***
Несколькими часами позже её разбудил запах жареной индейки. Нил с характерной ухмылкой наблюдал, как она сонно пытается подняться. — Подумал, что запах свежего мяса быстро выманит твой разум из объятий сна, — сообщил он. Она потянулась, невольно потревожив швы. Вздрогнула. — Разве не ты недавно упрекал меня за недостаток отдыха? — И с каких пор ты выполняешь мои приказы? — С тех пор, как Лусия тоже начала ругать меня и угрожать усыпить насильно, если я сама не усну. — Опять она за своё? — он рассмеялся. — В нашей деревне Лусия пугала детей, что добавит в жаркое порошок бузинного корня, если они не будут залечивать свои царапины. Дети боялись её, а родители не уставали хвалить. Как только он заговорил о прошлом, она захотела расспросить его о доме, где он вырос. Узнать о его родителях и друзьях. Понять, из-за чего он стал таким, каким был. Столько вопросов без ответов витали в её голове. Она хотела понять. Обычно Элой не стеснялась говорить напрямик. Если ей что-то было интересно, она спрашивала без обиняков. Но это казалось неправильным. Не сейчас. Не тогда, когда на его лице так часто появлялась улыбка. Его живость помогала ей отвлечься от боли в животе и от стремительно затекающих ног. — Если ты собираешься болтать и дальше, то хоть ужином накорми, — девушка хитро улыбнулась. — С удовольствием, — он передал ей тарелку с мясом. — Может, хоть за едой ты не сможешь вставлять язвительные замечания. — Конечно, смогу. — Вот и хорошо. Поедая индейку, она слушала, как Нил рассказывает о Лусии и её испытанных годами методах лечения. Вкусная пища и дружеский разговор настроили её на хороший лад. Заканчивая есть, она заметила его защитный талисман на столе, уже ошкуренный и гладкий. — Он закончен? Он проследил за взглядом. — Да. Сегодня утром закончил. — Можно посмотреть? Он кивнул, забрал у неё тарелку и протянул статуэтку. Она повертела тотем в руках, осматривая тонкие резные детали. Талисман выглядел несколько чудовищно. Он напоминал медведя, но искажённого и превращённого во что-то более свирепое, внушающее ужас. В оскаленной пасти существа торчали зубы — длинные, острые и заточенные. Настолько же смертоносными оказались и его когти, широко и угрожающе растопыренные на его громадных лапах. Фигурка вся состояла из плавных и текучих линий, будто их выжгли, а не вырезали ножом. Она никогда не видела настолько искусной работы. — Потрясающе. Я бы никогда не смогла так чётко изобразить детали. — Ты умеешь вырезать? — его бровь взметнулась вверх. — Раст научил меня. Мы так развлекались на досуге. — Ты не рассказывала. — Как-то не до того было. Он бросил понимающий взгляд на её талию.***
На следующий день Нил зашёл в хижину со вторым ножом и спилом сосны. — Подумал, что это скрасит тебе время, — сообщил он, протягивая ей инструменты. Она с благодарностью приняла их. Элой уже сто лет не занималась резьбой. Даже когда она посвящала этому много времени, из-под её ножа выходили только маленькие фигурки лисиц и кабанов без ярко выраженных деталей. Тем не менее, вонзив лезвие в дерево, она признала, что рада отвлечься.***
Последующие два дня они только и делали, что вырезали фигурки из сосны. Работа шла в дружеском молчании, с перерывами на еду и сон. Элой очень осторожно обходилась с ножом, избегая напряжения, которое могло бы повлиять на швы. Когда ей хотелось отрезать кусок дерева побольше, она протягивала фигурку Нилу, и тот отсекал его одним махом. Поначалу она думала сделать такой же тотем, как у Нила, желая подарить что-нибудь людям Зелёной Реки в благодарность за их гостеприимство. Но в процессе работы обнаружила, что её навыки оставляют желать лучшего, поэтому фигурка превратилась в атакующего ловчего. Воспроизводить внешний вид машины было проще, чем придумывать облик тотема. Она решила, что в любом случае может преподнести его в дар. Она же не была Карха, чтобы так строго соблюдать обычаи. Во второй половине дня обычно приходила Лусия. Она проверяла состояние раны и рассказывала о Зелёной Реке. Она сообщила Элой, что это маленькое поселение, располагающееся у бурного потока. Богатый урожай с полей обеспечивал главные города племён Карха. Плодородная земля дарила плоды и возможность честно работать. Конечно, поясняла Лусия, большая часть жителей — путешественники и бродяги, которые пришли сюда в поисках места для жизни и работы. Сама целительница относилась к таким путешественникам и смеялась, что это судьба. Элой нравилось её тёплое, почти семейное отношение.***
