Созидание чувств

29 июня

      Так уж вышло, что за годы работы в гильдиях Джувия редко выполняла заказы благородных и богатых заказчиков: «Фантом Лорд» в широких кругах славился дурной репутацией, а к «Хвосту Феи» люди с большим кошельком не любили прибегать по вполне понятным причинам. Впрочем, какой-никакой опыт был, и именно благодаря ему Джувия сама старалась обходить аристократов стороной. Никакие деньги не стоили потраченных нервов, взглядов сверху вниз и ощущения ничтожности — то, что неизменно выносила она после таких миссий что в роли женщины-дождь, что как хвостатая волшебница.       Первая встреча с Дарреном подтвердила, что и он не лишён светского высокомерия, поэтому на репетиции Джувия ходила заранее напряжённая и готовая в случае чего дать отпор. Не то чтобы её задевали ядовитые реакции — просто лучше среагировать ответными ядовитыми словами, чем кулаками Нацу Драгнила.       Но, к её удивлению, Даррен на них не обращал внимания. За почти прошедшую неделю они видели его всего пару раз, и те либо в столовой, где немного не до разговоров и попыток показать своё превосходство, либо на заднем дворе, где он следил за подготовкой свадебного убранства. Стычек не предвиделось — в тех редких случаях, когда Джувия ловила на себе мимолётные взгляды Райса, она не чувствовала ничего, кроме равнодушия. Они вряд ли задерживались в его мыслях дольше, чем на секунду, и это к двадцать девятому июня позволило Джувии впервые зайти в дом Райсов без внутренней настороженности.       Нацу до возможного конфликта с богачами не было никакого дела. Он удивительно быстро забыл о словах Даррена, ни разу не напрягался в его присутствии или при его упоминании, в особняк, сосредоточие невиданной роскоши и изысканности, забегал беззаботно и в принципе не интересовался ничем, кроме еды и тренировок. Это несколько удивляло, но больше успокаивало, ибо оптимизм Нацу, как выяснилось, здорово помогал расслабиться.       Или не оптимизм?..       Глядя на то, как Нацу с Хэппи вновь загребли себе кучу тарелок и теперь объедались до стонов и неспособности сдвинуться с места, Джувия подумала, что, возможно, дело не только в той лёгкой атмосфере, которую умудрялся создавать вокруг себя драгонслеер. Дело в том, что Джувия знала: если кто-то хоть пальцем тронет её в этих стенах, от территории Райсов не останется ничего, кроме выжженной земли.       Эта гиперболизированная опека появилась после того-самого-случая и проявлялась редко, но метко. Вспышками, поймала она себя как-то на сравнении. На следующий после ужасного происшествия день какой-то маг решил подкатить к ней упоминаниями о её классной фигурке и похабной улыбочкой. Джувия не успела и рта раскрыть, как Нацу, до этого в сторонке лениво плевавшийся в небо огненными шарами, вдруг загорелся желанием подраться. В буквальном смысле. И в точно таком же буквальном смысле, не давая бедолаге и секунду на раздумий, закатал его в землю.       — Так его, Нацу! — воодушевлённо заорал Хэппи на всю округу.       Для закрепления урока Нацу на следующий день отправил в полёт ещё какого-то волшебника. Джувия не знала, что он сделал, и этот случай списала бы на реальное внезапное желание помахаться, если бы лицо Драгнила в тот момент выглядело бы чуть менее жутким.       Очередной вопль Хэппи окончательно заверил всех, что к Джувии лучше не лезть. Даже взглядами.       — Божечки-картошечки, как же я нажрался...       — Ага...       Ах, да. Внезапные приступы гнева заканчивались сразу же, стоило Нацу отвернуться от жертв, и Джувии он всегда дарил либо улыбку, либо наигранное детское недовольство вроде: «Блин, тут одни слабаки...» Взгляда, которым он испепелял ухажёров, Джувия не видела прямо ни разу — всё украдкой, мельком, в тот короткий миг, когда Нацу только поворачивался и начинал сменять ярость на беззаботность.       — Щас бы домой, в кроватку, — промямлил Хэппи, измученным взглядом скользя по горе пустых тарелок. — Отнеси меня, Нацу-у-у...       — Кто б меня отнёс...       Глаза Хэппи вдруг воодушевлённо просияли.       — О! — выдал он с тем настроем, который, как уже успела понять Джувия, не сулил ей ничего хорошего. — Идея! Джувия!       Ну точно.       — Джувия, давай ты нас отнесёшь!       Нацу, до этого меланхолично разглядывающий потолок, приподнял голову с недовольным:       — И как ты себе это представляешь?       — Тебя не знаю, а вот меня Джувия унесёт с легкостью.       — И ты что, бросишь меня здесь?!       — Только не делай вид, что тебе не нравится перспектива провести весь оставшийся день наедине с едой.       От очередной шуточной перепалки Джувия абстрагировалась. На самом деле, она любила послушать пререкания Нацу и Хэппи: было в них что-то забавное, весёлое, в лёгкую уносящее от неприятных размышлений, — но конкретно сейчас она с трудом даже сидела и ела — до того устала.       Воспоминания о тренировках, на которых Месье выжимал из них все соки, выбили тяжёлый вздох. Не отрываясь от разговора, Нацу метнул на неё быстрый взгляд и задержался на пару секунд. «Всё в порядке», — следовало бы успокоить Джувии. Но говорить и прерывать короткое волнение почему-то не захотелось.       — Эй, Нацу, приём!       Драгнил вздрогнул и перевёл растерянный взгляд на Хэппи.       — А?..       — Ты меня не слушал, что ли?!       Джувия отвернулась к окну. Несмотря на то, что она съела вполовину меньше Нацу и работала не с такой отдачей, как он, делать что-то категорически не хотелось. Время приближалось к восьми, они сидели в столовой за ужином вот уже как два часа — дурным тоном будет оставаться ещё дольше.       Дурным, но уже привычным.       Джувия с короткой улыбкой прикрыла глаза. В этом все они, волшебники «Хвоста Феи», верно?       — Как у вас здесь шумно, — раздался незнакомый женский голос, насквозь пропитанный улыбкой.       Хвостатые оторвались от своих занятий и взглянули в сторону входа, где в дверях и обнаружилась гостья — белокурая белолицая девушка с мягким взглядом карих глаз и тихой тёплой улыбкой. Макияж подчёркивал тонкие нежные черты лица и при этом ни сколь не старил: незнакомке Джувия не дала бы больше двадцати. Она была облачена в пышное светлое платье, которое обнажало плечи и позволяло украсить шею драгоценным ожерельем, а в высокой замысловатой причёске поблёскивали украшения — куда ни падал взгляд, всё упиралось в роскошь, благодаря чему Джувия догадалась: перед ними стоял кто-то из семьи Райс.       — Здравствуйте?.. — выдохнула она с призывном вопросом в конце.       — Аделия Райс, — представилась гостья, подходя ближе. Плавный шаг почти не тревожил юбки, плечи не шевелились, спина ни на мгновение не согнулась — казалось, словно тело аристократки навеки застыло в прямой благородной осанке.       — Джувия Локсар, — представилась она в ответ. — А это Нацу Драгнил и Хэппи. Мы прибыли по заданию вашего отца.       — «Хвост Феи»? — с хитрым прищуром наклонила голову Аделия.       Локсар бросила взгляд на Нацу, но нет: тот сидел к девушке левым боком, и она ни за что не смогла бы увидеть метку гильдии.       — Вы нас знаете?       — Нет. Папа жаловался, что на свадьбу прибыли волшебники из «Хвоста Феи», который он ужасно недолюбливает за разбои и шум. А у вас здесь, — она перевела внимание на Нацу, — как я и сказала, шумно.       — Ну Нацу у нас как опознавательная карточка гильдии, — ухмыльнулся Хэппи.       — Эй! Ты щас вообще-то больше шума издавал!       — Не оправдывайся, Нацу.       Драгнил принялся за возмущённое пыхтение, с каждой секундой становящееся всё громче от новых паясничеств Хэппи. Джувия обеспокоенно взглянула на Аделию: уж не возмутится ли она?       Но нет, та вновь обратилась к ней с улыбкой:       — Вас действительно сложно с кем-то спутать, — и ни в голосе, ни в выражении лица Локсар не сыскала нот притворства.       Она...       — Простите, — Джувия неловко потупила взгляд.       — Не стоит. Это ведь то, что делает вас живыми.       ...наслаждалась?       Локсар оглядела девушку чуть пристальнее, но вновь не обнаружила напряжения или отвращения. Напротив, она выглядела столь умиротворённо, словно её нисколько не смущали выкрики Нацу и порой не самые приличные шуточки Хэппи, а за их перепалкой наблюдала с интересом во взгляде.       Правда, с интересом ровным и тихим — всё равно что мёртвым.

