«С тех пор, как за теорию относительности принялись математики, я её уже сам больше не понимаю.» — Альберт Эйнштейн
Маленький мальчик ухмыльнулся, прекрасно осознавая свою власть. Сидя на столе, он склонил голову набок, так, что его серьги сверкнули в неоновом свете. У него были тёмные круги под глазами, что придавало ему более зрелый вид, а его улыбка была намного старше его возраста. Рик, сидевший перед ним, наблюдал за ним снизу, полностью заколдованный и восхищённый. Если бы наличие слюны вне рта не было бы для него обыденностью, то он бы сказал, что сейчас у него на полном серьёзе текут слюни. Стриптизёр скрестил ноги, и Рик следил за этим движением с такой страстью, которая на Земле в один миг показалась бы преступлением. Но они были не на Земле. Они были в Цитадели, в месте без правил, в царстве Безриковых Ублюдков: Криповый Морти. Зависть к Морти, которые всё ещё оставались дома со своими семьями, была неоспорима. Однако, не все скучали по своим Рикам. Были и такие, кто предпочитал это место всему остальному. В конце концов, возможно, это было единственное место, где Морти были выше Риков. Более могущественные, чем они. Рик протянул руку к бедру танцора, который ускользнул от прикосновения, отрицательно покачивая указательным пальцем. — Нет-нет, не трогай… Ты должен сначала заплатить. Рик рассмеялся, прежде чем провести своими длинными белыми пальцами по бедру танцора, лаская, словно испытывая что-то другое. — Ты сбиваешь весь настрой, малыш. Разве ты мне не доверяешь? Морти рассмеялся, как будто ему рассказали анекдот. — Довериться Рику? Они молча смотрели друг на друга. — Я всё равно могу тебя заполучить. Морти не переставал улыбаться, но его глаза стали ещё холоднее. — Есть вещи, которые ты не можешь получить, не спросив разрешения. Но ты никогда этого не поймешь. Рик злобно ухмыльнулся, сосредоточившись на их самой большой слабости. — Я могу взять кого-то другого из вас. На этот раз улыбка танцора слетела с его лица. Холодный взгляд стал отстранённым. Он только покачал головой. — Этот кто-то не я. Рик сжал его бедро как раз перед тем, как взять его руку и поднести ко рту. Он понюхал её, прежде чем глубоко вздохнуть. Он укусил его ладонь, оставляя свою метку. На лице танцора отразилось отвращение, но от сохранял улыбку, требуемую от его репертуара. — Надеюсь, ты стоишь этих денег. Рик порылся в одном из карманов своего халата и сунул в руку, которую нюхал, целую пачку банкнот Мальчик вышел из-за стола, с озорным выражением на лице приглашая мужчину следовать за ним. Он направился к двери, бросив ему через плечо: — Никто из вас никогда не жаловался. Внезапно танцору что-то преградило дорогу, и он с размаху с этим столкнулся. Удар был сильным, как будто он столкнулся со стеной. Он обернулся и увидел перед собой Рика: чёрная футболка, глубокие круги под глазами, шрам, который проходил через его рот, и взгляд, которого не было ни у одного другого Рика. Танцор был вне себя от восторга, не в силах ничего сказать. Он прекрасно знал, кто такой этот Рик. Он вернулся. — Эй, он уже занят, — Рик стоял у стола, готовый к драке. Злой Рик обернулся, глядя ему прямо в глаза и останавливая его только своим свирепым взглядом. А танцор искал глазами официанта за стойкой, который был неподвижен в своем обычном хладнокровии, но, казалось, умел переключаться с одного момента на другой. — Извините, я вне очереди. — Моя задница тебе понравится. Рик схватил стриптизера за запястье, притягивая его к себе, но у него не было времени сказать что-нибудь ещё. Злой Рик обхватил рукой шею альтер эго, сжимая её в нечеловеческих тисках; послышался слабый хруст. Рик начал задыхаться, кровь прилила к его мозгу, а изо рта пошла пена. Он поднёс свои руки к рукам другого, сжимал, царапал, но безрезультатно. Несмотря на кровь, вытекающую из ран от ногтей, Злой Рик даже не вздрогнул. Танцор прикрыл рот рукой, сдерживая стон, а в глазах его блестели слёзы ужаса. Рик был поднят с земли; он брыкался, проклиная его, а