Получатель: Мама
Текст сообщения: Привет. Я с частью одногруппников уехал на практику на неделю к океану. Это по желанию. Скорее всего, телефон не будет возможности зарядить, так что не звони и не переживай сильно. Следующее сообщение:Отправитель: Мама
Текст сообщения: Привет, Джотаро! Спасибо, что предупредил! :)) Я очень рада твоей поездке и надеюсь, что она станет для вас полезной! Ты только обязательно позвони мне, как вернёшься, хорошо? Мамочка будет сильно переживать! А потом, как будет время, обязательно заглядывай к нам с папой, пока он ещё здесь, мы всегда с радостью будем ждать тебя :) — Придурок, — вслух произнёс Куджо с некой нежностью в голосе. На самом деле, хорошо, что Нориаки позаботился об этом вопросе, ведь мамы действительно на многое способны — авось, ещё бы в полицию пошла, тогда бы им точно не поздоровилось. Интересно только, почему Какёин ничего не сказал о том, что написал его матери сообщение, и более того, не напомнил Джотаро сделать это самостоятельно. Чуть позже, когда Куджо ложился спать, то, немного покопавшись в телефоне, обнаружил у себя ещё и новую фотографию. На ней Нориаки, высунув язык, показывая два пальца в мирном жесте, лежал на постели, пока Куджо прижимал его к себе во сне. Чёртов проныра. Уже собравшись удалить эту фотографию, он в последний момент передумал, ещё раз пробегаясь взглядом по задорной улыбке в глазах и откладывая телефон на место. Однако подсознание — штука далеко не простая, ведь мозг продолжал напоминать о той фотографии, по цепочке выуживая из памяти все моменты, проведённые вместе: объятия, поцелуи, прикосновения, близость, которую однажды позволил Джотаро. Трепещущие от удовольствия губы предстали перед глазами, пространство вокруг пропиталось морской солью и безрезультатно сдерживаемыми стонами, которые оказались приятнее, чем даже любимая музыка, а Джотаро будто бы снова очутился на берегу океана, всё так же стискивая чужое тело, прикусывая нежную кожу, покрытую разнообразными символами. Куджо сильнее впился в подушку ногтями, ощущая жар во всём теле и внезапную нехватку воздуха. Голова кружилась от одной мысли о том вечере, а внизу живота против воли сладко потянуло, заставляя нервозно прикусить губы и, в итоге, поддаться порыву. Джотаро не расскажет об этом Нориаки, и тот не узнает, если, конечно, не может наблюдать за ним без личного присутствия. Но как же печально признавать, что не прошло и полдня, как Куджо уже соскучился по Какёину. Как-никак, более, чем неделя проведённого вместе времени давала о себе знать.***
Вся следующая неделя тянулась вечностью, с трудом позволяя Джотаро дождаться окончания занятий, ведь он стремился скорее очутиться дома и услышать Нориаки. Как выяснилось из разговоров, Какёину действительно стало лучше, это было слышно по голосу. Он извинился за то, что Куджо пришлось увидеть. Джинн порадовался тому, что он оценил небольшой сюрприз, оставленный в его телефоне, а про сообщение попросту забыл рассказать, ведь отправил его на последних процентах батареи, когда Джотаро спал. Увы, но успеваемость в университете немного снизилась. Да, Куджо всегда всё схватывал на лету, не имел незакрытых вопросов, однако расконцентрация внимания играла свою роль, точно так же, как и мысли, уносившие его вовсе не в нужное русло. Ведь всё вокруг стало серым. Прохожие, одногруппники, улица, даже в самый солнечный день. Редкие разговоры с матерью, пронизанные беспокойством с чужой стороны, потеряли насыщенность. И ведь, как будто бы, уже пора бить тревогу, но когда наступал вечер, когда Джотаро связывался с Нориаки за непринуждёнными разговорами, только в те моменты окружающая обстановка прибавляла цвета, а сам юноша чувствовал себя живым. В пятницу, когда Джотаро возвращался домой, ожидая скорого приезда Какёина, он увидел занятную картину: Шин переносил запакованные вещи из своей квартиры в грузовую машину, очевидно, намереваясь переезжать. Они не сказали друг другу ни слова, а лишь переглянулись на пару секунд. Вина горечью осела в глотке, хотя это абсурд — не мог же сосед переехать просто