Ragnemondus: Become a Berserker

      — Слышала, что случилось?       — Ты про то, что произошло на Арене пятнадцать минут назад?       — Да. Родители были в шоке. Как и я. Меня впервые взяли на бои гладиаторов. Кто знал, что Царь собственноручно сбросит дочь на арену с драконами, где атмосфера приближена к Земной. Мама сказала, что у принцессы не было ни шанса… Ее тупо загрызли. Конечно, всю жизнь жить в башне и ни капельки не учиться контролировать свою мощную силу… Дура.       — Ну. Это логично закончилось!       Люцифер остановился посреди коридора, услышав отрезок разговора других демонов и оглянулся, чтобы понять, кто именно говорит, но здесь находилось так много народу, что сложно было определить, кто конкретно сплетничает. Так или иначе, сын Сатаны почувствовал холодок, прокравшийся за воротник рубашки. Ему не хотелось верить в правдивость слухов, но внутри все колыхалось лишь от воображения происходящего. Не думая и секунды, Люцифер открыл водоворот и через пару мгновений оказался на той самой арене.       Над высокими каменными стенами, которые кольцом огибали площадь для битв, все еще горел огонь. Здесь было непривычно тихо. Вдалеке, почти у самой двери лежали два тела: огромные, чешуйчатые рептилии с распахнутыми жесткими крыльями и без голов. Люц ускорил шаг, пытаясь глазами найти то, ради чего сюда пришел, но в голове крутилась лишь одна фраза — «Нет, только не она… Он не мог так поступить с ней! И со мной!»       Он увидел демона, сидящего на коленях спиной. Его сильные черные крылья подрагивали, а сам он что-то шептал… и плакал?       Перед ним лежала Реймонд, а точнее то, что осталось от ее тела: оторванные части крыльев, выдранные перья, рваная одежда, ребра торчащие из груди и кровь! Кровь повсюду! Песок впитал алую жидкость с жадностью, окрасившись в темно-бордовый…       Внутри Люцифера что-то сломалось. Он на негнущихся, застревающих в песке ногах подошел к демону. Это был Амон. Он взглянул на Люцифера с болью и безысходностью, словно искал прощения. Но Люц, приблизившись к Амону, поднял его за нагрудники над землей и бросил на землю. А потом подойдя ближе, еще и еще. Последовал удар под дых, в висок… Люц бил ногами лежащего Амона, не в силах сдержать боль. Амон кашлял, чувствуя скрип песка на зубах, но терпел, даже не предпринимая попыток подняться.       Наконец, Люцифер согнулся пополам, переводя дыхание, и неожиданно рассмеялся. Но это не было обычным смехом, это было начало истерики, которую парень пытался сдержать, но чувство уже словно паровоз сбило его, заставив слезы катиться по щекам. Люцифер старался медленно дышать, чтобы унять боль, грызущую внутри, но с каждым разом проваливал миссию. И от своей слабости разразился хохотом. Не тем красивым, сладким и убаюкивающим, а страшным, со всхлипами и хрипами.       Люциферу уже было плевать на то, что Амон видит его слезы. Проявление слабости. Но за это он мог себя простить, а вот простить Амона он не сможет никогда.       — Ты, кусок дерьма, — начал тихо Люцифер, вытерев слезы рукавом черной рубашки. — Ты должен был спасти ее! Какого черта она мертва? Ты должен был сохранить ее! Разве не об этом вы с отцом договаривались? Тебе было сложно справиться с двумя драконами? Ты, «верный пес Сатаны»!       — Она кричала… Как Ванесса. Ты же знаешь, что это значит! Ты знаешь, кто она такая и почему Сатана захотел избавиться от нее?! Ты обвиняешь меня в ее смерти? Что я должен был делать против слова твоего отца? Я даже не знал, что он задумал! Он говорил о том, чтобы принять ее в воины. Обучить. Сделать сильнее, — Амон на секунду умолк. — Но об этом речи не шло…       — А! Так ты еще и трус! — глаза Люцифера загорелись, выражая гнев. Больше всего в жизни сын Сатаны ненавидел лжецов и трусов, поэтому пропитался еще большей злобой к Амону. — И это ты хотел женить на себе мою сестру, чтобы управлять Адом? Это тебе, сукин сын, отец обещал трон? Ты ничтожество! Ты не стоил ни минуты внимания Рей, напыщенный индюк! Я сделаю все, чтобы уничтожить тебя, стереть тебя из памяти всех небожителей. Чтобы ты в Аду горел в общем котле с самыми противными мразями!       Амон сглотнул комок горечи и закрыл глаза, когда Люцифер, проходя мимо него, зачерпнул носком ботинка песок и осыпал противника. Амон стер пыль с лица и посмотрел на удаляющегося Люцифера. Он направлялся к телу сестры и, подойдя вплотную, осторожно опустился на колени рядом, будто боялся разбудить ее. Люцифер все еще верил, что раны не смертельные, и что уж дочь Сатаны сможет излечиться и открыть глаза, но чем дольше он смотрел на причиненные увечья, тем больше понимал, что она больше никогда не откроет глаза и не позовет его по имени.       Люцифер провел рукой по щеке сестры, ощущая как ее кожа остывает, убирая пряди черных волос, и увидел кулон, который он подарил ей незадолго до ухода в школу ангелов и демонов. Пару секунд он сомневался, но все же снял его. Теперь эта вещица не воспоминания о брате, а наоборот — о сестре. Она совершенно пустая. Реймонд не излучала энергию как раньше.       Сын Сатаны завернул останки сестры в оторванный плащ Амона и осторожно поднял.       — Сатана обещал мне трон, если я буду слушаться. Я бы ослушался, если бы спас ее. Он бы уничтожил меня… — тихо сказал Амон, поднимаясь на ноги. Он все это время наблюдал как бережно Люц заматывает сестру в черную ткань. — Прямо как уничтожил моего отца.       — Твой отец был хорошим воином, ты же — жалкая гнида. Если бы Хэрмос был жив, уверяю тебя, он бы сожрал тебя с потрохами, чтобы не видеть такого позорища, — Люцифер раскрыл крылья и взлетел в воздух.

