Мой прекрасный нянь

      Утром Сичэнь проснулся из-за солнечного света, который светил прямо ему в глаза, и от манящего запаха свежеиспечённых оладьев. Лань Хуань сам готовил такие своему брату, когда тот был ещё маленьким, так что знает этот аромат не понаслышке.       Он и забыл, что вчера уснул в гостиной чужой квартиры, пока дожидался Цзян Ваньиня, так что очень удивился, когда после пробуждения увидел незнакомую обстановку. Сичэнь точно помнил, что когда он ложился, у него под головой не было подушки, и он точно ничем не укрывался, но как проснулся, был укрыт мягким белым пледом, а под головой у него была пуховая подушка. За последние пару месяцев это был первый раз, когда мужчине удалось нормально выспаться, он даже видел сон, довольно странный, но всё-таки сон, а значит — и тело, и мозг находились в состоянии полного покоя.        С кухни доносилось шкворчание масла, шум включённого телевизора и заливистый смех, который прерывался частыми недовольными шиканиями. Лань Сичэнь прошёл на кухню и застал хозяев квартиры за приготовлением завтрака. Вернее, только одного старшего хозяина, младший смотрел мультики и изо всех сил сдерживался, чтобы вновь не засмеяться. Увидев пробудившегося Сичэня, Цзинь Лин бросил просмотр и подбежал к нему, крепко обняв за правую ногу. И повис на ней, словно маленькая коалка.  — Доблое утло! — радостно воскликнул ребёнок, привлекая внимание дяди. Тот тоже отвлёкся от готовки и поприветствовал проснувшегося, и сразу же отвернулся, продолжая переворачивать оладьи. — Доброе. Извините меня за… — Ничего страшного, — перебил его Цзян Чэн. — Садитесь за стол, завтрак скоро будет готов.       Цзинь Лин отлип от ноги Сичэня и вновь занял своё почётное место возле телевизора. Лань Хуань сел возле мальчика.        Ему показалось, что сегодня Цзян Чэн более взвинчен, чем обычно.  «Возможно, по утрам он всегда такой» подумал Лань Сичэнь, и Жулань не теряя времени стал рассказывать ему о том, как они с дядей старались не разбудить его, когда проснулись. — Вы всегда встаёте рано? — спросил Сичэнь. — Да. Нам нужно умыться, почистить зубы, дядя готовит завтлак. Иногда он даже лазлешает посмотлеть мультики.       Представляя себе их утро каждый день, Лань Сичэнь расплылся в улыбке. Как и ожидалось от Цзян Чэна, чёткий план и расписание на всё утро. Их семья состояла только из Цзинь Лина и Ваньиня, но они всё равно завтракали и ужинали вместе, были неразделимы, словно связаны ниточкой. Сам Лань Сичэнь давно забыл, когда в последний раз его собственная семья беспричинно собиралась за одним столом. — Первая партия готова! — объявил Цзян Чэн, прервав столь неприятные мысли.       Раньше Сичэня с места вскочил Цзинь Лин и вприпрыжку подбежал к дяде, который дал ему тарелку с двумя оладьями с клубничным джемом и двумя ягодками малины. После чего счастливый Жулань отправился на место и с ходу предложил угощение Лань Сичэню. Тот не отказался от маленького кусочка и помог Цзинь Лину разрезать оладьи. Мальчик изъявил желание покормить гостя сам, тот не был против. — Как вкусно! — восторженно отозвался Сичэнь, прожевав кусочек, политый клубничным джемом. — Очень мягкие и пышные!       Краем глаза он заметил, что всё это время Цзян Чэн украдкой наблюдает за этой картиной, и как только их глаза встретились, Ваньинь резко отвернулся.  — Дядя — лучший повал! Его оладушки самые вкусные во всём миле! — восклицал Цзинь Лин, поедая всё остальное, что было на тарелке. — А-Лин, не болтай, когда ешь, — осадил его Цзян Чэн.       Хитро улыбнувшись, мальчик продолжил есть в полной тишине, тщательно всё прожёвывая. Тем временем была готова порция Сичэня. Её Ваньинь принёс лично, поставив перед гостем и вручив приборы. Он старался не смотреть Лань Хуаню в глаза, а также на его губы, ибо в тот же миг его лицо сгорело бы от стыда.  — Приятного аппетита, — сказал Цзян Чэн. — Спасибо, — поблагодарил Сичэнь.       Завтрак прошёл под звуки мультиков с детского канала, которые продолжал смотреть Цзинь Лин, пока не закончил завтракать, и дядя не выключил телевизор. Жулань огорчился, но послушно отнёс свою тарелку в мойку и пошёл собираться в садик.       Оставшись с Лань Хуанем наедине, Цзян Чэн почувствовал, что ему сделалось дурнее. Жулань хоть немного разряжал атмосферу и отвлекал Сичэня, а теперь всё его внимание было сосредоточено на Ваньине, который, стоя у кухонной мойки, не находил себе места, пытаясь изо всех сил создать имитацию бурной деятельности. Несмотря на это, Лань Хуань всё равно попытался вступить с ним в диалог. — Не хотелось говорить об этом при А-Лине, но мне искренне жаль, что я предоставил столько неудобств. Прошу меня простить. «Да это я должен извиняться!» — хотел бы сказать Цзян Чэн, но трагедию было лучше предотвратить, а не бежать в её эпицентр. — Не переживайте, в конце концов, это из-за меня вы задержались здесь допоздна.       Наступило долгое молчание. Было слышно только, как стремительно течёт вода из крана, и как друг с другом соприкасаются и звенят тарелки. Цзян Чэн начинал нервничать, ибо подумал, что опять сказал или сделал что-то не то. Он услышал, как отодвигается стул и приближение шагов. По спине прошлись мурашки, когда рука Лань Сичэня облокотилась на кухонную тумбу прямо рядом с Ваньинем. Их разделяли считаные сантиметры, когда Цзян Чэн поднял глаза и увидел рядом с собой лицо Лань Хуаня, совсем близко, как вчера вечером. Воспоминания о том эпизоде нахлынули на мужчину, и его щёки тут же запылали от стыда, неловкости и приятного колющего чувства, исходящего из самых глубин его сердца.  — Почему мы до сих пор обращаемся друг к другу на «вы»? — почти на ухо шепнул Сичэнь.       Румянец на лице Цзян Чэна залил его до кончиков ушей. Голос Лань Сичэня был таким тихим и мягким, и в тоже время таким обжигающим и манящим. Ваньинь вновь бросил короткий взгляд на алые губы, находящиеся так близко и в тоже время так далеко. — Мы знакомы не первый день, — продолжал говорить Лань Сичэнь, опираясь на кухонную тумбу возле Ваньиня, — думаю, не будет ничего странного в том, чтобы обращаться друг к другу на «ты». — Кстати, — попытался разрядить обстановку Ваньинь, хотя сам еле сдерживал дрожь в голосе, — не знаю, насколько это корректный вопрос, но сколько вам лет? — Тридцать пять. И почему опять на «вы»? Я не думаю, что настолько стар, — сострил Сичэнь.       Цзян Чэн слегка прыснул.  — Разница и впрямь небольшая. Всего лишь пять лет. — Так тебе тридцать?  — А что? Ты бы дал мне больше?       Они и сами не заметили, как легко перешли на новое обращение друг к другу, начав подтрунивать друг над другом, словно были старыми друзьями. Тем временем с момента их знакомства прошло полгода.

***

      Вот так незаметно для самого себя и Цзян Чэна, Лань Хуань вошёл в жизнь мужчины и его племянника. Он стал дорогим гостем в их доме, присматривал за Жуланем даже после рабочего дня, ибо завал на работе Цзян Чэна увеличился втрое, а на выходных они все вместе прогуливались по парку и ели мороженое. Иногда Сичэнь приводил с собой Сычжуя, и это поначалу было похоже на какой-то сон. Цзян Чэн не мог поверить в то, что это всё реальность. Лань Хуань даже не требовал дополнительной оплаты, он делал всё это просто потому что ему этого хотелось. Ваньинь до конца не понимал причины, но чувствовал, что это исходит от чистого сердца. Со временем он даже перестал задаваться вопросом, почему же Сичэнь так к ним привязался и буквально всё своё время посвящает им с Цзинь Лином. Они оба полюбили его и уже не могли представить своей жизни без его участия.       