. — Марси, осмотри деревья вокруг. — Зачем? — остановил качели и спрыгнул рядом со мной мальчик. — Если Кодрат что-то здесь оставил, то он понимал, что ты будешь это искать, когда придет время. Может есть какой-либо ваш знак? — А-а, метки на деревьях? Кажется я видел такую… Это оказалась нужная метка. Нам не пришлось обыскивать все вокруг в поисках клада. Нужно было лишь вернуться назад к поваленному дереву и увидеть вырезанную чем-то острым метку: «Мила & Кодрат». Я почувствовала что-то совсем неладное, когда догадка дошла до моего мозга. Мила — родственная душа Кодрата? — Ты знаешь, кто это? — Нет, какая-то девочка, наверное..? Подруга брата, может быть, но я не помню никого с таким именем. — недоуменно почесал голову мальчик, продолжая осматривать дерево. Она умерла, поэтому Марсель её не знает? Или Кодрат не познакомил её с семьей? Тогда зачем старший Галлиарда пошел в военную структуру? Если бы у него была родственная душа, то он не стал бы выслуживаться перед Маре, чтобы обрести власть, или хоть какое-то влияние. Звание почетного гражданина открывало многие двери, но чтобы его получить, Кодрату нужно было проявить героизм. Непонятно... Энни. Хватит этих вопросов, даже если интересно. Это дело даже не твоей семьи. Раскопав руками гнилую листву под надписью, мы ничего не нашли, поэтому решили осмотреть дерево со всех сторон. В углублении у корней, где был переломлен ствол, искомое нашлось: лёгкая металлическая коробка, в которой лежали завернутая в лоскутки ткани записная книжка, какое-то серебренное украшение, успевшее хорошо почернеть, и немного денег, хотя для Марселя — будет много. Внимание! Вы открыли тайник «Кодрата Галлиарда»: + Записная книжка Милы Франц; + Серебряное украшение; + 569 марок. Я сразу взяла книгу для себя, давая мальчику осмотреть остальные вещи. — Можешь мне почитать? — спросил Марсель, — Я пока попробую посчитать сколько здесь… Как много. Это что, сто марок?? Легко кивнула, уже открывая книжку. Пусть я и знала, какая кругленькая сумма там была, задачу плохо считающему Марселю облегчать не стала (почему-то вспомнилось, как я учила и до сих пор учу его считать через игру). Мне нужно было время, чтобы разобрать ветвистый подчерк и понять, какую информацию хотел передать Кодрат брату. Книжка в черной обложке была точно размером с коробку, примерно четыре моих ладони в длину, и три в ширину. На передней части обложки из кожи аккуратно вырисовывалась сова. Знак Филина? Возрождение Элдии? Дерьмо. Глаза лихорадочно забегали, вылепляя из общей информации самую важную, а пальцы перебрали кожаный переплет с объемным изображением совы. В начале подчерк был явно женским, таким красивым и ветвистым, но страничек семь в конце — мужской, тяжёлый и жирный, будто кто-то ставил какую-то точку для себя. Кодрат, наверное. «…Фил сегодня опять собрался идти в библиотеку. Говорит, что пока никто не понял, что он элдиец. Надеюсь, он сможет достать книги об Имир…» «…Послание от Филина на сегодняшнюю дату, (он просто исчез после чисток, и мы не получили ни одного сообщения после), было последним, но его содержание мы так и не смогли понять до конца. Возможно, будущим последователям удастся что-то выяснить: ...Библиотека Короля должна быть сожжена; книги в седьмом ряду на пятой полке снизу — «Дневники Атакующего титана» извлечены или уничтожены... Первородный титан — ключ к миру, стремитесь к воссоединению. Найдите всех, чтобы дать нам Надежду…» «…Кодрат такой милый, когда злится. Надеюсь, что когда он вырастет, мы будем вместе. Никак иначе, правда? Метка опять горит пламенем — он тоже думает обо мне. Как мило!…» «...Марсель, я оставляю здесь свою историю в надежде, что меня не забудут. Брат, надеюсь, ты сможешь защитить нашу семью... Извинись перед мамой от меня...» Судорожно пролистав еще несколько страниц туда-сюда, пальцы наконец-то остановились и закрыли книгу. «...