***
- Боже мой! Какой ужас! - испуганно воскликнул Сота, смотря на себя в зеркало, располагавшееся на стене в гостиной, - Только взгляните на это! Что это такое?! Гематома на пол лица! Я никогда не прощу этот удар той наглой девице! Сота был вне себя от переполняющей его ярости и обиды. Огромное фиолетово-бордовое пятно зияло на его правой половине лица, на зло портя весь вид его миловидного профиля и вызывая неприятную боль от прикосновения к нему. С левым боком было то же самое. Рыжеволосый сначала подумал, может быть всё обойдётся только лицом. Он задрал край своей рубашки и посмотрел на бочину: точно такой же синяк, но в два раза больше размером и выглядящий намного хуже, красовался на его спортивном гибком телосложении. Он изумлённо вздохнул, начиная браниться вслух и параллельно задаваться вопросами, мол, почему именно он должен получать телесные повреждения и испытывать такую нестерпимую боль как в моральном плане, так и в физическом. "Я даже на людях не смогу показаться! Со всех сторон надо мной будут смеяться и называть чудовищем! Или прокажённым! И, очевидно, погонят с улицы куда подальше! - кричал внутренний голос молодого стратега, - За что мне всё это?! Первый старший, да к тому же ещё и тупой, брат ушёл из семьи, ударив меня дубинкой! Какая-то дикая девчонка без манер ударила меня по лицу моим же щитом, и умудрилась не то чтобы выбить зуб, но поставить синяк на лице! Что будет дальше?! Копас под влиянием алкоголя ранит меня разбитой бутылкой?! Или я снова наткнусь на того вышибалу из "Старого побитого Орла", который когда-то давно надругался надо мной и едва ли не лишил жизни?!" Сота очень сильно расстроился. Его охватывала паника, в результате чего он дрожащими руками опирался на трюмо, пытаясь не расплакаться снова, но теперь уже от злости и унижения, а не от радости, как было с пяти до шести утра. - Мне даже тональника не хватит, чтобы замазать всё это! - надрывисто произнёс голубоглазый юноша, хватаясь за лоб и проводя по нему правой ладонью. Глубоко вздохнув, он подумал, что надо немного отвлечься на что-то другое. И он вспомнил, что обещал сэру Гераклио зашить его раны на спине и на других участках тела. Ему было немного страшно идти на этот шаг. Всё же это не по ткани или звериной шкуре шить. Помимо этого Сота боялся сделать их господину больно, так как не был уверен, что Гераклио выдержит весь процесс зашивания ран. Он хоть и знал, что тот бравый солдат и испытал уже все ужасы войны, и его ничем не удивишь и не испугаешь, и вообще мало ли, у него тело, как из стали, но кто знает, может у него есть такое особое место на теле, от прикосновения иглой к которому мятежник может почувствовать огромный дискомфорт. Тем не менее, как бы Соту не одолевали предрассудки, он постарался себя ободрить мыслью, что зашивание ран даст ему новый опыт и сам Гераклио сможет быстрее поправится, поэтому, наконец взяв себя в руки, Сота сделал глубокий вздох и пошёл в свою комнату, прикрывая правую сторону лица рукой. Гераклио перестал лежать в постели. Он сидел на её краю размышляя о чём-то. Заметив, как Сота поспешно вернулся в комнату, тихо бормоча про себя что-то скверное и частенько чертыхаясь, и подошёл к небольшому комодику, стоявший в углу комнаты за шкафом с одеждой. Гераклио забеспокоился и спросил, что случилось. - Всё плохо! - отозвался Сота, - Всё очень и очень плохо! - У тебя нет медицинской иглы? - спросил мужчина почти преклонного возраста. - Игла-то есть... Только вот, синяк на лице проявился. - Дашь мне взглянуть на него? - А..эм..ну... - голубоглазый юноша замялся, - Мне кажется, это не очень хорошая идея... - Сота, всё в порядке, я не стану смеяться или оскорблять тебя за полученные увечья, ты прекрасно это знаешь. Пожалуйста, дай мне посмотреть на твоё лицо. Парень несколько секунд постоял на месте, потупивши взгляд, затем вытащил из первого ящика медицинскую иглу с ниткой, и в конечном итоге подошёл к бравому воину. Сев на край кровати, рыжеволосый убрал руку от своей правой щеки и сказал: - Вот. Любуйтесь, сэр Ге. Больше нет такого прекрасного юноши, которым все восхищаются. Есть только этот урод, что стоит перед вами. Гераклио был шокирован не столько его большой