***
План был приведён в исполнение. Если честно, когда Цзинь Лин только думал над ним, он не представлял себе, где именно его должны найти в конце дня. Про вольер с волками он ляпнул просто так, но раз уж Сычжуй знал только эти координаты, то нужно было искать убежище где-нибудь поблизости и отсидеться там, пока Цзян Чэн и Лань Сичэнь не закончат свидание. Мальчик задумался об этом не сразу, лишь когда прошло достаточно времени, и он таки смог разглядеть ту искру, пробежавшую между Лань Хуанем и Ваньинем. Взрослые для него были очень глупыми, раз не замечали столь очевидного, поэтому он окрестил себя их проводником в мир отношений и поклялся, что всё-таки устроит их свадьбу. — Любовь лавно свадьба. А свадьба лавно семья, — рассуждал вслух Жулань, — а дядя и блатик Лань любят длуг длуга, а значит — обязательно должны сыглать свадьбу! Тогда у А-Лина будет полная семья! Два папы, плямо как у А-Юаня! — ликовал малыш, пока брёл по парку в сторону вольера с волками. В доме Ланей Цзинь Лину и его дяде были очень рады, потому что они были первыми, кто в панике не удрал от них, когда узнали, что семья Сычжуя не совсем обычная. Родители Ваньиня никогда не прививали ему и его сестре понятия о традиционной семье, или что мужчина должен любить только женщину, а женщина мужчину. Цзян Чэн и Яньли выросли с мыслью, что любить может каждый, и каждого, так что факт того, что родители А-Юаня — гей-пара не вызвал отвращения или страха. Этот факт скорее удивил, потому что до этого дня ни Сичэнь, ни Ванцзи особо не говорили о супруге второго, а Сычжуй спокойно говорил всем, что дома его ждёт «мама». Ваньинь воспитывал Цзинь Лина примерно в тех же порядках, что и воспитывали его самого. Мальчик знал, что бывает и такое, что у некоторых детей могут быть две мамы, или двое пап, и это абсолютно нормально. Цзян Чэн объяснил всё племяннику достаточно просто на примере рожка с мороженым, и тот всё мигом уловил, став любящим всех и вся ребёнком, для которого все были равны. Но с другой стороны эта просветительская беседа вышла Цзян Чэну боком. Пронаблюдав за бытом родителей Сычжуя и сопоставив их отношения с отношениями своего дяди и воспитателя, Жулань быстро смекнул, что если бы вторые были женаты или хотя бы парой, то их поведение мало бы чем отличалось от поведения Лань Ванцзи и Вэй Ина. Разве что, Ваньинь бы пытался больше сбежать из объятий Лань Хуаня, чем самолично в них нестись, как это делал Вэй Усянь. Жулань прекрасно понимал скверный характер дяди, но и в то же время он видел, как на него смотрит Лань Сичэнь, так что ребёнок всем сердцем верил и знал, что это точно тот человек, который полюбил Цзян Чэна таким, какой тот есть и сможет совладать с его непростым нравом. Будет тяжело, но он справится, это же «блатик Лань». С этого и пошёл коварный план Цзинь Лина по сведению своего дяди с Лань Сичэнем. В первую очередь Жуланю хотелось, чтобы Лань Хуань жил у них и заставлял дядю улыбаться каждый день. Трудно было не заметить, что только с появлением Сичэня в их жизни Цзян Ваньинь стал улыбаться чаще. А во вторую, Цзинь Лин подумал о том, что было бы действительно неплохо, если бы у них тоже была семья. Настоящая, как у героев в мультиках, как у А-Юаня, как у самого Цзинь Лина. Ведь когда-то и у него были родители. Он помнил о них не так много, но всё, что помнил, хранил глубоко в сердце. С течением времени воспоминания стали потихоньку исчезать, и только старые фотографии в альбомах и телефоне дяди не давали им окончательно испариться. Детская память не вечна, и чем старше Жулань станет, тем смутнее будет помнить о