Здесь есть заметки о сообщениях Филина, может быть они тебе что-то дадут...» Марсель, заметив что-то достаточно красноречивое на моём лице, как-то нахмурился и потянулся к книге, но я лишь теснее прижала её к себе. О, нет. Друг перестал пытаться у меня её отобрать, лишь недоуменно уставился в ответ. И правильно: ему не стоило пока читать это. «...Первородный титан — ключ к миру», — звучало в голове нарастающим рокотом, — «Стремитесь к воссоединению. Найдите всех…» Это ведь для меня. Блядство... Филин смотрел в мое будущее? Он знает, что я такое? Или это я оставила себе? Забрать всех? Всех Воинов? Объединить все осколки в одну форму? Внимание! Вы выполнили часть квеста! Задание «Детские шалости» и «Народ Имир» обновлено! Оно обновилось?? Открыть задание «Народ Имир»! «Народ Имир» Тип: специальное Соедините все осколки Первородного титана в единой сущности. Оставшиеся части: Универсальный титан, Бронированный титан, Колоссальный титан, титан Перевозчик, титан Челюсти, Атакующий титан, Звероподобный титан, титан Молот Войны. Собрано: 0/9 ? О? Ш#? И???? #Б? @? К? %А? Награда: вариативно; Наказание за провал: уничтожение мира, проклятие Игрока #? $; Значит, мне придётся убить всех шифтеров? Я-то думала, Универсального титана мне хватит... Черт.***
Мы успели добраться до дома ровно к окончанию квеста. Марсель отдал на хранение все деньги и предметы мне, а я спрятала их в самое надёжное место в мире — свой инвентарь. Особую опасность представляли записи Возрождения. Когда завтра Марси придет, я начну зачитывать ему их, предварительно покопавшись в написанном и посоветовавшись с отцом. Думаю, Марси быстро проникнется идеологией Возрождения... Папа был дома, но, к счастью, ничего не сказал мне по поводу отсутствия. Как только Система засчитала награду за квест, я сразу показала ему книжку с совой. — Я не мог знать совсем всë... — качнул головой отец, ставя на стол мою тарелку с ужином, — Когда ты только появилась, начались чистки Возрождения и Филин исчез. Ходили слухи, что он был кем-то из марлийских военных. Папа сел напротив меня, беря ломтик черного хлеба. — Я не знаю, как это объяснить, но в его записях есть то, что знаю только я, — Нардес выгнул бровь на мои слова. Медленно поедая свою порцию, он давал мне возможность договорить, — «Первородный титан» — это некая сущность, которой изначально принадлежала наша сила превращения в гигантов. Я открыла книгу на нужной страничке и двинула её вперед, подтверждая свои слова цитатой Филина. — Не за столом. Убери, я и так верю тебе. Но я все-таки зачитала отрывки: — «...Библиотека Короля должна быть сожжена; книги в седьмом ряду на пятой полке снизу — «Дневники Атакующего титана» извлечены или уничтожены. Если решитесь сжечь все, то огонь должен быть виден со всего города. Чтобы вновь воссоздать Элдию, нам нужно собрать всех Девятерых вместе. Первородный титан — ключ к миру, стремитесь к воссоединению. Найдите всех, чтобы дать нам Надежду. Выжившие из забытых кланов покажут себя и помогут в свое время. Стены падут...» — полноценный текст стоял перед глазами, давая возможность Нардесу быстро прочесть его. — Хочешь сказать, что Филин был связан с тобой? Какова тогда ваша «связь»? И как он узнал, что ты это прочтёшь? Не понимаю... — я лишь кивнула в ответ. Я сама ничего не понимала, но догадывалась. — Думаю, он обладал Атакующим титаном. Намек на это есть в его записях к восставшим, — и я все же подвинула книгу обратно ближе к папе, — Здесь и вот здесь... Доктор Краузе же говорил, Атакующий титан как-то связан с будущим и прошлым. Может, он знает, что произойдёт? И что-то хочет передать нам, что бы добиться определенного исхода? — Если и так, то он требует невозможного. Совместить в одном сосуде всех Девятерых? Хах, легче звезду с неба поймать... Маре никогда этого не позволит, путь кто-то и завладеет одним из Девятерых. Неизвестно где на острове