New Born

«– Мне правда жаль твои волосы... Магнус резко открыл глаза. Кажется, он задремал, убаюканный мягкими, глухими ударами под ухом и теплом любимых рук, объявшем его. А ведь он так боялся уснуть... Он приподнял голову, оставив на груди Алека пригретое, влажное местечко, и встретился с внимательным взглядом больших, удушающе пронзительных глаз. – Может состричь? – подавив зевок, сказал Магнус и усмехнулся, заметив как скривилось лицо Алека. – Ты не посмеешь... – с притворной угрозой прошептал Алек и запустил пальцы в его волосы. – Ещё как посмею. Я же король, что хочу, то и делаю, – промурлыкал Магнус, прикрыв глаза от наслаждения. – Конечно, ваше величество, – Алек поцеловал его в лоб, глубоко вдохнув у линии роста волос, и Магнус снова опустил голову ему на грудь. Блаженство. Все вокруг источало покой и умиротворение. Темные окна мелодично шуршали неустанным дождем. В гостиной уютно притаился медленно затухающий камин. Если изгнать все неугодные мысли из головы и не вспоминать, что рано или поздно наступит завтрашний день, Магнус и представить не мог, что может быть так невыносимо счастлив, как в этот момент. Но счастье его продлится недолго. Счастье с оговорками. Злое. Коварное. Беспощадное... – А помнишь, я заплетал тебе косы? – спустя минуту молчания снова заговорил Алек. – Сколько же нам было тогда? Кажется, прошла целая вечность. – Конечно, помню. Именно поэтому я и начал отпускать длинные волосы и заплетать их, – отозвался Магнус, чувствуя, как под его щекой участился стук сердца. Он легко коснулся горячей кожи под собой. Мягкое мерцание почти догоревших свечей запуталось в завитках блестящих, чёрных волос. Бледность кожи скрадывалась полумраком. Запахи пота, семени и ароматного масла кружили голову и заставляли покрываться мурашками. Как сделать его своим навсегда? За что боги наказывают его этой бессмысленной любовью, раздирающей его изнутри изо дня в день все сильнее? Как донести до мира вокруг, что вот оно, вот ЭТО единственная правильная для него вещь на всем белом свете... – Магнус, тебе холодно? Ты дрожишь, – Алек обнял крепче, ближе прижимая к себе. – Нет, мне хорошо, – прошептал Магнус, подняв голову и жадно потянувшись к вожделенным губам. Больше ничто его не тревожило: ни мысли, ни неумолимое время, ни будущее. Он предпочёл пропасть без вести в страстных поцелуях, стирающих само полотно бытия...» – Сир, как прикажете причесать вас сегодня? Магнус взглянул в зеркало на Кэтрин – молодую, миловидную служанку, занимавшуюся его волосами. Она замерла за его спиной, с гребнем в руке, ожидая указаний. На столике перед ними стояла большая шкатулка с откинутой крышкой; внутри нее виднелись различные ленты всевозможных цветов, гребни, невидимки и прочие приспособления для приведения волос короля в надлежащий вид. Под рулоном атласной ленты глубокого синего цвета можно было заметить охапку пестрых перышек, перехваченных золотистой нитью. Магнус старался не смотреть туда. Он очень скучал по свой любимице, и до сих иногда поднимался к Северной башне, вглядывался вдаль в надежде, что вот-вот на горизонте покажется темное пятнышко. Порой ему казалось, что он почти слышит ее жалобный гик. Сокольничий уже давно дал ему понять, что раз Кетуа до сих пор не вернулась домой, скорее всего она попала в силок или стала добычей беркутов. Пред глазами Магнуса предстала широкая ладонь с пушистым комочком на ней. «Он выпал из гнезда…» Сглотнув горечь нахлынувших воспоминаний, Магнус перевёл взгляд на своё лицо. Казалось, он все тот же, внешность ничем не выдавала тьму, медленно заполняющую все его нутро. – Отрежь их, – прохрипел Магнус и отвернулся от зеркала, направив взор на окно, где сквозь стёкла пробивался хмурый утренний свет. – Но, сир... Отрезать? Вы уверены? – пискнула девушка. – Делай, что велено, – тихо приказал Магнус. – Да, ваше величество, – пролепетала Кэтрин и взялась за ножницы. Когда первая прядь слетела к его ногам, Магнус почувствовал...ничего. Пустоту. Всепоглощающую, бесцветную. Закончив, Кэтрин отложила ножницы и гребень, смела волоски с его плеч и аккуратно надела на Магнуса корону. Он снова взглянул на своё отражение. Безразлично скользнул взглядом по ставшему более открытым лицу и коротким чёрным волосам под ненавистной короной. Если что-то и оставалось от надежды в его душе, то сейчас оно едва теплилось. От Кристофера уже давно не было вестей, армия терпела поражение за поражением, несмотря на пришедшие на выручку войска короля Люциана. Для Лестерры настали поистине темные времена. Несколько дней назад, на радость Джослин, вернулся Джонатан. Он заметно хромал и лишился одного глаза, но, в целом, выглядел неплохо. Вести, которые он привёз с собой, были неутешительными. Бранвелл, занявший место главнокомандующего, отступал в глубь страны, сдавая город за городом на растерзание врагам. Полчища суллийцев и сальвагов, под предводительством Сантьяго, уверенно захватывали все больше территорий, неумолимо продвигаясь все ближе к столице. В Мальдикао с каждым днём прибывали целые обозы беженцев, ищущих укрытие под стенами королевского дворца. Магнус издал указ, обязующий всех жителей, несмотря на сословие, предоставлять кров нуждающимся, и даже самолично иногда выезжал в город, дабы удостовериться, что все исполняется неукоснительно. – Так гораздо лучше. Магнус поднялся с кресла, поправил одежду и отправился в свой кабинет, который день игнорируя оставленный для него на столе завтрак.

