Daddy Issues

мы оба лежали, глядя в потолок, и думали, что же господь наделал, когда сотворил жизнь такой печальной. Джек Керуак.

      Лютик решил поговорить с Геральтом. С тем, кто тоже хорошо знал Ламберта. В последнее время, после того, как Ламберт перестал с ним разговаривать, Лютику даже как-то Геральт стал… по боку. Лютика перестали интересовать меч и медитация, не хотелось достучаться до Геральта. Хотелось объяснить Ламберту, что нет никакой чужой и неправильной жизни, нет жизни для чего-то. Есть вера и выбор.       И в тот момент Лютик выбрал Ламберта.       А Ламберт выбрал сказать ему, что ему слишком мало лет, чтобы он понимал, что творит.       Геральта он нашел в его комнате. В последнее время, если он был не с Цири, то всегда сидел там. Иногда с Йеннифер. Но чаще один, медитируя. Видимо, ему было что себе сказать.       Лютик постучал и медленно открыл дверь, выглядывая и неловко улыбаясь.       — Занят?       Геральт посмотрел на него через плечо и покачал головой.       — Что-то случилось?       — Я хотел с тобой поговорить… — сказал Лютик, закрывая за собой дверь и проходя вперед, садясь на край кровати, сложив руки в замок. Как бы странно это не было, но Геральт из всех присутствующих в Каэр Морхене был единственный, перед кем Лютик еще немного мялся. В конце концов, он все еще считал, что был недостаточно хорош. — Попросить совета.       Геральт неприкрыто удивился, даже замешкался как-то, забегав взглядом.       Лютик усмехнулся, спросив:       — Что, неловко ощущать себя родителем человека, которого не видел несколько подряд лет? Понимаю, — он кивнул. — Но я… все еще не могу отпустить тебя, поэтому я тут.       Геральт нахмурился, поджал губы и кивнул.       — Хорошо. Насчет чего совет?       По правде говоря, Геральт думал, что вопрос будет про меч, про магию, про монстров, про всю эту странную, несостоявшуюся, неправильную мечту Лютика, пульс которой Геральт хотел бы перерубить всеми силами. Просто чтобы защитить его.       Но Лютик сказал:       — Это… насчет Ламберта.       Геральт удивился. Несмотря на то, что он знал, что они поссорились или что-то такое, он все равно удивился. Лютик никогда не обсуждал с ним его взаимоотношения. Он знал, что он предпочитал говорить об этом только с Йеннифер, поэтому подобная откровенность в эту секунду, к которой Геральт явно был не готов, заставила его замяться.       Лютик продолжил:       — Мы с ним немного поссорились…       — Да, я заметил. Это все заметили. И… и из-за чего вы поссорились?       Теперь замялся Лютик. Он опустил взгляд и закусил губу.       — Мне кажется, ты будешь злиться и ругаться.       Геральт напрягся.       — Понимаешь… Нет, пообещай, что не будешь ругаться сначала. Мне твоих выступлений, знаешь ли, хватает в любые другие дни, когда тебя хватает истерика от слов, что я хочу не просто воздух мечом рубить. И нет, если не можешь мне этого пообещать, то я тогда, пожалуй, пойду.       Геральт тупо на него уставился. Мало того, что от него требовали серьезного диалога и откровенность, так еще и напугали до усрачки. Геральт мало чего представлял такого, что бы он в самом деле мог начать на Лютика ругаться. А тем более нечто, что связано с Ламбертом.       — Хорошо. Я не буду ругаться.       Лютик нервно улыбнулся и сказал, немного неуверенно:       — Просто… думаю, ты знаешь, что у нас с ним несколько особые отношения. Он мне…       — Как отец. Да, я знаю. Я понимаю это и даже, может быть… поддерживаю.       — Да. Как отец. И я… предложил ему поехать вместе куда-нибудь.       Геральт подвис. Уставился куда-то в пространство перед собой, а потом перевел взгляд на Лютика. Он сказал:       — Зачем.       Зачем.       Это даже и не вопрос.       