Прародитель, куда на самом деле исчез Атакующий и как добраться до Молота Войны — королевская чета Тайбер не позволяет вступать в конфликты своему титану. Это похоже на бред сумасшедшего... — Тогда почему только мы нашли в этом смысл? — Потому что мы безумны? — папа улыбнулся и доел свою порцию в две большие ложки. — Или это послание для нас, потому что мы как-то можем повлиять на сбор всех в одном сосуде, — ответила и продолжила ковыряться в рыхлом картофеле. Сюда бы соус какой... — Или это, — Нардес наконец взял книгу в руки и сел напротив, — Мне всё абсолютно не нравится! И то, что Кодрат попытался передать брату такие записи, и то, что в конечном итоге они оказались у тебя. С этим ощущением, что всё подстроено... Голова болит, — признался отец. Действительно, голова кругом шла от обилия информации: от понимания, что за мной наблюдает некий «Первородный титан», до появления Атакующего на заднем фоне. Медленно уверяюсь в том, что эти записи — моих рук дело. Я могла убить Эрена и получить Координату со способностью видеть будущее и влиять на него. Могла. А стала бы? Точно, да, я не привязалась бы к этому парнишке. «Статус!» Уровень: 6 (8 019/ 8 100) Имя: Энни Леонхарт Раса: Человек (Игрок) Подраса: Титан Титул: «Особый Игрок», «Элдийское отродье» Класс: [заблокировано] ОЗ: 1 520/1 520 ОС: 5 180/5 180 ОМ: [заблокировано] Сила: 5 Ловкость: 7 Хитрость: 4 Телосложение: 6 Разум: 20 Сила воли: 22 Удача: 2 Очки характеристик: 18 Очки навыков: 1 Навыки: (раскрыть) Баффы/Дебаффы: (раскрыть) Доев свою порцию, я пожелала спокойной ночи отцу и уединилась в комнате, чтобы сделать серию упражнений перед сном и хорошенько подумать. Лучше всего в медитации, где я могла разложить всю информацию по полочкам в своей голове. К выводу я пришла быстро. Может и нужно было придать бóльшее значение новым данным, но полученная сомнительным способом информация не давала никаких объяснений. Ничего, что действительно стоило моего внимания сейчас, кроме, пожалуй, истории про Королевскую библиотеку и её сожжение, целью которого являлось уничтожение дневников Атакующего Титана. Значит, доктор не лгал о своей истории про библиотеку, и давление отца на того было действительно колоссальным. Узнать бы про его шпионскую сеть и про способы получения информации, это могло быть полезным уже для меня самой... Метка соулмейта резко привлекла внимание. Она загорелась и начала меняться, вырисовывая новую волнующую меня фразу: «Я не хочу умирать, мамочка». Я замерла. Пальцы сами собой прикоснулись к рисунку. Чужие чувства страха и пустоты наполнили меня... Микаса была в ужасе, но таком, при котором ты застываешь как мышь перед удавом, не способный и пошевелится. Черт возьми, Аккерман, что с тобой?! Неужели родители погибли? Эй! Возьми себя в руки! Сжав одежду на себе, я попыталась передать через метку уверенность и поддержку, хоть что-то хорошее для этой девочки... Система запиликала на фоне, сообщая об обновлении метки, но больше я ничего не почувствовала. Наступила какая-то страшная тишина. Вдох-выдох. На сегодня с меня хватит.***
Микаса была хорошей девочкой. Слушалась мамочку, когда та говорила повторять за ней и переходила на свой родной язык, фальшиво улыбаясь и начиная что-то втолковывать солдатам, пришедшим к ним в дом. Микасе приходилось лепетать что-то похожее за спиной мамы пока папа прятался в подвале. Какие-то слова она знала, какие-то выдумала на ходу, но родители хорошо научили девочку притворяться и быть кем-то совсем другим, но никак не собой. Микаса слушалась папочку и не была членом клана Аккерман. Не показывала никому из мимолётных друзей на улицах как умеет драться, а если и показывала... То не друзья это были вовсе, а те, кто первым закатывал рукава и заслуженно получал. Она не называла свою фамилию. Лгала и скрещивала пальцы за спиной, как папочка учил. Мама же учила её быть сильной и всегда думать