***

– Брат Захария просит о срочной аудиенции, ваше величество, – доложил Радж, отвлекая Магнуса от отчетов его казначеев. – Проводи, – с готовностью ответил он, отложив бумаги, цифры в которых его не радовали. Война была делом затратным, особенно, когда на рудниках остались лишь женщины и старики. Но лишь взглянув на своего посетителя, когда тот вошел и поприветствовал короля поклоном, Магнус понял, что и здесь его ждут неутешительные известия. – У вас новая прическа, ваше величество, – с кроткой улыбкой заметил старец. – Вам очень идет. – Благодарю, я… – Магнус прочистил горло, – …решил сменить образ. Но оставим это. Что у вас? – Как вы знаете, сир, мой помощник все это время незаметно обыскивал все комнаты во дворце, и вчера его поиски увенчались некоторым успехом. Он нашёл это, – Захария вытащил из кармана своего длинного балахона маленький холщовый мешочек и протянул его Магнусу. – Это то, что я думаю? – Порошок из семян клещевины. Тот самый, которым было отравлено ваше вино, сир, – подтвердил Захария. – И где же он его нашёл? Ответ последовал не сразу. Магнус взглянул в лицо своего старого учителя и уже знал, что ответ ему не понравится. – В покоях маршала, ваше величество. – Что? Сэра Роберта? – Магнус опешил, чуть не выронив мешок с ядовитым порошком. – Невозможно! – произнёс он, после короткого кивка Захарии. – Я... я отказываюсь в это верить! Неужели он... нет, этого не может быть... – Сир, мне тоже сложно это принять, но как бы мне ни хотелось верить в обратное, факт остаётся фактом: все указывает на маршала Лайтвуда. Мы долгое время подозревали вашего дядю, но обыск в его комнате ничего не дал. Мы не нашли ничего, что бы подтверждало его причастность. К тому же, в то время, когда предположительно был подсыпан яд в кувшин с вином, ни сэр Моргенштерн, ни кто-либо из его помощников не были замечены и близко к кухне. – Но, насколько мне известно, Роберта тоже там не видели, – сквозь зубы процедил Магнус. Он бросил ненавистный мешок на свой рабочий стол и облокотился на него руками. – Все верно, сир, – согласился Захария. – Маршал не появлялся на кухне лично. Зато кое-кто был замечен неоднократно. – Кто? – Александр. – Что?! Да как ты смеешь? – Магнус резко обернулся и чуть не схватился за свой меч, который после отъезда Кристофера он носил почти не снимая. – Скажи, что это неудачная шутка. Это нелепо, смешно. Ты, видно, выжил из ума! Да как тебе вообще такое в голову пришло? Ни один мускул на лице старика не дрогнул во время этой гневной тирады. – Прошу меня простить, ваше величество, но вы сами велели мне найти виновного, и я сделал все, что в моих силах, чтобы исполнить ваше поручение. Нравится вам это или нет, на данный момент сэр Роберт – наш единственный подозреваемый. А действовал ли он в одиночку или с... сообщниками, – Захария опасливо покосился на Магнуса, видимо, не желая снова вызывать его гнев, называя имена, – полагаю, мы выясним это у него самого во время допроса. Естественно, я не предлагаю рубить с плеча и действовать без суда и следствия. Нужно разобраться в его мотивах. Честно говоря, здесь я теряюсь в догадках. Я много размышлял