Indago

Утром Гарри отказывался вставать с постели. Он не был трусом, просто не хотел встречать этот день. Гермиона и Рон ушли, пообещав вернуться с едой и информацией. Они также разработали план, чтобы все в Гриффиндоре знали, что происходит, и тщательно продумали систему предупреждения, когда кто-нибудь увидит Малфоя. Гарри не видел в этом смысла. Он думал всю ночь, а теперь, при ясном свете дня, после нескольких часов сна Гарри понял, что обречен. Он родился под несчастливой звездой, был ужасным человеком в своей прошлой жизни, был пьесой закона Мерфи, сделав свой выбор, он был обречен. Он просто не мог поймать удачный момент. Где-то между тремя и четырьмя часами утра на Гарри снизошло озарение: его всегда будут преследовать чудовища. Он думал, что победил, когда Волан-де-Морт рухнул в пылающем черном пламени, когда дементоры испарились в лучах заходящего солнца, Гарри наконец почувствовал себя в безопасности. Но нет, его глупые предки, должно быть, имели фетиш на нелюдей. И теперь его преследует другой монстр. Гарри перевернулся на спину, посмотрел на навес и вздохнул. Не то чтобы он боялся Малфоя. Ладно, может быть, самую малость. Но только из-за его дурацкого запаха. В противном случае, это был просто тупой, светловолосый, пафосный, хорек с лицом Малфоя. Но в любом случае Гарри находил некоторое утешение в осознании своей обреченности. Что бы ни случилось, монстры будут ждать, чтобы добраться до него. Так что, если вы не можете победить их, присоединяйтесь к ним, верно? Он знал, что Гермиона и Рон, и весь Гриффиндор, и, вероятно, большая часть Равенкло и Хаффлпаффа рискнут нарушить закон, чтобы помочь ему держаться подальше от Малфоя. Но что будет через несколько месяцев после окончания школы? Куда же он пойдет? Где же ему спрятаться? Ему придется бросить своих друзей, чтобы не навлечь на них беду. Ему придется оглядываться через плечо, куда бы он ни пошел. И Гарри не сомневался, что Малфой выследит его. Драко следил за каждым его шагом и старался изо всех сил только для того, чтобы увидеть, как Гарри терпит неудачу в течение многих лет. Теперь, когда для него это было настоящим призом, Гарри знал, что передышки от погони не будет. Даже если Гарри примет зелье, приготовленное Снейпом, это не помешает Драко преследовать его, преследовать и нападать. А в случае такого нападения Гарри был бы одурманен наркотиком и, следовательно, не участвовал бы в этой игре. Вот почему Малфой только сейчас показал свою истинную силу. Зелье замедляло реакцию человека. Не до опасного для жизни уровня, иначе Снейп никогда бы не стал шпионом, но достаточно, чтобы подавить рефлексы Гарри и его магические способности. И он не хотел провести всю свою жизнь в полутьме. Итак, Гарри пришел к решению просто прекратить погоню и пойти к Малфою. Он беспокоился о том унижении, которое Драко заставит его пережить, но он рассчитывал на то, что феромон сработает. Когда он был под кайфом от этой дряни, он был бы счастлив делать то, что когда-либо хотел Малфой. Он не почувствует ни смущения, ни подавленной гордости. Он также на мгновение задумался о том, что скажут учебники истории о кровавом Спасителе волшебного мира и бывшем сукином сыне Пожирателя Смерти. Но, рассудил Гарри, если бы он действительно был таким важным или особенным, можно было бы подумать, что Министерство вмешалось бы и помогло ему, а не приказало бы ему наклониться. Гарри поморщился от того, куда только что ушел его разум. После небольшого заявления Драко прошлой ночью Гарри действительно начал задаваться вопросом: «Что же на самом деле означает этот Люстрам?». Гарри не был глуп и нашел время поэкспериментировать с несколькими другими учениками в том, что касалось физической любви. Но это было всегда с девушками. Не то чтобы он был против мальчиков, на самом деле он немного испугался, когда обнаружил, что смотрит на Роско Питерса, одного из мальчиков Равенкло, когда тот купался в озере. Дядя Вернон был непоколебимым ненавистником всего, что хоть отдаленно напоминало гомосексуальную разновидность, и, по его словам, таким же был и весь остальной мир. Гарри понятия не имел, каковы сексуальные нравы в волшебном мире, но судя по реакции всех присутствующих прошлой ночью и тем частицам информации, которые он собрал ранее, любить кого угодно было вполне приемлемо. Не то чтобы Гарри или Драко когда-нибудь были близки к любви. Самое большее, на что он надеялся, было, пожалуй, уважение хозяина к своему любимому питомцу. Гарри знал, что он был вне себя от отчаяния, когда эта маленькая мысль не вызвала никаких эмоций. Гарри заснул, гадая, заставит ли его Малфой надеть ошейник. `~*~` — Гарри? — Да? — Почему ты стоишь в коридоре? — Я жду Малфоя. — С какой стати ты это делаешь? — Разве это не