гематомой на пол лица, сколько самими словами, которыми тот о себе выразился. Он не считал Соту ужасным, даже если тот мог поцарапаться или случайно испачкаться краской или чем-либо ещё. - Не смей так о себе говорить, Сота. Это всего-навсего болезненное увечье, оставленное от битвы, оно было неизбежным. - сказал седовласый мужчина, положив свою руку на его плечо, - И даже несмотря на это, я вижу далеко не урода, а самого, что нинаесть, прекрасного человека с прекрасной душой. Если после этого ты не перестанешь называть себя "уродом", я отвечу тебе, что из всех уродов, что я когда-либо встречал, ты - наиболее приятный и запоминающийся. Слова Гераклио очень приободрили и заставили Сотины щёки налиться краской. Он тихонечко засмеялся, потом посмотрел пожилому рыцарю в глаза и, подобно коту, промурлыкал: - Вы так любите это повторять, когда мы одни... - К чему это ты клонишь? - не понял мятежник. - Ой! А-ха-ха! Я пошутил! - напрягся младший из братьев, - Забудьте. - Ты либо что-то мне не договариваешь, либо что-то... Ладно, я просто скажу, что пропустил это мимо ушей. - поднял одну бровь Гераклио и усмехнулся, - Давай лучше приступим к делу. - Да, пожалуй.. "Господи, как же стыдно..." - пронеслось у Соты в голове. Он заранее продезинфицировал иглу и отмерил столько количества ниток, сколько ему потребуется. Вдев нитку в иголку и протерев крепкую раненую спину Гераклио вымоченной в спирте тряпкой, Сота стиснул зубы и приставил иголку к началу рваного пореза возле "загривка" со стороны левого плеча. Сота немного заволновался. Мятежник словно почувствовал его напряжение через прикосновение гладких рук. - Не волнуйся, всё хорошо. Я доверяю тебе и твоему опыту портного. - вполголоса произнёс сэр Гераклио. - Если всё-таки будет больно, не молчите, пожалуйста... - отозвался Сота, - Я себе этого не прощу. - Перестань, я уверен, у тебя всё получится! Сота, у тебя золотые руки! Было бы из-за чего переживать! - Хах, ладно. Рыжеволосый взял себя в руки и, сконцентрировавшись, слегка сжал указательным и большим пальцами левой руки рваную рану и продел иглу через её конец, начиная постепенно сшивать разрезанные края вместе. Пока он зашивал рану, он вспоминал, как его мать точно таким же образом лечила отца. Тот был архитектором и нередко принимал участие в процессе создания самой постройки здания, в результате чего иногда мог получить нехилое телесное повреждение. Поток мыслей о том моменте из детства стал накладываться на данную ситуацию, словно фундамент, несущий за собой какое-никакое облегчение и желание сделать человека более целым, без глубоких шрамов. Движение руки, продевающей иглу сквозь грубую кожу, стало увереннее и будто бы пошло гораздо легче. Даже сам пожилой рыцарь почти не заметил, как Сота уже перешёл к другой ране, и затем к третьей. Через некоторое время все повреждения были зашиты и обработаны отварами и маслами из целебных трав. Гераклио потянулся, размял плечи и, убедившись в том, что все швы наложены ровно и были крепко завязаны, поблагодарил Соту за помощь. - Всегда пожалуйста. - ответил голубоглазый юноша, уставившись на грубую спину бравого воина. Покрытая стежками тонких ниток, синяками и старыми шрамами, спина бывшего рыцаря была очень рельефной. Каждые складка, выступ и впадина имели своё место и свой размер, и чем-то напоминали горную породу или высокую скалу, к которой прибиваются морские волны. Сота вздохнул и подумал какая же у его господина красивая спина и как бы ему хотелось обнять его. Но, конечно же, он не сделал этого. Рыжеволосый всего-навсего прислонился к ней щекой и на секунду прикрыл глаза. "Такая тёплая спина... - подумалось Соте, - И сильные плечи...". Он грел себя мыслью, что теперь все невзгоды действительно позади и уже можно ничего не бояться, так как всё самое страшное, что с ними приключалось, прошло. Сэр Гераклио ощутил, как Сота прислонился к нему лицом и облегчённо выдохнул. Седовласый мужчина улыбнулся и спросил: - Устал? - А? - подал голос молодой стратег, - Ох, нет, нисколько. Я... Очень рад, что всё кончилось и мы можем посвятить себя чему-то другому. Например тому, что нам больше всего нравится. - Да, в этом ты прав... Они ещё посидели в таком