об этом, но так ни до чего и не дошёл. Магнус по привычке потянулся рукой потеребить косы, но поймал лишь пустоту, запоздало вспомнив, на что он сегодня утром решился. На лбу выступила испарина, и он вынул платок из кармана сюртука, чтобы промокнуть пот. Нервно скомкав ткань, Магнус опустил глаза: на краешке шелковыми нитками было вышито аккуратное «А». Магнус зажмурился и сделал глубокий вдох, борясь с приступом подступающей тошноты. Нужно как можно скорее во всем разобраться. Этому должно быть разумное объяснение. – Стража! – крикнул Магнус, предварительно прокашлявшись, опасаясь, как бы голос его не подвёл. Он обратился к охраннику, явившемуся на его зов: – Приведите ко мне сэра Роберта и пошлите за советником Феллом. Поддержка старого друга будет сейчас как нельзя кстати, решил про себя Магнус и занял кресло за столом, чувствуя, что ещё немного и ноги его не удержат.

***

Магнус не был настолько глуп, чтобы тут же безоговорочно поверить в виновность одного из старейших соратников его отца, а о причастности Александра и вовсе не могло быть и речи. После того, как улеглось первое потрясение, и он снова обрел способность рассуждать здраво, Магнус решил, что, возможно, все складывается не худшим образом. Судя по всему, это происки Валентина. По крайней мере, он не мог найти другого разумного объяснения, не рискуя снова начать сходить с ума. Магнус был уверен, что дядя подставил Роберта, но, чтобы это доказать, потребуется время, и, конечно, придется пойти на кое-какие жертвы. Валентин уверится, что его план действует безотказно и рано или поздно ненароком выдаст себя. Этими мыслями Магнус и поделился с Рагнором, после того как стража увела бедного Роберта. Допрос, естественно, ничего не дал. Недоумению маршала не было предела, и для Магнуса было очевидно, что тот не лжет. – То, что вы предлагаете, очень рискованно, – задумчиво произнес Рагнор, откинувшись в кресле напротив Магнуса. – Вы фактически выставляете себя наживкой, ваше величество. – Может и так, но пока что я не вижу другого выхода, – ответил Магнус, постукивая пальцами по столу. – Я прикажу удвоить охрану, сир. – Спасибо, друг мой, – вздохнул Магнус и устало посмотрел в темно-зеленые глаза. – Все совершают ошибки. Он выдаст себя, вот увидишь. А мы будем начеку. Во взгляде напротив читалось неподдельное восхищение. – Опасное, но мудрое решение, сир. Если мне позволено будет заметить, вы очень изменились за последнее время, ваше величество. Ваш отец гордился бы вами. – Спасибо, Рагнор. Это много для меня значит. Фелл слегка склонил голову. – Но как нам поступить с маршалом? Новости о его предполагаемой измене скоро распространятся, вы сами знаете, как быстро расходятся слухи. Мы не можем никак не отреагировать. – Я думал об этом. Единственное разумное решение, на мой взгляд, это отправить Роберта с семьей в так называемую ссылку. Семья Лайтвудов мне как родные, тем более маршал практически калека, думаю, это не вызовет подозрений. – Согласен, это выход, – Рагнор потер подбородок. – У вас уже есть варианты, куда их можно отправить? – Может, крепость Алакан, на старой границе Лестерры и Нортерры?

