Пожелав однажды...

      — Как ты? — раздался тихий, едва ли слышимый даже в стенах пещеры, маслянистый голос.       Нориаки и Джотаро лежали лицом к лицу на кровати, держась за руки и ненароком прислушиваясь к мерному дыханию друг друга. Куджо заметил печальный и немного обеспокоенный взгляд на себе, в то время как сам чувствовал, будто бы вовсе не в этом мире находился.       — Нори… — отстранённо и практически беззвучно произнёс Джотаро, сильнее сжимая ладони джинна. — Ты показал мне историю своими глазами, но я почему-то уверен в одной своей мысли, — он пододвинулся к Какёину ближе, переплетая свои ноги с чужими. — Когда я кричал тебе убегать, то видел, что ты не двигался с места, — от разговоров в горле ещё больше запершило, — и мне было страшно, что ты так и останешься там стоять, — вернувшись взглядом к Нориаки, Куджо увидел горький отблеск в глазах напротив. Сведя брови, он завершил чуть громче. — Я умер с мыслью, что так и не смог спасти тебя.       — Знаю, — прошептал Нориаки, подавляя новые слёзы, которые всё-таки успели выступить на глазах.       — Я говорил тебе уже это раньше? — Куджо намекнул на свои предыдущие реинкарнации.       Какёин кивнул, прикрыв веки. Джотаро поморщился на неприятный для него факт, ведь появилось странное ощущение: он собирался это озвучить, надеялся быть услышанным, но до него уже донесли информацию предыдущие ДжоДжо. Звучало крайне сатирично. Куджо даже бы почувствовал укол ревности, но всё же это неописуемо глупо — ревновать к самому себе.       — Что такое? — аккуратно поинтересовался Нориаки, огладив запястья Джотаро большими пальцами.       — Получается, каждый раз ты заново проживаешь жизнь с одним и тем же человеком? — вздохнул Джотаро. — Отвечаешь на одни и те же вопросы, рассуждаешь на одни и те же темы, делаешь с ним одни и те же вещи?       — Почему ты называешь себя «им»? — коротко улыбнулся Нориаки, выпутываясь из замка рук и мягко кутая лицо Джотаро в ладони.       — Не важно, — отмахнулся Куджо, отводя взгляд.       Какёин придвинулся ещё ближе, коротко и нежно целуя любимые уста и чувствуя, как сильные руки обхватывают его талию.       — Он, они — это всё ты, — отстранившись, сладко шептал в губы Нориаки, ловя родной взгляд. — У нас никогда не происходит так, как в прошлый раз. Даже, если и было бы так — нестрашно. Однако же, каким бы разным ты ни был, всегда остаются общие черты, повадки, детали во внешности, да даже схожесть в именах, но самое главное — всегда остаётся душа. Душа, которую я однажды полюбил сильнее своей жизни.       Какёин вещал неторопливо, иногда останавливался, и такой рассказ ещё больше сморил Джотаро. Прочистив горло, он, наконец, ответил:       — Не устал ещё от меня за столько веков?       — Ни в коей мере, — улыбнулся джинн, перемещая руки на плечи Куджо, теснее прижимаясь к нему. — Я бы не пережил, если бы с твоей душой что-то случилось ещё тогда. Сейчас же ты стал для меня невообразимо родным человеком.       — Знаешь, я… — замялся Джотаро, — не видел всей истории, поэтому так сильно не доверял тебе и… — договаривать юноша не посчитал нужным. Много всякого можно было добавить к этому «и», и оба представляли, что конкретно. Эти незатейливые фразы даже как-то приравнивались к неким невысказанным извинениям. Сожалениям. — Но почему ты меня преследовал? Уж если у нас связь, не думал начинать знакомство более гуманным способом?       