его глаза, казалось, вылезли из орбит. Морти обернулся как раз вовремя, избегая ужасной картины, услышал последний треск. После этого раздался глухой стук. Он больше не оборачивался, сдерживая рвотный позыв. Злой Рик посмотрел на кровь на тыльной стороне своей ладони, небрежно вытирая её о халат. Когда он посмотрел на единственного Морти в комнате, то снова улыбнулся. — Тебе следует выбирать клиентов получше. Мужчина перешагнул через мертвого Рика на полу, словно его и не было вовсе, и направился к стойке, засунув руки в карманы пальто. Танцор посмотрел в страшные тусклые глаза Рика, позволяя слезе скатиться по щеке. — Прости за задержку, но у нас было много дел. Особенно у меня. Официант за стойкой был бледен как смерть. Выглядя скучающим, Злой Рик поднял бровь: — Сигнал пришёл отсюда. Или я ошибаюсь? Он задал вопрос так, как будто знал, что не ошибся, как будто проверял их с каждым слогом. Официант осторожно кивнул: — У-у нас есть основания полагать, что это был он. У него н-не было никакого идентификационного номера в-в детекторе, который вы предоставили. Н-нет измерения. И даже у его Мо-морти. Злой Рик прищурился: — Его Морти? Неужели он привел его сюда? — Он был в сопровождении. Но мы не можем быть уверены, что это были именно они. Давайте просто скажем, что его поведение было таким… скорее… Злой Рик ждал объяснений, но их так и не последовало. -… По-особенному Риковым. — Скудное объяснение. — Мы все одинаковые. Э-это не так просто различить… — Итак, с какой целью ты привёл меня в эту дыру? Каприз? — злобный Рик сложил руки на стойке и наклонился к бармену. — Вы включили максимальную боевую готовность по всей Цитадели, чтобы найти С-137. — Если бы ты действительно был уверен, что это он, то мог бы и задержать его, — мужчина щелкнул пальцами, разминая их о стол. — Я сам себя поправлю… Ты должен был задержать его. Бармен сглотнул, едва прижимаясь спиной к полкам позади него, гремя спиртным: — У-у нас нет власти, что-чтобы сделать это. Злой Рик рассмеялся садистским и взрывным смехом: — Разве у тебя нет? Практически все Рики из любого измерения приходят сюда рано или поздно. Мужчина обернулся, глядя на танцора, который до сих пор оставался неподвижным, но теперь у него были мокрые щёки. Он встал и направился к нему. — У тебя больше власти, чем ты себе представляешь, — он покачал головой со смесью жалости и веселья, сжимая пальцами влажные щёки танцора и пододвигая его лицо. — Очень жаль, что вы все — Морти, неспособные понять это. Танцор задрожал и попятился к красному дивану, пытаясь вырваться из его хватки. Он был в ужасе от от тех больших глаз, из которых исчез весь свет. Он никогда ещё не видел такого выражения лица. — Н-не с ним, — наконец решился Морти с серьгой в ухе. Злой Рик приподнял бровь, невербально приказывая объясниться получше. — Он даже не взглянул на нас. Его М-морти… он… Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: -… Он не имел ни малейшего представления о том, что здесь происходит. Он н-ничего не знает. Он был потрясён. Злой Рик замолчал. Единственным слышимым звуком был звук стробоскопического шара, который продолжает вращаться, ржавея. Рот мужчины, искаженный шрамом, искривился в гримасе, которая казалась раздражённой, прежде чем превратиться в усмешку. Танцор мог бы поклясться, что на мгновение увидел искорку в его глазах. Что-то другое было в этом пустом взгляде. Злой Рик покачал головой, поворачиваясь к выходу. — Держи ухо востро, — мужчина направился к выходу, не беспокоясь о мертвеце, которого он оставил позади. — Они ещё вернутся. Если не вместе, то в одиночку. Он обернулся в последний раз, прежде чем уйти: — По крайней мере, в этом мы похожи. Мы упрямы. Бармен и танцор остались одни, медленно переводя дыхание, глядя друг другу в глаза с бешено колотящими сердцами.***