то, что я должен делать, Гермиона? Или есть какой-то странный птичий зов или танец, которым я должен позвать его? — Ну ладно, похоже, он все-таки потерял разум. Сильные руки схватили его, подняли со ступеньки, на которой он сидел, и потащили обратно через Гриффиндорский вход. Рон не отпускал его, пока тот не сел в кресло у камина. Они положили свои сумки и сели напротив на маленький диванчик. — Гарри, как тебе могло прийти в голову просто отдаться этому кретину? — Гермиона посмотрела на него, озабоченно нахмурив брови. — Потому что я вполне могу покончить с неизбежным, — просто ответил Гарри. — Я не могу поверить, что ты вот так просто сдашься! У нас есть система, хорошая система, так что если кто-нибудь увидит Малфоя, мы сможем вытащить тебя оттуда. — Рон сделал глубокий вдох, чтобы объяснить, как работает их система, но Гарри прервал его. — Значит, до конца учебного года я должен быть готов пригнуться и убежать? А как насчет занятий, которые мы проводим вместе? Все, что ему нужно сделать, это подойти достаточно близко, и никто из учителей не сможет остановить его, если он заберет меня из класса из-за этого закона. А что будет после школы? А когда я получу работу? А что же тогда? — Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Мы имели дело и с худшими и уж с Малфоем-то точно справимся. — В том-то и дело, Гермиона, — Гарри начал беспокоиться. — Мы имели дело и с худшими вещами. Все время мы сталкиваемся с чем-то похуже. Когда же это кончится? Я имею в виду, давай! Мало того, что я осиротел, но потом я каким-то образом получил задачу спасти весь мир. Я сталкиваюсь со всеми плохими парнями, которых они могут вытащить из-под камней, и они убивают почти всех, кого я люблю. Я до сих пор удивляюсь, что вы, ребята, все это пережили. А теперь я причудливый возврат к какому-то редкому виду? — Гарри уже пришел в себя и теперь дико жестикулировал руками. — Серьезно, что еще может случиться со мной? А знаете что? Я больше не буду драться. Я официально поднимаю белый флаг. Я отказываюсь продолжать эту трагическую шутку судьбы. Если Малфой хочет меня видеть, он может прийти и забрать меня, я поприветствую его! — Гарри плюхнулся обратно, скрестив руки на груди. Его друзья обменялись потрясенными и встревоженными взглядами. Гермиона была первой, кто попытался урезонить его. — Гарри, я немного больше читала об Индаго. По крайней мере, выслушай, прежде чем решишься на это. — Даже если я выслушаю, это не будет означать, что мне был дан выбор. — Я знаю, знаю, но просто послушай, ладно? — Гарри скорчил гримасу, но кивнул. Гермиона выпрямилась, вытащила две книги и положила их себе на колени. Ей не нужно было открывать их, но они были для нее утешением и всегда были рядом, если она в них нуждалась. — Ладно, во-первых, и очень серьезно. Малфой собирается быть жестоким. — Гарри фыркнул. — Я знаю, он всегда был особенно кровожаден, но причина может быть связана с тем, кто он есть. Доминанты могут быть довольно жестокими и могут нанести большой вред. — Хорошо, я могу получить повреждения. — Да, я думаю, теперь мы знаем почему. Тело Субицио должно получать много оскорблений, чтобы приспособиться к грубому обращению Суперо. И это означает, что Малфой не только хочет видеть, как ты страдаешь, но и инстинктивно собирается быть жестоким. — Пусть так. Что еще я должен знать? — брови Гермионы поползли вверх, и она беспомощно посмотрела на Рона. Рон пожал плечами и сказал: «Расскажи ему о детях.» — Хорошо, — Гермиона прочистила горло. — Как покорный представитель вида, ты обладаешь способностью забеременеть. — Гермиона сделала паузу, ожидая реакции. Не получив ответа, она сжала губы и подалась вперед. — А это значит, что тебе придется рожать. И это совсем не легко и не красиво. — Окей. Я всегда хотел иметь семью. — Гарри! Ты слышал, что она сказала? — Рон был вне себя. — Тогда ты совсем растолстеешь, и тогда… Тогда… Тебе придется… Ну, ты понимаешь… — он жалобно посмотрел на Гермиону. — Рожать, — беззаботно ответил Гарри. — Да, я все понял. Гермиона и Рон были серьезно обеспокоены полной апатией своего друга. Наконец, Гермиона решила выдвинуть главный аргумент. — Ну, ты также должен знать, что Индаго не моногамны, — решительно заявила Гермиона. Когда Гарри продолжал тупо смотреть на нее, она раздраженно всплеснула руками. — А это значит, что Малфой без проблем поделится тобой со Снейпом! — Что? — взвизгнул Рон. — Ты никогда не рассказывал мне об этом! Гарри, ну же, ты же не можешь пойти к Снейпу! — Рон в отчаянии посмотрел на Гарри, который все еще сидел спокойно. Гарри встал и посмотрел на своих друзей сверху вниз. — Что кнат, что галлеон — одно и то же, — он обошел кресло и вышел из общей комнаты, оставив позади двух перепуганных гриффиндорцев.