из-за того, что пару недель назад его чуть не утопило нечто, преследующее Джотаро? Хотя звучало довольно веско. Однако Куджо с удивлением приходил к иному пониманию: на самом деле ему без разницы, куда переезжает Шин и по какой причине. Стоило ли опасаться подобных мыслей или нет, Джотаро также не задумывался. В конце концов, Куджо вновь оплело будоражащее чувство перед приездом того, кого он так сильно ждал, пусть и старался держать эмоции под замком, слоняясь по дому и приводя его в порядок. В прибытие Какёина верилось с трудом, ведь всего лишь пять прошедших дней показали Куджо, что даже одна минута способна представить собой целый час. Джотаро чётко концентрировался на холодности эмоций. Он не собирался демонстрировать джинну, как сильно ждал и скучал, а в голове то и дело, будто бы сам по себе прогнозировался момент их встречи, где Куджо спокойно поприветствует Какёина, не подавая виду о его переживаниях в то время, как сердце будет разрываться на куски. Однако как только позвонили в дверь, весь настрой Джотаро сорвался в пропасть. Душа метнулась к двери подобно преданному псу, но сам он только раздражённо хлопнул себя по лбу, приходя в чувства. В прихожей он простоял с полминуты, чтобы Какёину не взбрело в голову, будто бы юноша каждую секунду думал о нём, и, в конце концов, собравшись, распахнул дверь. — Долго стоял по ту сторону двери, чтобы я ничего не заподозрил? — нагло ухмыляясь, перед Джотаро стоял Какёин в своей излюбленной мантии. — Вот ещё, — надвинул маску Куджо, пропуская Нориаки в квартиру. Весьма двоякие ощущения одолевали при виде джинна в собственной квартире. Уже второй раз он приходит сюда, но это только по приглашению. Сколько раз он здесь бывал ранее? Вламывался ли в квартиру, когда Куджо даже не подозревал об этом? Не успел Нориаки снять мантию, как Джотаро притянул его к себе, разворачивая лицом. Странный, но знакомый аромат, исходящий от Какёина, защекотал обонятельные рецепторы. Шлейф тянулся от входа до джинна, пока тот утопал в объятиях Куджо и с огоньком, отражающимся перламутровым заревом, смотрел на него. Джотаро потянулся вперёд, желая вновь ощутить чужие губы на своих, уже, кажется, разбив фундамент стены между ними, которой по новой начал выстраивать. Он почувствовал, как Нориаки улыбнулся в поцелуй, и прижался ещё ближе. — Я тоже по тебе скучал, — прерывисто прошептал джинн, — но всё же, может, закроем входную дверь. Джотаро, сделав вид, что это его ни капельки не удивило и он так и задумывал, отпустил Нориаки, следуя к двери и закрывая её. — Кстати, ДжоДжо, могу я у тебя принять душ? — спешно переодевшись, Какёин проследовал к юноше. — Ага, — Куджо кивком указал в сторону ванной, прося проследовать за собой. — Ты сегодня какой-то суетливый. — А, да, спешил к тебе просто, — отмахнулся Какёин, просачиваясь в ванную. — Кстати, а какое… — не успел договорить джинн, как ему протянули чистое белое полотенце. Какёин благодарно улыбнулся, после чего, быстро приблизившись, легко чмокнул Куджо в губы, так же стремительно отстранившись. Джотаро не успел скрыть удивления на своём лице, однако оно же и говорило, что против поцелуя тот не был, чем Нориаки и воспользовался: — Всё ещё не хочешь присоединиться ко мне? Резко захлопнув дверь ванной, Куджо проследовал в прихожую, обнаруживая сумку Нориаки. Оглядевшись по сторонам, Джотаро не сдержал любопытства мельком подсмотреть её содержимое. А что, Какёину можно рыться в его телефоне и в голове, а Джотаро даже в сумку заглянуть нельзя? И всё же как бы странно ни звучало, но сумка оказалась пустой, хотя Куджо ясно видел, что Какёин в ней нёс что-то увесистое. Единственное, на дне лежал белый бумажный клочок, который Джотаро поспешил достать. «Нехорошо рыться в чужих вещах, ДжоДжо» — гласила записка, которая превратилась в комок спустя секунду. — Вот уж кто бы говорил, — проголосил Куджо так, чтобы его услышали. В ответ из ванной раздался искренний коварный смех вперемешку со звуками воды, и Джотаро посмотрел в ту сторону внушающим взглядом, словно его было видно. Саму сумку Куджо положил на