Геральт в самом деле удивился, что Лютик настолько сблизился с Ламбертом, что хотел с ним путешествовать. Да и хрен знает, чему Лютика этот травмированный алкоголик научить мог! Сейчас медитации, а дальше что?!       — Потому что я устал здесь сидеть! Здесь скучно, нет таверн, нет балов. А я хочу веселиться и жить нормальной жизнью. Но я не хочу уезжать один.       — Но почему… Почему Ламберт? Вы с Йеннифер куда ближе! Или вот, не знаю. Цири! Цири была бы рада, думаю, тоже пожить нормальной жизнью, тем более с тобой.       — Что ты имеешь против Ламберта? — искренне удивился Лютик. — Он ведь много для меня сделал тут. Йеннифер, я считаю, так вообще должна отдохнуть от меня. И еще я знаю, что сейчас она здесь, с тобой, и она любит тебя… У вас сейчас все более-менее наладилось, не хочу вырывать ее из этого. Да и с Цири ей нравится проводить время. Вы втроем куда больше походите на семью.       — Мы могли бы поехать… вчетвером, нет?       — Давай может вообще всем ведьмачьим табором, а? Геральт, да что ты… взвился так! Я предложил Ламберту, потому что хотел с ним. Он очень многое для меня значит, Геральт.       Геральт уставился на него во все глаза, медленно моргая, будто бы боялся его, Лютика. Или его слов.       — Ты ведь знал это, почему удивляешься?       — Я думал, что ты просто…       — Просто отвлекаюсь им от тебя? Геральт, не глупи, вы разные люди, и я вас различаю. Ламберт это… Ламберт. Он мне очень нравится. И… Геральт, Бога ради, закрой ты свой рот! — не выдержал Лютик и сам закрыл ему его так, что Геральт неприятно клацнул зубами.       — Нет, но… Почему Ламберт?!       — Потому что он вел себя так, как должен был ты. Потому что нам хорошо друг с другом.       Геральт внезапно помрачнел и поднял на Лютика тяжелый взгляд.       — Лютик, скажи мне честно… Ламберт… никак на тебя не давит?       — В смысле? — не понял он.       — Он старше тебя в несколько раз, и черт знает, какие там у него влияния могут быть! Ты ребенок и, клянусь, если он как-то… что-то…       — Геральт, да о чем ты говоришь, все не могу взять в толк!       — О том, что он не пытался тебя где-нибудь в углу зажать, вот о чем! А то как-то, смотрю, подозрительно странно ты мне о нем говоришь!       Лютик нервно хихикнул и вскинул бровь, спросив:       — Геральт, ты что, сдурел? Это мой учитель, считай как отец, а ты тут… какие-то… странные вещи говоришь.       Лютику показалось, что соврал он крайне неубедительно, однако Геральт, кажется, поверил.       — Хорошо. Надеюсь. Прости, — он откашлялся. — Я волнуюсь о тебе. О целостности и твоего тела, и твоей психики… Хорошо, Ламберт так Ламберт. Наверное, я просто ревную, как… да, не отец я, но все равно… Ты мне важен.       — Я начинаю понимать, почему ты молчишь. Передавать чувства словами не твой конек, — кивнул Лютик и усмехнулся, потому что поведение Геральта его даже умиляло. Сейчас он в самом деле увидел в нем отца. Того, кого он всегда искал… Кого хотел видеть. — Он просто… отказался.       — Слава Богу, мозги не пропил еще.       — Геральт! Я же за поддержкой пришел!       — Ты думал, что я буду поддерживать твое такое общение с Ламбертом? Ладно здесь, в замке, на глазах всех, но путешествовать!.. Ты хоть знаешь, что он свою жизнь вообще не ценит и кидается на рапиры только так? Он же и тебя опасности может подставить!       — Не может! Да что ты… Почему меня все поддерживают в плане Ламберта, а ты — нет?!       — Наверное потому, что они не растили тебя?       — Ах, да что ты говоришь?! То есть Йеннифер, которая провела со мной все детство — не воспитывала?! А она меня поддерживает, хоть и знает, попрошу заметить, побольше твоего!       Лютик прервался и замер в ужасе, глядя на Геральта, который будто бы окаменел. Он поднял на него тяжелый взгляд и спросил:       — А что знает она, чего не знаю я?       Лютик похолодел. О, нет, Геральт не должен знать это. Нет-нет, не он. Геральт, может, и вправду отец хреновый, но даже самые хреновые отцы не хотят, чтобы их детей зажимали всякие столетние ведьмаки.       — Ничего, это мелочи.       — Поэтому от него воняло тобой, да? Поэтому недавно он пропал на целый день, да? Лютик, что он с тобой делал?       — Да ничего он со мной не делал! Если бы ты был более внимателен, то заметил бы, что я как раз в хорошем настроении обычно, а вот он — нет. Что ж ты не думаешь, что я его изнасиловал, а?       — Я думаю, что он в самом деле не пропил еще все мозги и совесть, и поэтому понимает, что он сделал. Итак, Лютик, почему конкретно Ламберта ты позвал?       Лютик уставился на Геральта во все глаза, неприкрыто нервничая. Он сглотнул и опустил взгляд.       — Геральт, я взрослый и…       — Я сломаю ему лицо, — подытожил весь диалог Геральт, кивнув сам себе.       — Не смей его трогать! — вскрикнул Лютик. — Ты… ты даже половины не знаешь, Геральт, ты не поймешь! Не лезь в мои отношения с кем бы то ни было!       — С кем то ни было — не полезу. А в отношения, где участник Ламберт — полезу. Лютик, я знаю, что ты умный, очень умный, но ты все еще ребенок. На тебя легко повлиять, твоя психика мягкая и впитывающая, как губка, это…       — Не смей говорить мне, что Ламберт что-то мне навязал! Геральт, ты не понимаешь! Ты не хочешь понять! А пора бы! Ламберт много для меня делал, он много обо мне узнал, он волнуется обо мне! Да послушай ты меня! — едва не сорвавшись на хрип из-за громкости голоса, сказал Лютик, и сам не заметил, как вцепился в руку Геральта. — Он не принуждал меня! Не насиловал! Чтобы ты понимал, да, поэтому его не было весь день. А знаешь, что было потом? Потом он свел наше общение на нет, потому что… потому что он думает, так же, как и ты, что я ничего не понимаю и живу неправильной жизнью! У нас даже ничего не было толком! Он не… не хотел ничего такого делать! Это я! Я был инициатором! И поэтому он ушел! Понимаешь?! Он ушел… А я не хотел… не хотел, чтобы он уходил.       — Лютик… — пораженно выдохнул Геральт. — Почему ты… ты… ты не должен… плакать. Из-за этого.       Голос у Геральта самого содрогнулся от какого-то ужаса из-за этой картины, но не так, как он дрожал у Лютика.       — А ты не должен игнорировать мои чувства. И он не должен. Но вы это делаете, потому что боитесь. И своим страхом вы рушите все, все что я строил для нас! — голос Лютик снова содрогнулся и он сильнее сжал руку Геральта.       — Лютик, ты не… — он прервался.       Он хотел сказать, что Лютик просто не понимает, не может воспринять ситуацию полностью, что ему не хватает опыта… Но разве мог он говорить о таком, когда Лютика всего трясло? Когда он был так чертовски уязвим?       — Я не игнорирую твои чувства, Лютик, — тихо сказал он и сжал его руку, которой он его удерживал.       — А как это еще назвать? Я говорю тебе, что мне важен Ламберт, что он много сделал для меня, заставил поверить в себя, а ты… ты говоришь, что он просто меня соблазнил!       — Пойми меня тоже, Лютик. Я беспокоюсь о тебе, а отношения с…       — Нет. Нет никаких отношений, — шмыгнул он носом. — Он не хочет. Он говорит то же самое, что и ты. Говорит, что я не понимаю и… Что? Тоже сейчас скажешь, что неправильно? Неужели… неужели ты будешь гнуть свою линию якобы правды даже в том случае, когда мне плохо? Мне плохо без него, Геральт! Понимаешь? И я пришел к тебе спросить, как мне к нему подойти, потому что я знаю, что ему плохо, ему всегда было плохо, а ты… а ты хочешь пойти и набить ему морду! За что, Геральт? За все то, что он сделал для меня?       Лютик отвернулся, поджав губы.       — Прости, мне сложно понять эти чувства… Мне так же неприятно думать о Ламберте в таком смысле. Да, ему плохо, он страдает, и я боюсь, что он заставит и тебя. Он уже заставил.       — Потому что думает, что делает как лучше. Он не хочет подпускать меня к себе. Думает, что он монстр, но это не так. Он добрый и очень светлый. Я знаю, что он умер бы за меня несмотря на то, что мы знаем друг друга мало. И я знаю, что ты отрицаешь это, тебе не нравится это. Но вот, Геральт, тебе придется смириться! — громко сказал он и резко повернулся к Геральту. — Смириться с тем, что я люблю его.       Геральт попятился от этих слов так, будто они его напугали. Он рассеянно моргнул и опустил взгляд на свою руку, в которой держал ладонь Лютика.       — И… чего ты тогда от меня хочешь? Мы оба знаем, что я не приму Ламберта в таком ключе. И ты хочешь, чтобы я поддержал тебя? Прости, Лютик, но я считаю, что он прав. Он прав в том, что ты пока просто не понимаешь. Не осознаешь всей ситуации и своих чувств. Тебе слишком мало лет, чтобы любить кого-то вроде Ламберта. Я не говорю, что ты в принципе не можешь любить, но не Ламберта, нет, не его.       — Но почему?! Он хороший!       — Дело не в том, какой он. Дело в том, что ты его не знаешь. Хорошо, симпатия, влечение, прости Боже, но не любовь, Лютик, нет. Ламберт слишком сложная личность, чтобы в самом деле полюбить его так быстро. Он правильно сделал, что не дал тебе к нему привязаться вот так.       — Нет! Не хочу даже слушать! — Лютик вырвал руку и резко подскочил. — Ты ничего не можешь знать о моих чувствах! Не смей говорить так, будто знаешь! И не… не трогай Ламберта! Если я только узнаю, что ты хоть пальцем его тронул, клянусь, меня ты больше не увидишь никогда. И не узнаешь, умер я естественной смертью или от чужого меча!       Геральт только успел издать несколько звуков, как Лютик уже выбежал из комнаты. Отчего-то Геральт за ним не побежал. Понимал, что бесполезно.       Он сжал руки в кулаки и упал на них лицом, сжимая зубы.       — Что за шум? Я слышала голос Лютика… Геральт? Вы опять поссорились?       Голос Йеннифер раздался на удивление успокаивающе. Проскрипела дверь, когда она прикрыла ее, а потом — и кровать, когда она села рядом и погладила его по плечу.       — Почему ты не сказала мне? Почему ты не сказала мне о нем и Ламберте? — почти что беззащитно просипел он в свои ладони.       — Я… ох… ты знаешь? Он рассказал тебе?       — Я сам догадался, — почти что выплюнул Геральт. — Почему ты смела допустить это, Йеннифер?!       — Я сама узнала об этом недавно! После того, как у них все… произошло.       — Что произошло?! Неужели…       — Нет. Они поцеловались и всего-то.       — Всего-то?! — взревел Геральт, ощущая себя таким бессильным перед этой ситуацией. — Йеннифер, Ламберт взрослый мужчина! Понимаешь? Лютик не может… нет, это недопустимо! Ты видишь, что творится с Лютиком?! Да зачем ты вообще его сюда привела?!       — Геральт, — прервала она его низким, сухим голосом. — Успокой свою истерику. Я понимаю твой страх перед этим, но я, в отличии от тебя, так же говорила с Ламбертом. И я знаю, что он никак не влияет на него, и не потому, что он мне соврал, а я повелась, а потому, что ничья воля пока не была так сильна, чтобы я не смогла залезть к нему в голову. Поверь, Ламберту сейчас даже хуже чем тебе или Лютику. Я знаю, ты не поверишь, но он здесь пока что единственная жертва обстоятельств.       — Он — взрослый мужик, — прошипел Геральт.       Йеннифер тяжело выдохнула и покачала головой.       — Я знаю, ты смотришь на ситуацию как отец Лютика. Тебе сложно принять это. Но, во-первых, пойми то, что сейчас между ними ничего нет. Ламберт не хочет разочаровывать Лютика, он боится, что ему станет хуже. Им двоим. Во-вторых, Геральт, я понимаю тебя. Я тоже сначала хотела вмазать Ламберту затрещину, а потом вообще стереть из его головы Лютика, но… но мне хватило мозгов и терпения, чтобы выслушать его и понять. Ну, не выслушать… ты знаешь, как я работаю. Ламберт очарован Лютиком. Он любит его так же, как и ты. И боится его так же. Поэтому он сбежал сейчас. Избегает его так же, как и ты. А дальше… дальше суди сам. Думаю, ты понял, о чем я.       