New Born

Они собирались в спешке и выехали еще до полудня. В этот раз Магнус большую часть пути ехал верхом, пока не начал накрапывать мелкий дождь. Дорога в основном шла под горку, и они успели добраться еще до захода солнца, ненадолго опередив сильнейший ливень, обрушившийся на Мальдикао непроглядной стеной. В пути, периодически всматриваясь в блестящий щит с пляшущими языками черного пламени на нем – Александр ехал чуть впереди, – Магнус не мог не думать о том, что ждет их дальше. Сальваги не впервые нападали на них. Эти дикари довольно часто совершали набеги на приграничные территории. Но южные соседи всегда сохраняли нейтралитет. Они хоть и не были союзниками, но много лет назад заключили договор о ненападении, и с тех пор обе стороны неукоснительно его соблюдали. Лестерра была богатой страной. Когда-то давно, присоединив к себе Нортерру, она превратилась в самую могущественную державу на континенте. С Оэстеррой был заключен союз, который в скором времени будет подкреплен браком, а Сулла всегда держалась особняком, и все стороны это устраивало. Суллийцы никогда ни в чем не нуждались, но многолетняя засуха сильно подкосила этот народ. Советники Магнуса опасались не зря – они словно находились у кратера клокочущего вулкана, и, кажется, до извержения оставались считанные секунды. Магнус никогда лично не встречался с королем Рафаэлем, но не мог отделаться от мысли, что, если бы он только решился на личный визит, хоть его и не приглашали, они смогли бы уладить все миром. У правителя Суллы была репутация несговорчивого и сурового человека, но Магнусу казалось, что он бы смог найти к нему подход. В конце концов, предложить помощь. О какой гордости может идти речь, если погибает твой народ. В такие моменты молодому правителю очень не хватало отца и его мудрого совета. Асмодей всегда знал, что нужно делать. За время его правления в стране не поднялось ни одного бунта, ни одного восстания. Народ обожал своего короля, превознося его в хвалебных песнях и сказаниях. Магнус был уверен, что никогда не сможет достичь такого величия. И сейчас он в очередной раз убеждался в том, что, сделав его наследником престола, Асмодей совершил ужасную ошибку. И это не единственное, что его тревожило. По законам Лестерры, король не принимал участия в сражениях. Предварительно обсудив тактику и стратегию с повелителем и советом, маршал собирал войска, и они отправлялись в поход, по пути заходя в каждый город, где к ним присоединялись еще воины, которых заранее предупреждали гонцы, разосланные во все уголки страны. Поскольку Роберт в этот раз был не способен исполнить свой долг, по всей вероятности, его должен был заменить Александр, как его правая рука. Это будет его первая кампания, как главнокомандующего, и Магнуса не покидало какое-то смутное предчувствие чего-то, в чем он и сам не мог дать себе отчет. Какова вероятность, что Алек откажется и отправит вместо себя кого-то еще? Например, сэра Генри Бранвелла. Он был достойным человеком и одним из лучших генералов маршала. Возможно ли, что Александр останется, зная об угрозе, которая нависла над его королем и другом? Если, конечно, он все еще считает его своим другом, после всего… Магнус всю дорогу изводил себя этими вопросами, пытаясь заглянуть в глаза Лайтвуда, чтобы найти там хоть один из ответов, но тот только отводил взгляд. Они почти не говорили, и Магнус судорожно пытался придумать, как исправить эту ситуацию. Он не мог допустить, чтобы они расстались вот так. Им обязательно нужно было поговорить и помириться. Несмотря на поздний час, дворец в Мальдикао гудел, словно улей. Советники собрались на срочное заседание и ждали лишь приезда повелителя. Не успел Магнус сойти с кареты на землю, как был подхвачен под локоть Рагнором, который тут же сопроводил короля в зал заседаний, попутно нашептывая последние новости. Александр следовал за