кухне, позже ставя чайник, но тем временем в голове возник вопрос: — Эй, Какёин! — позвал Куджо прямо с кухни. — Ась? — отозвался приглушённый стенами голос. — Чай будешь? Или кофе? — Лучше кофе. Чай предпочитаю, всё-таки, натуральный. — Непривередливый он, — уже под нос пробормотал Джотаро, фыркнув напоследок. Пришлось ставить и кофемашину. Едва только Джотаро успел разлить кофе по кружкам, как тут же послышался звук открытия двери и последующие шаги. — А ты быс… — осёкся на полуслове Джотаро, завидев Какёина. Тот вышел в одном полотенце поверх бёдер. Редкие капли скатывались с рыжих волос по крепким мышцам, очерчивая контуры завитков на коже. — А чего медлить?! — усмехнулся Нориаки, словно и не заметил вопросительного взгляда на себе. — Я же к тебе приехал, а не к твоему душу. Из ванной в этот миг послышался звук от стиральной машинки. — О! — воскликнул джинн, очевидно что-то вспомнив. — Ты не против, если я воспользовался твоей стиральной машиной? — Вообще-то разрешения спрашивают до того, как чем-то пользоваться, — потирая переносицу, произнёс Куджо, поглядывая в сторону коридора. — Но я удивлён, что ты разобрался с ней. — Эй, ты за кого меня держишь? — возмутился Какёин, подходя к своей сумке. — Не бери в голову, — бросил Джотаро, направляясь к выходу с кухни. — Подожди здесь. В любом случае, Джотаро не мог спокойно наблюдать за Нориаки, расхаживающем по квартире в одном лишь полотенце, находя причины как в обыкновенных правилах приличия, так и в до неприличия привлекательном теле. Спустя минуту Джотаро вернулся с домашними вещами — футболкой и махровыми шортами — в недоумении наблюдая, как Какёин доставал из сумки какие-то банки. — Твоя сумка была пуста, — будто с недоверием произнёс Куджо. — Нет, тебе только показалось, что она пуста, — посмеялся джинн, кидая шаловливый взгляд на Джотаро. Опять эти его фокусы. — Так и знал, что полезешь туда. — Мы могли бы быть квитами, ведь ты рылся в моём телефоне. — Ой-ой-ой, ты первый начал, — Какёин в задоре показал язык, в конце концов, замечая одежду в руках Джотаро. — Это тебе, — вздохнул Куджо. — Оденься, пожалуйста. Только не здесь! Пройди в ванную. Нориаки, изумлённо пробежавшись взглядом по вещам, подошёл ближе, со спокойной улыбкой принимая вещи из чужих рук. — Спасибо, — отозвался джинн, проходя в сторону ванной, и, уже повернувшись спиной, добавил. — Вообще, зная, что еду к тебе на ночь, я взял свои вещи, но от такого я точно не откажусь. — Какёин! Снова послышался лучистый смех, и Нориаки лишь прибавил шагу, следуя обратно в ванную комнату. У юноши это даже вызвало улыбку, которую он осёк, замечая в отражении зеркала напротив ответное подмигивание, а в следующее мгновение рыжие вихры скрылись за дверью. Обернувшись, Джотаро обнаружил две стоявшие на столе, аккуратно перевязанные бечёвкой баночки, которые Нориаки ранее достал из сумки. Кажется, это вишнёвое варенье, которое они готовили. Точнее сказать, готовил его Нориаки, так как Куджо практически моментально свалила с ног болезнь. Несмотря на ругань Какёина, мол, варенье подгорело снизу, оно всё же получилось отменным. Вкуснее всего его было есть «с пылу-с жару», с воздушными оладушками, запивая глазом феникса*, ведь оно ещё оставалось горячим. Каждый день ребята понемногу ели варенье, и Джотаро даже не думал, что осталось ещё. — Мне идёт? — Джотаро мотнул головой, осознавая, что уплыл далеко в воспоминания, и даже не успел заметить, как из ванной вылез Нориаки. Серая футболка оказалась ему большевата, да и шорты слегка болтались, однако Джотаро стало приятно лицезреть Какёина в собственных вещах. Выглядело очень тепло и по-домашнему. — Ты варенье решил сюда привезти? — ответил вопросом на вопрос Джотаро. — Ага, а то нечестно будет, если я один всё доем, — посмеялся Нориаки, проходя к столу. — Спасибо за кофе. — You are welcome, — Куджо также прошёл за Какёином, наблюдая за разгаром вечера в окне. — Как добрался? — весьма неочевидно передразнивая Нориаки, поинтересовался Джотаро, но джинн всё понял, поэтому и не сдержал смеха. — Отлично, — но и он в должниках