***
Маркус Лорхансон уходил из покоев Гарольда в смешанных чувствах. С одной стороны, он должен был привыкнуть, что дети довольно редко к нему прислушиваются. А с другой — ему каждый раз было обидно, когда сыновья выражали неповиновение. Хотя тут они оба пошли в мать. Ей точно так же хотелось сделать всё по-своему. И не объяснишь дуре, что не надо мешать мужчинам воевать и вести переговоры, но нет — она всё равно как-то проберётся к ним в зал совета и вставит свои пять медяков. Когда Маркус в тяжёлых думах проходил по освещаемому лишь лучиной коридору, перед ним из ниоткуда возникли три фигуры в чёрном. Ярл достал из ножен свой длинный меч, но тут та фигура, что была впереди, сняла капюшон. — Здорова, отец, — с нахальной улыбкой произнёс Андуин. — Слышал, ты искал меня. — Андуин, — процедил Маркус. — Зачем пожаловал, дезертир? — Да так. Поздороваться, поболтать, оказать посильную помощь, — сказал Андуин. — В конце концов, компетентный источник говорит, что ты меня ненавидишь. А мне, сам понимаешь, это неприятно. — И что это за источник?! — ярл заметно мрачнел, крепко сжимая в руке оружие. — Твои собственные мысли и чувства, — мягко улыбнулся Андуин. — Процитирую твою же голову: «Если ты, щенок, ещё хоть слово скажешь, убью на**й». Маркус зарычал как медведь и бросился на сына. Андуин за мгновение до того, как меч достигнет его плоти, исчез в сером дыму. Через мгновение Маркус упал наземь из-за нанесённой сзади подсечки. Тут же его связали и взвалили на руки. — Аккуратнее с ним, — сказал Андуин. — Он хоть и одурманен, но всё ещё мой отец. Отнесите его к ангельским священникам, они должны помочь. — Как вы узнали, Мастер? — поинтересовалась одна из фигур, приподнимая распластавшееся тело горца. — Элементарно, — ответил ассасин. — Во-первых, слишком хорошо шифрует мысли для своего уровня владения телепатией. Во-вторых, я, как человек, знавший его долгое время, могу отличить его собственные мысли от внушённых извне. Ну и в-третьих, он мог и не быть одурманенным, я просто слышал, что он меня ненавидит, и захотел дать ему в зубы. А теперь извините, надо даму утешить. Андуин достал из внутреннего кармана бутылёк парфюма и опрыскал себя. Магией он наложил на одежду иллюзию зелёного атласного наряда с вставками из меха серой лисы. Стоящий справа ассасин тут же достал из-за пазухи чуть поникшую розу и протянул младшему Маркуссону. — Аметист? — ухмыльнулся Андуин. — Ты что же, влюблён в меня тайно? — Никак нет, мастер, — ответил лис. — Я просто знаю, что вы вечно забываете про такой важный инструмент впечатления дев, как цветы. По себе знаю, так сказать. — Не забываю, — возразил Маркуссон. — Просто я настолько обаятелен, что способен обходиться и без такой лишней формальности, как роза в зу… Жёваный твой пёс, а это идея! Топаз, Рубин, займитесь им, — бросил Андуин своим спутникам, — а потом отправляйтесь в расположение своих групп. Аметист, со мной, будет ещё одно поручение, после — свободен. Между тем двое других наконец подхватили отца своего Мастера и потащили по коридору. — Нда, ну и дела творятся, — тихо произнёс один, шипя от напряжения и едва слышно ругаясь по-эльфийски. — Как думаешь, у шефа получится этот маленький фокус на сей раз? — Ставлю сотню монет, что получится, — убеждённо ответил второй, высокий как столб драконид, которого выдавала слегка вылезающая из-под капюшона драконья морда. — Хотя тут как в лотерее: есть элемент случайности. — Хах. Тут как говорила Курама-сан: «С цветочками у тебя есть шанс на взгляд…» — «А без цветочков — лишь пинок под зад!» — подхватил второй, начав посмеиваться, но затем затих и глубоко вздохнул. — Прошло уже шесть лет, а мы до сих пор её помним. Надо же, вроде обычная девушка, даром что с ушами как у Енэ. Но было в ней что-то такое… Притягивающее. Иной раз в глаза её сапфировые глянешь — сразу мороз по коже, будто она что захочет, то с тобой и сделает. — Ну так руководство же должно подавлять авторитетом, — хихикнул драконид. — Но она, конечно, мастером своего дела была. Невинная внешность совершенно. Посмотришь, заглядишься — и можешь смело доставать перо из печени. — Ты, главное, Енычу про то не напоминай. А то он тебе самому и сердце остановит, и язык отрежет. — Не отрежет. Мне кажется, он всё-таки сумел это пережить. Разве что на наркотики подсел из-за всего этого, но… — Хороший способ пережить потерю, — грустно улыбнулся сумрачный эльф. — Ладно, пошевеливайся, нам ещё священника искать…***
Мериндиэль
Проснувшись, я взглянула в окно крепости. За ним была всё та же серость, что и всегда: весело переругивались каменщики, возводя очередные фортификации, ревело несколько рогов, несколько отрядов чеканили шаги, гулким эхом отдававшиеся по всей крепости. Собственно, по этой причине я и проснулась. Но особого смысла в раннем подъёме не было — меня всё равно никто не ждал, приказов не было, битв никто не планировал. Удивительно, что Сильвергард ещё стоит, учитывая тотальное дезертирство. Я поднялась, совершила утренний моцион, расправила крылья, сделала нехитрую гимнастику, чтобы размяться, умылась. Посмотрелась в небольшое зеркало: небольшие раны, нанесённые инферналом в ту самую ночь, уже затянулись. Это радовало. Жаль, разделить было не с кем… Глаза покраснели, хотя, казалось, они и так были краснее некуда. Это из-за слёз. Уже с две недели ничего не слышно о Гарольде Маркуссоне. И, что самое печальное, — о Данииле тоже… До сих пор не могу поверить в то, что услышала той ночью. Даниил — племянник этого чудовища?! Спаси Свет от таких вот родственников. Которые не просто пытаются тебя убить, а ещё и берут в плен и пытают твою семью… На глаза невольно навернулись слёзы. Снова. Бедная Азулиэль… Конечно, она инквизитор, ей и не из такого приходилось выпутываться, но… Она же всё-таки моя подруга. И Даниил пропал. Внутри, конечно, теплилась надежда, что он пойдёт спасать свою сестру, ведь это было самым ценным для него… Его лицо, полное удивления, смущения и затаённой на самых подкорках сознания радости, встало передо мной. И почти сразу я вспомнила его слова в тот вечер, перед тем как пробудились Тёмные Боги. — Я никогда не предам Владыку. Пока я растапливала камин и организовывала нехитрый завтрак, продолжила вспоминать…***
Месяц назад, Вирагот
После разговора с Даниилом я отправилась домой. Сейчас мне никто не был нужен. Особенно после такой отповеди. Нет, я всего ожидала от него, всё-таки он Падший, да к тому же отсидел в своей медитации сколько лет… Но. Неужели моё стремление вернуть его к нормальной жизни тщетны? За всё время наших отношений мне казалось, что мы не продвинулись ни на один существенный шаг. Да, мне удавалось вызывать в нём эмоции хотя бы иногда. Он начал улыбаться при мне, несколько раз помогал, когда я просила, наконец переспал со мной… Но я чувствовала и чувствую: он не со мной. Во всяком случае не всегда. Закрылся в своей парадигме «Хранителя» и не хочет ничего воспринимать извне, как птенец в скорлупе. Засранец… И это несмотря на мои слова и предложения! А ведь не скажи я об этом ему, он бы даже и не