На четвёртую ночь сны вернулись. Так же, как и раньше, в безмятежность снов Элой начал вползать удушливый чёрный туман. Она изо всех сил пыталась сбежать, но постоянно оказывалась в ловушке, сражаясь за глоток воздуха. Проснувшись перед рассветом с болью в боку и в поту, она поняла, что ей не хватает её напарника, к чьему присутствию она привыкла.***
Лусия казалась довольной тем, как выглядит рана Элой, когда перебинтовывала её на следующий день. — Как ощущения, дорогая? — спросила целительница. — Тело ломит во время отдыха? Острая боль при движении? — Немного есть, — признала Элой. — Но только тогда, когда я случайно напрягаю больные мышцы. — Чего и следовало ожидать, — сказала Лусия. — Мышцам тоже нужно время, чтобы затянуться. Всё должно само срастись. Боюсь, это долгий процесс. Но ты выздоравливаешь довольно быстро, как я и думала. Можно приступать к восстановлению тела. Понемногу, конечно же, — ты ведь не хочешь уничтожить результаты нашей тяжёлой работы? Но пара прогулок в день тебе не повредит. Элой с облегчением выдохнула. — Звучит чудесно. — Почему бы мне не сходить за твоим ужином, и мы проверим, насколько ты готова встать? — Лусия улыбнулась. Когда она вернулась, за ней следовал Нил. — Слышал, ты наконец-то готова расправить крылья. — Если только из гнезда не выпаду, — ухмыльнулась Элой. Она энергично сжевала предложенную пищу, едва тратя время на то, чтобы почувствовать вкус. Она уже достаточно отдохнула и устала от ощущения, будто на ней лежит тонна свинца. Устала чувствовать себя беспомощной и уязвимой. Элой была готова выйти и увидеть посёлок, служивший ей прибежищем четверть луны. Лусия и Нил вместе помогли ей спуститься с кровати и встать на ноги. Это испытание оказалось болезненным — кожа натянулась, а разорванные мышцы вопили от боли, пока она пыталась устоять на месте. Но руки, поддерживающие её, дарили решимость продолжать, пока она не встала окончательно. Её кожа заблестела от пота, выступившего даже при таком простом движении, но тем не менее, она стояла самостоятельно. — Ты в порядке? — спросила Лусия. — Голова не кружится? Как с устойчивостью? У Элой чуточку плыло перед глазами, но она всё равно отрицательно покачала головой. — Я в норме. — Хорошо. Теперь сделай пару шагов по комнате, чтобы тело привыкло. После такого лечения нормально чувствовать неустойчивость. Элой сделала так, как ей сказали, и медленно зашагала по комнате. Тянущая боль всё ещё досаждала ей при ходьбе, но она была рада возможности двигаться. Она бы в любой момент предпочла травму в боку лежанию на кровати. После того, как она несколько раз обошла хижину по кругу, Лусия ободряюще кивнула. — Очень хорошо, дорогая, — улыбнулась она. — Такими темпами ты скоро выздоровеешь. Двигайся осторожно и неспешно, старайся не напрягать мышцы около раны. Тебе, конечно, всё равно требуется длительный отдых, но я не вижу причин привязывать тебя к постели. Как я уже говорила, небольшие дневные прогулки — это отлично для начала. — Спасибо, Лусия, — произнесла Элой. — Твоя помощь просто неоценима. Целительница с усмешкой приняла благодарность. — Я сделала всё, что могла. Хотя, конечно, полностью прежней после этого ты не станешь. Останется огромный шрам. Элой пожала плечами. — Не впервой. — Я заметила, — сообщила Лусия. — Ну что ж, мне пора проведать Миру. Бедняжка прямо горит, и мне надо сбить жар прежде, чем это навредит ребёнку внутри неё. Нил, почему бы тебе не показать Элой Зелёную Реку? После такого длительного пребывания в постели, я думаю, ей не терпится осмотреть посёлок. — Конечно, — ответил он. — Я зайду и проведаю вас завтра. И помни, Элой, не нужно спешить. — Конечно, спасибо. Как только за Лусией захлопнулась тростниковая дверь, Нил улыбнулся Элой. — Прискорбно, не правда ли? Сначала она носится со мной, словно курица с яйцом, теперь опекает тебя. — Да я не против, — признала Элой. — У меня не было матери, поэтому мне она кажется милой. Тебе, кстати, тоже. Он рассмеялся. — Да, есть у неё это очарование плакучей ивы.