не остался. — Спасибо, что спросил, очень мило с твоей стороны! Джотаро фыркнул, отпивая из кружки кофе, после чего открыл форточку и закурил сигарету. — Какёин, — позвал Джотаро, не отрывая взгляда от склоняемых ветром веток густых деревьев. — Да, милый? — в Куджо уже не бушевал ураган, когда Нориаки называл его так, но внешне он всё ещё пытался показывать недовольство. — Мы же с тобой не можем видеться на улице? — Если только там никого нет — ни людей, ни камер слежения, ни каких-либо жучков, ну, ты понимаешь, — ухмыльнулся рыжеволосый. — Но против такого свидания я бы ничего не имел. Джотаро хмыкнул, невольно про себя стараясь вспомнить подобные места на природе, где до них не дотянутся ни лишние глаза, ни уши. Если Какёина одного заметит тот, кому знать про него не стоит — это ещё полбеды, но если он будет ещё и в компании Куджо, то не избежать допросов. — Но я рад, что мы встретились, — совсем тихо добавил Нориаки, проводя по спине Джотаро сначала аккуратно, но после, не заметив неприязни, уже смелее приобнял его. Как-никак, их отношения всё ещё оставались довольно неустойчивыми. Джотаро перевёл взгляд на Какёина, обратив внимание на то, как из его глаз пропало озорство и осталась нежность, и неторопливо приблизился, даря им обоим более интимный поцелуй с привкусом второсортного табака. Джотаро отставил кружку, чтобы так же обнять Нориаки, и в ту секунду сложилось впечатление, словно у него в руке нечто хрупкое, несмотря на то, что джинн таковым не являлся. Его хотелось укрыть ото всего мира и никому не показывать, ни с кем не делиться, хотя бы сейчас. Но ведь самое интересное — один шаг влево, один шаг право, и таинственный момент разлетится на тысячи осколков. — Ты так и не рассказал, как прошла твоя учебная неделя, — прошептал Какёин на ухо, когда они прекратили поцелуй, и прижался ещё ближе, обнимая за талию второй рукой. — Рассказывать нечего, — отмахнулся Джотаро, затушив сигарету. В тот миг он смекнул, что Нориаки поймал его учащённые вибрации сердца. — Неделя тяжело далась, так как пропустил много, пришлось нагонять все эти дни. Про справку и самочувствие знаешь, — коротко закончил он. О потускневшем мире на это время Куджо, по ясным причинам, не стал упоминать. Через некоторое время, легонько чмокнув Куджо в мочку уха, Нориаки отстранился, влюблённо глядя на него из-под полу опущенных ресниц. — А можно, всё-таки, чаю? — приподнял бровь Какёин. — А кто говорил, что химию не пьёт? — хмыкнул Джотаро, потрепав Нориаки по макушке. — Ну, в прошлый раз же как-то пил. Куджо нахмурился периодической противоречивости Какёина, но позже, вздохнув, поднялся с места, нехотя выпутываясь из объятий, и поставил чайник. — Разделишь со мной часть тобою привезённого варенья? — Джотаро намекнул на то, чтобы не пить чай впустую. — Конечно. Тут из ванной донёсся звон, ознаменовавший окончание стирки. Не ожидая того, Куджо взглянул на время и отметил, что действительно уже прошёл почти что час спустя момента их встречи. Довольно быстро. — Я пойду… — уж было, собирался встать с места Какёин, как Джотаро прервал его. — Не надо, я сам развешу. — Хорошо, тогда я пока кружки помою и нам чай разолью. Кивнув, Куджо отправился в ванную. Его голову посетили какие-то бредовые мысли, ведь он так и не поинтересовался, почему Какёин в суматохе просился к нему в душ. Теперь от вещей, естественно, пахло только порошком. Когда Джотаро вышел из ванной, с кухни разносились тихие напевы какой-то знакомой мелодии, известной на весь мир, но какой именно — он отчего-то вспомнить не мог. В один миг неприятно сжалось сердце, а образы в голове, словно в центрифуге, закрутились с бешенной скоростью, подначивая парня удостовериться в подозрениях. Вот только по поводу чего? Ни то интуиция, ни то паранойя заставили Куджо поставить таз с одеждой у сушилки и осторожно проследовать на кухню. Какёин, кажется, пару раз упоминал, что у юноши тихий шаг. Что ж, если это так, то хороший момент этим воспользоваться. Аккуратно пройдя по коридору, затаив дыхание и всё так же слушая заводной напев, Джотаро легко