***

      Река затмения. Или как в народе ее назвали — Обливиа.       Это место было таким же нейтральным, как школа ангелов и демонов. Сюда прилетали отовсюду получить просветления и умиротворения, либо успокоения. В основном, конечно же, сюда приходили отчаявшиеся до бесконечности. Это место пожирало все хорошие и плохие мысли, оставляя пришедшего с пустотой. Но так же это место было кладбищем для небожителей.       Те, кто был у кромки воды, говорили, как толща зовет их, а те, кто опускался с головой — больше не поднимались на поверхность. Темно-серая пенистая вода притягивала взгляд и звала. Манила.       Река начинала течь из горных источников: буквально вырываясь бурным неудержимым потоком, а затем через несколько километров становилась спокойной. Никто точно не знает, где и куда она впадает. Куда именно уносит течением трупы любимых людей.       Кто-то говорил, что на ней такое же проклятие как на лабиринте Адама и Евы. Но в основном все избегали этой темы до того самого момента, пока не приходилось кого-нибудь хоронить.       Само собой небожители и обитатели преисподней жили долго. Очень долго по человеческим меркам. Хотя время течет для всех одинаково: что для людей, что для ангелов и демонов. Поэтому гости у этого места появлялись редко. Сын Сатаны был здесь впервые.       Люцифер окинул взглядом берег, куда его выбросило водоворотом. Здесь было очень тихо, пахло плесенью и затхлостью. Под ногами хлюпала грязь. Сын Сатаны прошел по берегу к кромке воды, не обращая внимания на то, что грязь убила его обувь и черные штаны.       — Мне жаль, Реймонд, — тихо сказал Люцифер, прижимая сестру к груди. Он вздохнул и перевел взгляд на реку — словно зеркало отражало и без того хмурое грозовое небо, а затем взглянул на бледное лицо сестры. — Я слабак. Ничего не могу исправить. Я даже отпустить тебя не смогу. Я же сойду с ума. Ты же знаешь, что я больше смерти боюсь лишиться разума. Ах, о чем это я… Надо сказать что-то напоследок, но я не умею толкать высокопарные речи… Я люблю тебя, Рей. С тобой уйдет мое сердце…       Он согнулся над рекой и положил ее тело в воду. Она проплыла пару метров от берега вдаль, где над водой сгущалась непроглядная мгла, а затем ее тело стало уходить под воду и Люцифер понял, что все еще не готов отпустить ее. Он дернулся с места, распахнув черные крылья, но как только парень вскочил с земли, его ноги погрязли в трясине. Будто земля под ногами разжижалась и Люц уходил под землю.       Он взмахнул крыльями, что по воде прошла рябь, а затем еще и еще, пока грязь не оставила его, громко чавкнув. Он взлетел в воздух и покружив над водой понял, что Рей утонула, пока он пытался вырваться из трясины.