Йеннифер выдохнула и хотела встать, как Геральт взял ее за руку.       — Нет, не уходи. Не сейчас.       Йеннифер кратко улыбнулась и присела рядом. Он выдохнул и подался вперед к ней, уложив голову к ней на плечо. Йеннифер погладила его по волосам, сказав:       — А теперь представь, что было бы, если я все-таки сейчас ушла. Это то, что чувствует сейчас Ламберт. Неприятно, так? Беззащитно, брошено. Ламберту не к кому обратиться, более того — он не хочет обращаться ни к кому вовсе. Это не просто. Ситуация, в которой он оказался. Но прояви терпение. Как и Лютик сейчас. Я знаю, чем он мучается, но он терпелив.       — Неужели… в случае чего ты в самом деле позволишь им просто взять и уехать? Оставишь Лютика Ламберту?       — Геральт, ты вообще меня слушаешь? Если в этом тандеме и есть за кого бояться, то только за Ламберта. Лютик в безопасности с ним. Так же, как он был бы рядом со мной или с тобой. Но я боюсь… Ламберт так и не решится на это. Он боится, что Лютик просто нашел в нем замену тебе.       — Но это ведь не так…       Йеннифер выдохнула и промолчала. Геральт напрягся от этой паузы и медленно выпрямился, смотря ей в глаза.       Она отвела взгляд и пожала плечами.       — Я знаю, что это нечестная игра, но мне важно знать, что Лютик в порядке. Лютик в самом деле просто нашел в нем замену тебя. Поэтому мне жаль Ламберта. Потому что Ламберт в самом деле испытывает к Лютику что-то настоящее, то, чего боится… и он знает, к чему приведут такого рода отношения. К тому, что Ламберта просто выбросят. Он знает это. Так что… если ты в самом деле волнуешься только за Лютика, то не бойся. Он будет в порядке. Как только он отпустит тебя — он будет в порядке, — она погладила его по щеке. — Не вини себя. Это не поможет.       — Я… я не подумал, что Ламберт…       — Что Ламберт куда умнее и сильнее, чем ты думал? Он боится сделать больно тому, кого знает, кого любит по-настоящему. Знаешь, почему? Потому что ему известно о боли все. И он знает, как ее причинить разными способами. Поэтому он аккуратен с Лютиком. И поэтому он предпочитает терпеть сам, потому что думает, что заслужил это.       — Меня пугает то, как хорошо ты их узнала просто…       — Немного полазив их головах, да, — она тяжело выдохнула. — Поэтому сейчас мне даже немного жаль Ламберта. У него было очень тяжелое детство. Он покалечен. И ничего его уже не излечит. Но самое неприятное в этом то, что он уже даже не старается, и он позволяет этому всему просто сожрать его.       Геральт уставился на пол, ощутив какой-то стыд за свою первую реакцию на такую новость. Нет, несомненно, так бы отреагировал любой отец, но он… не догадывался, что Ламберт на самом деле такой. Нет, безусловно, все знали, что он грубиян не от легкой судьбы, но так же все знали, что это простая защита.       Никто не думал от чего именно это защита.       — То есть… Ламберт…       — Он не даст этим отношениям случиться, да. Не найдет для этого нужных путей, сдастся. Лютику будет больно, но… Но никто не в силах это изменить. В конце концов, я не уверена, что на данном этапе эти отношения вообще что-то ждет. Что они смогут быть здоровыми. Лютик будет искать в Ламберте тебя, он не найдет. Ламберт будет искать в Лютике любви — ее там не будет.       — Почему это… не утешает меня?       Она понимающе улыбнулась и сжала его руку в своей.       — Потому что ты понимаешь Ламберта. Ведь ты ищешь в Лютике любовь — ее там нет.       Геральт промолчал и сжал ее руку в ответ.       Ему показалось, что лучше бы он всего этого не знал.       Никто не сказал, что быть отцом бывает так чертовски тяжело и невыносимо больно.       Йеннифер обняла его, и на секунду Геральт потерялся в этих объятьях. И эта секунда была прекрасной.