зашёл в комнату, ощущая, как всего его в один миг вывернуло наизнанку. Так просто, словно Какёин готовил обычное блюдо, так просто, словно бы занимался повседневными делами, так просто, будто это нечто настолько привычное, он, стоя у стола с испачканным тёмной субстанцией ножом, держал раненую ладонь над кружкой Джотаро, наблюдая, как неторопливо туда стекает его кровь. Рана уже начала затягиваться, светиться голубым, а чай приобретал более тёмный цвет, будто бы туда добавили много заварки. Капли крови, словно краска, терялись в буром оттенке, смешиваясь с ним, маскируясь под обычный напиток. В нос ударил шлейф — тот самый, с которым сюда приехал Нориаки, сподвигая сопоставить все факты меж собой. В этот миг Куджо вспомнил предыдущий визит Какёина, где всё складывалось практически идентично, и зайди он парой секунд раньше, правда бы вскрылась уже тогда. Все те моменты, когда Нориаки приносил ему воду, когда Джотаро брал еду с его рук, да даже когда они ещё не были знакомы лично — он уже обращал внимание на сигналы своих рецепторов. А теперь пазл, кажется, начал собираться воедино. — Может, объяснишь, какого дьявола тут происходит? — грубый голос разрезал воздух, мигом пресекая воздушную мелодию, выбивая нож из рук Нориаки и заставляя его судорожно сжать ладонь с затянувшейся раной. Какёин медленно развернулся к Куджо, едва заметно отрицательно мотая головой, словно выражая сожаление. — Какёин, я тебя спрашиваю, — продолжал повышать голос Джотаро, подходя чуть ли не вплотную, — ты что творишь, мать твою??? Взяв в руки кружку с кипятком и растворившейся в нём кровью, Джотаро со всей силы кинул её в противоположную стену, разбивая вдребезги и ошпаривая свою руку, но ему было плевать на это. Какёин, дёрнувшись, вцепился в кухонную тумбочку, теперь по-настоящему напугано глядя на Джотаро. — И что? — сошёл на привычный тон Джотаро, но после вновь начал по нарастающей прибавлять громкости. — Не усыпишь меня, как делал до этого? Не применишь чародейские штучки? Даже не отправишь меня в страну кошмаров, как всегда это происходило??? Взяв Какёина за ворот, Джотаро припечатал его к стене, но остановился, вспоминая, как в прошлый раз рассёк ему череп. Почему? Почему даже в такие моменты Джотаро его жалеет? — Что. Это. Было? — тем не менее, Куджо не переставал давить. — Я… я не хотел, — полушёпотом произнёс джинн, дрожа в руках Куджо и бегая перепуганным взглядом по полу. — Отвечай!!! — Джотаро сильнее сжал ткань на футболке. — ДжоДжо, успокойся, пожа… — Зачем??? — оглушительные эмоции прошлись по всем нервным сплетениям. — Зачем ты это делаешь? — Прости, — разочарованно произнёс Нориаки, хмуря брови и прикрывая глаза. — Я не могу сказать. Такое утаивание, пожалуй, переходило все границы, и Джотаро уже собирался поддаться эмоциям. Он отпустил правую руку от футболки, замахиваясь для удара, но тот пришёлся на стену в сантиметрах пяти от головы даже не зажмурившегося Какёина. Почему он сдерживался? — Ты что со мной сделал? — уже тихо, но не менее гневно выплёвывал Куджо. — Я не могу даже… Нориаки! Что ты натворил? — Я всё равно тебе рано или поздно рассказал бы, — всё так же шептал Какёин, изо всех сил сдерживая слёзы. И в этот раз это были слёзы вины, ни с чем не спутать. — Прости. — Тот, кто ходил по моим пятам с детства, — хриплым полушёпотом продолжал Джотаро, ослабляя хватку на одежде, а свободную руку опуская на плечо, — тот, кто заставил меня возненавидеть ночь, темноту… всё, что связано со снами. Тот, из-за кого мои мысли превратились в кашу, тот, кого я зову преследователем — это всё ты? Джинн перевёл мокрый взгляд вбок, и его молчание послужило лучшим ответом. — Я догадывался, но… Почему, Какёин? Какого чёрта? — Джотаро подошёл ближе, противно ощущая, как вся злоба улетучивается, так не должно быть, ибо… — Ты дров наломал. Притворялся белым и пушистым, когда мои обвинения оказались правдивыми, ты зачем всё это делал? — Просто… — с губ сорвался осторожный тихий смешок, за которым последовал более громкий, более нервный, за ним — ещё один. Джотаро смиренно ждал, когда этот