том, как прожил тот год со своими родителями. Тот короткий, но счастливый год. Теперь он лишь в фотографиях, в воспоминаниях того, кто никогда не забудет о нём, в рассказах Цзян Чэна. Дядя рассказывал, что когда-то и Жулань вместе с родителями точно также прогуливался по парку, как и те другие дети с мамами и папами, которых мальчик успел повстречать на пути к вольеру волков. Пару раз к нему подходили взрослые и спрашивали, не потерялся ли он, но хитрец смело отвечал, что нет, и вообще, вон там стоят родители и ждут его, и указывал на абсолютно случайную парочку у вольеров или палаток с едой. Он абсолютно не вызывал у других подозрений и спокойно продолжал двигаться к своей цели, ориентируясь исключительно по указателям, на которых были нарисованы волки. И спустя примерно минут двадцать, он был на месте, но никаких волков за оградой не было. Жулань обратился к одному из смотрителей, распознать их было не так сложно, они носили спецформу, а дядя всегда говорил, что в зоопарке лучше всегда обращаться к ним, чем к случайным прохожим. У мальчика врезалось это на подкорке, как и множество других правил поведения в общественных местах. — Извините, а где все волки? — спросил Цзинь Лин, потянув смотрителя за куртку. — Прости, мальчик, все волки заболели, поэтому сейчас они у ветеринара, — ответил парень. — Надеюсь, они сколо поплавятся. Пеледайте им, что я очень жду, когда они выздоловеют и обязательно плиду в следующий лаз. — Хорошо, — мило улыбнулся ему молодой смотритель. — А где твои родители? — паренёк только сейчас заметил, что мальчик подошёл к нему совсем один. Цзинь Лин вместе с ним стал высматривать пару, которая хотя бы отдалённо бы напоминала родителей, но все семьи были уже заняты. Сигнал тревоги в голове Жуланя подсказывал, что пора уносить ноги. И не зря. Через пару минут, как и смотритель, и Цзинь Лин поняли, что в толпе нет предполагаемых мамы и папы, в громкоговорителе, по всему зоопарку разнеслось объявление о том, что потерялся мальчик лет пяти, одет в ярко-жёлтую куртку, отзывается на имя Цзинь Лин. Смотритель медленно повернулся к мальчику, чтобы спросить его имя, но того уже и след простыл. «Вот ведь дядя!» — думал Жулань, прячась в кустах от работников зоопарка. — И почему они лешили искать меня, вместо того, чтобы пловодить влемя вместе, — недовольно буркнул мальчик. Он ещё какое-то время понаблюдал за снующими туда-сюда смотрителями, после чего вышел из укрытия и решил, что сам найдёт дядю и Лань Сичэня. Он бродил пять минут, десять, пятнадцать, пока наконец не понял, что напрочь забыл, где расстался с ними. Цзинь Лин стал искать смотрителей поблизости, но ни одного не встретил. Они все уже давно искали ребёнка вне зоопарка, но Жулань даже не думал, что его пропажа вызовет такой ажиотаж. И поскольку его знания об устройстве администрации любого общественного места сводились только к тому, что есть смотрители или охранники, а и тех, и других он найти никак не мог, ему ничего не оставалось, кроме как сесть в ближайших кустах и разреветься. Было уже всё равно, кто именно его найдёт, хоть смотритель, хоть случайный прохожий, лишь бы уже нашли и вернули к дяде. Не прошло и десяти минут, как чьи-то руки раздвинули кусты, и Жулань был найден. Сквозь слёзы мальчик едва ли мог разглядеть лицо этого человека, но когда он положил свою руку на голову мальчика, а тот вцепился в него, как будто от того удержится он или нет, зависела его жизнь, ребёнок понял одно — этому человеку точно можно верить. От него веяло каким-то странным и отдалённо знакомым чувством, словно нашли не Цзинь Лина, а наоборот он нашёл нечто очень важное, чего не стоит отпускать. Но это было всего лишь секундное ощущение, всё оставшееся время мальчик был напуган и никак не мог успокоиться, всё крепче и крепче сжимая в своих ручках пиджак незнакомца.***