ними мрачной тенью, не забыв осведомиться о состоянии здоровья своего отца. Роберт повредил себе спину, сломал ногу в двух местах и сильно ударился головой. Лошадь сбросила его на полном ходу; по словам Рагнора, он еще легко отделался, все могло закончиться куда серьезнее. Злоумышленника, отравившего Лоренцо и покушавшегося на жизнь короля, так и не нашли, но Фелл заверил Магнуса, что расследование продолжается и стража начеку. Хотя сейчас, разумеется, у них были более насущные проблемы. Заседание продолжалось до глубокой ночи. Как Магнус и опасался, Александр вызвался возглавить войско, в чем его и поддержали все члены совета. Король Люциан благоразумно согласился отложить свадьбу до более спокойных времен и предложил послать за его собственным войском, дожидавшимся у границы, но Рагнор справедливо подметил, что вряд ли они успеют. Выступать следовало как можно скорее: суллийцы и сальваги уже покинули Найт. Они доберутся до границы в считанные дни, а лестеррцам потребуется гораздо больше времени. С неба лило всю ночь, что предвещало затяжные дожди, так не вовремя обрушившиеся на Лестерру. Без сомнения, это затруднит переход солдат по гористой местности и задержит их в пути. Просчитав все возможные варианты и осложнения, совет постановил, что выдвигаться нужно послезавтра с восходом солнца. Гонцы уже были разосланы во все ближайшие города, так что подкрепление будет ждать их по дороге к границе. Магнус оказался в своих покоях, когда сквозь плотную стену дождя уже можно было разглядеть серые тени пиков Восточного хребта. Он не помнил себя от усталости, и как только Радж помог ему наскоро ополоснуться и переодеться в ночную сорочку, упал на кровать, забывшись тревожным сном.

***

– Я до сих пор не понимаю, как такое могло произойти, – всхлипывала Мариз. – Его лошадка всегда была такой послушной, не в пример твоему Герейе, который еще будучи жеребенком чуть не разнес всю конюшню, помнишь? Алек кивнул и улыбнулся, глядя на мать. Несмотря на свой возраст, Мариз по праву считалась одной из красивейших женщин объединенных земель. Правда сейчас она была скорее похожа на собственную тень. Лекари не давали никаких гарантий и не исключали того, что маршал и вовсе больше не сможет подняться с кровати. Все это сильно подкосило мать, и Алек не на шутку переживал за ее собственное здоровье. На сердце тяжким грузом лежали события последних дней: покушение на короля, травма отца, вчерашний военный совет, предстоящая битва и, конечно же, та самая ночь. У Алека все сжималось внутри, стоило ему только подумать, что придется оставить Магнуса одного. Он даже малодушно подумывал о том, чтобы снять с себя полномочия, передав предводительство войсками генералу Бранвеллу, но он просто не имел права подвести отца и опозорить свою семью. Роберт хоть и находился практически все время без сознания, под воздействием отваров и снадобий брата Захарии – который уверял, что во сне кости будут срастаться гораздо быстрее, – Александр знал, что не имел права идти на поводу у личных интересов. Он был воспитан как воин, и честь для него была превыше остального. – Все будет хорошо, мама! – Алек обнял Мариз и поцеловал в макушку. – Отец сильный воин, он обязательно поправится. Не сдавайся раньше времени. Мариз еще какое-то время повздыхала на груди сына, но вскоре немного успокоилась и взяла себя в руки. Алек был прав, нельзя было опускать руки. Она всегда была опорой своему мужу, и просто не имела права оставить его и своих детей сейчас, когда они больше всего нуждались в ее поддержке. Алек до самого утра проговорил с сестрой, которая едва дождалась окончания совета. Она выглядела как нашкодивший котенок, раскаиваясь в своем недостойном поведении, и теперь дневала и ночевала у постели больного отца. Она плакала у брата на плече и твердила о том, каким глупым ребенком была, когда доводила отца своими