***
Алек долго ворочался с боку на бок, то проваливаясь в поверхностный сон, то снова выныривая в темноту своей спальни. Недосказанность притаилась в каждом темном уголке, и он не знал, что с нею делать. Магнус сбежал от него так стремительно, что он ничего не успел сказать. Тело без спроса выдало все его чувства. Но что он чувствовал на самом деле? То, что у Магнуса родится наследник – одна из самых естественных и радостных вестей в эти тёмные времена. Род Бейнов не угаснет с Магнусом, разве это не великое благо для его страны и народа? Алек всего лишь солдат. И несмотря на кинжал в его сердце, загнанный по самую рукоятку этой новостью, он не имел никакого права так реагировать. Алек повернулся на другой бок, закрыл глаза и снова попытался уснуть. Его разбудил скрип двери, но звук шёл не со стороны входа, а откуда-то сбоку. Затем последовал шорох шагов, и матрас рядом прогнулся. Алек открыл глаза и повернул голову. Он не удивился, увидев в тусклом мерцании светильника лицо Магнуса на соседней подушке. Все это так было похоже на сны, к которым он привык за все эти месяцы. – Тайным проходом давно не пользовались, – прошептал Алек, полностью повернувшись к Магнусу и положив руку под голову. – Надо будет сказать Раджу, чтобы смазал петлицы, – так же шепотом ответил Магнус. Он был уже без мантии и короны, в распахнутом камзоле, рубашке и брюках. Алек почти не видел выражения его лица – светильник стоял на тумбочке, и оно оказалось в тени. Он вдруг осознал, что лежит совершенно голый, лишь тонкое одеяло и одежда Магнуса являлись сейчас преградой между их телами. Алек медленно сглотнул, и пьянящее тепло тут же поползло вниз. Все переживания отодвинулись на второй план. Его Магнус – самый любимый, желанный, необходимый, – рядом с ним, в его постели, только руку протяни и сможешь коснуться. Видимо, Алек не смог сдержать глупой, влюблённой улыбки, потому что Магнус спросил: – Вспомнил что-то смешное? – Нет, просто… Это не сон? Ты правда здесь? Магнус усмехнулся. – Я задаю себе тот же вопрос, – прозвучало так горько и печально, тут же найдя отклик в груди Алека. – Не думал, что ты вернёшься. Магнус тихо вздохнул, не спеша с ответом. Потупив взор, водил пальцами по одеялу перед собой. – Я… я не… не собирался… – начал прерывисто шептать он, – правда, не собирался. Не знаю… ноги сами привели меня… безумие, не надо было приходить, прости… Он начал подниматься, и Алек, испугавшись, что тот сейчас правда уйдёт, схватил его за руку. – Нет! Не уходи, пожалуйста, я рад, что ты пришёл. Магнус опустился обратно на кровать, но руки Алека не выпустил, вместо этого сплёл их пальцы. – Мне жаль, что я не успел объясниться, – продолжил Алек. – Эта новость просто сбила меня с ног. Но это не должно было стать неожиданностью. Все закономерно. Я был готов к этому. Должен был быть готов… Это же настоящее счастье, у тебя будет ребёнок – сын или дочь, – счастье, которого мне никогда не познать. Правда в том, что я очень счастлив за тебя, Магнус. Пусть ты и сам этого сейчас не чувствуешь. Магнус трепетно сжал его ладонь. Алек, вглядываясь в его лицо, заметил, как он снова кусает нижнюю губу. – Мне так тебя не хватало, – послышался его тихий, хриплый голос. – Именно тебя, отбросив на секунду все, что было между нами, мне не хватало тебя, моего лучшего друга. Моей опоры. Это все… все это… слишком для меня… Тихий всхлип Магнуса стал последней каплей, и Алек притянул его к себе, чтобы просто обнять. Он погладил его по спине и мимолетно вдохнул его запах – теплый и волнующий. Неконтролируемая потребность утешить, защитить от всех завладела им. Сердце наполнилось жалостью и нежностью, и немного не совсем уместной гордостью, что он единственный в мире человек для Магнуса, с кем тот может быть настолько уязвимым и открытым. Перестать на мгновение быть сильным мира сего и быть просто собой. Магнус осторожно отстранился, но не стал отодвигаться. Теперь он был гораздо ближе, их локти и ноги соприкасались, и Алек чувствовал его тёплое дыхание на своём лице. Это одновременно и горячило кровь, и успокаивало. Будто все в мире вновь встало на свои места. – Знаешь, мне часто снилось, как я просыпаюсь с тобой в одной постели, – быстро зашептал Магнус, двигаясь еще ближе. Алек не смел шелохнуться. – А потом я открывал глаза в реальности, которая больше напоминала бесконечный кошмар. Повторяющийся изо дня в день… – Только мысли о тебе не давали мне свихнуться, – на одном дыхании произнес Алек. Их губы встретились не в силах противостоять бешеному притяжению. Отринув