Цзян Чэн часто представлял себе эту ситуацию и делал всё, чтобы избежать её. Учил Цзинь Лина всем правилам поведения, заставлял репетировать и представлять это понарошку, и казалось, это поможет им предотвратить нечто подобное. Однако, Ваньинь явно переоценил своего племянника, умудрившегося потеряться средь бела дня в одном из самых людных и, как ему казалось, безопасных мест. Поиски велись уже час с лишним, и за это время мужчина успел извести все свои нервные клетки. В жизни он ещё никогда не испытывал такой выброс адреналина, страха, гнева, и беспомощности одновременно. «Богом клянусь, когда я его найду, сломаю этому паршивцу ноги», — думал Цзян Чэн, внимательно просматривая каждый кустик, каждый поворот и машину. Если бы мог, то прямо здесь и сейчас встал на четвереньки и, подражая детективной ищейке, взял бы след. Поиски давно переместились за пределы парка, на поиски Жуланя были брошены практически все силы. Смотрители судорожно прочёсывали местность, не пропуская ни одного прохожего, расспрашивая у них о мальчике в жёлтой куртке. В этой ситуации всех поражал невозмутимый вид Лань Хуаня, который искал не менее усердно, чем остальные, но при этом даже не думал паниковать. Напротив, он всячески пытался успокоить Цзян Чэна, чтобы он не разводил панику среди этого мини-отряда. Можно сказать, Лань Сичэнь почти руководил всей операцией, отдавая небольшие распоряжения и поддерживая дисциплину. Для него не было разницы между детьми и взрослыми. Все они люди, которыми нужно руководить и помогать в трудную минуту, просто кому-то нужна более весомая мотивация к действию, например, шоколадная конфета, а кому-то просто нужно было напомнить о том, что это их работа. Прошло ещё немного времени, пока одному из смотрителей по рации сообщили, что ребёнок был найден. Услышав это на довольно приличном расстоянии, Цзян Чэн немедля, сорвался с места и побежал в сторону зоопарка. Лань Хуань облегчённо вздохнул и взяв Сычжуя на руки, отправился следом за Ваньинем. Цзян Чэн бежал и думал только об одном, как сейчас будет рвать и метать, и лишь бы с А-Лином всё было хорошо. Горящее от криков горло обжигал холодный ветер, бивший и по лицу мужчины, ноги заплетались, но всё это было неважно. Сейчас Ваньиню было важно только то, что с его Жуланем всё было хорошо. Мужчина уже почти добежал до администрации. На пути он встретил начальника охраны, которого чуть не сбил с ног на полном ходу, и тот поспешил уверить, что с мальчиком всё хорошо. — Он ждёт вас в ветклинике. Не сказав ни слова, Цзян Чэн вновь рванул куда-то в сторону, но вспомнив о том, что даже не знает, где ветклиника находится, вернулся и настолько спокойно, насколько возможно, спросил: — А где находится эта ветклиника? — Я вас провожу, — невозмутимо отозвался начальник охраны. — «Ветклиника» — это лишь формальное название. Это отдельное здание на территории зоопарка, где мы лечим наших животных, — объяснял он по пути, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу. — А что там делает мой племянник? — спросил Цзян Чэн. Он начинал уже успокаиваться. Вместо паники им начинал овладевать гнев. — Он успокоился только, когда директор привёл его к волкам. — Его нашёл директор зоопарка? — удивился Ваньинь. Мужчина кивнул. «О, боги, надеюсь, А-Лин не ляпнул при нём лишнего.» Через пару минут они уже были в ветклинике, которая