В дни, когда Сичэнь не мог прийти, Жулань был очень грустным, но «блатик» взял с него обещание, что пока его не будет рядом с ними, Цзинь Лин не будет расстраивать дядю и ходить с грустным личиком. Так что, когда Лань Хуаня не было рядом, мальчик старался ради дяди на полную катушку, заставляя его улыбаться также широко, как в те минуты, когда рядом с ним был Лань Сичэнь. Однако, мальчик понимал, что этого недостаточно. Он никогда не сможет заменить дяде Лань Хуаня, как бы тот ни улыбался и ни говорил, что Цзинь Лин для него на первом месте. По одним только глазам Жулань видел, что теперь он делит это место с Лань Сичэнем.        На следующих выходных Лань Хуань пригласил их вместе с Цзян Чэном сходить в зоопарк, пообещав, что они прихватят ещё и А-Юаня. Цзинь Лин посчитал это идеальной возможностью, чтобы сблизить дядю и братика Сичэня. План был идеален и надёжен, как швейцарские часы. — Ты хочешь сплятаться в зоопалке? — Тихо ты!       Цзинь Лин ударил Сычжуя по плечу так, что тот чуть не подавился кашей. — Плости, — тут же извинился он. — Я плосто не хочу, чтобы об этом узнал блатик Лань.       В этот момент мимо них прошёл Сичэнь. — О чём я не должен знать? — ехидно спросил он, склонившись над Жуланем и племянником. — Ни о чём! — в один голос ответили мальчики.       Это позабавило Сичэня, но особого значения этому не придал. Обоих потрепал по голове и велел кушать побыстрее, так как каша уже остывала. Было принято решение договорить на улице, где они смогли бы скрыться от посторонних ушей. Они столько значения придавали их совместной тайне, что сейчас любая оплошность, казалось, могла стоить им жизни. Когда они всей группой вышли на прогулку, Цзинь Лин потянул друга в самые дальние кусты на площадке. Из-за густой растительности они казались непроходимыми, поэтому это считалось идеальным местом для секретной базы, когда мальчишки играли в шпионов, и для главного штаба, где могли обсуждаться тайные заговоры. — Почему ты хочешь сплятаться в зоопалке? — Чтобы дядя пловёл влемя с блатиком Сичэнем! Что не понятно? — Но они же будут пележивать, и я тоже, — последнюю фразу Сычжуй добавил и тут же покраснел, однако Жулань не придал ей особого значения и продолжил. — Но ты-то будешь знать где, поэтому, когда палк будет заклываться, ты плосто плидёшь за мной, и мы вместе пойдём к выходу.  — И всё-таки мне не нлавится этот план. — Не будь тлусом! Ты же видишь, как им холошо вместе. — Угу. — А если им холошо вместе, то мы должны сделать всё, чтобы они и дальше были счастливы, понимаешь? — Мама часто говолит о том, что дядя Сичэнь в последнее влемя очень счастливый. — Вот видишь! Мой дядя тоже счастлив!       Сычжуй больше не мог спорить с ним. Раз Жулань был так воодушевлён, то значит — всё было в порядке, хоть на сердце до сих пор было слегка тревожно. Вся эта затея также сильно пахла как романтикой, так и идиотизмом, но всё-таки Сычжуй подписался на это, потому что не хотел бросать своего бесстрашного друга в беде. И как только они проговорили все части плана и пожали друг другу руки в знак сотрудничества в завтрашней операции, внезапно к ним в штаб ворвался ещё один друг А-Юаня и злейший враг Цзинь Лина — Цзинъи, который принялся тыкать в Жуланя палкой, вызывая на дуэль. Цзинь Лин не стал долго церемониться и напал на соперника с самой большой палкой, которую смог найти. Цзинъи в панике пустился бежать. Сычжуй тяжело вздохнул, наблюдая за этой картиной, превратившейся в обыденность и подошёл к дяде с просьбой вновь разнять их, пока они не покалечились. — А-Лин, вы опять? — спросил мужчина у мальчика, оттаскивая его от Цзинъи, который со страху забаррикадировался на горке. — Он пелвый начал!