Рик провел в гараже уже полтора дня. Всякий раз, когда Морти входил, казалось, что его вообще не существует: учёный склонился над своим верстаком, возясь с неизвестно чем. На каждую просьбу или обращение, предложение приключения, или просто оповещение, что ужин был готов, Рик отвечал ворчанием. Неизвестно, было ли это согласие или раздражение. Морти держал в руке тарелку, от которой шёл пар: куриное карри с рисом басмати. Это был день экзотической кулинарии. Он наблюдал за Риком из-за двери, не зная, входить ему или нет. Ужин закончился уже два часа назад, но Рик даже не притронулся к еде. Он уже согрел её, но теперь не был уверен, стоит ли входить или нет — Морти боялся вспышки гнева. Морти прикусил губу: он несколько дней находился в постоянном напряжении, а мышцы болели. Что-то изменилось с той первой ссоры, с тех пор, как Рик ушёл. — Это не так, трус. — Ты собираешься войти? Это уже жутко, — Рик даже не обернулся посмотреть на него, отрыгивая над своим изобретением. Морти подскочил и чуть не выронил тарелку. Он вошёл в гараж и осторожно приблизился к верстаку. — К-куриное карри, — с довольной улыбкой он поставил дымящуюся тарелку на стол. Затем он посмотрел на то, с чем возился Рик: — Это что, ф-фляжка? Рик наконец оторвал взгляд от своего изобретения и посмотрел на тарелку. Затем он на мгновение перевёл взгляд на Морти. — Я думал, что уже закончил с официантами… — он говорил больше себе, чем своему внуку, который на самом деле нахмурился, ничего не понимая. — А? Р-разве ты не голоден? — Мне не нужна нянька, Морти. Твоя жизнь настоооОоолько скучная, что тебе приходится а-ассистировать мне? Морти замолчал на секунду, прежде чем моргнуть. — Д-да…? Рик закатил глаза и снова принялся за работу. — Ну нет, спасибо, иди посмотри межпространственную передачку или помастурбируй, или что там ещё вы делаете. Морти пристально посмотрел на него. Невозможно было определить настроение Рика. Можно было бы сказать, что он всегда зол или саркастичен. Весёлый, но никогда не счастливый, никогда не безмятежный. В этот момент Морти не мог определить его лицо. Слово «печальный» вспыхнуло у него в голове. Но гораздо более вероятно было то, что Рик просто раздражен. Мальчик повернулся и направился к двери. Прежде чем уйти, он ухватился за дверной косяк, не в силах сдержаться. Он прикусил губу и набрался храбрости. — Всё в порядке, Рик? Мужчина остановился. Он даже не взглянул на внука, и Морти мог бы поклясться, что тот едва слышно вздохнул, прежде чем заговорить. Он повернулся, пригвоздив его взглядом. — Относительно, Морти. Они молча смотрели друг на друга. Морти ждал чего-нибудь еще. Жеста, предложения, оскорбления, отрыжки. Ничего. Учёный вернулся к работе, как ни в чем не бывало. Морти вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.***
Морти сидел на диване в одиночестве, увлеченный Межгалактическим ТВ, на которое он не обращал внимания. Саммер не было дома (в последнее время она часто куда-то уходила), Бет работала в ночную смену, Рик был внизу, а Джерри… — Эй, чемпион! — А вот и он. Морти повернулся к отцу; казалось, он не слышал его голоса уже несколько столетий. — О, привет, п-папа. Джерри сел рядом с ним и стал смотреть телевизор. — Чем занимаешься? Межгалактическое ТВ? Крутят что-то крутое? Если бы Саммер была здесь, она уже заставила бы его замолчать своей язвительной шуткой, разрушив его отцовское самолюбие. Морти же предпочитал избегать этих бесед с отцом, но сейчас у него явно не выйдет улизнуть. Если только Рик не очнётся от оцепенения, бросив его в межпространственный портал. Честно говоря, в данный момент он без понятия, что бы выбрал. Возможно, этот разрыв с Риком был правильным. Может, им нужно было просто отдохнуть друг от друга. Проблема была в том, что в такие моменты… количество вопросов утраивалось. … Всё же лучше Джерри. — Хм… не совсем, — ответил он, не отрывая взгляда от телевизора. — Никаких приключений сегодня? — Нет… сегодня нет. Только школа. — Значит, всё прошло хорошо? Джерри добродушно, в своей обычной наивной манере рассмеялся над сказанным, явно подразумевая недавний визит к Рику. Впрочем, он не нёс херни. — Как поживаешь? Ох, блин. Ничего