(обречённым?)

      — Чё ты сказал?!       Вздрогнув, Джувия посмотрела на Драгнила и застала того рассерженным настолько, что он даже вскочил с места.       — Ой-ёй, — с наигранным страхом икнул Хэппи, — надо сваливать.       И тут же активировал крылья, взмыл в воздух и вылетел из столовой.       — А ну стоять!       Через несколько секунд девушки остались в столовой одни. Ещё через столько же Нацу отбежал так далеко, что они не слышали даже эха его криков.       — Какой энергичный юноша, — отметила Аделия со смешком, присаживаясь напротив Джувии.       Ох, да. Такой энергичный, что счастье, если ваша свадьба пройдёт без происшествий.       Стоп. Подождите. Свадьба...       Джувия распахнула глаза.       — Вы... невеста?       — Да, — настороженно ответила Аделия, недоумевая от её реакции. Спустя мгновение догадалась: — А. Папа, видимо, не рассказывал вам обо мне.       Джувия покачала головой, подтверждая:       — Не рассказывал. Да и Джувия в принципе не видела вас здесь все эти дни.       От неё не укрылось, как Райс удивлённо взметнула брови на третье лицо в её речи и с каким растерянным видом опустила глаза в стол. Обдумывала, поняла Локсар. Это была стандартная реакция, которую долгие годы уже давно помогли выучить.       — Здесь из семьи, считайте, остался только папа, — наконец нашлась Аделия. Не стала заострять внимание на манере общения — что ж, неплохо. Чем дальше, тем больше Аделия походила на ту редкую породу аристократов, которые не кичатся своим происхождением, и от этого начинала симпатизировать Джувии. — Я с младшим братом была в отъезде, Элен, по-моему, тоже сейчас не в городе, Юрбен с Ноланом приедут только завтра...       Аделия в задумчивости закатила глаза, и Джувия не могла не воспользоваться секундной тишиной и не выдавить поражённое:       — Это не все ваши братья и сёстры?       — Да, нас много, — кивнула Райс с понимающей улыбкой.       Общего взгляда на то, какая должна быть семья, у аристократов не было: одни не приветствовали много детей, считая, что рожать — удел простолюдинов, а вот другие были не прочь обзавестись родословной. Огромной родословной.       — Джувия боится предположить, насколько... — вырвалось у неё.       Аделия почему-то на несколько секунд замялась, снова опустив глаза в стол. Джувия хотела было спросить, что не так, как она ответила:       — У меня... четыре старших брата, один младший и одна младшая сестра.       Это мигом заставило Локсар осечься.       — Семеро?.. — неверяще сказала она.       — Да. Большая семья, верно? Папе приходится много работать, чтобы в случае чего суметь обеспечить всех нас.       Хах, нервно усмехнулась Джувия, да никакая работа для такого случая не нужна: достаточно будет продать огромную территорию вместе с не менее огромным и богатым особняком, чтобы припеваючи жить до конца дней.       «Много работать» — да, конечно! Как будто Джувия хоть на секунду поверит, что все деньги, на которые Даррен обустроил семейное гнездо, добывались законным, честным и человечным путём. Во времена «Фантом Лорда» она имела много дел с торговцами, в том числе и не совсем легальными, поэтому прекрасно знала, как работает этот гладиаторский полигон изнутри. И пусть общая картина не была полной, главный принцип торговли Джувия усвоила навсегда: или ты, или тебя. Особенно в столь маленьком государстве, как Фиор. Особенно по соседству с пиратами Боско и мощной экономикой Арболеса. Особенно... было много «особенно», делавших торговое дело на родине сущим адом, и «Фантом Лорд», не боявшийся марать руки, дал ей это понять.       — Что-то случилось?       Джувия подняла глаза на Аделию, растерянно отмечая, как после возвращения в реальность расслабляется лицо. Неужели она так сильно помрачнела?       — Ничего. Не берите в голову, — сказала Локсар, в конце даже найдя в себе силы подарить Райс слабую, блеклую и насквозь формальную улыбку, но и таким жестом вежливости девушка оказалась довольна. Она вернулась к прежней теме неожиданным интересом:       — А у вас есть братья или сёстры?       — Нет, — покачала Джувия головой. — Джувия и родителей своих не знает.       — Ох, простите, — тут же стушевалась Аделия. Искреннее раскаяние на её лице заставило Джувию слегка оттаять, и следующая улыбка получилась куда более живой:       — Не стоит. «Хвост Феи» — семья Джувии, и большего ей не нужно.       Аделия прикрыла глаза.       — Это... так здорово. Я, увы, далека от мира волшебников, но даже так слышала о вашей гильдии. Папа из всей этой информации выуживает только то, что вы любите громить города и оставлять заказчика без денег, а я, — она подняла на неё взгляд столь тёплый и нежный, что Джувия замерла, — то, что между вами удивительно крепкие узы.       Повисло молчание. Но Джувия не успела толком осознать сказанное, как Аделия, отведя глаза, добавила тихо:       — Дружба, во сто крат сильнее и дороже всякой любви.       Локсар несколько раз медленно моргнула.       — Любовь... бывает разная, — нашлась осторожно. — Друзей ведь тоже связывает любовь.       — И то верно, — тут же согласилась Аделия. Звучала она легко и просто. Словно не придавала значения словам — или словно именно таких слов и ожидала? — Тогда стоит уточнить, что я говорю о романтической любви.       Это снова заставило Джувию замяться. Разговор неожиданно укатился на зыбкую почву — Джувия не знала наверняка, но ощущения подсказывали, что с внезапно нагрянувшей любовной темой не всё так просто.       Как будто ступила на болото: не увязнуть бы, не захлебнуться.       От любви к вам, Грей-сама.       Джувия сглотнула образовавшийся в горле ком и выдавила не своим, тихим и сиплым голосом:       — И эта любовь бывает разная.       Та, что дарует счастье и умиротворение.       Та, что вдребезги разбивает внутренние миры.       Хах, интересно, какова же на вкус первая?

(Существует ли она?)

      — Джувия, — призывно окликнула её Аделия. Когда они встретились глаза в глаза, она спросила без тени улыбки, зато пронзительно и вкрадчиво: — Вы влюблены?

(И познает ли Джувия её? Хоть когда-то. Хоть когда-то.)