***

— Крысы! Подонки! Гады! Сволочи! — на каждое ругательство Не Минцзюэ в стену улетал какой-нибудь предмет интерьера в его кабинете.       Главам отдела приходилось ловко уворачиваться от всех пролетающих мимо ваз, ручек и папок. К концу тирады брата Не Хуайсан уже представлял сколько времени потратит на то, чтобы всё здесь убрать. — Господин Не, что-то случилось? — отважилась спросить Вэнь Цин, хоть ей было не менее страшно, чем всем остальным.         Когда начальник был в бешенстве — это значило, что не поздоровится всем. — Случилось! Случилось, дорогая моя! Случилось так, что одно, всем известное ГОВНО, — он намеренно сделал акцент на этом, — чуть не отобрало у меня самое дорогое! ФИРМУ! ЦЕЛУЮ! — Не Минцзюэ снова подчеркнул свои слова: — Представляете?! А ведь если бы не Цзян Чэн, сейчас бы сидели, в штаны наложили и смотрели, как нашу работу у нас уводят! — он вновь стукнул по столу так сильно, что все присутствующие встрепенулись.       Цзян Чэн, удивлённый не меньше остальных, стоял возле Вэнь Цин и недоумевал, и всё же решил выйти вперёд и спросил у начальника: — Простите, я? Что я сделал? — Ну как же! Это ведь ты принёс мне сводку по всем обманутым фирмам этими крысами по фамилии Цзинь? Ты ведь ещё тогда, на собрании, всеми богами мне клялся, что они мошенники, а я, дурак, не верил! — Не Минцзюэ пускай и хвалил Ваньиня, но делал это с таким видом и голосом, как будто отчитывал его.        Но таков уж был глава компании Не. Вспыльчивый и чересур драматичный в такие критические моменты. — Не хочу показаться грубым, шеф, но это не я принёс вам сводки, — отозвался Цзян Чэн, когда начальник хоть немного успокоился, и все с облегчением выдохнули, когда поняли, что сегодня никого не лишат премии, или чего хуже — уволят. — Как не ты? — удивился директор. — Ты ведь клятвенно клялся, землю жрал, что они мошенники. Знался ведь когда-то с этой паршивой семейкой, — с полным отвращением отозвался о семье Цзинь Не Минцзюэ. — Это да, но я бы не смог добыть столь секретные данные даже при всём желании. И как бы мне ни было приятно слышать от вас настоящую похвалу спустя столько лет, вынужден признаться вам и своим коллегам, что это и правда был не я, — сказал Цзян Чэн.       По кабинету прошёлся шёпот, который мигом утих, как только директор Не ещё раз громко стукнул по своему столу. — И кто же по вашему это мог быть? — озадачился Не Минцзюэ.       Ответ не заставил себя долго ждать. — Это был я, многоуважаемый господин Не.       Дверь в кабинет распахнулась, и все главы отделов отошли в сторону, пропуская вперёд молодого на вид юношу, облачённого в изысканный костюм, шагающего гордо и с высоко поднятой головой. Стоявший впереди всех, сразу после Вэнь Цин, Цзян Чэн также отступил вместе со всеми и стоило поднять глаза на эту яркую фигуру, как он тут же узнал незваного гостя. Юноша проследовал прямо до стола, за которым сидел Не Минцзюэ. Рядом с ним стоял встревоженный Не Хуайсан, который, как всегда, ничего не понимал в происходящем. — Кто этот юноша в дорогом пиджаке? — шепнул один из глав отдела прямо Вэнь Цин на ухо.  — А с чего ты взял, что пиджак недешёвый? — саркастично спросила девушка. — Да от него за версту несёт целым состоянием.       Вэнь Цин, в отличие от своих коллег, не успела взглянуть на лицо незнакомца, но отчего-то ей казалось, что они уже где-то встречались. Девушка решила было сказать об этом Цзян Чэну, но когда посмотрела на друга, сразу поняла, что он точно узнал этого человека. — Извините, что я без приглашения, просто Вас редко когда можно застать в городе, или даже в стране, господин Не, — обратился юноша к директору, как равный.       По отношению к Не Минцзюэ это прозвучало достаточно дерзко, так что опытный глаз директора сразу подметил, либо этот сопляк — отпрыск богатых родителей (а судя по тому, как на пиджаке сияют золотые запонки, очень богатых родителей), либо он вовсе не тот, кем кажется, и вполне имеет право говорить с директором крупной фирмы на равных. По нему трудно было сказать какого он возраста, ибо ростом малец явно не вышел. Оставалось только проявить учтивость и понять, кто же он на самом деле такой. «Интересно, он вообще мужчина?» — подумал Не Минцзюэ. — «По голосу вроде бы да, но эти длинные патлы вводят в заблуждение», — жаль, что в приличном обществе так выражаться было не принято, поэтому приходилось держать все свои суждения при себе. — Я извиняюсь, а вы, собственно, кто? — спросил Не Минцзюэ. — О, простите мне мою грубость. Я Цзинь Гуанъяо — третий сын семьи Цзинь.       У всех отвисла челюсть. Не Хуайсан чуть было не рухнул в обморок. Словно вьетнамские флэшбэки, у него в голове пронеслась картина, которой все присутствующие могли быть свидетелями прямо сейчас. Ещё минуту назад брат распинался о своей ненависти к семейству Цзинь, теперь же у него есть шанс начать открытую вражду, а он в таких вопросах был немногословен. Все приготовились к худшему.  — В таком случае попрошу вас покинуть здание, иначе вы выйдете из окна моего кабинета, — и все поразились, как можно было говорить такие вещи настолько доброжелательным тоном. — А вы за словом в карман не лезете, как я погляжу, — в ответ усмехнулся Гуанъяо. — Отец предупреждал, что будет нелегко. — Так чего вы, извиняюсь, припёрлись, раз ваш отец в курсе, что я о нём думаю? — Не Минцзюэ встал и опёрся рукой о свой рабочий стол.       Цзинь Гуанъяо вновь ехидно улыбнулся и повторил движение директора, тоже оперевшись рукой об стол. — Потому что разделяю вашу точку зрения. «Чего?» — пронеслось в головах у всех присутствующих.       К такому даже Не Минцзюэ не был готов.