наперёд. Она никогда не врала дочери и не приуменьшала проблемы, в отличие от папы, который часто «грешил» сюсюканьем. Микаса понимала, что так он старался замылить и смягчить её взгляд на реальную жизнь, делая существование доченьки каким-то фальшивым, ненастоящим и даже в какой-то степени несчастным. Хотя именно папа на тренировках жёстко и беспринципно учил её драться и выживать, но именно он давал девочке самый жёсткий урок — к счастью быстро привыкаешь и также быстро теряешь. Микаса уже понимала, что её лишили чего-то важного. Детства. Разве этот вечный бег по городам и деревням без друзей, без дома, без вещей и часто даже без еды... Разве это счастье? Или оно в нежной улыбки беременной братиком или сестричкой мамы? В отцовской мозолистой руке на голове? В тихих успокаивающих шепотках перед сном? В исколотых швейными иголками руках? В рисунке цветов лимона на внутренней стороне руки и взволнованных слова мамы: «Это твоя судьба, Микаса. Тот человек, у которого будет такая же метка как у тебя, станет твоим миром, как и ты для него. Не показывай никому её... Сейчас сделаем тебе повязку. Так рано появилась...» Девочка чувствовала совсем другое. Смятение, тепло и странный дискомфорт. Микасе пять и у неё на руке медленно складывалась фраза: «И все?» Ей казалось что да, всё, а губы прошептали: «Как красиво...» Мама улыбнулась. Папочка всегда приносил Микасе сладкое, а иногда даже красивые игрушки. Когда удавалось найти очередное временное пристанище. Но она чувствовала, что что-то не так. Эти счастливые дети вокруг, как и их родители, совсем не знающие, что значит жить как они... Эти взгляды на чумазую и худую, как скелет, Микасу. Мама учила её думать и она думала и медленно осознавала жестокость своего мира, от чего становилось горько и больно. Но Микаса любила родителей и ценила все тёплые моменты, несмотря на то, что они были не способны дать ей чувство безопасности и уюта. Любовь родителей дала ей жизнь, но и обрекла на вечный бег и прятки от всего мира не на жизнь, а на смерть. Их искали с таким остервенением, что Микасе казалось, что они совершили что-то запредельно неправильное, поэтому другие люди не просто хотели лишить их жизни, а долго выпытывать что-то совсем непонятное для девочки. Но мамочка говорила только правду: они были вне закона, потому что родились от своих родителей, потому что отказались от жизни в клетке рабства. Они бежали ради свободы. Что отец, что мать. Мама никогда не врала Микасе. Папочка был потомком клана Аккерман, чья фамилия стала олицетворением террора в нынешнем мире. Клеймо убийц. Клеймо чудовищ. После ухода короля Элдии с частью семьи Аккерманов, некогда сильный и богатый клан обанкротился и лишился поддержки, в отличие от дома Тайбер, который начал процветать ещё больше... Не желавшие становиться рабами Защитники Элдии принялись спасать свое будущее... Но каким методом? Едва ли то безумие можно назвать «спасением». Охота на хищников началась, под молчаливое согласие остатков благородных домов и короля, поэтому Аккерманы больше не прятали свои клыки и когти. Старые друзья предавали, а к новым не было доверия. Все крутилось против них. Так пожелал их король. Клан дал отпор, но мирные действия не привели ни к чему, поэтому в ход вступило насилие. Они стали террористами. Прятались и бежали, когда выдавалась возможность, сеяли смуту. Но всему приходит конец. Не стояло лгать себе: против целого мира не повоюешь с горстью людей, но и опускать руки... Не было путем клана. Остались теперь только Микаса и папочка, который никогда не занимался террором... А мамочка... Мамочка была бежавшей из клана Азумабито наследницей. Теперь у Микасы, в отличие от её мамы, на руке отсутствует клановое клеймо азиатов, но была метка её Судьбы. «Они нам не семья и никогда не станут», — говорила мама, а она верила. Азумабито давно не следует традициям: вся семья сгнила до корней