псих успокоится и скажет хоть что-то стоящее. С печальной радостью посмотрев в глаза напротив, Какёин выдал то, что Куджо никак не ожидал сейчас услышать. — Дело в том, что я люблю тебя, Джотаро. — Ты… — у Куджо перехватило дыхание от неожиданности. — Ты совсем кретин? Дрожащей рукой Нориаки потёр переносицу, убрал лишнюю влагу с глаз, после чего вновь опустил взгляд вниз, почти прикрывая веки. — Когда любят, так не делают, — продолжал Джотаро. — Тебе сейчас не понять. — Потому что ты продолжаешь изворачиваться! Чёрт, да о какой вообще любви может идти речь, когда мы знакомы… — Куджо собирался, было, ляпнуть о том, что они и месяца друг друга не знают, но позже вспомнил, что Нориаки знаком с ним в разы дольше. — Ты выхаживал меня с самого моего раннего детства? Ты совсем больной? — Так было нужно… — Я о таком не просил! Купаться в ночных кошмарах и сонных параличах… — Джотаро! — Какёин повысил голос, перехватив запястья Куджо и с некой надеждой глядя на него. — Я не хотел тебя пугать! Я не ожидал, что ты всё так воспримешь, всё должно было быть не так! — его дыхание сбилось, но сам джинн немного расслабился, когда увидел смягчившийся взгляд Джотаро. — Я провинился, знаю, но единственное, что могу тебе сейчас сказать — я никогда и ни за что не причинил бы тебе вреда, никогда не напугал бы намеренно! — Твою мать, — Куджо стиснул зубы, злясь на себя, на то, что хочет простить Какёина, что хочет осторожно вытереть слёзы с его глаз, а не вмазать, и вернуть всё на круги своя. Руки, совсем расслабляясь, сползли вниз по телу, а чужие ладони с запястий переместились к его собственным, соединяясь в замок. В тот момент Джотаро бессильно опустил голову на плечо Нориаки, слыша деревянный треск и последующее падение второй ножки. Потому что Джотаро плевать, что Какёин, по всей логике, насылал на него чары. Главное, что он рядом. — Я почти сразу понял, что видения тебе докучают, — тихонько продолжал Нориаки, сползая вниз по стене и утягивая за собой Джотаро, — ты принимал их за кошмары, но в действительности я лишь пытался показать другую реальность. — Куджо расслабился, тем не менее внимательно слушая джинна и практически ложась на пол меж его ног, всё так же не убирая голову с плеча. — И просчитался. Я сбавлял эффект, но всё было не то, а потом… потом ты уже всё воспринимал в штыки. — Это ненормально, — хладнокровно пробормотал юноша, цепляясь, теперь уже, за низ футболки. — Возможно, — взяв лицо Джотаро в освободившиеся ладони, Нориаки проницательно, но всё так же виновато нырнул в ледяные океаны, после чего, вздохнув, произнёс. — Я полагаю, мне пора уходить? — У тебя уже привычка манипулировать мной? — сощурившись, съязвил Джотаро, однако уловив вопросительный взгляд, он пояснил. — Ты итак знаешь ответ. — Нет, — Какёин снова посмотрел вниз, — я спрашиваю серьёзно. — Дурачьё, — Джотаро потянулся к фуражке, только вовсе не для того, чтобы надвинуть её на глаза, а для того, чтобы откинуть назад. Куджо медленно двинулся вперёд, мягким поцелуем отвечая на заданный вопрос. Он вложил в него всё, что не смог высказать, но Какёин итак понял — всю ту боль, копившуюся годами, осознание обмана, который простил, несоизмеримую тоску и множество вопросов, но вместе с тем и тёплое, зарождающееся чувство, которое стоило холить и лелеять, оберегать от дождливой, а тем более грозовой погоды. Все кошмары прекращались, когда Нориаки находился рядом, но проблема в том, что кошмары оказались созданы им же. Джотаро верил словам джинна, верил его чистым помыслам и намерениям лишь показать какую-то другую реальность. Но в таком случае, позволительно ли считать, что он не сделал ничего плохого помимо нарушения личных границ? Это уже не имело никакого значения, ведь теперь Джотаро балансировал только на двух ножках. Куджо не засекал времени, сколько они целовались, но видимо, ещё дольше они смотрели в глаза друг другу, молчаливо пытаясь успокоить, однако кто кого — Джотаро так и не догадался, оба варианта могли стать верными. — Скажи только одно — что во мне такого особенного? — первым нарушил молчание