задумался об этом. Например, что он станет делать, если его драгоценный «Владыка» помрёт от банальной болезни или ядом отравится? Или просто от старости? Героически совершит самоубийство? А я? А Азулиэль? А наши дети, если они дай Боги появятся? Неужели так всегда и будет? В пещеру я заходить не стала, незачем тревожить родных. Да и там все давно спали. Видимо, день выдался непростой. Потому я отправилась в своё секретное место и растянулась на мягкой травке, уставившись в ночное небо. Почему же мне так не везёт в жизни, а? Впервые в жизни попыталась полюбить, поверила, что смогу помочь одному не самому плохому… Падшему? И мне же вот такое вот спасибо. Конечно. Наверное, я тоже слишком вспыльчива и напориста, ведь для Дэни это стержень жизни и, может быть, он просто не умеет жить иначе? Не знаю. Но неужели он и сам не хотел бы хоть иногда послать всë к чëрту и просто пожить в своё удовольствие? Может быть, я и вправду ошиблась? Пойти и разорвать с ним отношения? Пусть живёт в своём вымышленном мире, пусть бегает за этим горцем. Ну а я… Переживу как-нибудь, наверное… Хотя, кого я обманываю… Минут десять я просто лежала на животе, уткнувшись в связку соломы, мягкой и душистой. Ночной воздух приятно обдувал тело, вдали слышались сверчки и прочая мелочь из насекомых. Что же мне делать? Что?! Шелест травы, будто приминаемой чьими-то ногами. Треск ветки, кажется, она упала где-то на пути. Шум зарослей неподалёку от моего убежища, будто кто-то старался пробраться между них. И этот кто-то явно спешил, но вместе с тем был будто бы нетороплив. Удивительно. Не удержавшись, я всё-таки выглянула. И едва не вздрогнула. К моему убежищу спешил Падший. Даниил. Но выглядел он как-то странно. На голове у него красовалась шляпа с довольно узкими полями, на плечах поверх мантии болтался алого цвета плащ, сделанный из грубого холща. Затем я пригляделась к нему получше, и мои глаза полезли на лоб. Едва ли сейчас он походил на самого себя. Хотя вроде бы это он и был. Но… Его крылья, как всегда подобные драконьим, светились мягким золотым сиянием! Вокруг повязки, образуя странные узоры, лилось золотистое свечение. На лице явная озабоченность. Он крутил головой, словно силился кого-то найти. А впрочем, почему кого-то? Меня, конечно… Даниил продолжил идти, всё так же оглядываясь. Меня он пока не замечал. Неожиданно он остановился, схватился за голову. Свет, струящийся по нему, начал мерцать. Хоть я и находилась далеко от него, но расслышала как он тихо ругался на небесном, но затем перешёл на общий: — Уймись, дурак! Я пытаюсь исправить твой же собственный косяк, который может стоить тебе отношений с Мери! Кому же это он? Переработал что ли? Наконец, Даниил как будто бы пришёл в себя, потряс головой. И снова зашагал осматриваясь. — Мери! — позвал ангел. Удивительно, у него изменился голос! Он стал как будто бы выше, но мелодичнее. — Мне очень нужно поговорить! — Я здесь! — крикнула я. Даниил тут же подошёл и присел рядом на колени. — Милая, я понимаю, что наговорил сегодня очень… Очень много того, о чëм мы оба жалеем, — скомкано начал говорить Даниил. — И мне невероятно жаль, что оно так вышло. Пожалуйста, прости меня. И, думаю, ты уже понимаешь, во мне есть совершенно другой ангел. Демон, я бы даже сказал. И… Он не единственный, кто населяет мою голову. — И сейчас говоришь не настоящий ты, а та твоя часть, что отвечает за доброту и нежность? — догадалась я. — Не совсем так… Я, скорее, то, что осталось от того Даниила, которым он был до инсценированной смерти