      — Что? — растерялась Локсар. Вопрос выбил из колеи настолько, что она потеряла контроль над телом и позволила себе потрясённо выдохнуть, осесть плечами и взглянуть так, что не потребовалось никакого ответа — вот они, все безграничные ненужные чувства в её взгляде.       Райс улыбнулась печально и тихо:       — Влюблены. И эта любовь не принесла вам ничего, кроме страданий.       Ничего, кроме разбитого сердца, которое до сих пор порывается наружу — показать свои осколки, выплеснуть куда-то боль, заполнить чем-то, как-то, кем-то пустоту в груди. Тянется к свету, но вот уже как два месяца безнадёжно пропадает во тьме.       Ибо некому помогать. Ибо ни она, ни её чувства никому не нужны.       Балласт, обуза — вот какова ты для друзей.       И вот какова для тебя любовь, своей болью толкнувшая к коробке с нитками и заставившая отдалиться от всех, кто когда-то был дорог. Эрза? Не пересекай порог комнаты Джувии. Венди? Не смотри с такой бессильной жалостью. Мира? Не ищи предлогов для того, чтобы как друзей свести с Греем-сама.       Люси? Не испытывай вину за свои чувства, боги, не испытывай. Ты не виновата в том, что Джувия оказалась ненужной.       Грей-сама?       Вздох. Судорожная попытка нашарить мысли. Подумать — впервые за долгое время не вскользь.       Грей-сама?..       Любовь к вам тяготила Джувию до сих пор, любым мимолётным упоминанием вас, Люси, льда — чего угодно, чёрт побери, чего угодно — вмиг уничтожая хорошее настроение. Хвостатую фею заперли в призрачной клетке, из глубин детства, юности, молодости — со всех щелей поднимался промозглый дым из проблем, которые когда-то стихли под действием любви-плацебо, а сейчас вернулись вновь — ибо нет больше лживого лекарства. В книгах бы написали, что это гасит солнце в дождливом мире, но правда в том, что в мире Джувии нечего гасить.       Два года она искала вашего ответа. Два года витала в сказках и делала всё, чтобы мечтания воплотились в реальность.       Хах. Глупая-глупая Джувия. Сказки на то и считаются сказками, что они нереальны.       Несбыточны. Недосягаемы — всегда, всегда.       С чего бы тебе становиться исключением? Почему реальность должна идти навстречу тебе, ненужная-лишняя-бесполезная Джувия? Нет никаких причин, и поэтому сердце Грея-сама заняла другая девушка, и он наверняка уже и думать забыл о той, кто любил без памяти, обожал до дрожи, в буйстве чувств забывал о себе. Кто за ним — и в огонь, и в воду.       Кто в итоге далеко-далеко от него.       С разбитым сердцем в мире, от которого отвернулось даже собственное солнце. С любовью, которая душила во снах и наяву отвратительной смесью, имя которой — желанно-но-невозможно. С мыслями, из которых по сей день не удавалось вытравить горечь. С разумом, настойчиво цепляющимся за любую мелочь и каждым воспоминанием-упоминанием-касанием вбивающим новый гвоздь в крышку гроба.       Недаром говорили: любовь убивает, девочка.       Джувия опустила глаза на колени. Такова и её любовь?       Такая яркая, такая самозабвенная — и такая ненужная. Губящая, тянущая на дно, воистину петля на шее, и остаётся только выбить стул, чтобы кошмар наконец-то прекратился. Чтобы забыть — и никогда, никогда не вспоминать.       Не задыхаться от боли, когда смотришь на лёд-ваша-магия-Грей-сама, на Нацу-ваш-лучший-друг-Грей-сама, на метку «Хвоста Феи»-нашей-общей-гильдии-Грей-сама — воистину на всё, ибо везде отчаявшаяся душа способна найти нить, тянущуюся к любимому человеку. Вот только это не романтичная волшебная пресловутая нить судьбы, а цепь, с каждым вздохом раздирающая сердце всё глубже и сильнее.       Не просыпаться ночами в слезах и не давиться всхлипами, потому что Нацу и Хэппи ничего не должны услышать — и потому что нелепо, бесполезно, бессмысленно, чёрт побери! Как же ты не поймёшь, глупая Джувия, что слёзы ничего не исправят, а Грей-сама счастлив!       Не притворяться счастливой, а быть таковой. Улыбаться, потому что действительно хочется улыбнуться, а не потому что сердце не желает видеть жалость в глаза близких.       И для этого требуется всего-то — забыть. О вас, Грей-сама, полюбившем другую.       О вас, Грей-сама, первым за семнадцать лет показавшем: в этом мире существует не только дождь, Джувия. Протянувшем руку помощи ей, врагу, и всё таким же первым давшем понять: твоя жизнь имеет значение.       Ты имеешь значение.       Всё это — хлам, который нужно забыть, ибо любовь и в самом деле несёт в себе исключительно горечь?..       Тело прошила короткая дрожь, вдарившая в голову так, что Локсар на секунду застыла. Почти осязаемо её скрутило понимание: нет.       Она подняла на Аделию решительный взгляд.       — Вы ошибаетесь, — сказала твёрдо, — любовь принесла Джувии не только страдания. Да, она оказалась невзаимной, и это, — заминка, очередная глупая-лишняя-надоедливая — потому что иначе говорить о таких вещах, будь всё проклято, до сих пор не получалось: — ...это ранило Джувию. Но она ни капли не жалеет, что посвятила свои чувства этому человеку. Джувия счастлива от того, что познала любовь.       Они смотрели друг другу в глаза: её, категоричные непоколебимые синие — и карие напротив, глядящие пронзительно и в то же время тускло. Странное сочетание, дикое, почему-то веющее мёртвой обречённостью, подумалось ей мимолётно, но она поспешила выкинуть такие мысли из головы, чтобы не дать им загасить собственный настрой. Не время думать о других. Она должна сделать всё, чтобы доказать: любовь состоит не только из мрака. Дружба может закончиться так же жестоко, как и любовь, но ни одну из этих связей это не делает заранее обречённой.       Любовь не тождественна страданиям.       Она стоит того, чтобы впустить её в своё сердце.       Аделия долго обдумывала её слова. Пришла ли хоть к чему-то, Джувия не поняла: выражение глаз начало меняться лишь в тот миг, когда она отвела взгляд в сторону и прищурилась с тихой улыбкой:       — Вот как. Тогда... это замечательно.       Покорно. Сдержанно. Расслабленно.       Мёртво.       Джувия замерла. Она знала эту интонацию.       — Простите, если я вас задела. Всё же не стоило говорить на такую тему тому, чьи знания о любви основываются исключительно на книгах, — с робким смешком уронила Райс.       Так хорошо и ясно, будто смотрела в собственное отражение.       — Разрешите ещё один вопрос? Последний и наверняка глупый, но я прошу вас простить мне мою глупость.       Бессилие, возведённое в абсолют настолько, что на другие чувства уже не хватает сил. Интерес искренний и реальный, но заранее знающий: ответ, который будет получен, не принесёт ничего, кроме новой раны на истерзанном сердце.       Не сумев совладать с губами и голосом, Джувия просто кивнула. Аделия вновь без улыбки заглянула в глаза, и Локсар пришлось с ногтями вцепиться в колени, чтобы удержать себя в реальности — не упасть в серые будни двухмесячной давности, где она была пленницей в собственной комнате, когда относилась к своим чувствам как к чему-то мелочному, дурацкому, незначительному, чему-то, что не стоит чужого внимания и поддержки — но что до слёз почему-то всё равно рвётся наружу.       — Всё в этом мире способно привести к боли. Так скажите мне, Джувия: это чувство стоит того, чтобы влюбляться?       Почему-то.       Потому что отчаянно жаждет быть услышанным.       — Да... — выдавила Локсар больше на автомате, чем осознанно. Аделия продолжала взглядом прошивать душу насквозь и в то же время была столь прозрачна, что Джувия не могла не увидеть вопрос-дополнение. И не могла не ответить: — Любовь стоит всех страданий, которые она может причинить, Аделия-сан.       Та прикрыла глаза с улыбкой вроде всё той же, но всё равно неприкрыто печальной.       — Звучит потрясающе. Даже в своём несчастье вы, должно быть, невероятно счастливы, — сказала она, отводя взгляд, — ведь у вас есть возможность любить.