положении, после чего Сота предложил выпить чашечку кофе, отчего пожилой рыцарь не отказался. Получив согласие на "испить вместе крепкий напиток", рыжеволосый слез с кровати, быстренько вымыл и убрал медицинскую иголку с нитками в комод, и затем пошёл на кухню варить молотый кофе. Как только всё было готово, голубоглазый юноша разлил горячий напиток по чашкам, поставил их на поднос, предварительно сделав ещё парочку тостов с сыром, овощами и двумя кусочками утки, которую Сота так и не доел до конца, и наконец пошёл обратно в комнату. Мужчины поудобнее разместились на кровати и стали трапезничать. Весь их поздний завтрак можно было сравнить с тем, как два кота (большой и маленький) ели из одной миски, каждый свою половину, и нередко тот, что поменьше мог случайно утащить маленький кусочек пищи со стороны мудрого большого кота, не собиравшегося грозно мурлыкать, чтобы тот положил украденное на своё место. Внезапно со стороны входа послышалось громкое хлопанье дверью и крик Копаса: - Эй, Сота!!! Эй, Господин!!! Вы не поверите, что я узнал сегодня!!! Гераклио и Сота встрепенулись и уставились на второго старшего брата удивлённым и вместе с тем обескураженным взглядом. Молодой стратег не вставая с места спросил: - Где ты пропадал?! Я думал ты уснул в погребе с очередной бочкой в..ви... агрх! - голубоглазый юноша сердито стукнул кулаком по одеялу, - Очередной бочкой шипучки! Так уж вышло, что Сота не мог выговорить слово "вино" из-за одного инцидента, случившегося в юности. Этот случай сильно травмировал психику Соты и теперь при упоминании слова "вино" он каждый раз вспоминает ужасно пьяного, грубого и агрессивного отца, в связи с чем его сознание постоянно "блокирует" это слово, поэтому чаще всего он заменяет его на безобидную "шипучку". - Хе-хе-хе! Я решил немного прогуляться! - весело засмеялся Копас, облокотившись на дверь, - И знаете, кого я встретил? - Ну? - пресно отозвался пожилой рыцарь. - Я встретил нашего старшего брата! - черноволосый широко улыбнулся. - Да неужели? - сказал Сота, словно не веря в произошедшее. - Да-да-да! Оказывается, ему разрешили обустроиться в замке! - Что?!?!?! - удивлённо воскликнул рыжеволосый, а Гераклио так и вовсе поперхнулся, сделав глоток кофе. - Я не шучу! Тот мелкий договорился с Королевой и своим отцом-юристом, и те разрешили ему поселиться в замке! Они сделали его королевским сторожем! Или смотрителем коридоров?... Не помню. И ещё выделили ему отдельную комнату! - воскликнул пухлощёкий, эмоционально всплеснув руками. Мятежник вместе со своим верным помощником так обалдели от этой новости, что просидели на кровати пару минут держась за головы, удивлённо и тяжело вздыхая. Оба недоумевали от происходящего, мол, стоило перестать вести "преступный образ жизни" и начать подчиняться верхушке власти, как тебе тут же дали не просто хорошее проплаченное государством жильё, а целые апартаменты в замке, и вдобавок обеспечили высокооплачиваемой работой. Создавалось впечатление, что над ними нарочно кто-то издевается, хотя на самом деле всё намного проще, чем кажется. В конце концов, каждому жизнь преподносит разные сюрпризы и с этим, увы, ничего не поделаешь. Их остаётся принять только как должные. - Либо ему кардинально повезло, либо всевышние решили очень грязно пошутить... - проговорил Сота, потирая больную щёку. - Однако, как интересно складываются обстоятельства. - тихо про себя высказался сэр Гераклио. - Ой, Сота, а что это у тебя на щеке? Ты что, так хорошо красил глазки, что промахнулся кисточкой и раскрасил щёку? - подколол младшего брата Копас и засмеялся. Соту это очень разозлило, он нахмурил брови и хотел было встать и отвесить старшему братцу знатную оплеуху, но потом почувствовал, как на его плечо легла массивная рука Гераклио и как тот по-началу усмехнулся вслед толстяку, но вскоре тихо на ушко сказал ему успокаивающим басом: "Не горячись. Вспомни, что я говорил тебе сегодня утром". Рыжеволосый слегка покраснел, ощутив рядом с левым ухом обжигающее дыхание их господина, но затем, хорошо поразмыслив, успокоился и усмирил свою вспыльчивость, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Через пару-тройку минут Копас рассказал им о том, что Чемп