Джотаро, заставляя тем самым Нориаки улыбнуться. — Каждый человек особенный по-своему. Такие разные, но до одури похожие одновременно. — Я спросил прямо, — несмотря на резкую фразу, Джотаро произнёс это довольно мягко. — Ответ внутри. Какёин отвёл мечтательный взгляд к ночному пейзажу, перебирая тёмные волосы на макушке, но позже, вернувшись к Куджо, заметил, что тот смотрит на него, как на идиота, и не сдержал смеха. Смекнув о попытке увильнуть от ответа, прикрывая это шуткой, Джотаро так же не сдержал улыбки. После ядерного напряжения всё же рождаются самые лёгкие эмоции. — Мне очень нравится, когда ты не прячешь свои глаза, — заметил Нориаки, возвращая прежний задор. Куджо промолчал, отводя взгляд и улавливая им часть битых осколков и разлитой жидкости. — Надо прибраться, — вскоре отозвался он, выбираясь из объятий и поднимаясь с пола. — Помочь? Джотаро огляделся по сторонам, уцепив ещё и остывшую кружку на тумбочке, но всё же, мотнув головой, попросил: — Я твои вещи не развешивал. Сушилка в комнате, если… — оборвался Джотаро, заметив, как Какёин приподнял руки и закивал. — Понял, пойду разберусь с этим, — заверил Нориаки, так же поднимаясь с места и следуя в небольшой коридор. — Н… Нориаки, — третий раз Джотаро звал его по имени, вот только теперь уже осознанно. Какёин остановился, полуобернувшись на Куджо, и явно не ожидав такого, в то же время глядя с обожанием. — Ты больше не будешь так делать? — он имел в виду подливание крови в пищу. — Нет, — едва заметно покачал головой джинн, вздохнув, и под конец добавив, — в этом больше нет смысла. Пока Какёин развешивал свои вещи, Джотаро убирал осколки и разлившуюся «смесь» с пола, позже ещё и помыв кружку, предназначавшуюся ранее для Нориаки. И тем не менее, в голове крутился вопрос — какого чёрта от Нориаки несло кровью, когда тот пришёл? Его кровью. Вариантов немного: не то кого-то с ума свести пытался, не то сцепился с кем-то в кровавой схватке. Ни один, ни второй не сулили ничего хорошего. Какёин всё так же молчал по этому поводу. Джотаро, чтобы окончательно перевести дух, закурил очередную сигарету, провожая последние минуты суток. Позже в абсолютном безмолвии к нему присоединился и Какёин. По всей видимости, ему тоже нужны сигареты после столь красочных выяснений отношений. — И всё же, чай будешь? — поинтересовался Куджо спустя время. — Если только за компанию, — отозвался Нориаки, выпуская густой дым из лёгких. — Особого желания нет. — Тогда предлагаю ложиться. Какёин кивнул, приподняв уголки губ, после чего взглянул на юношу тем самым взглядом, которого Джотаро по началу остерегался. Взгляд, наполненный обожанием, обретшее новый смысл. Всё же что-то поменялось в Куджо после того, как Нориаки в открытую ему признался. Это вызывало внутренний трепет, надежду на что-то лучшее и, чёрт возьми, лишь укрепило влюблённость, поселившуюся в нём уже давно. И ведь он никогда ни в кого не влюблялся, однако же смог разгадать эти чувства, едва встретившись с джинном. Разложив футон, Джотаро отправился в ванную, оставив Какёина одного в комнате. Казалось, после увиденного это было бы весьма нелогичным, но Джотаро решил по-другому: если зрить в корень, то, получается, ему уже нечего утаивать, а примерно зная Какёина, если что тот и учудит, то это будет не более, чем невинная шутка. Хотя порой от его невинных шуток хотелось закатывать глаза. Тем не менее, вернувшись, Куджо не заметил ничего странного — Нориаки всего лишь смотрел телевизор, сидя по-турецки и сгребя подушку в руки, словно это была игрушка. Глядя на то, как Какёин держит подушку, Куджо вспомнил наваждения, а также смекнул, что снова в его квартире останется этот терпкий сладкий аромат. Обратив внимание на Джотаро, Нориаки тепло улыбнулся, двигаясь на постели, чтобы освободить место. — На самом деле, у меня кое-что есть для тебя, — подал голос Какёин, залезая под одеяло, но остановился, глядя на Куджо с предупреждением, и в то же время шутливо. — Только не смейся, я правда надеюсь, что тебе понравится. Если нет — заберу себе, — из-под одеяла он достал игрушечного