~*~

      Нацу и Хэппи появились в столовой со звуками, подозрительно похожими на с трудом проглатываемые хихикания, но Джувия не обратила на это никакого внимания. С места она поднялась ни живая ни мёртвая, умом будучи не в реальности, а в мыслях-домыслах-предположениях, каждое из которых лучше предыдущего проделывало брешь в сердце. Как вышла она из поместья, не врезалась в ворота и добралась до отеля, не видя дороги и в принципе не осознавая себя в этом мире, осталось загадкой. Но, видимо, нынешняя задумчивость не отличалась от повседневной, раз Нацу и Хэппи решились спросить:       — Всё в порядке, Джувия? — лишь когда за ними захлопнулась дверь номера.       Локсар подняла на них сомневающийся взгляд. Она в любом случае не собиралась раскрывать перед Нацу все карты — самая волнующая в виде чудовищной схожести между ней и Аделией ни за что не сунется дальше собственных мыслей, — но вот о некоторых поговорить хотелось.       Вот только поймёт ли он её?       Гажил бы не понял, знала Джувия. Он бы сказал, что всё это — розовые сопли, над рассусоливанием которых он не станет тратить время.       Но сердце Нацу было намного отзывчивее на чужие чувства. Особенно когда дело касалось доверия между людьми — а то, что происходило с Аделией, Джувия видела не иначе как предательством, неуважением.       Наплевательским отношением к чувствам собственной дочери, в конце концов.       Нацу должен понять.       Остановившись у двери на балкон и пустым взглядом скользя по окрестностям, она сказала:       — Аделия-сан выходит замуж без любви. Это... — ладони непроизвольно стиснули плечи, — это ужасает Джувию.       В отражении стекла она увидела, как Нацу и Хэппи переглянулись.       — Разве у богачей это не частое дело? — спросил Драгнил.       — Джувия не знает. Может быть. Не важно. — Локсар раздражённо мотнула головой. Ситуация до сих пор не укладывалась в сердце, когтями раздирая изнутри и сводя с ума от тонны противоречивых мыслей. Джувия с усталым вздохом осела на край кровати. Добавила тихо: — Распространённость подобной тактики, подобного... отношения к своим детям... в этом нет ничего хорошего.       — В смысле? — недоумённо нахмурился Нацу.       — Думаешь, Даррен насильно выдаёт свою дочь замуж? — пробормотал Хэппи.       — Не насильно. Но вряд ли он спрашивал её мнение. Просто... понимаете... Те вещи, которые она сказала сегодня Джувии, — она подняла на Нацу безотрадный взгляд и сокрушенно покачала головой: — Их не говорят посторонним людям, когда есть живая семья.       — То есть?..       — Возможно, её не слушали. А возможно... — Джувия отвернулась к окну. — А возможно, у неё даже не было возможности выговориться. Поэтому она нашла постороннего. Того, кто не сдаст её отцу и кто через несколько дней навсегда исчезнет из жизни.       Джувия отодвинулась от края кровати, подтянула к груди колени и обняла себя за ноги. От камня в груди речь давалась с трудом, но она всё равно продолжила:       — Это синдром случайного попутчика. Джувия слышала о нём, но не думала, что столкнётся с ним в реальности. Особенно в такой ситуации, когда у человека есть живые близкие, но... не такие уж они и близкие, получается.       Болезненный вздох сдержать не получилось, и Локсар уткнулась носом в колени, чтобы избежать зрительного контакта с Нацу. Чем больше она думала об Аделии-невесте, тем сложнее становилось контролировать сострадание, душащее изнутри. Попытка выговориться товарищу не привела ни к чему хорошему — скорее напротив, лишь увеличила брешь в сердце, ибо в голос и между строк тянулось давнее, казалось, забытое и ослабшее, но в последние два месяца оживившееся с небывалой силой.       Клеймо ненужности. Клеймо одиночества.       Вот только если Джувия была одинока от и до, у Аделии были те, кто, по идее, призван заполнять пустоту в детском сердце и служить поддержкой во взрослой жизни. Родители, братья и сёстры, семья — Джувия и представить не могла, что живые родственники могут оказаться во сто крат хуже мёртвых.       Или не отличается ничем, ведь что живы вы, что нет — всё равно, ибо вам плевать на чувства вашего ребёнка.       — Неужели так можно? — вырвалось у неё отчаянное, но из-за колен вопрос получился глухим и ровным — какое, однако, знакомое сочетание. — Неужели можно видеть в своей дочери и сестре только инструмент?       Джувия сильнее вжала голову в плечи. Она помнила, что восемь лет назад отец Люси отдал приказ любыми средствами вернуть дочь домой, но до последнего была уверена, что это — жест отчаяния отцовского сердца, которое не желало мириться с утратой собственного ребёнка. До последнего думала, что предмет их заказа лежит в избалованности и самодурстве богатой аристократки, но никак не в чёрствости того, кого с любовью называли «папа».       Люси. Аделия. Она, отданная в детский дом. Нацу, брошенный Игнилом. Гажил, оставленный Металликаной. Венди, ещё более маленьким ребёнком оставшаяся одна.       Боги.       Люси пронесла трепетную любовь к погибшей матери сквозь года, до сих пор продолжая писать ей письма. Грей-сама каждый год навещал могилу родителей, чьи жизни унёс демон.       Боги, вздрогнула Джувия, неужели в этом мире хороший родитель равняется мёртвому?       Как сквозь толщу воды она услышала звук открывшейся двери. Балкон, поняла она по ветру, всколыхнувшему волосы и холодком мазнувшему по обнажённым ногам. Запоздало пришло понимание, что ей не следовало сидеть в такой позе.       Не следовало, но — плевать. Нацу всё равно нет никакого дела, и ей, если честно, тоже.       — Джувия, — позвал он. Локсар помедлила: ей страшно не хотелось выбираться из импровизированной клетки, жалкой, но всё равно даровавшей чувство защищённости, и тогда Нацу окликнул снова: — Джувия.       Не призывно, не раздражённо, но требовательно.       И где-то на самом краю ощущалась... забота?       Зажмурившись, она всё же оторвалась от колен и взглянула на Драгнила, стоявшего в балконной двери.       Протягивавшего руку, дошло мгновением позже.       Джувия моргнула и растерянно уставилась на ладонь в нескольких сантиметрах от лица.       — Пойдём, — сказал Нацу всё тем же требовательным-но-чуть-чуть-заботливым тоном.       — Куда? — ещё больше растерялась Джувия.       Лицо Нацу стало до смешного озадаченным.       — Э... на балкон? — сказал он оторопело.       Джувия скосила взгляд на окно во всю стену, но шторы не позволяли увидеть, приготовил ли там что-то Нацу или он просто звал её проветриться. Сомнения снова заставили Локсар помедлить с ответом: ей и тут, в комнате, неплохо сидится, на закат Драгнил может полюбоваться и наедине с Хэппи, оставив её в одиночестве...       Короткое напряжение оборвало мысль. Если бы настроение позволяло, Джувия бы осуждающе покачала головой самой себе: не ты ли, милая глупая Джувия, недавно в очередной раз убеждалась, что одиночество не выход?       Нужна компания. Нужна искра-пламя-ветер-перемен.       И всё это в лёгкую был способен даровать Нацу.       Так почему же ты до сих пор не протянула руку в ответ?       Драгнил расплылся в широкой улыбке, когда ладонь Джувии легла в его. Прикосновение к горячей коже — или же это она успела стать такой холодной, что ошпаривало даже обыкновенное человеческое тепло? — пустило по телу табун мурашек и заставило затаить дыхание. На балкон Джувия шагнула, отчего-то зажмурившись.       — Та-дам! — раздались звонкие радостные голоса товарищей.       Локсар открыла глаза и в немом изумлении уставилась на бутылку вина. Красного, судя по каплям из высунутой пробки. Очень неаккуратно высунутой пробки, но волновало Джувию в первую очередь не это.       — Откуда? — спросила она, поднимая взгляд на Нацу. Неужели за размышлениями она не заметила, как они зашли в магазин?       Стоп. В предыдущие дни Джувия не выпадала из реальности, поэтому она точно знала, что между особняком Райсов и отелем нет ничего, кроме жилых домов.       Нацу и Хэппи переглянулись с тем же самым подозрительным хихиканьем, и в голове Джувии что-то щёлкнуло.       — Подождите... — сказала она медленно. — Только не говорите Джувии, что вы... вы украли её у заказчика?..       — Ага, — ухмыльнулся Хэппи.       — Они там разбирали свой винный склад. Ну, и мы заглянули. Под шумок, — прыснул Нацу.       В следующую секунду он благородно пододвинул под Джувию стул, позволяя ей обескураженно осесть не на пол.       — Боже...       — Да брось, — отмахнулся Нацу, плюхаясь напротив и принимаясь разливать вино по стаканам, — с них не убудет. Видела бы, какие там огромные полки этого винища!       Когда он поставил бутылку на стол, Джувия не удержалась и придвинула её ближе, чтобы разглядеть дату изготовления.       — Пятнадцать лет выдержки... — охнула она.       — Пятнадцать? — настороженно переспросил Нацу, в следующий момент восклицая: — Подожди, это хоть можно пить?!       Хэппи приложил лапу к мордочке с сокрушённым:       — Нацу, ты дебил.       — Ой, ну сорян, что не разбираюсь в этих ваших винах! Вот с пивом таких проблем нет.       — С пивом как раз таки и есть! Хотя господи, что возьмёт твой желудок...       Джувия принюхалась, но, в отличие от Драгнила, желая убедиться не в свежести вина, а в его крепости. И запах сулил напиток, который хорошенько вдарит в голову уже после первых глотков.       — Нам нужно чем-то закусывать, — пробормотала она.       — Не вопрос. Ща Хэппи что-нибудь намутит.       — Так точно! — воскликнул эксид и в следующее мгновение спикировал с балкона в сторону ближайшего сада.       Хах, разве стоило сомневаться, что у украденного вина и закуска будет соответствующая?       Ситуация, конечно, складывалась неправильная, но вместо рассерженного вздоха из губ Джувии вырвался только смешок, короткий, лёгкий, но искренний до теплоты в груди. Ей было... весело? Ну, улыбка просилась сама собой, когда она видела донельзя довольное своей проделкой лицо Нацу и слышала ехидные заводные нотки в голосе Хэппи.       — Значит, ты думаешь, этот хрен заставляет свою дочь жениться?       А вот от таких вопросов вкупе с посерьёзневшем настроем улыбка исчезала даже из мыслей.       — Выходить замуж, — поправила Джувия на автомате. То, что Нацу прибегнул к дурачеству, чтобы просто сменить место разговора, а не увести от неприятных размышлений, вызывало растерянность. Неужели хотел дать возможность выговориться?       Благородно. Но Джувия уже убедилась, что выворачивание души перед посторонними не приносит ей облегчения.       — Разве это сильная трагедия?       И разговор на эту тему, если честно, тоже.       Стоп. Что?..       Джувия удивлённо захлопала ресницами.       — Что, прости? — выдавила на одном вздохе. Нацу от такой реакции замялся: отвёл взгляд, передёрнул плечами, хотел что-то сказать, но передумал и смолк — удивительная картинка скованности бескомплексного Саламандра, но Локсар это не тронуло ни капли.       — Я понимаю, что это неприятно. То, что отец так относится к своей дочери и всё такое. Просто, ну, способ, которым он это делает... свадьба? Что в этом такого?       Точную мысль Джувии уловить пока не получалось, но слова Нацу хотя бы развеяли опасения, что он в принципе не видит в сложившейся ситуации ничего ужасного. Нет, отношение Даррена было ему не по душе. Но что-то всё равно умаляло трагичность, делая венчание без любви не таким уж несчастьем.       — Джувия не понимает, о чём ты...       — Ну, брак — это же формальность. Вы просто обменялись колечками и поменяли статусы с «парень-девушка» на «муж-жена». Да, классно, если ко всему этому привела любовь, но если нет, то... ну, вы просто становитесь вынужденными сожителями, нет?       Ах, вот он о чём, подумалось Локсар отстранённо и между делом — так, как думалось только в моменты сильного потрясения.       — О чём это вы здесь? — с прежней беззаботностью спросил вернувшийся Хэппи, ещё не знавший, что атмосфера поменялась, старая тема разговора вернулась и Джувия больше не настроена на улыбки.       Ей захотелось опустить взгляд в стол. Но оторваться от сосредоточенных серых глаз почему-то не получилось.       — Нет, Нацу-сан. Брак без любви это не просто вынужденное сожительство. Это... это не формальность. Когда люди выходят замуж, когда они клянутся перед богом хранить любовь друг к другу вечность и больше не связывать свою жизнь ни с кем иным, кроме как с этим человеком... это не пустой звук. Это новая стадия отношений, Нацу-сан, и переходить на неё, когда нет первой, ужасно!       — Новая? — Драгнил удивлённо вскинул брови. — И чем она отличается от старой?       Заминка Джувии продлилась долго. Она часто представляла себя в роли невесты и фантазировала о свадьбе, семье и счастливой брачной жизни, но никогда не думала, почему мысль связать себя узами брака так дорога сердцу, почему это больше, чем просто отношения, и что делает его важнее. Наверное, потому, что и подумать не могла: кто-то видит в подвенечном платье и любовной клятве целое ничего.       Это было... странным. Даже грубый и резкий Гажил никогда не ставил под сомнения, что однажды отведёт свою возлюбленную под венец и станет ей мужем.       А Нацу — ставил. И его большое сердце на слово «свадьба» не откликалось ничем, кроме пустотой.       — Доверие. Степень близости, — наконец нашлась она. — Джувия выйдет замуж только за того, кому готова будет посвятить всю себя. Она доверит своему мужу решение любого вопроса, который отразится на ней или её жизни, потому что в браке ты не существуешь обособленно — ты связан с другим человеком, и его мнение играет важную, порой даже решающую роль.       — И всё это — только в браке? — спросил Нацу сомневающимся голосом. Джувия недоумённо нахмурилась, и он пояснил: — Важные решения ты доверишь принимать только мужу? К просто возлюбленному такого доверия не будет и его мнение не сыграет для тебя никакой роли?       — Сыграет. И если сыграет и Джувия почувствует, что может без страха быть преданой доверить свою жизнь другому, значит, она готова выйти за такого человека замуж.       Нацу задумчиво закатил глаза и поджал губы.       — Тогда не понимаю. Если это доверие есть ещё на старой стадии, то в чём ценность новой? Зачем нужен брак, если ты и без него доверяешь человеку?       Странно. Странно-странно-странно — Нацу и вправду ничего не видел в свадьбе, и его вопросы, по-искреннему недоумённые и от этого ощущавшиеся дико, выбивали Джувию из колеи.       — В жизни... бывают разные ситуации. Решения разной степени важности. Что-то Джувия может доверить только человеку, с которым долго пробыла вместе.       — Но ведь долго пробыть вместе можно и в просто отношениях.       — И обычно после такого долгого пребывания люди и сходятся в браке, — вмешался Хэппи. Судя по интонации, он выступал на стороне Джувии, и это тоже выглядело до смешного странно: кот, который относился к людским «формальностям» трепетнее человека.       Нацу с раздражённым фырканьем скрестил руки:       — Ну и зачем?       — Потому что так принято.       — Выдавать замуж без любви тоже принято, и что теперь? Это хорошая традиция?       — Ну ты нашёл, с чем сравнить, Нацу! — возмутился эксид. — Брак — традиция, которая с самого начала строилась на хорошем! На любви и желании людей закрепить свои узы, подтвердить их, удостоверить! А ты сравниваешь это с тем, в основе чего лежит корысть и равнодушие!       Зря он повысил тон, успела подумать Джувия перед тем, как вспылил уже Нацу:       — Да как кольца удостоверяют отношения?! Что, если под венец не позвал, значит, грош цена твоим чувствам?       — Да не в этом, блин, дело!       — Нацу-сан, — призывно окликнула его Джувия, чувствуя, что ещё пара реплик в таком духе, и лучшие друзья поссорятся. Тот оторвался от гневного просверливания Хэппи и перевёл взгляд на неё. — Джувия думает, Хэппи-сан имел в виду то, что когда ты вступаешь в брак, ты словно говоришь: «Я — её мужчина. Я принадлежу этой девушке». И то же самое говорит она в отношении тебя. Она принадлежит тебе. Окончательно, бесповоротно.       — Звучит так, будто в просто отношениях она не будет мне принадлежать.       Джувия не знала, от чего вздрогнула больше: твёрдого, по-хмурому серьёзного голоса Нацу или того, что он сказал. Наверное, от всего вместе взятого — от того, как он произнёс столь собственнические слова.       Так, что даже не нужно никакого любовного интереса, чтобы Джувию прошила дрожь, слабостью обосновавшаяся в коленках.       — Да бли-и-ин, — взвыл Хэппи, — брак типа значит, что ты остановил свой выбор на этой девушке и свою будущую жизнь всецело и всесторонне будешь строить с ней!       — Я и без брака смогу остановить свой выбор и строить все эти ваши планы.       — Но брак покажет твёрдость твоего намерения, Нацу-сан.       Тот снова одарил её нахмуренным взглядом.       — Для этого у меня есть слова. И поступки.       — Разве брак это не поступок?       — Я говорю про другие поступки. Те, которые реально, на деле показывают, что человек особенный для тебя и важный.       Хэппи схватился лапами за голову и простонал:       — О бо-оже. Давай закроем эту тему, а, Джувия? Он такой упрямый, что словами не переубедишь.       Нацу обиженно насупился, но промолчал, что позволило эксиду добавить:       — Вот увидишь: влюбится — и сам свою девушку под венец потащит!