***

      В ту же минуту они провели экстренное собрание, в ходе которого выяснилось множество ранее неизвестных фактов о семье Цзиней.       Во-первых, по рассказам Цзинь Гуанъяо, сейчас семья находится в жутком разладе по причине того, что глава семейства стал терять свои акции и партнёров, потому что те пронюхали, как именно он всех обманывал и кидал на деньги, после чего многие фирмы и компании закрывались.       Во-вторых, на фоне этих событий сильно ухудшилось и здоровье главы семейства, что заставило его многочисленных любовниц наконец выйти из тени и претендовать на наследство, несмотря на то, что Цзинь Гуаншань ещё даже не умер. Типичный случай для такого богатого кобеля, как он. В-третьих, сейчас полноправным главой семьи является сам Цзинь Гуанъяо. Все права на наследство, имущество, ценные бумаги и, конечно же, отцовскую фирму, теперь у него. Из чего следует, что… — Наступили перемены. Теперь я, новый глава семейства Цзинь и по совместительству директор компании, хочу установить новые правила ведения бизнеса. Отец придерживался весьма сомнительного курса, чем и нажил нам дурную репутацию. Я хочу покончить с этим раз и навсегда и надеюсь обрести верных союзников и партнёров, чтобы отстоять свои убеждения и дать компании новую жизнь.        Итоги собрания напрашивались сами собой, однако Не Минцзюэ не спешил заключать новый договор с Цзинь Гуанъяо, однако, вопрос с теми документами, которые он прислал, чтобы уличить отца в мошенничестве, был исчерпан. Не Минцзюэ поблагодарил Гуанъяо за откровение и пожелал удачи, и вместе с братом удалился, сославшись на неотложные дела. — Как он тебе? — спросил старший брат, когда они вдвоём шли по пустому коридору. — Как человек он гораздо честнее своего отца, но как предприниматель, он может оказаться куда опаснее Цзинь Гуаншаня, — ответил Не Хуайсан.       В этом и заключался успех компании братьев Не. Один управлял всем железной рукой, а второй втихаря управлял всеми подковёрными играми, интригами и всем остальным, что было не под силу Не Минцзюэ. Пока старший принимал и выслушивал, младший слушал и анализировал, в конце концов именно за ним было решающее слово, которому Не Минцзюэ доверял на все сто процентов. — Есть идеи, как поступить дальше? — Это ведь ты решаешь, что мы будем делать. — Думаю, пока повременим с подписанием договора. Он мне тоже показался ещё более мутным и хитрым, чем его отец. Его сложность в том, что он, в отличие от папаши, не прячет очевидное, значит — не держит нас за дураков. Более ценные карты у него спрятаны в рукаве. — Скорее всего, — согласился Не Хуайсан. — Пока будем наблюдать.       В зале собраний становилось всё меньше и меньше народу, пока не осталось только трое: Цзян Чэн, Вэнь Цин и Цзинь Гуанъяо. Каждый был занят своим делом, стараясь не обращать внимания друг на друга. Вэнь Цин заняла друга разговором о годовом отчёте, которого не существовало, в надежде, что Цзинь Гуанъяо покинет зал, но тот демонстративно поднял телефон, изображая полную занятость, хотя, может и не изображал, ибо дел у него, как у главы семьи, действительно прибавилось. Между ними выстроилась плотная стена игнорирования и молчания.       