***

      Люцифер зашел в зал, отбросив двери руками в разные стороны, и увидел спину отца. Он стоял неподвижно с задранной головой, рассматривая портреты на стене, и отпивал из бокала Бурбон. Двери с оглушительным хлопком закрылись, а в груди Люцифера стало тяжелее. Будто сердце превратилось в кусок камня. Он смотрел на затылок отца, проклиная его бранными словами, когда наконец Сатана повернул голову.       — Ты вернулся?       — А почему ты не вернулся? Не захотел видеть, что от нее осталось? — громко спросил Люций, стоя в отдалении. Его следы из грязи остановились на мраморных плитах. Сын не решился подойти ближе. Может из-за ковра, может из-за банального страха перед родителем. — Почему ты убил ее? Неужели она ничего для тебя не значила? Посмотри, — он указал на семейные портреты на стене, к которым был прикован взгляд Сатаны, пока на пороге не появился его сын. — У тебя была семья! Три замечательные женщины. Мама, Ванесса и Реймонд! А что у тебя есть сейчас? Ничего!       — У меня есть могущество, которое сложно представить. У меня есть влияние, авторитет, сила… У меня есть ты в конце-концов! Я чудовище, чего ты еще от меня ожидал?! Ты грязный, как черт. В какой канаве ты валялся? — Сатана поставил стакан на стол, долив из бутылки еще Бурбона. — Признаться честно, я почувствовал себя немного легче, когда узнал о ее смерти. Теперь нашему величию и вечности ничто не угрожает.       Люцифер не мог поверить своим ушам. Он отказывался воспринимать информацию и просто завис, чуть приоткрыв рот.       — Как ты можешь так говорить? — спустя минуту тихо и спокойно произнес Люци и склонил голову. — Ты сделал это ради статуса? Просто лишь потому, чтобы другие архидемоны сидели спокойно и не рыпались? Ты думал, она такая же как Ванесса? Но если бы не ты, Ванесса была бы здесь и все было бы хорошо… И ты бы так не страдал! Думаешь, я не вижу? Я не слепой! Твои указы после ее ухода стали в несколько раз жестче и беспощадней. Если раньше ты миловал пятьдесят из ста чертей, то сейчас девяносто восемь из ста будут уничтожены прежде, чем ты разберешься! Думаешь, демоны не понимают, в чем твои проблемы?       — Она кричала, — твердо и безапелляционно сказал Сатана, опустошив бокал. — Ткань мироздания истончалась! Я видел пустоту и всепоглощающую чернь! Именно этого и боялся! Избавившись от нее, я сделал всем нам одолжение! Я любил твою мать, я любил Ванессу, но…       — Больше всего ты любишь себя и власть, я понял, — спокойно, но с нотами презрения ухмыльнулся Люцифер, зачесав волосы назад нервным движением руки. Он развернулся к отцу спиной, намереваясь покинуть зал и оставить отца в раздумьях, но сомневался, что Сатана о чем-либо жалеет. И от этого было больнее всего. Похоже, что для него никто ничего не значил. — Я похоронил ее останки в реке, которая уходит в небытие… Может, мне тоже стоило покончить с собой?       — Раз уж ты здесь, — как ни в чем небывало сказал Сатана и опустился в кресло, наблюдая как сын подходит к двери. — Я бы хотел преподать тебе урок. Женщины делают нас слабыми. Эмоции, бабочки в животе и, — Сатана сильно рассмеялся колючим смехом и зажег толстую сигару, а у Люцифера аж мороз по коже прошел. А когда Сатана положил руку на плечо сына вообще вздрогнул всем телом. Прошло меньше секунды перемещения великого зла. Люц думал, что после такой эмоциональной тирады, отец размажет его по полу, но… Это хотя бы совпадало бы с душевным состоянием. — Любовь затуманивают разум. И эта химия, что появляется в результате, мешает мыслить трезво. Все проблемы из-за женщин, это сто процентов. Сделай с ней все, что тебе надо, а потом пни под зад ногой, иначе она примостится у тебя на груди, как змея. И будет манипулировать тобой…       — Это все из-за Ванессы и ее связи с Шепфа? Ты везде ищешь подвох? Ясно, — понял Люцифер и снова поднял глаза на отца, почувствовав едкий дым от сигар. Он поморщился, но стерпел. — Ты думал, что Рей будет как-то мешать тебе властвовать? Она была самой бесконфликтной в Аду! Ты мог бы отправить ее на землю, но убивать-то зачем?       — Чтобы убедиться, что проблема устранена, — как само разумеющееся ответил Сатана и снова закурил.       — Нет, проблема только возникла… — Люцифер дернул плечом, освобождаясь от хватки отца и покинул зал.