выходками. Алек утешал ее, уверяя, что отец все равно любит ее, несмотря ни на что, пока Иззи не заснула, свернувшись клубочком у него на коленях. Алек так и не сомкнул глаз, размышляя о том, с чем ему предстояло столкнуться. Столько всего нужно было успеть сделать за один день, что просто голова шла кругом. Его не на шутку беспокоил один вопрос, с которым требовалось разобраться как можно быстрее. И сейчас, сидя с матерью в ее гостиной, Александр вспомнил о том, что собирался сделать. – Извини, мама, – произнес он, поднимаясь, – но мне нужно поговорить с Кристофером, как можно скорее. Его брат и самый верный и преданный соратник собирался отправиться вместе с ним, и Алек не знал, как попросить его остаться. Но кому еще он мог доверить жизнь Магнуса? Слуга доложил, что Крис в небольшой тренировочной зале, по соседству с оружейной, и Алек не спеша отправился туда, рассчитывая на ходу подобрать нужные слова, чтобы не задеть чувства брата. Он вполне мог решить, что Алек просто не считает его надежным человеком, с него станется. Кристофер, конечно, был далеко не глуп, но порой бывал чересчур мнительным. Молодой Эрондейл как раз закончил тренировку на шпагах, когда Алек нашел его. Они часто фехтовали, в качестве легкой разминки. Это позволяло развивать ловкость и отрабатывать точность ударов. – Алек! – воскликнул Крис, напившись из кувшина с водой, который ему приготовил слуга. – К сожалению, ты опоздал, я уже закончил. Сегодня я решил особо не усердствовать, нужно поберечь силы перед боем. Лайтвуд скривил губы в подобие улыбки и сел на длинную лавочку у стены. – Ничего, брат, я не тренироваться пришел. – Что-то случилось? – взволнованно замер Крис. – Отец…? – Нет-нет, отец без изменений, по крайней мере в худшую сторону, и это радует, – вздохнул Алек. Это будет сложнее, чем он предполагал. – Я хотел поговорить с тобой. Он жестом показал на место рядом с собой, и Крис присел подле него. Разноцветные глаза внимательно вглядывались в лицо брата, а тот все никак не мог решиться сказать правду. – Брат, мне из тебя клещами вытягивать? Говори уже, зачем пришел! – усмехнулся Крис, скрестив руки на груди. – Да, конечно, – натянуто улыбнулся Алек. – Пытаюсь собраться с мыслями. – Это совсем на тебя не похоже, – посерьезнел Эрондейл. – Что ты задумал? Алек сделал глубокий вдох. – Я хотел попросить тебя кое о чем, Крис. – Ты же знаешь, что можешь просить о чем угодно, – нахмурился брат, – я сделаю всё… – Крис вдруг замер, будто его осенило, и посмотрел на брата. Видимо, выражение лица Алека сказало ему о многом, потому что он поменялся в лице и вскочил с лавочки. – Нет! Только не это! – Кристофер… – Не думай, что меня напугает, твое «Кристофер», – передразнил его Крис. – Я не останусь в тылу, как последний трус! – Он начал метаться по залу, заламывая руки. – Как тебе вообще в голову могло такое прийти! Мы всегда прикрывали друг друга. Я нужен тебе на поле боя, и ты это знаешь! – Ты думаешь мне легко просить тебя о таком? – Алек, не выдержав, тоже встал со своего места. – Думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь? Я не знаю, кому еще я мог бы доверить прикрыть спину во время битвы… – Алек сделал паузу и пристально посмотрел в пылающие негодованием глаза напротив. – …именно поэтому, я прошу тебя остаться. Ты единственный, кому я могу доверить жизнь его величества. Крис уже открыл было рот, чтобы возразить, но замер на полуслове, так и не произнеся ни звука. Он смотрел на Алека исподлобья, казалось, тщательно обдумывая его слова. В конце концов, он вздохнул, его плечи опустились, и он снова уселся на лавку. – У меня есть много надежных людей, – устало произнес он, глядя перед собой. Алек понимал, что брат смирился, но не показывает этого, борется до последнего – таков был его Кристофер. – Они душу продадут за жизнь своего правителя. Лайтвуд сел рядом и повернулся лицом к