Цзинь Гуанъяо слишком много участия не принимал в том давнем судебном разбирательстве и никогда не высказался о жене брата, или о нём самом плохо. Даже наоборот, Цзысюань описывал брата, как очень умного и способного парня, хоть они и не общались так часто и тесно. У них разные матери и до поры до времени Цзысюань вообще не знал о его существовании. Он просто появился в доме Цзиней в один из дней, и Цзинь Гуаншань объявил его своим третьим сыном. Его мать дала ему имя Мэн Яо, Цзинь Гуанъяо он стал уже после переезда. Никто никогда не расспрашивал его о ней. Он и не хотел рассказывать. Ото всей этой истории Мэн Яо держался отстранённо, и в последний раз они с Цзян Чэном и Вэнь Цин виделись на похоронах Цзысюаня и Яньли. В тот день он не проронил ни слова и просто ушёл вместе с сестрой. Больше Цзян Чэн не пересекался с ним, так что однозначного мнения о младшем брате Цзысюаня у него не сложилось. Однако, начинать с ним беседу Ваньинь тоже не горел желанием, возможно, Гуанъяо даже не узнал его. Цзян Чэн успокоил себя этой мыслью и поняв, что Мэн Яо ещё задержится здесь, они с Вэнь Цин направились к выходу, перейдя на более интересную тему. Ваньинь рассказал про завтрашний поход в зоопарк и в более-менее приподнятом настроении собирался было покинуть зал, как вдруг позади его окликнули: — Интересно получается, ты даже руки мне не пожмёшь, только потому что я Цзинь?       Он не был похож на Цзинь Гуаншаня. Ни внешне, ни в душе, однако, по глазам его было видно, что он скрывал в себе нечто ещё более тёмное, но старательно это прятал. — Если тебе так угодно… — начал было Цзян Чэн, но его перебил язвительным тоном: — Не надо мне тут одолжения делать. Если нечего больше сказать, то уходите.       Подобного отношения Цзян Чэн явно не ожидал. Цзинь Гуанъяо буквально сорвался на него на пустом месте, просто так это оставлять было нельзя. — Какие-то проблемы? Если да, то говори сейчас, я слушаю.       Вэнь Цин было потянула друга за пиджак, призывая отступить, но сейчас это уже было бесполезно. — Я бы хотел увидеть его, — ответил Цзинь Гуанъяо. — Кого? — Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.       Неожиданно. Он был первым родственником, который захотел повидаться с Жуланем спустя столько лет. Однако… — И почему же именно сейчас? Почему сейчас, когда уже прошло около пяти лет, а он до сих пор не знает о том, что у него есть семья, которая его не признаёт? — бросил Ваньинь. — Цзян Чэн, пожалуйста, давай не здесь, — одёрнула его Вэнь Цин. — То есть для тебя мы все на одно лицо? — Никто из вас не пытался доказать обратное.       С этими словами Цзян Чэн вышел из зала. Вэнь Цин и Цзинь Гуанъяо переглянулись, после чего девушка вышла вслед за Ваньинем. Мэн Яо ещё долго смотрел в сторону захлопнувшейся двери, пока охранник не известил его о том, что пора ехать.       Дальнейший путь от работы до детского сада Цзян Чэн и Вэнь Цин провели молча. Обоим было о чём подумать. Доехав до места, Вэнь Цин всё же решилась нарушить молчание: — Сегодня А-Лина забираешь сам? — Да. Не могу же я два дня подряд сбрасывать ответственность на Лань Сичэня. — Вы и правда очень сблизились за последние полгода. Это на тебя не похоже, — Вэнь Цин поняла по взгляду Цзян Чэна, что нащупала нужную почву для разговора.       Её всю дорогу тяготило то молчание после встречи с Цзинь Гуанъяо, так что сейчас нужно было хвататься за любую ниточку, лишь бы поговорить с Ваньинем. Она знала о его привычке держать всё в себе. — Ты о чём? — спросил Ваньинь. «Включает дурачка, понятно» подумала девушка и про себя же усмехнулась этой детской наивности Цзян Чэна. Знает ведь, что она всё понимает, но всё равно строит из себя дурачка. — Ты редко сближаешься с людьми. Тем более, за такой короткий срок.       Они оба вышли из машины и направились в сторону главного входа. — Тебе напомнить, что в школе и на первом курсе я был самым популярным? — самодовольно ответил Цзян Чэн. — Ну да, как я могла забыть! — усмехнулась девушка. — Цзян Ваньинь — мечта всех девушек, отличник, спортсмен, — продолжала издёвки девушка.       Отпустив ещё пару шуток, они дошли до входа, но прежде чем зайти, Вэнь Цин неожиданно для самой себя задала тот вопрос, который всю дорогу вертелся у неё на языке: — Так ты и вправду влюблён в Лань Хуаня?