***

      Голова гудела, тело ломило, дышать было трудно, и это все я почувствовала еще до того, как открыла глаза. Передо мной стояла пелена и, усиленно поморгав, я рассмотрела помещение, где находилась.       Было похоже на госпиталь: светлая комната, вокруг размеренно пикали приборы, соединенные со мной трубками и проводами. На лице была маска, через которую я могла дышать. Видимо, она помогала мне, пока я не могла это делать самостоятельно.       В комнату вошла женщина лет тридцати: приятный темно-фиолетовый костюм, светлые волосы закрепленные на макушке большой заколкой и очки, которые увеличивали ее лучезарные глаза.       — Приветик, — она подошла ближе, прижимая к груди папку с бумагами. — Меня зовут Саманта. Я медсестра. Ты знаешь, как тебя зовут и почему ты здесь?       Я закрыла глаза и попыталась вспомнить, что-нибудь, но ничего на ум не приходило. Были какие-то смазанные эпизоды борьбы. Будто что-то напало на меня, что-то агрессивное пыталось убить меня. Порвать горло и оторвать ноги, поэтому я потянулась к шее, но Саманта перехватила мою руку и мягко улыбнулась. Видимо, она боялась, что я смогу оторвать какой-нибудь провод и прибор будет пиликать, пока не сведет нас с ума.       — Не стоит. Мы целую ночь старались спасти твою жизнь, солнышко. Не ожидала, что ты придешь в себя так быстро… — она вздохнула и поправила волосы на моей голове. — Может, ты хочешь увидеть брата?       Я медленно качнула головой. Хотелось видеть хоть кого-то, кто поможет мне вспомнить события до сегодняшнего дня, а то эта неизвестность начинала раздражать.       Она ласково улыбнулась и ушла в коридор. Буквально через минуту пришел мужчина. Он внимательно оглядел комнату и, взяв стоящий у окна табурет, сел ближе ко мне.       Его длинные черные волосы были забраны в хвост на макушке, обеспокоенность на лице выдавали чуть поднятые широкие брови. Я осмотрела его телосложение пока он присаживался на табурет, чтобы он не заметил моего интереса. Высокий рост, узкие бедра, неплохая пятая точка, широкие плечи, крепкие руки, которые не могла скрыть рубашка, красивые пальцы…       Я перевела взгляд в окно. Не верилось, что это мой брат. Я не желала верить.       — Как себя чувствуешь? — тихо спросил он. Его голос словно яд, медленно с жаром растекался по телу, что мозг отказывался соображать. Хотя, может быть, все дело в капельнице, которая была присоединена к моей руке. Голубая жижа медленно капала, заставляя меня то нервничать, то расслабляться.       Я сглотнула комок и кашлянула в кулак.       — Ничего не помню…       Мужчина поджал губы, посмотрел на свои ладони, а потом снова на меня и мягко улыбнулся. Я же почувствовала, будто он за что-то извинялся. Но за что?       — Меня зовут Амон. Я твой…       — Не говори мне, что ты мой брат, — как отрезала, перебила его я. И снова закашляла. — Ты должен быть моим мужем!       Амон удивленно поднял брови, будто не понимая, а затем растянулся в улыбке.       — Ты права, — он хмыкнул и, взяв мою руку в свои, крепко сжал их. — Надо было сказать медработникам, что я твой родственник. Иначе бы они меня сюда не пропустили… Я очень переживал за тебя, Лорелин. Прости, что собирался врать.       — Так… Ты.? — я почувствовала его внимательный взгляд, но не договорила. В горле будто стоял ком. Оно так першило, что мне было неловко. Я не могла говорить громко и долго. Меня зовут Лорелин. Не такое и ужасное имя. Ну хоть что-то для начала.       — Мы планировали пожениться через пару месяцев. Ты хотела назначить дату, но должна была уехать к родственникам. Подробностей я не знаю, да и ты мне не сообщила. А потом случилась авария. Я приехал как только смог. Я так рад, что ты жива… — его голос стал еще тише и теперь уже он сдерживал слезы. — У меня кроме тебя никого нет. И у тебя теперь тоже… Я обещаю, что буду ухаживать за тобой и никогда не брошу.       Значит я правильно сделала, что выбрала его. Он выглядит надежным и заботливым. Мне повезло. Придется узнавать этого человека заново.