Крису. У него в запасе остался последний довод, который он еще не использовал, – правда. – Я знаю, Крис, но они – не ты, – четко проговорил Алек, сцепив пальцы, чтобы скрыть дрожь от волнения. Он впервые собирался говорить с братом настолько откровенно. Он старался, чтобы голос его звучал ровно, что требовало неимоверных усилий, поэтому ему было некогда особо задумываться над тем, что он собирается сделать. – Ты знаешь меня, как никто другой. Мы многое пережили вместе, и ты всегда поддерживал меня, что бы ни происходило. Я не был до конца честен с тобой, а ты этого не заслуживаешь… – Алек, не надо… – остановил его побледневший Крис. – Нет, позволь мне закончить, – голос все-таки дрогнул, и Алек прокашлялся. – Мне непросто говорить об этом, но сомнения мои связаны лишь с моей нерешительностью и слабостью, а отнюдь не с тобой, – следующие слова он уже произнес четко и уверенно. – Я знаю, что могу доверить тебе свою семью, свою жизнь и свою…тайну. Хотя, – горько усмехнулся Лайтвуд, – наверняка, для тебя ЭТО давно таковой не является. Поверь мне, я пытался бороться с собой… – Крис снова попытался что-то сказать, но Алек остановил его взмахом руки. – …однажды, когда я был чуть моложе, наслушавшись солдат в казарме, я отправился в бордель, инкогнито, разумеется. Я надеялся, проведи я ночь с женщиной, познав плотские наслаждения, я успокоюсь, и мозги мои встанут на место. Идиот, – фыркнул Алек, глядя в пол прямо перед собой. – Стоило только одной из них меня поцеловать…Никогда в жизни я еще не испытывал подобного отвращения. Я сорвался с места как был, растрепанный, в расстёгнутых одеждах, и едва успел добежать до ближайшей подворотни. Меня рвало совсем как в детстве, когда мы с тобой объелись вороньим глазом, помнишь? Алек перевел дыхание. Он боялся смотреть на брата, пока не выскажет все, что собирался, все, что так долго копилось внутри, не находя выхода. Выждав мгновение и немного уняв зачастившее сердце, он продолжил: – После этого случая, я окончательно уверился, в том, чтобы посвятить свою жизнь военному делу. Мне не суждено было познать тихих семейных радостей, как и не суждено было порадовать отца и мать продолжением нашего славного рода. Все, что мне оставалось, это война и надежда, что, возможно, однажды, мне повезет, и шальная стрела избавит меня от мучений, и смоет кровью пятно позора с моей семьи… – Голос снова сорвался на хрип. – Союз между двумя мужчинами невозможен. Может быть, когда-нибудь, – грядущее ни одному мудрецу неведомо, – люди станут более терпимы и будут принимать любовь без условностей и осуждения. Я… люблю Магнуса… – Он впервые произнес это вслух, и слова слетели с его губ с такой легкостью, будто он повторял их каждый день. – Он – всё для меня, и если с ним что-нибудь случится, я… Алек вздрогнул, когда почувствовал, что его руки накрыли ладони брата. Крис сидел перед ним на коленях и смотрел так пронзительно, что сердце защемило еще больше от тоски. Лайтвуд с удивлением обнаружил, что лицо брата было влажным от слез, а затем коснулся своей щеки. Он и не заметил, что плакал. – Я останусь, брат. Можешь довериться мне и ехать со спокойным сердцем. Клянусь тебе, что буду защищать его до последнего своего вздоха. – Благодарю тебя, брат мой. Алек, наконец, вздохнул с облегчением и поднялся, чтобы крепко обнять Кристофера. Давно на его душе не было так светло и спокойно. Словно часть тяжкого груза свалилась с его плеч. Ему сегодня предстояло много дел: сборы и подготовка к дальнему походу заняли почти весь день, хотя он успел даже недолго вздремнуть после обеда. А ближе к вечеру его нашел Радж и передал короткое послание от короля, в котором говорилось, что Магнус ждет его сегодня вечером на ужин в своих покоях. Прочитав записку, Александр тяжело вздохнул и сжал ее в ладони, внутренне содрогнувшись от сладкого и одновременно пугающего предчувствия.