Indago

Гермиона потащила двух своих друзей прочь, вверх по лестнице. Она отказывалась отвечать на их гневные вопросы, пока они не окажутся в безопасности и не останутся одни. Не обращая внимания на нетерпеливые взгляды соседей и их вопросы, они наконец добрались до комнаты мальчиков. Гермиона закрыла дверь и закрыла ее заклинанием. — Ладно, Гермиона, — сердито сказал Рон. — Что, черт возьми, происходит? Гермиона тяжело опустилась на одну из кроватей, и мальчики встали перед ней, скрестив руки на груди, отражая сердитые взгляды друг друга. — Не смотрите на меня так! Я вам не враг. Гарри глубоко вздохнул, успокаиваясь, и сел на противоположную кровать. Рон все еще был слишком эмоционален, чтобы сидеть, и Гарри прилагал немалые усилия, чтобы не позволить своему другу расхаживать по комнате. — Хорошо, — начала Гермиона, немного придя в себя. — Я пыталась сказать тебе об этом до того, как появился Малфой, то есть Драко. — Она сделала глубокий вдох. — Я знаю, почему он назвал тебя Субицио. — Почему же? — Потому что, я думаю… Нет, я знаю, что ты один из них. — Что? — закричал Рон. — Гарри — Индаго, Рон. А точнее, Субицио. — она повернулась к ошеломленному Гарри и начала быстро объяснять. — Индаго производят феромоны, запах, который может чувствовать только другой Индаго. Помимо физических характеристик, это самый точный способ, которым Индаго идентифицируют друг друга. Драко, должно быть, Суперо, Гарри, и он смог учуять, что ты Субицио. Вот почему он так тебя назвал. Вот почему ты так реагировал на него. — И почему же? — Резко спросил Гарри. — Из-за феромонов. У Драко тоже есть запах, который можешь почувствовать только ты. Субицио становятся послушными и уступчивыми из-за запаха, который они ощущают, когда находятся рядом с Суперо. Это облегчает им… — Гермиона замолчала, и ее щеки залил румянец. — И что же? Что же, Гермиона, это им облегчает? — Гарри начал терять свое спокойствие. — Спаривание, — сказала она, поморщившись. — О, черт возьми, — простонал Рон. — Это уже слишком, Гермиона. Ни за что. Ты ошибаешься. Я знаю, что ты никогда не ошибаешься, но не в этот раз. Прежде чем Гермиона успела ответить на это обвинение, раздался стук в дверь и голос профессора Макгонагалл: — Вы трое, пожалуйста, пройдите со мной. Гермиона вскочила, чтобы открыть дверь. Профессор Макгонагалл стояла в дверях, поджав губы. Было очевидно, что она сердится. — Пойдемте, все уже ждут. Трое друзей молча последовали за ней вниз по лестнице, мимо своих все еще вопрошающих соседей, в Большой зал. Гарри казалось, что он находится во сне, как будто он наблюдал свою жизнь через телевизионный экран. Он не мог понять, что происходит. Это не могло касаться его. Он выполнил свою работу, спас волшебный мир с огромным риском для себя. Он сделал все, что от него требовали, потерял так много того, что никогда не сможет вернуть. Теперь настала его очередь, он должен выбрать будущее сам. Предполагалось, что теперь только его решения будут влиять на его жизнь. Поэтому разыгравшаяся драма не могла иметь к нему никакого отношения. Двери Большого зала открылись, и все четверо вошли внутрь.