еще сто лет назад, когда потеряла своего последнего сегуна на проклятом острове Парадиз. Война Гигантов отняла не только мир и сотни тысяч жизней, но и стёрла все связи между людьми. И Микаса знала, что за их головами была назначена награда, но мамочку в отличие от папочки хотели взять живой, а про их дочь никто и не знал толком. Она не принадлежит никому, кроме себя самой. Микаса свободна. Она пряталась и бежала. Её короткую жизнь переполнили команды. Это стало смыслом и двигателем жизни. Слушать и выполнять то, что говорят родители: воровать еду, попрошайничать на улице, искать любую возможность, чтобы заработать несколько копеек и прожить ещё день. «Одно малейшее невежество приведёт нас к краху», — говорила мама, поправляя волосы за ушко дочери. И в этот раз что-то пошло не так. Совсем не так. Микаса как всегда помогала маме с вышивкой, которую они продавали в ателье через дорогу. К счастью, главная швея не задавала лишних вопросов по поводу происхождения такой изысканной вышивки Хизуру, полагая, что дочь и мать лишь очередные мигранты с востока. Она всегда хорошо оплачивала работу и предлагала устроиться к ней на полную ставку, на что Аккерман всегда отвечала расплывчато, склоняясь к отказу. Отец с утра до ночи занимался разгрузкой товаров и искал места, где нужны были лишние руки. Платили мало, за грязную-то работу, но он был нелегалом без документов, поэтому стойко отрабатывал свои копейки. Делать было нечего, коль жизнь дорога. На комнатку на первом этаже в пабе им хватало, но скоро нужно было вновь срываться с места. София, как город был довольно мирным. Почти граница Маре, но этого «почти» уже не хватало. Они слышали, что скоро сюда прибудут военные и нагрянет война... К этому времени, они должны были успеть сбежать в северные королевства... Аккерманы думали, что за границей Марлийской Империи будет спокойнее, но если бы они знали правду... Никогда бы не подумали её пересечь, потому что в Маре элдийцев не убивали на улицах, а тела их не гнили на теплой брусчатке в центре города. В Маре не пытали голодом до смерти, от чего элдийцы погибали на тяжёлой работе, как рабы... Впрочем, невелика разница. Лучше бы они попытались скрыться в деревне или городе. Маре... Мир... Хоть где-то было спокойно? Но этого уже не исправишь, потому что к ним тяжело постучали и мамочка открыла дверь. Это был папа. Он тяжело ввалился в маленькую комнату под уже выставленные руки жены. Папочка что-то хрипло и тяжело говорил, но Микаса не могла услышать ни слова, находясь где-то совсем не здесь. Она оцепенела, сидя за маленьким столом, полном обрезков ткани и ниток. Мама закричала. Огромное красное пятно разрасталось у папы на груди, словно большая алая роза, которую они с мамочкой только что ткали. Он вложил в руки жены свой нож и обречённо посмотрел на дочь, которая укусила изнутри собственную щеку. Микаса не могла пошевелиться, сжимая ручками уже бесполезное полотно для вышивания. А ведь этот заказ должен был принести им много денег... Кажется, какая-то знатная дама полюбила вышивку неизвестной потной. Знатная дама... Мама кричала уже не на папу, а на её. Микаса не отрывала своих глаз от папиных, но взгляд его резко застекленел и потух, оборвав невидимую нить связывающую их семью. И мама больше не кричала, сжимая ослабшую руку мужа. Микаса молчала. Всё резко пришло в движение: смазанные и ломаные движения матери; деньги, сумка, вещи первой необходимости; слёзы на щеках мамочки, горькие всхлипы; остывающие тело отца на пороге, стеклянные глаза. Вечер на дворе. Расцветающие уличные фонари. Тишина в голове мешается со звоном. Руки медленно шарят по платью в поисках тепла. Мама скрывает её в каком-то вагоне с животными и горячо, напористо шепчет обещания её найти, приговаривая последнее напутствие дочери: выжить любой ценой. Только Микаса ничего не чувствует, но точно знает, что мама сегодня умрёт.