~*~

1 июля

      Нацу придирчиво оглядел себя в зеркале и потянулся в сторону-другую, с приятным удивлением отмечая, что узкая безрукавка не сковывает движения от слова вообще. Швея, приготовившая его праздничный наряд, настаивала, чтобы он на время праздника сменил свой белый шарф на чёрный, «если уж так нравится париться в жару», потому что иначе он сливался с белым верхом, но Драгнил, разумеется, пропустил рекомендации мимо ушей.       — Реально сливается, — вынес вердикт Хэппи. — Хорошо хоть ты сам загорелый, Нацу, а то б от тебя виднелись только штаны и волосы.       — Она знала, что мой шарф белый. Могла бы сделать эту безрукавку снизу белой, сверху чёрной, а не наоборот.       — И был бы ты в полосочку, — закатил глаза эксид.       Нацу передёрнул плечами.       — Пофигу. И так сойдёт. Мне в этом щеголять всего пару часов.       — В смысле? Мы что, уйдём после представления? А как же пирушка?!       Они оба как по команде закрыли глаза и испустили блаженный вздох, вспомнив, какие вчера расставляли огромные столы.       — Не боись, я переоденусь, и потом мы им покажем силу «Хвоста Феи»!       — Так точно!       В этот момент из ванной показалась Джувия, тоже облачённая в новый наряд. Тёмно-синее платье с белыми витиеватыми узорами, небольшим вырезом-каплей на груди и меховой накидкой на плечи она видела ещё в примерочной, когда забирала наряд, но от возможности ещё раз полюбоваться на себя в зеркало не отказалась. По её просьбе к платью также сделали шапку, и в целом образ, будучи праздничным, не выбивался из привычного.       — Красота! — Хэппи показал большой палец.       Нацу опустил взгляд вниз, на длинные полы платья.       — Тебе же будет в этом удобно? — спросил озадаченно.       Джувия сделала несколько широких шагов и отметила, что двигалась свободно. Взмахи ткани даже даровали ногам прохладу — то, о чём в первую очередь взволновались Нацу и Хэппи, увидев мех на рукавах и озаботившись, что Джувия хлопнется в обморок от теплового удара.       Хэппи бросил взгляд на часы.       — Почти девять. Надо выходить, скоро молодожёны приедут с церкви.       — Отлично, тогда в путь! Зажжём на этой свадьбе! — воскликнул Нацу. Хэппи поддержал его ответным радостным выкриком, Джувия ограничилась улыбкой, про себя надеясь, что Драгнил не собирался в самом деле подпаливать имущество Райсов.       На территории вовсю кипели свадебные хлопоты, бурные настолько, что даже экстравагантный неуёмный Организатор терялся на их фоне. Хвостатые обнаружили его только благодаря кучковавшимся в стороне магам, которые единственные не бегали по округе в поисках сервиза, не подносили кучу блюд и не давали указания.       — О, а вот и наш главный номер! — приветственно воскликнул Месье, завидев волшебников. — Готовы к тому, чтобы блистать?       — А то! — усмехнулся Нацу, для достоверности зажигая пламя на кулаке.       — Отлично! Главное помни, что блистать не равняется разрушать!       — Ну это мы вам не гарантируем, — ухмыльнулся Хэппи.       Джувия присела на свободный стул и переключила внимание на суетящихся слуг.       — Как скоро прибудет Аделия-сан? — спросила она у Месье.       — Церемония уже началась. Через час они должны быть здесь!       Локсар не удержалась от тихого безрадостного хмыканья. Прямо сейчас она млела под солнцем от безделья, чувствуя лишь лёгкое волнение по поводу предстоящего номера, в то время как Аделия клялась в вечной преданности человеку, которого не любила. Которого не видела? Такое ведь тоже часто встречалось среди аристократов — когда жених и невеста впервые встречались лишь у самого алтаря.       У этого опасения были обоснования: за неделю, проведённую здесь, Джувия не видела никого со стороны жениха. Хотя, боги, она и семью невесты увидела лишь вчера вечером, и то украдкой, мельком.       И то — не досчиталась одного человека.       Четыре старших брата, один младший и одна сестра. Маленького энергичного мальчика лет восьми не заметил бы только слепой, две другие женщины из-за сходства не могли быть никем иным, кроме как матерью и младшей сестрой, а вот взрослых мужчин насчиталось четверо только вместе с Дарреном. Одного старшего недоставало. Интересно, приехал ли он сегодня — или равнодушие в этой семье лежало шире отношений отца и детей?       Страшная ситуация, в лишний раз убеждалась Джувия. Ей не хотелось даже представлять, каково это — в кругу семьи не ощущать тепла.       Если дело касалось таких браков, вынужденных и лишённых любви, она легко понимала недоумение Нацу по поводу их необходимости. Зачем создавать семью, если нет в тебе привязанности к человеку? Зачем обрекать на страдания тех, у кого даже нет возможности выбора? Дети не заслуживают рождаться там, где царит лишь расчётливый холод. Не заслуживают проходить тот же порочный круг, что и родители.       Но в итоге проходят.       Джувия со вздохом прикрыла глаза. Как же она жалела, что позавчера пересеклась с Аделией и стала ей жилеткой для невидимых слёз! После того разговора желание делать хоть что-то во имя гнусного представления «брак по расчёту» пропало начисто, и на Даррена Локсар поднимала взгляд, не иначе как порицающий.       Уехать бы, не выступать на лживом празднике, не устраивать пляски на поминках — да только сделать так значило бы подвести «Хвост Феи» и мастера, с которого Даррен спустил бы три шкуры за срыв свадьбы.       Значило бы, наверное, подвести и Аделию, для которой красочное шоу — единственная возможность отвлечься от кольца на пальце.       Джувия сжала кулаки. Она сделает всё, чтобы от сегодняшнего дня в памяти девушки осталось лишь грандиозное водно-пламенное выступление. Чтобы она называла первое июля X992 года «днём, когда я увидела восхитительное единение огня и воды» — никак не «днём, когда я потеряла свободу».       — Все на исходные позиции! — отложив лакриму для связи, воскликнул Месье. — Даррен-сама сообщил, что они тронулись от церкви и будут с минуты на минуту!       Слуги забегали с утроенной силой, волшебники тоже судорожно повскакивали с мест и ринулись к пространству перед столами.       — Вперёд, Джувия! — с задором улыбнулся ей Нацу.       — Да, — улыбнулась Джувия и схватилась за протянутую руку, вставая, — вперёд.       Они встали позади магов воздуха, земли и деревьев, которые и начинали шоу, создавая воде и пламени площадку для манёвров, и только в этот миг Джувию наконец пронзила взволнованность. Она с лёгким удивлением уставилась на кончики подрагивающих пальцев, отстранённо ощущая, как в животе всё медленно, но неумолимо скручивается.       От Нацу её жест (разумеется?) не укрылся.       — Не боись, — заглянул он ей в глаза, — всё будет зашибенно! Мы им покажем, каковы волшебники «Хвоста Феи»!       — Да, — кивнула Джувия, — но это всё равно так... волнительно. Неужели ты не чувствуешь ничего такого, Нацу-сан?       Тот легкомысленно пожал плечами.       — Да не. Я ж делаю, считай, то же самое, что делаю всегда. Только при параде, — на этих словах он окинул взглядом чёрно-белую безрукавку и чёрные шаровары. Его наряд, на самом деле, тоже мало чем отличался от обыденного и потому парадным в полной мере не выглядел, но Нацу, как выяснилось, любую смену имиджа воспринимал весьма кардинально.       Это помогло отвлечься от переживаний, но ненадолго: стоило Нацу переключиться на разговор с другим волшебником, как дрожь снова вдарила в руки. «Холодные», — ощутила Джувия, сцепив пальцы в замок. Взгляд неосознанно метнулся на спину Нацу.       Согреться бы, прошелестела в голове тихая, полная затаённого трепета мысль.       Джувия медленно моргнула и тряхнула головой. Не то и вправду перегрелась, не то волнение уже начало сводить с ума!       — Идут, идут! — послышалось со всех сторон от слуг. Не прошло и минуты, как к праздничным столам хлынула огромная толпа людей, всех как на подбор в костюмах и нарядных пышных платьях. От их сомневающихся взглядов по коже пошли мурашки. Выступать перед простыми людьми на «Фантазии» одно — тут же, под холодным искушённым вниманием богачей, совсем другое!       Но когда глаза выцепили силуэт Аделии, со всё той же ровной-формальной-фальшивой улыбкой севшей за стол жениха и невесты, страх Джувии мгновенно улетучился.       Плевать на остальных. Плевать на чужие взгляды. Локсар решительно взглянула на Аделию: этот номер она посвящала только одному человеку!       Какие вступительные слова говорил Месье, когда гости заняли места и приготовились созерцать выступление, Джувия не слышала: до того оглушительно стучала в висках кровь. Она не сводила взгляда с Аделии, будучи, однако, в свою очередь скрытой от неё за спинами магов, и больше не обращала внимание ни на что. Голос Организатора звучал где-то на периферии сознания и вызывал лишь одно — нетерпение, почти больное желание наконец-то перейти к делу. Боже, хватит говорить! Всё это — пустые слова, жесты вежливости, которые не нужны сердцу, отданному на растерзание из одной холодной семьи в другую! Дайте ей уже хоть на крохотную секунду зажечь пламя перед надвигающейся вьюгой!       Она до того глубоко ушла в свои мысли, что не сразу почувствовала, как кто-то схватил за запястье. Вздрогнув, Джувия повернула голову вправо — и застала обеспокоенное лицо Нацу.       — Я тебя зову, а ты не слышишь, — сказал он.       — Прости. Джувия задумалась.       Она опустила взгляд на пальцы, по-прежнему державшие её запястья. Нацу намёк понял и послушно убрал руку. Протянул с прежним, обыденным выражением:       — Всё ещё волнуешься?       — Нет, — покачала головой Джувия. Ответила уклончиво: — Это другое, — не желая ни врать, ни откровенничать.       Драгнил неожиданно хохотнул:       — А ещё мне что-то про разбой говорила. Сама не лучше.       Джувия округлила глаза.       — То есть? — пролепетала в растерянности.       — У тебя сердце стучит так, словно ты собралась сражаться.       Удивлённая предыдущими словами, Джувия не сразу разобрала смысл этих. Не сразу вспомнила: Нацу драгонслеер, чей слух способен улавливать даже секундные сбои в дыхании и речи — не говоря уже о сердце, чьи удары, наверное, воистину оглушительные.       Локсар смущённо потупила взгляд, но ответить не успела — в воздух вдарили первые ноты скрипок, знаменовавших начало шоу.       — Понеслась! — тут же воскликнул Нацу.       И едва стоявшие перед ними волшебники двинулись в стороны, создавая витиеватые картины ветром и растениями, как он шагнул вперёд, схватил Джувию за руку и потянул следом. Земля под ногами складывалась в ступени, поднимавшие волшебников всё выше и выше. Они скользили по кругу, мимо гостей, которым Нацу дарил широкую улыбку, опора позади рассыпалась, а под ногами — становилась всё тоньше, и хоть это они не раз отрабатывали на репетициях, у Джувии всё равно перехватывало дыхание от ощущения подкрадывающейся невесомости. Вокруг них цвели сады и дождём осыпались цветы вперемешку со вспышками магий — картина, сказочная от и до. Волшебная настолько, что вскоре Джувия отдалась порыву и влилась в представление не только телом, но и душой.       — Готова? — опалил щёку горячий шёпот Нацу. Джувия повернулась к нему, и, несмотря на то, что их отделяли считанные сантиметры, её улыбку не сковала ни капля смущения.       — Да, — выдохнула она в ответ — и свободной ладонью взяла другую руку Нацу, становясь лицом к лицу.       И — взгляд глаза в глаза.