одолжил на некоторое время Шкипера, и заодно рассказал о том, что посвящение Джастина в рыцари всё-таки состоится, а что будет после церемонии он расскажет попозже. После услышанного Сота вместе со своим братом и сэром Гераклио стали гадать и думать о грядущих событиях. А вдруг поступок внука Роланда действительно образумит королевского советника? Хотя, по идее, за убийство должны сажать или, как происходит в нынешнем времени, выплачивать огромный штраф, и ни о каком "образумлении" здесь и речи быть не может. Но кого это волнует, когда Джастин является сыном самого главного юриста и любое деяние может сойти ему с рук? К тому же тот ведь совершил "хороший" поступок и должен получить "заслуженную" похвалу! Всё это было до ужаса очень странно и непонятно, и хотелось пойти на любые ухищрения, чтобы избавить Габилонию от этого безобразия, но, как ни крути, доблестным воинам нужно дождаться подходящего момента, когда после посвящения Джастина в рыцари вся суета стихнет и, исходя из этого, уже можно будет "родить" на свет план о восстановлении справедливости. Как бы то ни было, черноволосый любитель бесплатной выпивки решил долго не сидеть и поэтому сразу же отправился назад к замку, а наши молодой стратег и пожилой рыцарь остались дома обмазывать Сотины бока и профиль лечебными мазями, йодом и зелёнкой***
- Ну так и что ты узнал? - задал вопрос седовласый рыцарь, взирая серыми глазами на сидящего за обеденным столом старшего брата Соты. Как и случилось, Копас вернулся домой ближе к закату уже изрядно нагулявшийся и развесёлый. Он даже не стал загонять Шкипера в стойло, а просто привёл его в дом, чем спровоцировал Соту на проявление агрессии, в результате чего огрёб по голове столовой ложкой и стал наблюдать, как разъярённый младший брат уводит коня-собаку в их конюшню, стоявшую за домом. - В общем так, слушайте меня внимательно! - бодро начал Копас, - Чемп рассказал, что Королева решила отменить закон об упра.. упразе..ой, короче, закон, отменяющий рыцарство! И поставила подпись! Дело оставалось за Реджинальдом, тот тоже должен был подписать этот документ, но он очень долго топтался на месте и не хотел этого делать. Поэтому, излив Джастину всю душу, тот подошёл к нему и сказал, что отказывается от титула рыцаря, лишь бы его отец чувствовал себя лучше! Гераклио горько вздохнул, закрыл руками лицо и что-то раздражённо захрипел - дескать, господи, что это такое? Вроде бы умный малый, а идёт на уступки! Нет, быть может это с одной стороны благородно, но разве в этой ситуации не стоило противостоять Реджинальду? В конце концов тот выпускал законы исходя из своих желаний и побуждений, и охотно потакать ему было бы не самым благоразумным поступком. Как таких людей земля носит?... - Боже мой, какая семейная драма... - закатив глаза, безэмоционально выразился Сота. - И после того, как Джастин это сделал, Реджинальд наконец подписал договор! Чемп говорил, мол, тот завёл речь о том, что понял, что его мальчик уже вырос, и что нельзя ему отказывать в его мечтах! - закончил Копас. - То есть... Я правильно понимаю, он разрешил рыцарство только для того, чтобы его сын не капал ему на мозги и был просто счастлив? Скажем, он не осознал, насколько важно иметь оборону в государстве, он просто взял и разрешил исключительно для того, чтобы его сын жил в достатке и ни в чём не нуждался, так? - предположил рыжеволосый портной. - Ха-ха-ха, да! Видимо так и есть! - воскликнул Копас, раскинув руки в стороны. - Прекрасно... - скептично протянул Сота и опёрся щекой на ладонь, уставившись в одну точку с шоком в глазах. - Какие ужасные новости! - сказал Гераклио, хмуря брови, - Это позор для всего королевства!... Ох, ладно, а с остальными законами что? Хоть что-нибудь изменилось? - Нет. Всё осталось на том же месте, как и было. - отозвался пухлощёкий, смотря на младшего брата и их господина. - Это провал... - разочарованно вздохнул Гераклио. - Тотальный провал, последствием которого было "убийство" меня и организация праздника в честь хлипкого мальчишки, у которого коленки дрожат при виде настоящих солдат... Какой же это абсурд! Порыв гнева так захлестнул бравого воина, что тот не сдержался и громко стукнул кулаком по