(1) Нил вывел её из хижины на солнечный свет. Тепло проникало в кожу, грело кости и прогоняло холод, к которому, как оказалось, она уже привыкла. Окружающее пространство утопало в пышной зелёной растительности. Деревянные хижины выстроились вдоль протоптанной дороги, ведущей к костру на поляне. Стулья и лавки стояли на поляне кругом и окаймляли путь к огромному дому на холме, взиравшему на остальной посёлок с высоты. По обеим сторонам холма раскинулись возделанные поля, где росли пшеница, кукуруза и другие злаки. Несколько людей, шедших по тропинкам, улыбнулись и помахали Элой и Нилу. — Не Меридиан, конечно, — произнёс Нил. — Но и не сарай. — Здесь великолепно, — выдохнула Элой. Всё дышало покоем. Никаких шумных толп и тренировочных площадок. Ни хмурых соплеменников, ни громких вождей. Воздух нёс свежесть и пыльцу растений, а не дым и пепел. Никто к ней не бросался. Никто не пялился. Те, с кем она встречалась взглядом, лишь вежливо улыбались и приветствовали её. Это было почти... избавление. Только подумать, что всё это находилось за порогом. — Здание наверху — это ратуша, — сообщил Нил. — Староста, Редгар, живёт там и устраивает собрания, когда нужно вынести на обсуждение советников и старейшин какой-либо вопрос. Для некоторых это общество выглядит странно, но мне всегда нравились оригинальные решения. Тебе надо с ним познакомиться. Они направились к центру деревни, соизмеряя шаг, чтобы Элой было удобнее идти. Нил приноровился к её темпу. Он находился на достаточном расстоянии, чтобы не мешать ей, но не так далеко, чтобы не прийти на помощь в случае необходимости. Он не спрашивал её, как она себя чувствует, не предлагал помощь. Но его молчаливая поддержка явно ощущалась, и Элой могла сама решить, хочет ли ею воспользоваться. Это казалось мелочью, но он предоставлял ей выбор, и за это она была благодарна. Когда они подходили к домику, находившемуся по правую руку, из него выбежал мальчишка. Он подскочил к ним с широкой улыбкой на юном лице. Ему не могло быть больше восьми солнечных циклов. — Нил! Нил! — воскликнул он с восторгом. — Я видел, как ты идёшь. Ты пришёл, чтобы поиграть? И он вновь искренне и широко улыбнулся. — Не сегодня, Этол, — ответил Нил. — Сегодня со мной особый гость. Мальчик перевёл взгляд на Элой, будто только сейчас осознал, что она здесь. Его глаза расширились, и он поспешил спрятаться за Нилом. — Это она? — спросил шёпотом мальчишка. — Она выглядит по-другому. Она красивая. Нил подтолкнул его коленом. — Шептать невежливо. Спроси её сам. Мальчик, Этол, выбрался из-за ноги Нила прежде, чем вытянуться перед Элой. Он стеснительно переминался с ноги на ногу. — Это вы та героическая леди, о которой мне рассказывала мама? — О... ммм... — Элой неловко замялась. — Полагаю, что так. — Все говорят, что вы очень храбрая, — сказал Этол. — Я хотел познакомиться с вами, но Нил сказал, что нельзя, пока вы не поправитесь. Вам уже лучше? — Как раз работаю над этим, — ответила она. — Вам нужно поправляться, — решительно заявил Этол. — Все очень грустили, когда вы болели. Особенно госпожа Лусия и Нил. Нил даже не хотел играть. Он сказал, что должен оставаться с вами. Только заглядывал раз в день, чтобы проверить, как я ухаживаю за Гибелью. — Он присматривал за Гибелью Костей по моей просьбе, — пояснил Нил. — Он замечательный! — просиял Этол. — Мама говорила мне не подходить к машинам, так что я никогда не видел их так близко. Нил сказал, вы приручили его! Правда? — Да, приручила, — кивнула Элой. — С ума сойти! Круто! Можете меня покатать? Нил говорит, мне нельзя кататься на Гибели самому, а он был очень занят, приглядывая за вами. Но теперь, когда вам лучше, вы же можете покатать меня, да? Нил потрепал мальчишку по макушке. — Пока нет, Этол. Она всё ещё выздоравливает. Прежде чем она сможет ездить, пройдёт ещё половина луны. Этол умоляюще посмотрел на старшего Карха. — Но тебе-то теперь не надо всё время за ней присматривать, да? Ты можешь покатать меня, правда? — Может, попозже, добыча падальщика. У нас сейчас дела, так что сходи к матери и спроси, не нужна ли ей помощь с урожаем. — Ладно, — надулся Этол. — Только пообещай, что вернёшься попозже, чтобы поиграть! — Хорошо, Этол, я приду, — Нил рассмеялся. — Ура! — обрадовался мальчишка. Он повернулся к Элой. — Тебе так повезло, что ты столько времени проводишь с Нилом. Он лучший. Правда, он лучший? — Эм, да, конечно, — ответила Элой. — Беги в дом, Этол, — пожурил его Нил. — Ладно, ладно, — он уже шёл ко входу. — Увидимся! Приятно познакомиться, героическая леди! Как только за Этолом закрылась дверь, Нил выждал ровно две секунды, прежде чем улыбнуться своей улыбкой Чеширского кота. — Я лучший? Серьёзно? — Заткнись.