не поделаешь, это был тот самый момент. — Н-нормально, наверное. — Ух ты, а мы сегодня разговорчивые. — Н-нет, папа, извини, я просто- я немного устал. — Конечно, ты мало спишь. Было ясно, на что намекает Джерри. Он бы ни за что не упустил возможности отвлечь его от приключений. Однако он понятия не имел, насколько тяжело Морти переносил бессонные ночи. Он повернулся и посмотрел на него. Он глубоко вздохнул. Как же сильно ему иногда хотелось выпустить пар. Поговорить о Рике, его мыслях, обо всем. О том, что он видел… Он становился похожим на Рика. Теперь он тоже был полон тайн, ещё и отдаляясь от семьи всё сильнее и сильнее. И становился всё более и более одиноким. — Т-ты прав. М-может быть, мне лучше немного поспать. Морти встал с дивана, оставив телевизор включённым для Джерри, что безутешно посмотрел на него. — Эй, всё в порядке? Морти остановился. Относительно, папа. Он хотел это сказать. Но, по крайней мере, он не мог так лицемерно лгать самому себе, как это делал Рик. Нет, ничего не было в порядке. Блять, да вообще ни разу. Он предпочитал лицемерить только с Джерри. — Д-да, папа. Серьёзно, всё в порядке. Печальное выражение лица Джерри было невозможно игнорировать, он сумеет заставить всех почувствовать себя виноватыми. Морти вздохнул и отвернулся, но не сел. — Ч-что такое? — Просто мы очень давно не разговаривали, Морти. Тебя или не подловишь, или ты с Риком. Мы с мамой больше не справляемся с тобой. А когда вы вообще справлялись? — Н-ну, вы двое о-очень заняты. Поиск работы и восстановление брака занимает много времени. — У меня всегда есть время для тебя, Морти. Мы могли бы заняться чем-нибудь вместе. — З-завтра я должен пойти с Риком и кое-что сделать. Джерри нахмурился: — А ты не можешь это отложить? — Я-я не думаю, что Р-рик- — О чем ты думаешь, Морти? Ты можешь соображать своей собственной головой? А если Рик завтра скажет тебе спрыгнуть с моста ты- — Р-Рик г-говорит мне делать кое-что похуже, папа. В любом случае, я устал, спокойной ночи. Морти раздражённо направился к лестнице. Это было его слабое место — указать ему на то, что он делал всё, что ему приказывал Рик. По сути, это правда, что он был под каблуком у учёного, пока они не поссорились. — Ты должен быть осторожен, Морти. Рик берёт тебя на свои приключения, потому что у него больше никого нет. Он хочет кого-то, кто не осудит его, кто может мыслить по его образу и подобию. Невероятно. Пожалуй, это была самая мудрая вещь, которую когда-либо говорил Джерри. Морти удивлённо посмотрел на него. — Тот, кто видит в нём Бога, а не того, кем он является. Но Рик — это Бог. Он ведь говорит это из чувства долга, так? — Я просто беспокоюсь за тебя, Морти. — Папа, я… я в порядке, я знаю… я просто устал, правда. Я жив и здоров. Завтра мы проведём время вместе, хорошо? Морти начал подниматься по лестнице, прежде чем остановился. — Я никогда не прощу ему, что ты начал заикаться. Морти повернулся к нему с молчаливым вопросом. Джерри потребовалось некоторое время, чтобы ответить. — Это правда. До того, как он пришёл сюда, ты не заикался. Я думал, ты заметил. Морти ещё некоторое время смотрел на отца, прежде чем почувствовал, как у него сдавило сердце и что-то подступило к горлу. Нет. Он не знал. Он ничего не знал.***
Готово. Наконец, он закончил эту чёртову фляжку. Несмотря на его промедление, было нелегко изменить её так, чтобы быть уверенным, что фляжка будет наполняться с нужного завода. Скорее всего, он обанкротит его. Однако количество времени, прошедшее от идеи до её реализации, было абсурдным. Но это не из-за Рика. А из-за Морти. Это была вина Морти. Он отвлекал его. Учёный сделал большой глоток нового творения: он убедился, что выбрал самый лучший выдержанный контейнер для виски. Потрясающе. Рик со вздохом опустился в кресло и закрыл глаза. Легкое опьянение помогло ему расслабиться, распространяясь по всему телу. Как и мысли разошлись гомоном в его голове, вернувшись как только ему стало нечего делать. Он был совершенно