Люминофор

— Я ненавижу эту штуку! И до сих пор не понимаю, зачем мне надо ее надевать! Ньют сердито встряхнул жилет из грубой ткани и хмуро посмотрел на организатора конференции. — Я просто даю элементарную лекцию о ТРАНСПЛАНТАЦИИ КОЖИ. И вовсе не собираюсь устраивать стриптиз, чтобы продемонстрировать все на себе, чувак. Организатор фыркнул в ответ и сверился с записями на своем планшете. — Ваша лекция международная, верно? Это значит, что ее будут транслировать в нескольких странах и делать видеозапись для студентов. Понимаете, не во всех странах одобряют ваши чересчур… яркие выступления. Кое-где все жители обязаны постоянно ходить в затемнителях, и было бы невежливо игнорировать их традиции. Ньют закатил глаза так, что ему стало больно, и громко застонал от раздражения, напугав пару проходящих мимо ученых-исследователей. — Прекрасно! ПРЕКРАСНО! Мне казалось, что это научная конференция, а не собрание ханжей. Ньют, чертыхаясь на ходу, протопал к задней части сцены, где ему предстояло выступать. Там он скинул рубашку и надел неудобный жилет, затянув потуже ремни. Сейчас он даже не светился. Какое имеет значение, что он немного разволновался на одной из своих лекций? Что с того, что обсуждение ДНК заставило его засветиться как чертову рождественскую елку? Ведь это наука, и испытывать из-за нее такие сильные эмоции — это прекрасно. К тому же, волнение все равно отражалось на его лице, и на это не могли повлиять никакие светские нормы. Ньют посмотрел на часы. У него оставалось минут пятнадцать. Этого было достаточно, чтобы сбегать за чашкой кофе или принять душ. Бросив свои записи на стол, он бегом направился к выходу из зала. Оглянувшись напоследок через плечо, Ньют врезался в какого-то человека, прежде чем успел заметить, что тот стоит у него на пути. — Смотрите, куда несетесь, вы, идиот! Плечо, о которое Ньют ударился, было таким костлявым, что он ощутил это сквозь жилет. Странный жар вспыхнул у него под воротником, и он резко обернулся, чтобы посмотреть на того, с кем столкнулся. Рассерженный человек, смотревший на него в ответ, казался ужасно, до боли знакомым. Ньют остановился на полуслове и в панике понял, что понятия не имеет, что сказать. Одернув темно-серый свитер, долговязый незнакомец наклонился, чтобы подобрать какие-то книги и записи, которые, очевидно, уронил при столкновении. Ньют опустился на пол и поспешил сделать это первым, тщетно пытаясь сложить разлетевшиеся листки с заметками в правильном порядке. — П-прости, чувак! Я просто отвлекся на… Острые скулы мужчины покраснели, и он коротко кивнул в ответ, а когда снова заговорил, его голос звучал гораздо мягче. В нем слышались немецкие нотки под заметным английским акцентом. — Нет, прошу вас, не извиняйтесь. Оскорбление с моей стороны было излишним. Просто вы застали меня врасплох. Он посмотрел Ньюту в глаза, нахмурив брови. — Мы не могли встречаться раньше? Вы выглядите таким… знакомым. Ньют протянул ему стопку бумаг, которые поднял с пола, и заметил, что парень старался избегать прикосновений к его рукам, когда забирал ее. — Может быть, вы видели мою фотографию. Она была на обложке «New Scientist» в прошлом месяце. Не хотелось бы хвастаться, но я вроде как большая шишка в науке. Сердце Ньюта вспыхнуло, как лампочка, он мысленно рявкнул себе: «Что за чушь ты несешь? Ньют, ты должен прекратить. Только не перед этим парнем…» Но слова вылетали из его рта будто сами по себе. — Может быть, вы слышали о самом молодом профессоре, который когда либо преподавал в Массачусетском технологическом? О парне, который в одиночку изучил, какой отдел мозга отвечает за Люминофор? Это я и есть. Ньют увидел, как мужчина склонил голову набок и короткая вспышка тепла в его взгляде погасла. Черт. — Ах да… Ньютон Гайзлер. Мы переписывались по электронной почте… вы, конечно, не помните меня, но вы ведь даже никогда не видели моей фотографии. Он вдруг стал удрученным, и Ньют почувствовал, как у него похолодело в груди, но Свечение ничуть не уменьшилось. Впервые в жизни он был счастлив, что надел чертов затемнитель. — Я Германн Готтлиб, математик. Я тот, кто… Ньют уставился на него. — Ты! Ты — тот самый парень, который расспрашивал меня о моих исследованиях Свечения! Люминофор… Это было еще мягко сказано. Этот парень был совершенно одержимым. Он отправлял Ньюту письмо за письмом, выспрашивая у него все, что тот знал о Свечении души. Иногда он присылал целые страницы вопросов. Он интересовался вещами, о которых никто, даже Ньют, ничего не знал, и предлагал в письмах свои собственные теории, некоторые из которых были сумасшедшими, а некоторые — блестящими и восхитительными. У Ньюта не было даже догадок о том, кем же был этот парень, с которым они переписывались. Ньют считался передовым специалистом в понимании Свечения, но Германн Готтлиб хотел разобраться, как его предсказывать. Он хотел придумать, как сделать так, чтобы КАЖДЫЙ человек мог найти своего Аниму. Он был единственным из тех, кого знал Ньют, кто был так же одержим, как он сам. — Ты тот парень, который пытался создать вероятностный счетчик… для того, чтобы каждый смог найти своего партнера. Вероятностный счетчик Анимы, да? Германн глубоко вдохнул через нос и смущенно покрутил нитку, торчащую из манжеты. — Да. Ваша помощь оказалась очень полезной… Я чувствую, что очень близок к прорыву в своих исследованиях. Я… Ньют рассматривал его нервное бледное лицо, его идеально подстриженные ногти и чем дольше смотрел, тем больше терял нить разговора. Его сердце колотилось так громко, что его удары эхом отдавались в ушах. Тепло струилось по венам, «эффект магмы», как Ньют называл это в своей научной работе по исследованию Люминофора. Почему он сейчас чувствовал это… так странно. Он протянул руку Германну, но тот отступил назад, скривив губы. — Я… Доктор Гайзлер… Ньют пошевелил пальцами протянутой руки. Он почувствовал, как у него внутри что-то сжалось, это было похоже на томительное ожидание. — Пожмем друг другу руки. Ну же, у меня нет вшей. Не могу поверить, что мы наконец-то встретились. Я даже подумать не мог, что ты тоже здесь. Ты должен был написать мне об этом. Германн беспокойно облизал губы и, еще раз посмотрев на руку Ньюта, протянул ему свою. В этот момент к Ньюту подбежал организатор, размахивавший планшетом, и закричал: — Доктор Гайзлер, вы должны быть на сцене через пять минут, а у вас даже не готов микрофон! Германн поспешно отдернул руку и пробормотал какие-то извинения, когда Ньюта уже почти оттеснили обратно в лекционный зал. Ньют оглянулся и увидел, что математик смотрит ему вслед с сожалением. Затем он затерялся в толпе людей, выходивших с панели по эффективному исследованию солнечной энергии. Ньют взглянул на организатора конференции с нескрываемым презрением. — Поверить не могу.