столу, отчего братья даже слегка подскочили от неожиданности. Пожилой рыцарь поднялся из-за стола и подошёл к заднему окну, возле которого также находился запасной выход. Он опёрся левой рукой на холодную стену и уткнулся в неё лбом, обречённо уставившись в пол. Обеспокоенный Сота подошёл к нему и положил свою руку на его крупное правое плечо. - Сэр Ге, не сердитесь... - вполголоса сказал голубоглазый юноша, утешительно погладив их Господина по плечу, - Нас это тоже не обрадовало, но мы ещё держимся... Давайте не будем впадать в крайности и рушить всё вокруг, хорошо?... - Скажи мне, почему всё оборачивается против нас? Мы делали всё, чтобы государство изменилось, мы подготовили пылкую речь, организовали революцию ("Не говоря о том, что протестующими были настоящие преступники, помимо нас четверых" - добавил он), а потом пришёл этот недомерок и всё испортил... да и не только он, ещё тот алчный человек... - И мои братья тоже в какой-то мере... - Да, и это тоже. - Мне также обидно, как и вам, Господин. Но тем не менее опускать руки ещё рано. Думаю, будет неплохо если мы попытаемся возродить былое величие нашей страны ещё раз. - подбодрил мятежника Сота. - Ты прав. Нам нужно придумать что-то новое. - согласился Гераклио. - И позаботится о том, чтобы на этот раз нам никто и ничто не помешали. - улыбнулся молодой стратег. Седоволосый рыцарь повернулся к рыжеволосому, слабо улыбнулся и погладил его по голове. - Вот за это я тебя и уважаю. - сказал тот, - Ты не теряешь хватку на пустом месте и готов идти до победного, даже если ситуация оставляет желать лучшего. - Ха-ха, приятно слышать! - радостно "промурлыкал" Сота, и его щёки налились румянцем. - Иногда у меня бывают "сбои", но я стараюсь не поддаваться им. - Знаю... - сказал Гераклио. Ещё пару секунд он, с улыбкой на лице, неотрывно смотрел в глаза своего миловидного помощника, после чего гордо зашагал в сторону кухни, где всё продолжал сидеть черноволосый старший брат юноши. Пусть в этот момент Гераклио ни проронил ни слова, Сота по его взгляду понял, что тот сказал, какой он у него молодец, и это так тронуло парня до глубины души, что он сжал правую руку на груди и расплылся в счастливой улыбке. Он ещё раз взглянул на уже садящегося за стол пожилого рыцаря и проговорил в уме: "Как же я люблю его...". Спустя некоторое время, все трое сидели за обеденным столом и смаковали ужин из некоторых салатов и жаренной рыбы, которые Копас урвал с королевского стола, с позволения Чемпа, для его начальника и младшего брата. Сам он не ел, так как после знатной пирушки ему ничего не хотелось, кроме как лечь в свою пастель и откинуться до наступления завтрашнего утра, поэтому он решительно встал со стула и потопал в свою комнату на втором этаже, лестница к которой находилась прямо рядом с окном позади обеденного стола. Соте в конечном итоге пришла одна интересная идея, и, как только все тарелки были вымыты и чай поставлен на стол, он решил незамедлительно рассказать о ней: - Сэр Ге, кажется я придумал, что мы можем сделать! - Хорошие мысли всегда приходят с аппетитом. - вспомнил чью-то цитату мятежник, положив руки на стол - Давай, выкладывай все свои "карты" на стол! - Я помню, вы рассказывали мне, что Реджинальд не пошёл по стопам своего отца Роланда, а это значит, что шипучку он тоже не пьёт! Во всяком случае, мне так кажется. - Вино. - поправил его Гераклио. - А-ха-ха, да... оно самое... - нервно хихикнул Сота, - Но тут дело вот в чём! Очевидно, Реджинальд за праздником не налегал на спиртное, как и Королева, возможно, поскольку они после пира всё-таки будут работать дальше. Так вот, я подумал, что если мы можем перехватить Реджинальда, пока он будет ехать домой? Или наоборот из дома в замок. - Хочешь уволочь его под шумок? - усмехнулся мятежник. - Скорее осторожно похитить, запереть его в нашем сарае и вправить ему мозги! - хитро улыбнулся Сота. - Мне нравится твоё предложение. - сказал Гераклио, сделав глоток горячего чая, - Думаю, в этот раз мы добьёмся успеха. - Можете не сомневаться, это будет проще простого! - самоуверенно проговорил голубоглазый юноша. - То же самое ты говорил о похищении богатой девчонки. - подколол его бравый воин. Сота нервно