все тревоги и волнения, отринув самое себя, Алек приник к Магнусу всем своим изнывающим телом, словно к источнику вечной жизни. Гонимый неутолимой жаждой, начал срывать с него одежду, навалился сверху, клеймя колющими поцелуями, будто метя свою собственность – крича: «Моё!», – принадлежащую ему по праву сердца. Магнус избавился от камзола и рубашки и оседлал бедра Алека. Провел руками по его часто вздымающейся груди и напряженному рельефному животу. Погладил затвердевшую плоть, приласкал мошонку, словно заново знакомясь с любимым телом, будто хотел запечатлеть каждый его миллиметр в своей памяти. Затем вернулся к торсу и рукам, изучая отмеченную смертельными знаками кожу. Провел пальцами по уродливой метке на шее. Глаза его жадно заблестели. – Они болят? – шепотом спросил Магнус, легко касаясь потерявшей чувствительность прожженной кожи. – Уже нет, – тихо ответил Алек, следя за порханием любимых пальчиков по своему телу. Магнус судорожно вздохнул и будто бы ушел в себя. В этом положении часть его лица была на свету, и Алек видел, как сверкают его лисьи глаза. Как раздуваются крылья носа. Пребывая в каком-то трансе, он кропотливо изучал каждую руну, а Алек терпеливо ждал и только вздрагивал каждый раз, когда он задевал соски. Вдруг Магнус пробормотал едва слышно: Твоими шрамами покрыто сердце мое. Мой путник, куда ты держишь путь? О чем тебе пустынный ветер поет? Чьи сладкие уста тебя зовут?.. – Песнь о путнике? – узнал Алек. – Никогда не понимал концовку, она всегда мне казалась очень печальной. – Но почему же? – возразил Магнус и его движения стали более уверенными и напористыми, теперь он задевал соски намеренно, зарывался пальцами в волоски на груди. – По мне концовка полна надежды. После долгих странствий он отыщет дорогу домой к своей любимой. – Но будет ли она все еще ждать его? – Алек прерывисто выдохнул и приподнялся на локтях, чтобы быть ближе. – Она будет ждать, – прошептал Магнус и потянул Алека на себя, заставляя сесть. Они соединились – кожа к коже, – и Алек за бедра придвинул Магнуса ближе, чтобы под тихие стоны они могли почувствовать желание друг друга. Магнус обхватил его за шею и произнес в самые губы, перед тем как накрыть их своими: – Она всегда будет ждать…***
– Я скучаю по твоим волосам, – Алек зарылся пальцами в чуть влажные пряди. Магнус повернул голову на его груди и глубоко вдохнул запах его тела. Оно пахло страстной любовью и сильным мужчиной. Внутри тут же разлилось горячее томление. Еще не рассвело, и их время еще не кончилось. Две недели пролетели как один миг. Магнус жил в это время двумя жизнями: днем послушно исполнял роль правителя, а ночью становился тем, кем давно мечтал – страстно любящим и горячо любимым. Он был так счастлив, как никогда не был и, наверное, уже не будет. Лишь одна мысль не давала насладиться этим счастьем сполна – расплата неминуема… – Я тоже, – ответил Магнус, откинувшись на соседнюю подушку, – каждый раз, глядя в зеркало, я вспоминаю тот день, когда получил то несчастное письмо… В тот день часть меня тоже умерла, вместе с тобой. Алек повернул голову и окинул его пристальным взглядом. – Они отрастут, а я больше никуда не денусь. – Обещаешь? – спросил Магнус, теша себя напрасной надеждой. – Обещаю, – вторил ему Алек, находясь в том же прекрасном заблуждении. – Я безумец, раз смог оставить тебя в прошлый раз. И снова сладостный плен губ, и алчущие руки. Снова его любимый в его объятиях. Снова жажда наполняет его вены. Когда их тела соединились, Магнус лежал на животе, распятый на простынях, цепляясь за ускользающие складки реальности, раскачиваемый мерными толчками, не в силах произнести ничего, кроме томных стонов и заветного имени. Александр! Разве есть на свете имя прекраснее этого? В нем столько гордости и силы, и страсти, и души. Как и в его обладателе. Его Александр – совершенство. Венец творения небес. Он совершенен во всем, даже в этом низменном и приступном действе, коим они сейчас заняты… Нет, в этом нет ничего низменного. В каждом его жесте и движении столько самой возвышенной любви, а наслаждение, что само божественное озарение. Все, что касается их любви – есть благо. Магнус закрыл глаза и задрожал, полностью растворяясь в тяжелом дыхании любимого и освобождая истомившееся тело. В тот же день во дворец прибыл гонец, пыльный и грязный с ног до головы, на загнанном коне, который пал тут же, стоило всаднику спешиться. Он приехал со срочным донесением, которое гласило: – Войско Сантьяго на подступах к стенам Мальдикао. Вот и расплата…