(Ах...)

      Они замерли всего на секунду. Всего невесомое мгновение смотрели друг на друга, улыбаясь.

(...вот бы и это мгновение растянуть на вечность.)

      Вот бы застыть навеки, навсегда — в этом невесом счастье, в этой нежности, пропитавшей хватку на ладонях, в этом взгляде веселья и радости.       В этом пламени-ветре-перемен...       Нацу повернул голову к зрителям, оставшимся для него по правую сторону. Джувия последовала его примеру лишь на автомате, всё ещё скованная мгновенным-желанным порывом.       — Погнали, — ухмыльнулся Нацу.       Он взмахнул рукой, и с неё сорвалось пламя, фейерверком одаривая гостей. Вступление окончено, поняла Джувия, пришло время их части, их единения, и переливающаяся нить реки по спирали скользнула вниз. В следующую секунду её принялся окружать поток огня. Пришлось напрячься, чтобы с особым усердием контролировать воду, но несмотря на это, Джувия не боялась ошибиться — только не в миг, когда ладонь опалило тепло чужого тела, а на губы просилась чужая заразительная улыбка. Сверху падали эфирные частицы от вспыхивающего волшебства, снизу под лёгким дождём, создаваемым взрывающимся в реке пламенем, распускались поля из цветов, за спинами переплетались другие магии — безумный, но яркий и завораживающий мир волшебников во всей красе!       И зрители воистину не могли оторвать от них взглядов, больше не высокомерных и ожидающих исключительно провала — напротив, по-детски увлечённых, по-взрослому наслаждающихся. Джувия ощущала на себе всей кожей чужое внимание, в том числе и пристальный взгляд Аделии, и это порождало в душе не страх, а желание выложиться на полную. Вот река освободилась от пламени и юрко ринулась за спину, вот следом за ней устремился огонь; вот снова они сошлись в замысловатом узоре, переплелись меж собой, а вот — вновь отшатнулись по разным сторонам, чтобы, побыв с долю секунды в одиночестве, вернуться друг к другу в другом месте. И всё это — на виду у кружащих в воздухе волшебников, то сходящихся в плавном танце, то, как магия, разбегающихся по сторонам и соскавающих с одной цветущей земляной ступеньки на другую. Последние моменты нравились Джувии особенно сильно: когда она театрально убегала от Нацу, а тот театрально её преследовал и не театрально догонял, ей хотелось смеяться так заливисто и искренне, как смеялась она только два месяца назад.       Наигранное расставание подходило к концу. Джувия в последний момент увернулась от руки Нацу, на мгновение мазнув между ними потоком воды, как в следующую секунду тот юркнул в бок и всё-таки сумел подобраться к ней, чтобы схватить. Справа по кривой парила в воздухе вода, слева повторял её движения огонь, и в конце они соединились в сердце, и, соединившись, двинулись дальше, чтобы сделать обе части сердца из воды и пламени одновременно.       Джувия счастливо улыбнулась Нацу. Как же ей было хорошо! Вот бы...       Взрыв.       Они одновременно повернули головы в сторону особняка — звук пришёл из-за него, от входа на территорию, на котором не должно было быть никого, кроме охраны.       — Нацу-сан, ты тоже слы...       Конец фразы потонул в серии новых взрывов, столбами пыли взметнувшимися ввысь, и каждый — всё ближе и ближе к ним.       А потом — крик. Сначала один, в воцарившийся тишине он прозвучал оглушительно, но практически сразу же был задушен в втором, пятом, десятом — Джувия в ужасе уставилась вниз и увидела подскакивающих с места гостей, которые пытались убежать.       Не все, правда. Некоторые почему-то сидели недвижимо или и вовсе лежали на земле.       И рядом с ними расползались лужи крови.       Джувия успела вскинуть на Нацу ошарашенный взгляд, прежде чем земляная опора из-под их ног исчезла. Внезапное падение выбило из груди воздух и до боли мазнуло по глазам. Джувия зажмурилась и сжалась в комок, не понимая ничего, кроме одного: они падают! Падают с приличной, чёрт побери, высоты!       Что-то резко толкнуло их наверх. Локсар судорожно вцепилась в плечи Нацу, лишь каким-то чудом разобрав сквозь стучащее в висках сердце:       — Поймал, поймал! — голос Хэппи.       Он опустил их на землю. Джувия тут же отшатнулась от Нацу, огляделась — и застыла от паники, захватившей гостей, которые с криками бросались в рассыпную, где их встречали градом ножей.       — Берегись!       В следующее мгновение голову Джувии едва не вбили в землю. Она вскрикнула от боли, пронзившей шею, и лишь замеченный краем глаза белый шарф удержал от того, чтобы использовать магию. Когда хватка ослабла, Локсар приподняла голову, готовая пожаловаться на грубость — как увидела нож, торчавший в паре сантиметров от кончика носа.       — Рёв огненного дракона! — закричал Нацу. Спину обожгло волной горячего воздуха. Джувия перевернулась и растерянно уставилась на Драгнила, уже успевшего вскочить на ноги и подарить напавшему столб пламени. — Я разберусь с ними, а ты помоги людям! Вперёд, Хэппи!       — Так точно!       Не дожидаясь ответа, Нацу подпрыгнул в воздух, где его подхватил эксид и унёс в гущу сражения. Он скинул друга в отдалении в кучу приближавшихся к гостям людей, которых раскидало по округе «Крыльями огненного дракона».       Только на численности врага это практически не сказалось — достаточно было оглядеться, чтобы везде обнаружить бандитов, ярко выбивающихся на фоне нарядных аристократов.       Джувия помотала головой: «Нацу-сан прав! Нужно защитить гостей!» и подскочила с земли, через несколько секунд «Водной туманностью» сметая тех, кто пытался зарезать оступившуюся женщину. Локсар помогла ей подняться, хотя потом и пожалела, что вообще подошла: плача от ужаса, женщина вцепилась в её плечи и наотрез отказывалась отпускать, и разняла их лишь ударная волна, подрубившая обеим ноги.       Она понимала: страшно. Царившая в воздухе паника пыталась душить и её, и лишь хладнокровие волшебницы позволяло сохранять самообладание. Для простых людей, не привыкших вступать в сражение, происходящее — дикий стресс, но даже так Джувия не собиралась помогать одному, жертвуя остальными. Женщину подхватит суматошность пробегающих мимо богачей, а вот другим оступившимся, схваченным и угодившим в ловушку в силах помочь лишь она, поэтому Джувия без зазрения совести воспользовалась случаем, отползла от оглушённой аристократки и прежде, чем та успела что-то понять, ринулась на подмогу другим.       Напавшие не были сильны: зачастую хватало пары заклинаний, чтобы надолго вывести их из битвы. Но чудовищную опасность придавали им метательные ножи. Всего один такой в спину или под коленку — и жертва обездвижена, всего один в шею — и жертва мертва.       И мёртвые жертвы были — Джувия, вырвав из рук бандитов ребёнка с матерью, увидела позади них мужчину с кинжалом во лбу и стеклянными глазами, заляпанными кровью.       «Они не запугивают», — поняла Локсар.       — Папа, — задыхался в рыданиях мальчик, — папа, папочка, папа...       «Они пришли сюда убивать».       Она помогла женщине подняться и несколько секунд служила опорой. Лишь когда на пошатывающихся ногах она смогла сделать несколько шагов, Джувия со спокойной душой передала их наёмникам, уводивших гостей в безопасное место, а сама развернулась лицом к сражению. Воздух жёг горло и грудь — до того разогрел его Нацу Драгнил, в лёгкую выносящий всех, кто пытался прорваться к заднему двору.       