хихикнул и в ответ произнёс: - Сэр Ге, давайте не будем ворошить прошлое и бросим все силы исключительно на этот план... - Ладно, маленький негодник, ты меня убедил! Займёмся детальной проработкой плана утром. - Всенепременно, мой Господин. - проворковал Сота. Оба подняли чашки с чаем и, провозгласив тост о будущем успехе предприятия, чокнулись, выпив затем весь горячий напиток до дна. Немного позже они вымыли чашки и поставили их в сервант, а затем Сота вспомнил об одном нюансе и ужаснулся: - О мой бог!... - Что такое? - обеспокоился мятежник. - Наши оружия... - начал Сота, - Кинжал-то при мне, но вот щит... Он может мне понадобится и... С ним мне будет куда спокойнее. Только... - Он повреждён? - Да, и причём весьма сильно... - Могу я взглянуть на него? - Да, конечно. Сота повёл пожилого рыцаря в свою комнату. Подойдя к кушетке в конце комнаты и отодвинув ширму подальше, молодой стратег поднял с пола свой медный щит и поставил его перед Гераклио. На нём был отчётливо виден контур отпечатавшегося профиля его молодого помощника. - Вот... - произнёс Сота с нотой обречённости в голосе. Гераклио взял щит в руки, рассмотрел и слегка недовольно скривил губы: - Да, удар был довольно сильным... Я могу подлатать твой щит. Он будет, как новый, даю тебе слово. Только для этого мне нужно будет отправится в кузницу. Давно я там не был... Надеюсь, мои руки ещё помнят то время, когда они ковали оружия и ваяли прекрасные детали для оформления гостевых залов и коридоров... - Я помню, вы как-то рассказывали мне, что ещё до того, как стать рыцарем, вы были кузнецом.. Или его помощником?... - вспомнил Сота. - Сначала просто помощником, а уже годам так к 17 я стал промышлять кузнечным делом... Тогда я был моложе, свежее и моя сила только начинала крепнуть. Ко мне все обращались, поскольку каждая деталь выходила качественной из-под моих рук. Да что там детали, даже копья, секиры, кинжалы и мечи, и другие орудия... - предался воспоминаниям седовласый мятежник, поставив щит обратно на кушетку, - Как бы мне хотелось вернуть всё это обратно... - Мы обязательно сделаем это. - сказал ему рыжеволосый портной, легонько прикоснувшись к его левой лопатке, - Правда есть ещё одна проблема... - Все люди думают, что я мёртв, и если я покажусь им на улице... кто знает, что может произойти. - Они могут принять вас за призрака или восставшего мертвеца, и сбежать от страха. - добавил молодой стратег. - Или ещё хуже погнать меня из города прочь или даже затыкать вилами и факелами насмерть.. - грустно вздохнул мятежник. - Я думаю, я знаю, как можно выйти из этой ситуации! - бодро воскликнул Сота, хлопнув в ладоши. - И что на этот случай преподносит твой фонтан идей? - поинтересовался Гераклио. - Вам нужно будет слегка изменить внешний вид! И заодно сменить имя. - Оу.. об этом я не подумал... - недоумённо подняв глаза произнёс пожилой рыцарь, - Но да, ты прав. С именем правда будет сложно... Непривычно. - Само собой разумеется. Ну вот, для начала, какое имя вам бы хотелось? Точнее, какое вам нравится? - Сота смотрел на его господина с широко распахнутыми глазами, полными энтузиазма и любопытства. - Был у меня когда-то такой период, когда мне не нравилось моё имя... Мне хотелось, чтобы меня звали Робертом, поскольку моё настоящее имя было довольно сложным и его нельзя было коротко произнести. - Вот оно что, значит... Ну, я думаю, вы можете называться Робертом, пока находитесь в городе. Это как своего рода позывной, ха-ха! - улыбнулся Сота. - Что ж, тогда мы определились с выбором. Теперь надо решить, что сделать с моим лицом. Я давно не видел своего отражения в зеркале... - Ох... Сейчас, дайте мне секунду! Сота вновь подошёл к комоду и стал исследовать каждый из ящиков. На сей раз его глаз упал на второй, где лежала шкатулка с материнскими украшениями, которые Сота очень любил надевать в свободную минуту и красоваться перед зеркалом; гребни, бигуди и заколки для волос, и небольшое зеркальце в деревянной рамке с вырезанным цветочным узором. Взяв отражающее стекло и закрыв ящик, Сота подошёл к Гераклио. Он поднял взятую из комода вещицу на уровне глаз мятежника и сказал: - Вот, взгляните. Седовласый рыцарь стал разглядывать своё отражение: густые усы и борода доходили до уровня ключиц, а его вьющиеся волосы едва ли не начали отрастать ниже плеч; под глазами были большие синяки и казалось, что они были чернее ночи (его мучила сильная бессонница); старческие морщины на лбу и висках также давали о себе знать. Гераклио не столько огорчило его лицо, сколько длина борды и волос. - Бог ты мой... - вполголоса произнёс бравый воин, - Я словно из леса вышел. Обросший, почти как дикарь! - А мне кажется, вы очень даже хорошо выглядите... - мило улыбнулся Сота, смотря на него. - Может со стороны я и выгляжу ничего, но меня самого такой расклад не очень устраивает. - сказал мятежник, посмотрев Соте в глаза, и затем подперев подбородок рукой, - Думаю, будет лучше если я немного укорочу бороду, а вот, волосы... - Хотите оставить? - спросил голубоглазый юноша. - Да, наверное... Только концы можно обрезать. Заодно от негативных мыслей избавлюсь. - Хорошо! - улыбнулся Сота и развернулся в обратном направлении, чтобы положить зеркало обратно в комод. - Знаешь, у нас среди воинов было поверье, что самому стричься нельзя. От этого ты только ещё больше можешь плохого к себе привлечь: неестественные силы или злых духов, которые могут подпортить жизнь... Поэтому мы все стригли друг друга. - улыбнулся Гераклио. - Вы собираетесь попросить меня, чтобы я помог вам подстричься? - смекнул Сота. - Ты всё правильно понял. - ответил тот ему. Сота подошёл к мятежнику и взял его ладонь обеими руками, уводя при этом из комнаты. - Что ж, прошу, за мной. - сказал рыжеволосый портной, мягко улыбнувшись. Он привёл его Господина в холл и усадил на табуретку перед трюмо, которое стояло с правой стороны от входа в дом у боковой стены рядом с крюками для одежды. Сота зажёг пять свечей на стоявшем у зеркала серебряном канделябре, затем достал из маленького ящичка слева от него ножницы, положил их на деревянную поверхность, взял деревянный гребень и стал осторожно расчёсывать волосы и бороду пожилого рыцаря. Голубоглазый юноша будто бы еле касался мягких локонов, боясь причинить своему горячо любимому наставнику вред. Он также не отказывал себе в удовольствии перебирать пряди седых волос пальцами, мечтая вдохнуть их аромат и поцеловать Гераклио в макушку или даже в затылок. Вообще стоит отметить, что Соте очень нравится прикасаться к мятежнику. Такими лёгкими жестами, как прикладывание собственной ладони к его груди или к плечу, он показывал свою заботу, преданность, доверие и, что важнее, искреннюю любовь. Пусть некоторые способы проявления этих чувств выглядели несколько дерзко или даже непристойно, это не отменяло того факта, что Соте очень хотелось придать мятежнику веры в себя и надежды на хорошее будущее, и, конечно же, факт того, что он всегда будет рядом с ним, чего бы это не стоило. Ну вот, как только великолепная старческая "грива" и борода были расчёсаны до состояния шелковистости, молодой стратег быстро забежал на кухню, налил остывшей кипячёной воды из кувшина в небольшую тарелку, и юркнул обратно к пожилому рыцарю, прихватив с собой чистое полотенце. Поставив сосуд с водой на поверхность трюмо возле Гераклио, голубоглазый юноша намочил свои руки и стал проводить ими вдоль всей головы начальника, таким образом омывая её и смачивая густые седые волосы. Мятежнику был очень приятен весь этот процесс. Он чувствовал, что в каждом движении ладоней и пальцев его помощника было сокрыто нечто нежное и приятное, что только могло быть в его душе, к тому же сами руки у него были очень мягкие. Сэра Гераклио очень успокаивали и расслабляли прикосновения юноши, он даже стал понемногу погружаться в сон пока в один момент не услышал вопрос Соты: "всё хорошо, сэр Ге?" - Да, Сота, - мягко вполголоса ответил ему тот, - продолжай, пожалуйста. Рыжеволосый портной улыбнулся, взял с поверхности трюмо ножницы и начал подрезать кончики волос. Он не раз наблюдал в детстве за тем, как это делают парикмахеры, и потом сам, уже по приходу домой, проворачивал то же самое на тряпичных куклах, а потом и на отцовской шевелюре, за что тот его ставил в угол или шлёпал ремнём по попе (всё зависело от того, насколько коротко Сота подрезал ему волосы); затем на Копасе и Чемпе постепенно