Азулли, — ангел взялся за сердце. — То, что он старательно пытается из себя изгнать. Для удобства я сам себя называю Утериилом в честь древнего короля людей. Отца небезызвестного Артура. — Ясно… Псих, — я тяжело вздохнула. — А, кстати, раз уж мы здесь вчетвером, не можешь сказать, что это было утром? — Это… — вздохнул падший. — В общем… У косы Арканы, как выяснилось, есть разумное и живое воплощение в разуме Даниила. Он назвал его Артаниилом в честь древнего предателя ещё времён Войны на Небесах. Эта война была больше пятидесяти тысяч лет назад, и документальных свидетельств о ней осталось мало. Ангелы даже не помнят имя нашего врага. — И? Почему этот дух атаковал Гарольда? Он же, наоборот, должен был ещё больше жаждать служить. — Судя по всему, Артаниил жаждет именно служения титанам, — предположил Утериил. — А конкретно — Юриэлю. А душа Гарольда, скорее всего, была создана одной из первых, потому наиболее близка к титану. Плюс, он хранитель фундаментального артефакта, который создан из плоти титана. А пророчество… Ну, Даниил его мог и выдумать из-за воздействия силы Порядка на свой разум. Оно же максимально туманное: «Жди Владыку в Валдаране». Рано или поздно кто-то бы похожий на Гарольда появился в том городе. А из-за поверий вокруг статуи медитирующего падшего он бы точно прикоснулся к Даниилу. Ангел положил руку мне на бедро и начал его слегка поглаживать. Я не сопротивлялась. В конце концов, он, пусть и немного другой, всё ещё остаётся моим парнем. — Интересно… — я слегка задумалась. Мне было немного непривычно слышать поток философств, а не проклятий в адрес всего мира. В том числе и меня… Стоп, я что… Скучаю по властности Даниила? По его надменности по отношению ко мне? По тому, как мне приходится брать инициативу в свои руки в интимных вопросах? Внутри меня начало вновь разгораться пламя. Он крепко меня обнял. От мест прикосновения его рук волнами расходилось тепло неги. Я схватила Утериила за воротник, сняла эту его дурацкую шляпу и нежно-нежно поцеловала в губы. Он также ответил. Я слегка отстранилась, ощущения были странные. — Прости, я не могу, — произнесла я. — Вроде целую Даниила, а вроде и не его. Как будто… Я изменяю своему Даниилу! Утериил удивлённо посмотрел на меня. — Но я же… Я же лучшая часть его. Я же… — ангел чуть не заплакал. — Ты что… Ревнуешь? — я улыбнулась и прикрыла рот ладошкой. — Да, ревную! — крикнул Утериил. — Я тот же Даниил, но лучше! Почему он, а не я?! — Потому что я люблю Даниила, а не какого-то там Утериила, который с чего-то решил, что он лучше, — я коварно улыбнулась. — Что… Почему… Нет! Не хочу… — со всё более возрастающим отчаянием в голосе проговорил, а затем вскричал Утериил, схватился за голову, застонал… Сияние на рогах и под повязкой угасло, и лицо Падшего искривилось в обиженной гримасе, сменившейся затем широкой улыбкой во все зубы. Затем тот глухо рассмеялся… Моим любимым смехом. — Ну привет, Даниил, — ухмыльнулась я. — Как спалось? Он повернул голову в мою сторону и набросился на меня. Агрессивно, по-собственнически, он целовал и трогал меня. А потом прошептал: — Называй меня своим господином. Подчиняйся каждому моему приказу. До рассвета ты моя рабыня. — С чего это такая наглость? Ещё недавно ты не мог даже сказать, любишь ли ты меня. — Молчать, — зарычал падший. — А то накажу. — Ну накажи, — я поняла, к чему он клонит. И мне это нравилось. — Я была сегодня очень плохой девочкой!***
Наши дни