дельфина с забавной мордочкой. — Привёз его с собой. Джотаро легко улыбнулся, отмечая, что уже намного раскрепощённее ведёт себя рядом с Нориаки, и взял игрушку в руки. Это так нелепо, если смотреть на всю ситуацию, однако Куджо подарок пришёлся по душе. — Забавно. Спасибо, — он перевёл благодарный и слегка неловкий взгляд на джинна, но последнему этого оказалось достаточно — за столько времени, проведённого вместе, эмоции читались, как открытая книга. — Теперь будешь обо мне вспоминать, когда меня не будет рядом, — Нориаки пристроился на Джотаро, обнимая его руками и ногами, пока тот всё ещё разглядывал дельфина. «Я итак о тебе всё время вспоминаю», — чуть не сорвалось с языка Куджо, но он вовремя остановился, решив промолчать. Чуть позже Джотаро выключил телевизор, погружая комнату во мрак и отвечая взаимными объятиями. Смирится ли Куджо, что бояться больше нечего или нет — головная боль последующих дней, а сейчас, даже если бы страх находился с ним в одной комнате, под его боком горел самый яркий светильник, разгоняющий похитителей покоя. Парадоксально. От этого он только крепче прижал Какёина к себе, вдыхая запах, по которому так сильно соскучился. Тяжело оказалось держать Нориаки на расстоянии. Уже завтра он уедет обратно, оставив юношу наедине с горой домашней подготовки, не утром — так днём точно, ибо вечером уже поздно. Держаться сутки на одном и том же месте без возможности поставить печать очень опасно. Если Нориаки действительно стал ему дорог, то Куджо что-нибудь обязательно придумает, а пока что неизвестно ещё когда они в следующий раз увидятся. Джотаро, не имея понятия, что на него нашло, оставил чувственный поцелуй на виске Какёина, вспоминая их совместно проведённую неделю и то, как не ценил её сполна. Следующий поцелуй он оставил уже на щеке, заодно чуть не прикусив её, возвращаясь мыслями к тому, что Какёин всю жизнь преследовал его. Затем последовал поцелуй в нос, растаявший, как сахарная вата, когда в ушах будто бы снова раздались слова признания. — Ты очень ласковый по ночам, знаешь? — прошептал Какёин, поймав, наконец, губы своими, позже легко облизнув их. — Мне нравится. И снова, глаза в глаза, и снова безбашенный импульс, пробежавшийся по всему телу, снова страстные поцелуи, которые сводили с ума ещё больше, чем прежде, заставляя окончательно теряться в партнёре. Сейчас ласки, поцелуи несли намного больше смысла. Каждый раз, когда Джотаро стягивал волосы Нориаки, каждый раз, когда Какёин покусывал смуглую нежную кожу на шее, каждый раз, когда с губ обоих срывались всё более томные стоны, это отдавалось в десятки раз сильнее. Куджо предполагал, что последует за этим, но не представлял, как ему поступить, пока Нориаки не начал тереться о него, как в прошлый раз. И тогда Куджо решил не останавливаться. — ДжоДжо, — не то промурлыкал, не то простонал Нориаки в один момент. — Давай в этот раз по-другому, — эту фразу Какёин уже прошептал на ухо, облизывая раковину и наваливаясь на Джотаро сверху. Куджо вопросительно промычал, на что Нориаки, искренне усмехнувшись, возобновил их поцелуй, после чего неторопливо начал стягивать одежду. Быть может, было уже три, а может, и все четыре часа, когда парни, пребывая в невыносимо прелестной истоме, собирались, в конце концов, уснуть, но на улице к тому моменту уже светало. Вернее сказать, спать собирался один лишь Джотаро, по понятным причинам. Как бы то ни было, несмотря на всё то, что с ним произошло не только за этот день, но и за всю жизнь, Куджо действительно чувствовал себя счастливым. Джотаро спал крепко в эту ночь, но в один момент проснулся, почувствовав шевеление сбоку и последующие шаги, и заметил, как Какёин складывал футболку в свою сумку, решив прикарманить её себе. Что ж, Куджо не имел ничего против. _____________________________________ *Глаз Феникса (Моли Фен Янь) — один из самых известных, востребованных и дорогих сортов китайского чая, наполненного глубоким жасминовым ароматом. Название этот сорт получил за его схожесть с глазом мифологической птицы Феникс, дарящей людям счастье и любовь.