оттачивал этот любительский навык, и, в конце концов, когда был уже совсем уверен в нём, подстриг мамины волосы, отчего та к его удивлению пришла в восторг и похвалила его (не секрет, что он был у неё самым любимым ребёнком, пусть даже если она этого не говорила, да и сам Сота очень её уважал, и потому немного побаивался наводить ей красоту). Как бы то ни было, через несколько минут парень подстриг своего начальника. Он не стал сильно увлекаться, поэтому укоротил их только слегка. Затем дело дошло до бороды: точно так же, как и седую "гриву" мятежника, Сота намочил его бороду, и заодно попросил Гераклио развернуться к нему лицом. Как только бравый воин выполнил его просьбу, Сота продолжил дело. Придерживая пряди густой бороды, он по-немногу отрезал лишнее и периодически встречался с мятежником взглядами, что заставляло его предательски краснеть и отводить глаза либо в сторону, либо на свои руки. Через некоторое время молодой стратег отложил ножницы и дал Гераклио вытереть голову. Всё было готово, оставалось только помыть собственные руки и ножницы. Пока пожилой рыцарь вытирал голову, Сота всё тщательно вымыл и уже принялся сметать веником пушистые "облачка" отсечённых кончиков волос в железный совок, а ещё позже выкинул их в горящий камин. Затем, вновь подойдя к седовласому рыцарю, Сота встал позади него и опустил руки ему на плечи, а затем приблизился к его левому уху. - Ну как вам, сэр Ге? Нравится? - спросил голубоглазый юноша, смотря на их с рыцарем отражения. - Ты хорошо постарался, - отвечал Гераклио, поглаживая рукой свою бороду и пристально её рассматривая, - очень даже хорошо. - Рад, что вы оценили. - "промурлыкал" ему на ухо рыжеволосый и слегка потёрся своей щекой об его щёку. Он не отводил глаз от их отражений в зеркале. Стоит даже признать, что ему очень нравилось смотреть, как они сочетаются вместе с седоволосым рыцарем: контраст в возрасте и внешности делал своё дело, а их взаимоотношения добавляли только больше шарма к их фигурам. "Мы словно женатая пара... - подумал Сота, радостно и вдумчиво улыбаясь, - Или просто пара. Ах, вот бы это было взаправду...". Внезапно Сотины раздумья прервал голос бравого воина: - Мне показалось, или за окном что-то взрывается? - Ах?... Оба подошли к окну и вгляделись в стекло: над городом то и дело вспыхивали яркие огни салюта. Это говорило о завершающем акте весёлого праздника в честь посвящения Джастина в рыцари. Сота смотрел на взрывающиеся в небе петарды широко раскрытыми ясными как звёзды глазами, а Гераклио лишь усмехнулся и сказал: - Смотри-ка, как народ разгулялся... - И ведь даже восторженных криков особо не услышишь... - добавил Сота. - Это всё потому, что мы находимся по другой берег рва. - А может быть всё-таки большая часть народа уже спит?... Или есть те, кто не очень-то обрадовался такому событию... - Кто знает, Сота, всё может быть... - сказал пожилой рыцарь, приобняв своего помощника за плечо, - Завтра все будут отдыхать, а это значит, что у меня будет отличная возможность добраться до кузницы и подковать твой щит. И после этого мы уже сможем обговорить все подробности нашего плана. - Я мог бы зашить вашу тунику! -рассуждал вслух Сота, - И заодно выдать новую одежду. - Разве она у тебя есть? - спросил Гераклио. - Ха-ха, у меня есть всё, кроме того, чего не существует! - засмеялся Сота, повернувшись к мятежнику лицом, - Я могу дать вам вещи своего отца. У вас с ним немного схожие черты телосложения, ну, разве что мой отец будет немного полнее... - Приятно знать. - улыбнулся пожилой рыцарь, - Скажи, а ты сохранил мои доспехи? - Что за вопрос? Конечно! - воскликнул Сота, приложив на секунду свои ладони к его груди, - Я держу их в очень надёжном месте и регулярно смахиваю с них пыль. - Хорошо... - облегчённо вздохнул Гераклио, кладя руку на сердце. - А что заставило вас забеспокоится? - поинтересовался голубоглазый юноша. - Я подумал, что они могут мне понадобиться. - Вы имеете в виду, что хотели бы... провести всю эту операцию вместе со мной и с братом?... - Да. - О, это так замечательно! - у рыжеволосого перехватило дыхание от неожиданности и он схватился за сердце в порыве радости, - Сэр, я буду боготворить вас до самой смерти!