Мои внутренности затрепетали от сладостных воспоминаний о Даниле. Его губах. Его рогах. Его когтях. Царапина на спине неприятно заныла. — Ну где же ты, мой господин? — вздохнула я. Неожиданно в дверь постучали. — Кто там? — спросила я. — Галмар, — ответил мне суровый мужской голос. — Крепостной врач. К вам посетители. — А, заходите, — я побежала открывать дверь. В комнату тут же вбежали мои племяши полудраконы-полуангелы. Они тут же меня облепили объятиями. — Вы не представляете, как я скучала, — произнесла я. — Только ответьте мне на один важный вопрос. Где дядя Даниил? — Солдатам речь читает, — ответил Роландион. — Мы только из эльфийского лагеря. Поверь, он там так отжигал. Никого к маме не пускал, даже принца, хотя едва стоял. А когда высочество закономерно возмутилось, Даниил отвесил ему такую пощёчину! Шлепок, кажется, на Луне слышали. — И что сделал принц? — удивлённо спросила я. — Он попытался ночью зарезать Даниила, но тот не спал, — ответила малышка Кутирама. — Началась драка на кулаках. И дядя победил! А потом ещё мама подошла и произнесла: «Вот как в эльфийском обществе решают проблемы. Я была о тебе лучшего мнения, Рониндайль. Вот приеду в Зендрасил и поговорю о том, чтобы тебя от церкви отлучили». Принц тут же стал как шёлковый. Ему же не нужны проблемы, он как-никак претендент на трон. — Ладно, — ухмыльнулась я. — Пойду послушаю, как там Даниил жжёт. Я вышла и вдохнула свежий прохладный воздух. На полу лежал мягкий снежок. — Каков ваш долг?! — услышала я голос Даниила. — Служить воле Владыки Гарольда! — в унисон ответили солдаты. — Какова воля Владыки Гарольда? — снова спросил падший. Он шагал перед строем горцев, которые стояли в полном обмундировании. Да и сам Даниил снова носил свои доспехи, начищенные до блеска. Сзади развевался длинный плащ. В руках он держал стяг с гербом Гарольда. — Чтобы мы сражались до последней капли крови, — ответили воины. — Что есть смерть?! — громко спросил Даниил. — Это наше предназначение, — хором ответили солдаты. — Именно! — крикнул Даниил. — И, если среди вас есть те, кто из-за трусости или неспособности не хочет драться до последнего, пока не затрещат кости, он не достоин даже взгляда Владыки! — Даниил! — раздался крик Гарольда. — Ты что устроил?! Горец смотрел на падшего с балкона своего донжона. — Поднимаю моральный дух бойцов, повелитель, — ответил Даниил. — А также дисциплину. — А тебя об этом кто-то просил? — Никак нет, Владыка. Но час назад я поймал двух дезертиров. — И кто же это был? Ты имена их помнишь? — Магни Лафейсон и Онгмунд Скальдрсон, повелитель. — Так я этих двоих отправил налоги собирать, идиот! Бойцы, всем вернуться на свои посты. Даниил, ко мне в кабинет. Бегом! И падший послушно ушёл в башню. Я побежала его догонять, но не успела. — Привет, Мери, — послышался сзади знакомый голос. — Здравствуй, Азулиэль, — ответила я и крепко её обняла. — Слушай, я попросила Даниила подменить меня, — произнесла она. — Горло слегка болит и громко речь читать трудно. Не знаешь, где он? — Его Гарольд отчитывает, — заливаясь смехом ответила я. — За то, что поднимал мораль солдат без приказа. — Да? Ух, я устрою этому горцу. Никто не смеет моего братика обижать! — Расслабься, — сказала я. — Он сам кого хочешь обидит. Принца эльфийского, например. — И что же тебе эти врунишки мелкие наговорили? — улыбаясь, спросила Азулли. — Да вот рассказали, как он его к тебе героически не пропускал, — рассмеялась я — Имел полное право, — жёстко отрезала женщина, — особенно если учесть, через что Даниил прошёл в цитадели Хетлориила ради меня… — на этом моменте голос инквизитора дрогнул.