больше напоминала крытый зоопарк, не уступающий по размерам обычному, но на деле (начальник охраны это уточнил), основную площадь здания занимают просторные вольеры для содержания крупных теплолюбивых животных, таких как слоны и жирафы. Таких загонов немного и чаще всего они используются для средних животных в больших количествах, как, например, волки, если те нуждаются в уходе или лечении. И как раз у того самого вольера с волками Цзян Чэн и нашёл Жуланя. Как только он увидел мальчика, наблюдающего за хищниками с неподдельным интересом и восторгом, на душе стало легче. Весь страх улетучился, а на место гнева встали облегчение и радость, что с Цзинь Лином всё в порядке. Забыв обо всех своих обещаниях по дороге сюда, Ваньинь подбежал к племяннику и обнял его так сильно, как только мог. Малыш не сразу понял в чём дело, но стоило ему оказаться в объятиях больших сильных и любящих рук, как он тотчас же прильнул к дяде и попытался обнять того своими маленькими ручками ещё сильнее. Поддавшись порыву, Цзян Чэн даже забыл о своём обещании сломать Цзинь Лину ноги, когда тот найдётся. Сейчас он мог лишь сжимать его в своих объятиях и благодарить судьбу за то, что она так любит этого ребёнка. Ваньинь никогда не уходил в крайности, не проявлял гиперопеки, он давал Жуланю ровно столько, сколько нужно, не ограничивая и не трясясь над ним, как над фарфоровой куклой, которая в любой момент могла упасть и разбиться. Цзян Чэн считал, что излишняя опека не всегда идёт на пользу, конечно, нельзя полностью от неё открещиваться и оставить ребёнка расти, как траву, но и возводить в абсолют тоже не стоит. В конце концов, Ваньиню удалось достичь золотой середины, на которой он исправно держался из года в год, воспитывая и заботясь о Жулане, но никто и никогда не будет застрахован от несчастных случаев, подобных этому. В любом случае, оба были рады, что наконец-то нашлись. Цзинь Лин попрощался с волчьей стаей, с которой успел, по его словам, подружиться, и вместе с Цзян Чэном они отправились к выходу. Почти у ворот парка их ждали такие же невозмутимые и тихие, как обычно, Лань Хуань и Сычжуй. Юань первым побежал им навстречу и радостно обнял на Жуланя, когда подбежал к нему, приговаривая: — Больше никогда не убегай! Слышишь, никогда! — Слышу, слышу, а тепель отлепись от меня, липучка! Он пытался отстраниться, но Сычжуй оказался таким настырным, что в итоге даже Цзинь Лину пришлось сдаться и оставить свои попытки высвободиться из цепких объятий друга. К ним подошёл Сичэнь и пригладил растрепавшиеся волосы Жуланя. — А-Юань прав, А-Лин, больше никогда так не делай. Мы же волнуемся, — Сичэнь говорил с ним мягко, и в тоже время в голосе чувствовались слабые нотки осуждения. Таким голосом обычно и ругают маленьких детей. Без криков, без резких слов, тихо, спокойно, но ни в коем случае не обычным своим тоном. Лань Хуаню не впервой было поучать ребёнка, так что он был уверен, что его слова достигли Жуланя. Сзади них стоял Цзян Чэн. Лань Хуань поднял на него взгляд и не теряя улыбки добавил: — Твой дядя переживал больше всех. Цзинь Лин повернулся к Ваньиню и стыдливо сказал: — Плости меня. Маленькая головка уткнулась в ногу своего дяди, а маленькие ручки обхватили её, обняв крепко-крепко. Когда племянник извинялся, то больше всего напоминал Цзян Чэну щенка. — С чего ты вдруг взял, что тебя никто не будет искать, дурачок? — Цзян Чэн поднял малыша на руки и вытер тому подкатившие слёзы. Цзинь Лин обхватил дядину шею и прижался к широкой груди, тем самым показывая, что сейчас он не готов отвечать на этот вопрос. Всё, что ему