Что ж, за него можно не беспокоиться. Хотя этого в принципе не стоило делать.       Отвернувшись, Локсар набросилась на оставшихся от первой, единственной сумевшей добраться до людей волны бандитов. Их было немного: часть вынесли другие волшебники, с другой частью разобралась охрана, и последних преступников добила Джувия. С секунду поколебалась: идти на помощь Нацу и Хэппи или помочь пострадавшим? В этот миг окрестность разорвал истошный мужской вопль бандита, которого Драгнил отправил в полёт мощным огненным пинком, и вопрос отпал сам собой.       Вот только выбор от этого правильным не стал.       Точнее, не то чтобы правильным — «не принёс ничего хорошего» подходило куда вернее.       Нападавших становилось всё меньше. Многие обращались в бегство. Но Джувия и без этого не следила за тылом, уверенная, что мимо Нацу не пройдёт никто.       Забывшая, что бандиты огибали особняк с двух сторон.       Она ставила девушку на ноги, когда впереди показался перекошенный от злобы человек. То, что он метнул в неё нож, Джувия больше почувствовала, чем увидела. Она толкнула аристократку вниз, а сама успела превратиться в воду, пропустив лезвие сквозь себя.       — Сука! — прошипел бандит.       — Зря ты напал на Джувию, — холодно сказала Локсар, одной атакой выбивая из врага сознание.       В следующее мгновение из горла вырвался судорожный хрип. Слабость подкосила ноги. Джувия поперхнулась воздухом и поражённо опустила взгляд вниз, инстинктивно скользнула руками к животу, который пронзила боль. Ладони наткнулись на что-то холодное и шершавое. По ушам с запозданием вдарил крик аристократки, полный ужаса и слёз.       Локсар рухнула на колени. Тепло, ощутила кончиками пальцев. Тепло и мокро.       Она отняла ладонь.       Кровь.       Джувия потерянно уставилась на нож, всаженный в живот настолько, что торчала только рукоятка.       — Получай, дрянь!       Увидеть второго бандита, который в мельтешении гостей сумел ускользнуть от взгляда Локсар, она не смогла и в этот раз. Зато вскрикнуть от удара в лицо получилось громко. И от боли, с новой силой скрутившей живот, когда она рухнула на землю и по инерции завалилась на бок, заставив рукоять качнуться.       По подбородку мазнуло очередное ощущение «тепло-мокро». С трудом разлепив глаза, Джувия облизнулась. Ожидаемо на языке зазвенел вкус соли и железа — вкус крови от разбитых губ.       Злобный крик вернул в реальность. Завидев приближающуюся к животу ногу, Локсар превратила тело в воду и спаслась от того, чтобы нож ей вогнали полностью, вот только не учла одного: ярость бандита была слишком велика, чтобы ограничиться одним ударом.       — Сражайся по-честному, сука! — орал он, продолжая пинать водяное тело.       Поначалу казалось, что не страшно. Пускай бьёт, сколько хочет, она всё равно не почувствует боли.       А потом Джувия поняла, что теряет контроль над магией. Рана никуда не исчезла, кровопотеря не останавливалась — напротив, увеличилась оттого, что нож выпал из водного живота. Голова становилась ватной, думать и воспринимать реальность удавалось с трудом: вот она перестала различать, что говорит бандит, чей голос превратился в глухой бесконечный крик, вот немели кончики пальцев, вот надвигалась на глаза темнота, густая, неприятная, неотвратимая.       Силы на то, чтобы приподнимать голову, исчезли, и Джувия безвольно завалила её на землю. Не получалось даже скосить взгляд — только смотреть пустым взглядом на ноги мимо пробегающих людей и... не думать. Не чувствовать. Просто удерживать себя в сознании.       Зачем?..       — А ну свали, ублюдок!       Знакомый голос заставил Джувию распахнуть глаза. Избиение прекратилось — Нацу до трещин в земле вбил бандита, после чего, невзирая на то, что тот потерял сознание, добавил пламенем с ноги, и несмотря на ватную тишину в ушах, Локсар всё равно послышалось рычание.       — Джувия! — перед её лицом оказался Хэппи. Он в слезах оглядел её. Когда взгляд остановился на животе, эксид схватился за голову и закричал: — Нацу, Джувия ранена!       — Джувия! — настал взволнованно восклицать черёд Драгнила. Перевернув её на живот, он в ступоре уставился на открытую рану, из которой не переставала сочиться кровь.       — Надо остановить её!       — Я знаю! Но... чёрт возьми, я не умею! Я понятия не имею, как лечить такие раны!       — Сделай хоть что-нибудь! Иначе она умрёт от потери крови!       Нацу забегал по округе судорожным взглядом.       — Надо отнести её к... кому-нибудь, — выдавил он не своим голосом, севшим от потрясённости.       Он придвинулся к Джувии и попытался аккуратно взять её на руки, но та вскрикнула, вцепилась ногтями в плечо так, что Нацу зашипел, и кровь от её судорожного движения хлынула с новой силой.       — Прижги...       Нацу шокированно вытаращился на Локсар.       — Что?..       — Прижги, — выдавила Джувия, морщась от боли.       Пот застилал глаза. Она почти вслепую нашарила ладонь Нацу и приложила её к ране. Повторила умоляюще:       — Прижги... — после чего как утопавшая начала глотать воздух. И говорить, и дышать давалось лишь силой воли. Больше всего на свете хотелось отрубиться, чтобы хоть так наконец ощутить покой, но по потерянному лицу Драгнила Джувия видела: тот если и придумает что, то очень нескоро.       А времени у неё оставалось в обрез.       — Ну же! — воскликнула она со слезами, в следующий миг едва не задыхаясь от собственного крика.       И это наконец-то оживило Нацу, который вздрогнул, перехватил рану поудобнее, так, чтобы её закрывала вся ладонь, — и применил огонь.       Истошный крик Джувии от этого он запомнил надолго.       Она выгнулась дугой, и Драгнилу пришлось навалиться на её плечи, чтобы горящая ладонь не соскользнула на другой, неповреждённый участок кожи. Всем телом ощущая судорогу, пронзившую Локсар, Нацу в ужасе таращился на её лицо — и жёг, жёг, жёг, абсолютно ничего не осознавая.       — Хватит, Нацу! — воскликнул Хэппи, за шарф призывно потянув назад. Нацу покорно позволил оттащить себя от Джувии, которая несколько секунд дёргалась от боли и заходилась в задушенных криках, прежде чем потеряла сознание.       Он опустил пустой взгляд на свои руки, перемазанные кровью.       — Это... было плохой идеей... — выдавил одними губами.       Хэппи прижался к его шее, и Нацу отстранённо отметил, что того сотрясают рыдания.       Позади снова раздались взрывы. Драгнил обернулся. Остатки бандитов отступали, прикрывая себе тыл бомбами и ножами.       Их надо догнать, пронзила первая мысль. Решительность было сжала кулаки: ни один ублюдок, устроивший нападение, не должен уйти отсюда куда-то кроме тюрьмы! Осталась жалкая кучка, поэтому — ринуться в погоню, догнать, перебить!       Оставить Джувию.       Нацу медленно перевёл взгляд на Локсар.       — Теперь отнеси её! — пробормотал в шею Хэппи. — Кровь больше не идёт, но ей всё равно надо помочь!       Взрывы-крики за спиной. Раненая Джувия перед глазами.       Нацу неверяще зажмурился: чёрт подери, неужели он правда их отпустит?!       «Ты должен, — процедил он. — Должен, должен, должен, Зереф бы тебя побрал!»       И, не давая больше сомнениям разрывать себя на части, он вскочил с места, подхватил Джувию на руки и — не оглядываясь, не слушая остающихся позади бандитов и наёмников, не смея думать ни о чём, кроме напарницы на руках — ринулся туда, куда уносили пострадавших.       Свадьба была окончательно сорвана.