Какёин усмехнулся в макушку Джотаро, однако усмешка оказалась вовсе не весёлой. Он крепче обнял Куджо, будто бы боялся отпустить, и уже тогда тот догадался, что вопрос с подковыркой, а ответ на него до сей поры зияет шрамом на душе Нориаки. Поглубже вдохнув, Какёин начал:       — Вторую твою жизнь мы действительно провели счастливо от самого её начала и до конца. Познакомились, когда ты был ещё совсем маленьким, но нашу дружбу ты держал в секрете. Это правильно. А потом подрос, мы начали встречаться.       Джотаро не удержался от грузного вздоха и немного раздражённо царапнул спину Какёина.       — Эй, что такое? — моментально среагировал джинн.       — Неприятно.       — Что… — осёкся Какёин, как тут же до него дошло, в чём соль, и он заговорил чуть громче, а в голосе послышалась шутливость. — Ты хочешь сказать, что ревнуешь меня к себе же, ДжоДжо?       — Чёрт, нет, — проскользнул обидчивый тон.       — Да брось! — посмеялся Какёин, снова переходя на шёпот. — Мне никого, кроме тебя, не нужно.       Куджо вновь вздохнул, и Какёин принял это за зелёный свет:       — В третьей жизни ты переродился в Швеции. Мы так же были знакомы с самого твоего детства, — Джотаро внутренне напрягся, когда услышал едва сбитое дыхание Какёина. — И я был уверен: «всё будет, как в прошлый раз», «мы снова проживём счастливую жизнь»… как же?! — последние слова Нориаки добавил почти не различимо, но Куджо услышал. Трепетно поцеловав юношу в макушку и задержавшись на несколько мгновений, он продолжил. — Мы начали встречаться, когда тебе исполнилось девятнадцать, но это закончилось буквально через несколько месяцев.       В комнате повисла тишина. Какёин не выдал в тоне, но Куджо на уровне подсознания почувствовал, с каким скрипом далась ему эта фраза. Куджо отстранился, поднимая голову, чтобы поймать зрительный контакт.       — Позже ты мне покажешь, что произошло? — угрюмо пробасил Джотаро.       Нориаки, закрыв глаза, отрицательно помотал головой, после чего ответил:       — Я готов буду показать тебе любую жизнь, но только не эту.       — Меня снова убили? — торопливо отозвался Куджо, сощурив глаза. — Только более жестоко?       Кривая ухмылка и отведённый в сторону взгляд Нориаки говорили о том, что Джотаро не угадал.       — Тогда ты был очень зависим от мнения родителей, понимаешь?       — Бред, — отмахнулся Джотаро, хотя догадывался, что попросту отрицал правду, — это точно не в моём духе.       — Нет, ДжоДжо, всё так — вид Какёина стал намного более хмурым, и от этого на душе только потяжелело. — Твои родители чуть ли не заставляли тебя жениться… на ком угодно, лишь бы всё, как у людей сложилось. Долго под их гнётом ты не продержался.       — Нет, — Куджо на пару секунд отпустил талию Нориаки, чтобы крепко сжать кулаки. Хотелось вернуться на несколько жизней назад и ударить себя по лицу, заставить одуматься.       — Ты не любил её, а из-за невозможности быть вместе нам обоим было больно. Я помню, как маскировался под человека, изредка выходил из пещеры, чтобы увидеть, как ты идёшь с ней за руку, но в ответ я ничего, кроме мимолётного сожалеющего взгляда не получал.       — А как насчёт того, чтобы искать моменты для встречи?       — Ты боялся. Всё время с кем-то был, чтобы я не подобрался к тебе.       — Что за чушь?! — услышанные слова повергли если не в шок, так в лютое недоумение. — Значит, у того меня не было чувств к тебе.       — Ошибаешься, — Какёин на миг закусил губу. — Ты хотел, как лучше.       — Неужели я не мог загадать желания, чтоб мои родители поменяли решение? Например, — недоумевал Джотаро.       — Все желания уже были истрачены на тот момент, — лукаво усмехнулся джинн, не прекращая терзать губы.       В эту секунду Куджо почувствовал, как сильно нужна поддержка Какёину. Да, это случилось давно, но, должно быть, делиться подобным до сих пор неимоверно больно. Джотаро поднялся по руке верх, очерчивая завитки на шее и с щемящей в груди нежностью зарылся в чужие волосы.       — Нет, хватит, — ласково предупредил Какёин, прикрыв глаза, — хотя бы сегодня я не собираюсь больше проливать слёз.       — А зачем сдерживаться, раз рядом я, а не кто-то другой?       Нориаки не подавил смешок, всё же выронив одну слезинку, которую Джотаро заботливо подцепил указательным пальцем, стирая влажный след.       — Потом состоялась свадьба, которую я планировал сорвать, устроив переполох, но так и не смел туда явиться, — продолжал повествование джинн. — Меня никто не звал, но пойми, как это больно, когда человек, которого ты любишь и который отвечает тебе взаимностью, связывает жизнь с тем, с кем он не будет счастлив, — от этих слов и правда защипало душу. — Но вскоре после свадьбы я застал тебя дома одного, — Нориаки снова вернулся к торопливому шёпоту, — пробрался к тебе в комнату, хотел сделать сюрприз, так скажем.       — Но я же и до этого прятался от тебя, так… — не успел договорить Куджо, будучи прерванным.       — Знаю. Я не собирался всё так оставлять. И вместо долгожданных объятий я получил по морде. А в лицо полетели фразы, чтобы я к тебе больше не приближался, забыл твоё имя, несмотря на ту историю, которую мы пережили вместе.       Ожидаемо. Куджо не обладал никакой сверхъестественной силой, однако почему-то почувствовал, как закипает кровь. Внутри бурлила немалая злость, а от былого сонного состояния не осталось и следа. В голове не укладывалось: как, имея сильные чувства к человеку, можно говорить ему такие слова?       — Пойдём покурим, — больше приказал, нежели спросил Джотаро, снова сжимая ладони.       — Не стоит, — улыбнулся Какёин, мягко поглаживая Джотаро, — не уснёшь потом, а ведь хочешь.       — Плевать.       — Нет. Иначе придётся тебя против воли в сон тащить, — чуть ли не одними словами убаюкал он Куджо. — Но, поверь, всё не так плохо, как могло прозвучать.       — Ты меня передо мной оправдываешь?       — Отнюдь, — Какёин подтянул руку Джотаро к себе, зарывшись в ладонь и мягко потеревшись щекой о неё. — Ты думал, что делаешь это во благо мне и себе, и всё же… от того дня остались только трёхэтажная ругань да разбитые осколки.       Куджо поднялся выше, поравнявшись с Какёином, и прислонился своим лбом к его. Он старался больше не акцентировать внимания на гневе, а лишь слушать историю дальше.       — И ты меня так просто отпустил? — вскинул бровь Куджо, заведомо не поверив даже в возможность существования подобного исхода.       — Не-е-ет, — иронично протянул Нориаки. — Я тебя выкрал.       — Что? — повысил голос Куджо, округлив глаза. Он ожидал от джинна многого, но это уже являлось настоящим преступлением.       — Я украл тебя и забрал жить к себе, — просто, будто бы речь шла не о похищении человека, повторил Нориаки, но позже сменил саркастичную улыбку на более печальную, сожалеющую.       — Но и на этом всё не закончилось?       Какёин закивал, набрав в лёгкие по больше воздуха, но так и выдохнул, не вымолвив ни слова.       Некоторое время они лежали в молчании, периодически поглаживая друг друга. Джотаро не торопил и давал времени Нориаки собраться, ведь чуял, что в любую минуту может прозвучать нечто серьёзное.       — С одной стороны, тебе было хорошо со мной, — тихо продолжал Нориаки, — с другой, ты постоянно думал о прежней своей жизни, о внешнем мире…       — Ты меня запер у себя? — перебил Куджо, негромко интересуясь.       — Прости, — в этот миг Нориаки выглядел по-настоящему виноватым, — я не хотел тебя терять. Знаю, ты скажешь, что у меня нездоровые наклонности, но…       — Продолжай, — попросту оборвал Джотаро, желая дослушать историю до конца, какой бы пугающей она ни казалась.       — Иногда, — интонация Какёина приобрела более серьёзный оттенок, — люди идут на поводу общества, даже находясь вдали от него.       — Что ты имеешь в виду?       — Ты не мог перестать думать о чужом мнении и в моменты, когда оставался наедине со мной. Тебя считали пропавшим без вести, но ты продолжал рваться наружу, расспрашивать о семье, о… — джинн на несколько секунд смолк. В одну секунду его вид стал в разы мрачнее прежнего, а интонация задрожала. — Больше двух лет ты не выдержал.       Какёин опустил веки, приоткрыв рот, чтобы вдохнуть поглубже. Его губы затрепетали, в то время как темп дыхания сбился. Что произошло дальше, не пришлось нужным озвучивать.       Поняв всё без слов, Куджо не разозлился, не стал отчитывать Нориаки, не ощутил и толики страха и ужаса, что тот, по факту, довёл его до критического состояния. Вместо этого всего Джотаро лишь подарил нежный поцелуй, сообщая тем самым, что теперь всё в порядке. Какёин наверняка знал, как Джотаро к этому сейчас отнёсся, но поддержка ему сейчас, как-никак, была необходима. Он чувствовал себя крайне виноватым, и по сути, так оно и было. Однако Джотаро вовсе не считал Нориаки таковым, прощая сильнейшие проступки.       — Поэтому ты решил подкидывать мне послания таким образом, чтобы я никуда не делся? — вывел логическое умозаключение Джотаро.       — Может, я и мудак, — пролепетал Нориаки, затем улыбнулся одними уголками губ, дополнив, — но я мудак, который любит тебя.       Джотаро посмотрел вбок, раздражённо выдыхая, чем вызвал ещё больше забавы со стороны Какёина. Затем Нориаки, слегка нахмурившись, убеждающе произнёс:       — Я тебя никогда и ни за что не отпущу, Джотаро Куджо.       Эта фраза заставила Джотаро слегка вздрогнуть, так как она отдалась воспоминанием, где Какёин, лёжа в постели, произнёс почти что идентичные слова. Это произошло за день до их личного знакомства.       — А я, возможно, псих, но мне приятно это слышать, — признался Джотаро.       В глазах Какёина мелькнула детская радость, неимоверный восторг, и тогда он вновь прижал к себе Куджо в порыве, замирая так на некоторое время.       Джотаро действительно не лгал. Теперь он осознанно приходил к выводу, что готов закрыть глаза буквально на все выходки Нориаки. После увиденного, «пережитого» Куджо не мог иначе реагировать. Но очевидным оставалось и другое — Какёин ждал, когда Джотаро к нему переедет, и пока последний не был готов к такому событию. Ведь ему придётся забыть о всех своих жизненных планах, о семье, потому как место, где они находились, грубо говоря, недосягаемо ни для джиннов, ни для людей.       — И что же произошло с Волдхаром и остальными? — через несколько минут Куджо подал голос, сменив тему. — Твои друзья их одолели?       — А ты как думаешь? — издал смешок Нориаки. — Всё, что сейчас предполагают о джиннах люди — это голубые дядечки, выполняющие три любых твоих желания.       — Но по крайней мере, про тебя это правда, — вставил свои пять копеек Джотаро.       — Что? Нет, ты о… ДжоДжо! — потерялся Какёин, легонько стукнув любимого по плечу, когда до него дошёл смысл. Позже он замял шутку серьёзным объяснением. — Ты сам прекрасно понимаешь, к чему я веду. Мифы, легенды, детские мультики — всё, что от нас осталось. Это как-то не особо похоже на порабощение человечества, не находишь?       — Значит, справились, — преспокойно выдохнул Куджо.       — Неужели ты мог предположить иной исход, учитывая в каком времени мы сейчас живём?       — То, что ты мне показал, оставило неслабый отпечаток, — парировал Джотаро.       — И то верно.       — Но если всё хорошо, почему ты не попробовал жить полной жизнью и не опасаться, что тебя поймают?       — По этой же причине. О джиннах ничего не знают люди. Из этого можно сделать вывод, что пришло новое главенство, а я, напомню, нахожусь в местном розыске. Увы, я даже не знаю, что стало с моими соратниками, сколько из них выжили…       — Но можно же попробовать узнать?       Послышался очередной смешок. Какёин отрицательно промычал, из-за чего Джотаро прочувствовал приятную вибрацию его грудной клетки. Это успокаивало, усыпляло.       — Как же Польнарефф? Вы с ним были лучшими друзьями.       — С этим бараном? — не мог не отпустить язвительный комментарий Нориаки, но услышав хмыканье снизу, быстро смекнул, что просчитался. Джотаро ведь прекрасно запомнил его ощущения и восприятие с контактирующими в видении. — Честно говоря, я до сих пор лелею надежду увидеться с ним как-нибудь, но даже так не могу предположить, жив ли он. Может, ему и вовсе жить наскучило, — ясного ответа Какёин не дал, но в общих чертах картина становилась более понятной.       — Ну, а что тогда насчёт людей? — вновь поменял тему Куджо, имея ещё немало вопросов. — Из-за чего они так вас ненавидели?       — ДжоДжо, — вздохнул Какёин, — прости, но это та вещь, которую я не могу тебе сказать.       — Ты серьёзно? — Джотаро выпутался из объятий, приподнимаясь на кровати и внушительно посмотрел в глаза Нориаки. — После всего пережитого я не уверен, что есть что-то, что способно меня отпугнуть.       — Есть одна вещь, — был непреклонен джинн.       — Мне плевать даже на то, что ты управлял моей жизнью, лишь бы быть со мной, — озвучил смелые и правдивые слова Джотаро.       — Чёрт, за что ты такой прямолинейный?! — Какёин приложил ладонь ко лбу.       — Это правда.       Нориаки сквозь пальцы посмотрел на Куджо, после чего потянулся к нему, попутно огладив плечи и в конце остановившись у запястий.       — Ты намеренно не показывал мне, по какой причине люди охотились на ваши головы, — продолжал гнуть своё Джотаро. — Почему?       — Да. Но знай, я просто хочу, чтобы ты доверился мне.       — Это кому ещё нужно довериться?!       Какёин потянул Куджо на себя, но по итогу получилось так, что последний завалился набок, после чего развернулся на спину. Они поменялись местами, и теперь Нориаки навис над Джотаро.       — Ну и ну, — пробормотал Куджо, — а был честным, миролюбивым мальцом.       — Я очень сильно испортился, — саркастично скривился Нориаки.       Джотаро приподнял уголок губ, взглядом блуждая по всему телу Какёина, останавливаясь на его ноге и, не сдерживаясь, дотянулся до неё рукой. Куджо всё не отрывал взгляда от выбранной точки, тогда как его мысли уходили всё дальше в дебри, сподвигая вспоминать увиденную действительность, тот отрывок, когда Какёин пришёл к своему дому и понял, что его родителей больше нет в живых. Джотаро бы так просто это не оставил.       — Хорошо, что эти ублюдки подохли, — Куджо имел в виду главарей.       — Кто знает, может, они ещё живы.       — Просто внезапно стали хорошими? — приподнял одну бровь Джотаро, возвращаясь взглядом к любимому.       — В этом мире возможно всё, — улыбнулся джинн.       Нориаки наклонился ближе к Джотаро, проходясь дорожкой поцелуев вверх от ключиц до губ, оставаясь в таком положении, не собираясь больше увеличивать расстояния. И Куджо ценил эту близость. Теперь он ценил её, как никогда не мог даже представить.       — Нориаки, — подал голос Куджо, заставляя джинна отвлечься от ласк. — Что ты сделаешь, если я решу не переезжать к тебе?       — Выбор за тобой, ДжоДжо, — последовал предсказуемый ответ. — Как ты решишь — так и будет.       — Я не люблю, когда мне врут. Особенно, ты.       — Но ведь я говорю правду!       — После всего увиденного и услышанного мною, неужели ты думаешь, что я так просто поверю? Однажды ты буквально похитил меня, чтобы я был рядом!       Какёин ничего не ответил. Он прикрыл глаза и сполз с Джотаро набок, не прекращая обнимать его талию ногами. Молчание — тоже ответ, и теперь Джотаро стало понятно. Нориаки хочет, чтобы Куджо решил в его пользу, а если это будет не так, то сам заберёт его к себе, только теперь уже не позволит ему распрощаться с жизнью.       — Я люблю тебя, — не мог успокоиться Какёин.       — Знаю, — Джотаро ласково потрепал джинна за волнистую прядь.       Этот вечер приобрёл новый оборот, и Джотаро чувствовал, как все его внутренности, шестерёнки и болтики, из которых состояла прежняя картина мира, вывернули наизнанку и собрали заново, причём уже два раза. До сего момента Какёин казался подозрительным, опасным, несмотря на то, что Куджо всё равно тянуло к этому рыжему черту, но теперь он казался абсолютно невинным, может, в коем-то роде даже застрявшем в подростковом возрасте, и от этого довольно эгоистичным.       — Сделаешь что угодно, лишь бы конфетка оказалась в твоём кармане, — Джотаро не заметил, как слова сорвались с языка.       — А самое главное — у конфетки только обёртка разная, — несмотря на карикатурное сравнение, Нориаки говорил серьёзно. — Понимаешь?       Джотаро мотнул головой, не желая признавать правоты Нориаки вслух.       Сладкая нега снова напевала колыбельные, призывая всё ниже опускать веки, но Куджо упорно боролся с сонливостью, так как в его голове роилось предостаточно вопросов. Какёин, ласково заправляя короткие кудрявые волосы за ухо, заметил состояние любимого и по-доброму хмыкнул:       — Спать хочешь?       — Нет, — отмахнулся юноша, однако слипающиеся глаза говорили об обратном.       — Давай, Джотаро, ложись.       С этими словами Нориаки стал неторопливо стягивать одежду с не особо сопротивляющегося Куджо, не прекращая иногда оставлять лёгкие поцелуи на смуглой коже и, в конце концов, укрывая полностью обнажённое тело тёплым одеялом. Веки Джотаро совсем отяжелели, но краешком сознания он всё ещё чувствовал, как Какёин продолжает дарить ему мимолётные поцелуи, которые стали такими важными и обрели новый смысл.       — Со мной не останешься? — бормотал Джотаро сквозь дрёму.       — Я ещё немного полежу с тобой, но позже надо будет заняться своими делами, — прошептал Какёин, как заботливая мамочка.       — Тебе бы детей укладывать, — слабо улыбнулся Куджо, всё же высовывая руки из-под одеяла и обнимая Нориаки.       — Со способностью усыплять — да.       — К слову о детях. Как так получилось, что вы потеряли способность к размножению? — на этом вопросе Куджо пришлось приложить большие усилия, чтобы приоткрыть глаза.       Какёин поморщился на это действие и легонько провёл ладонью от лба вниз, чтобы Джотаро снова прикрыл веки, однако то оказалось тщетно. Куджо из-за такого только нахмурился.       Устроившись поудобнее, расположив свою голову на уровне лица Джотаро, Нориаки ответил:       — При обращении кровь изменяется до неузнаваемости не только внешне, как ты видел, но и по составу. Изменяются форменные элементы, красные тельца, как видишь, окрашиваются в бурый, тромбоциты в разы прибавляются в количестве. Биолог ты, конечно, морской, но, думаю, тебе это интересно, — ухмыльнулся Какёин, после чего Джотаро едва слышно согласно промычал. Веки его снова оказались закрытыми. — Вся наша магия, заклинания, в основе своей, построены на крови, поэтому Отец акцентировал много внимания на изменении её состава. Однако если где-то дал, где-то нужно забрать. Поменялось строение гамет, что по итогу повлияло и на репродуктивную функцию наших организмов. Но оно, как-то, и не нужно было. Если бы Отец не просчитался в одном аспекте, за нами бы не стали охотиться люди…       — В каком аспекте? — перебил Джотаро, всё ещё пытаясь выведать правду.       — ДжоДжо, я же говорил, позже, — шикнул Какёин, после чего вернулся к своему тону повествования. — Нас бы было много, а учитывая, что рождение ребёнка — это продолжение рода, продолжение жизни, то подобное не имеет смысла, так как для нас жизнь и не закончится.       — Погоди, — встрепенулся Куджо, заставив Какёина закатить глаза. Опять ему неймётся. — То есть, если человеку изменить состав крови, сделать его таким же, как у джиннов… — осёкся Джотаро, — или правильнее говорить «сверхрасы»?       — Говори так, как удобно, — посмеялся Нориаки, махнув рукой. — Я уже давно привык к «джиннам», не заморачивайся.       — Ага, — кивнул Куджо, переворачиваясь на спину и устремляя взгляд в потолок. — Если добавить в нашу кровь те же элементы и преобразовать её, получится ли человеку обратиться?       — Нет, — замотал головой Нориаки, вновь залезая на Джотаро. — Поменять состав крови — это даже не полдела. Большую роль играют и символы на наших телах, — Какёин повёл указательным пальцем по символу, похожему не то на солнце, не то на глаз, позже спускаясь по чёрной полоске с мелкими кругами, и Куджо не удержался от того, чтобы самостоятельно продолжить вести по «изрисованной» коже вниз. — Каждый несёт свой особенный смысл. В совокупе перехода символов на тело и преобразования организма произошла дельтация.       — Дельтация? — ленно нахмурился Джотаро, намекая, чтобы ему пояснили значение слова.       — Дельтация, — с улыбкой повторил Нориаки. — Я понятия не имею, откуда это слово взял Отец. Может, оно ему приснилось, — шутливо пожал плечами джинн.       — Это обозначает обращение в джинна?       — Простыми словами — да. Я долго пытался разобраться в этом слове, но ближе всего, считаю, подходит дельта и нация. Дельта в значении созвездия Треугольника и итоговое различие при изменении чего-либо.       — М-м-м, — кивнул Куджо, — звучит, как бред.       — Эй, — Какёин слабо пихнул Джотаро в плечо, снова ложась рядом и поверх одеяла овивая его тело. — Я вообще-то старался.       — Просто шучу.       Нориаки усмехнулся. Он ещё раз провёл ладонью по лицу Джотаро, чтобы закрыть глаза, погрузить в спокойный сон, но тот осёк его, перехватив запястье, и нахмурился:       — Не надо, у меня ещё полно вопросов.       — Давай о них позже, — только губами произнёс Какёин, аккуратно выпутываясь из слабеющей хватки.       — Покажи мне остальные жизни.       — Не сегодня. Ты пережил слишком много стресса за день. И я тоже, — снова слова джинна стали беспрепятственно убаюкивать молодого человека.       — Нориаки, — отчаянно прошептал Джотаро в попытках борьбы со сном.       — Спокойной ночи, милый, — раздались последние слова, которые услышал Куджо, прежде чем ладонь накрыла его лицо, погружая в сон.       Досадная мысль о недоговорённости всё же успела проскользнуть в первичный сон, миновав заклинание, и вызвала не самые приятные картинки в подсознании. Сквозь желанную, до последнего сдерживаемую дрёму Джотаро ощущал, что упускает некую деталь, а разгадка просчёта Отца лежала прямо перед ним, на поверхности, ему лишь предстояло немного поразмыслить и собрать все воедино… Но мягкая усталость все глубже утягивала в безмятежность, отпечатываясь теплом на расслабленных губах.