сейчас было нужно — это тишина и спокойствие, которое он получал только в объятиях самого дорогого ему человека. Странно, но подобное чувство на мгновение он ощутил, когда его нашёл тот незнакомец, но Жулань был слишком сонным, чтобы думать об этом. Пока они шли к выходу из парка, оба малыша успели уснуть на руках у своих дядь. — Надеюсь, что после этой прогулки нас не занесут в чёрный список этого зоопарка, — пошутил Лань Хуань, чтобы хоть чуть-чуть поднять настроение Ваньиню. Он только начинал приходить в себя, это небольшое происшествие действительно сильно на него повлияло. — Ты точно в порядке? — беспокойно спросил Сичэнь. — Да, — вяло отозвался Цзян Чэн. Сейчас он бы и сам был готов уснуть, как младенец, пристроившись на чьём-нибудь плече. — Просто подобное я уже испытывал когда-то. Очень давно я уже терял близких мне людей, и это чувство, оно как то, но гораздо сильнее, — он сильнее обнял спящего на руках Цзинь Лина. — Ощущение, как будто отобрали половину тебя самого. Ещё больше ощущаешь пустоту и… — Одиночество, — закончил Лань Хуань. — Верно. Одиночество. И вновь она. Их незримая связь, доступная лишь им двоим. Словно две родственные души, только они могли понять друг друга с полуслова. Оба встали у входа в зоопарк. Ветер усиливался, разнося всё дальше давно опавшие листья. Лето давно уступило своё место осени. — Я могу вас подвезти, — предложил Цзян Чэн. С востока на город шли тёмные тучи. Это сулило нескончаемые дожди ближайшую неделю, если не две. — Не стоит волноваться Ваньинь, за нами приедут, — ответил Сичэнь. — Мне несложно, — продолжал настаивать Цзян Чэн. — К тому же вот-вот пойдёт дождь. — Не волнуйся. Машина скоро подъедет. Поезжайте сами поскорее домой. Противиться этой ангельской улыбке было невозможно. Цзян Чэна раздражал тот факт, что из-за неё он был готов на что угодно ради Лань Хуаня. Нехотя Ваньинь согласился и отправился на парковку. Лань Сичэнь проводил его и Цзинь Лина взглядом, пока те не скрылись за поворотом. Сегодня и вправду был безумный день. Столько событий и эмоций, слушая тихое сопение племянника, спящего на своём плече, Цзян Чэн раз за разом убеждался, что самое страшное осталось далеко позади. Жулань был жив и здоров — это самое главное. Сама мысль о том, что что-то могло произойти с ним пугала, как пугала бы любого родителя, с которым Ваньинь так не хотел себя ассоциировать, но инстинкт всё же брал своё. Нужно было перестать переживать из-за этого, если всё в итоге обернулось хорошо, иначе, казалось, бешеный стук сердца мог ненароком разбудить малыша. Представлять то, как страшно могло быть ему, Ваньинь не рискнул и просто принял решение забыть об этом, как о страшном сне и со спокойной душой поехать домой. По пути можно вспомнить и что-нибудь хорошее о сегодняшнем дне. Например… «И всё-таки тебе очень идёт каре...» нежный голос раздался громом в голове Цзян Чэна, и все его лицо запылало алым цветом. Они с Жуланем уже были готовы отъезжать с парковки, как вдруг мальчик сонно протёр свои глазки и просыпаясь спросил: — А где Фея? Машина уже была заведена, так что Цзян Чэн не совсем расслышал вопрос племянника из-за гудения мотора. Он заглушил его и переспросил Цзинь Лина снова. Тот повторил свой вопрос. Не сразу, но до мужчины дошло, что ребёнок имел в виду. Перед уходом они купили Сычжую и Цзинь Лину памятные подарки. Юань попросил бумажного змея в виде бабочки, а Жулань сразу же поймал глазами небольшого плюшевого волчонка с белой грудкой и тёмным блестящим мехом на спинке. И именно этого волчонка он дал подержать Сычжую, прежде чем они оба уснули.