***

Магнус решил лично поговорить с Мариз и Изабель. Ему претила мысль, что приходится выгонять их из собственного дома, но альтернативные варианты казались ещё хуже. Король не стал вдаваться в подробности своего плана, лишь заверил их, что это временная мера и что он ни на секунду не усомнился в их преданности. Женщины семьи Лайтвуд отнеслись с пониманием к его словам, но тем не менее Магнус покинул их покои с тяжелым сердцем. На леди Мариз было больно смотреть. Столько потрясений за такой короткий срок, столько потерь. И снова очередная напасть… Удивительно, как она ещё не сломалась. Весь путь до своей спальни Магнус не прекращал корить себя за то, как поступает с этой несчастной женщиной, бывшей, по сути, его матерью, но руки его были связаны. Он король, а корона порой требует от своего носителя жестких мер. Позже вечером, уже лёжа в постели, Магнус не переставал думать об этом. Что сказал бы Александр, будь он сейчас здесь? Одобрил бы он его решение или проклял за бессердечность? – Погаси весь свет, Радж, – заметил он слуге, когда тот уже собирался уходить, оставив ночное освещение. – Нужно дать отдых глазам. Как будто, это возможно. Магнус уже и не помнил, когда спал всю ночь, не просыпаясь от кошмаров. – Слушаюсь, сир. Доброй ночи, – Радж сделал, как было велено и, поклонившись, покинул королевские покои. Ещё какое-то время слышались его удаляющиеся шаги из коридора, а затем все стихло, лишь ветер, усиливающийся с каждой минутой, сотрясал стёкла в окнах. Глаза постепенно привыкли к темноте. Магнус вглядывался в чернеющий полог кровати, вспоминая ту самую ночь – самую волшебную ночь в своей жизни, – когда он так же лежал на этой самой кровати, но вместо плотной ткани над собой лицезрел звездные небеса. – Вернись ко мне... – прошептал Магнус, обращаясь к безмолвным складкам полога. – Вернись, вернись, вернись, прошу... Он всхлипнул, не в силах бороться со слезами, и закрыл глаза. – Я не должен был тебя отпускать... – продолжил он с закрытыми глазами, четко видя перед собой прекрасное лицо Александра и его преданный, любящий взгляд, словно они расстались лишь мгновение назад. Магнус поднёс руку к своему лицу и стёр влагу с висков, представляя на месте своих пальцев Его пальцы. Он погладил свои губы, тут же запылавшие от воспоминаний о горячих поцелуях. – Александр, пожалуйста, вернись... Я люблю тебя, люблю, люблю! Не могу без тебя... Магнус чувствовал себя таким жалким, чувствовал, что теряет рассудок, но не мог остановится. Он гладил своё тело, звал Алека, и почти ощущал его дыхание, его прикосновения, его вес на себе. Магнус рванул вверх сорочку и обхватил рукой затвердевшую плоть. Несколько движений и тёплые струи оросили его кулак и живот. Тяжелые хрипы в вперемешку с любимым именем и барабанная дробь в груди постепенно затихали. Магнус привёл себя в порядок и, перевернувшись на живот, уткнулся в подушку, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Вскоре, обессиленного, его сморил беспокойный сон, скорее напоминавший беспамятство. Ветер за окнами стих. Из-за облаков выплыла царственная полная луна, осветив дворец и спящие улочки Мальдикао.