прав. Зачем он привёл его в «Крипового Морти»? Он не мог не думать об этом. Это было наиглупейшее решение, которое он мог принять. О чём, чёрт возьми, он думал? Ничего не было в порядке, просто нихуя. Он провёл рукой по лбу, опуская её и закрывая ею рот. Ничего не относительно. Он ёбаный психопат. Ты когда-нибудь занимался этим? Нет, там я никогда ничего не делал. Эти фразы не выходили у него из головы. Он не мог забыть пристального взгляда Морти: это был риторический вопрос; он хотел услышать «да», он требовал этого. Другого ответа и быть не могло. И снова накопились другие недосказанные слова. Они могли бы собрать такую коллекцию. Он сделал ещё один большой глоток из фляжки. С помощью этого изобретения он устранил ограничения и самоограничения: он не мог контролировать себя, он не знал, сколько алкоголя выпьет. Он ненавидел ограничения. За всю свою жизнь он ни разу не ограничивал себя, и поплатился за это последствиями, что с каждым днём становились всё тяжелее и тяжелее. Морти был единственным ограничением, которое он сам себе установил. Единственное правило, которое у него осталось. Когда он был рядом каждый день, так близко, так беспомощно и неосознанно, ему становилось плохо. Он ничего не мог поделать, но думал о том, как хорошо было бы нарушить это правило… Целиком. Рик продолжал пить, причем без всяких ограничений.***
Морти часто не спал. Он уже несколько дней спал не более четырех часов подряд. Он привык к этому, часто просыпаясь во время уроков в школе, из-за чего оценки стремительно портились. Он ничего не мог с этим поделать, он не спал. Монстры, кошмары, смерти, а также порно, мастурбация, видеоигры. Он просто ложился спать гораздо позже, чем ему позволено, каждую ночь. Заложив руки за голову, он уставился в потолок. Это был первый раз за все эти дни, когда он остановился: планета с тем фруктом, Криповый Морти, Блипс-энд-Читс, школа. Наконец-то он один. Совершенно один. И очевидно, что его мысли снова и снова возвращались только к одному месту. Криповый Морти… Тот танцор в туалете… он не был похож на обычного Морти, и поэтому он не мог перестать думать о нём. Он не был таким же находчивым и самоуверенным. Он понятия не имел, с чего вообще начать. Его движения не были такими, его взгляд не был таким, и его голос не звучал так. Зависть легко кольнула его. Рик смотрел на него? Этот вопрос вспыхнул у него в голове безо всякого предупреждения. Внезапно, будто какая-то скрытая мысль. Он поймал себя на том, что пытается вспомнить, обратил ли Рик внимание на танцора в тот момент, когда они вошли. Возможно, он посмотрел на него, когда вытаскивал Морти из-под сцены. На самом деле он этого не знал. Он первым уставился на танцора. Эта неизвестность раздражала его. Внезапно он представил себя там, наверху, неуклюжим, неловким, с красным лицом, с огромным желанием спрятаться, но пытающимся танцевать. Нелепым, в такой унизительной ситуации. Стоя за прожекторами, пытающимся разглядеть публику. Он различит очень знакомую фигуру. Рик будет сидеть за одним из столиков. У него ёкнуло сердце. Морти посмотрит на него, и Рик ободряюще кивнёт. Он поднимет бокал вина, произнося тост в его честь. Мальчик покрылся холодным потом. Нет, нет, нет. Только не сейчас. Только не эти фантазии. Он почувствовал непреодолимое желание встать с постели, если бы не уже очевидная эрекция, упирающаяся в его пижамные шорты. Он сглотнул, чувствуя, как всё сильнее выступает пот. Он закрыл глаза.***
Это уже не впервые. Ему уже несколько раз снилось приключение с Мега Деревьями. Когда он засунул эти чёртовы семена себе в зад, эрекция появилась безо всякой причины, и дело было не столько в физических ощущениях, сколько в самом факте, что его вынудили сделать это. Однако он не понимал: с мистером Желатином ничего подобного не было. Это был самый мерзкий и отвратительный опыт в его жизни, который изменил его навсегда. Это была травма, о которой он никому не рассказывал, о которой никто не знал. Откуда тогда эти фантазии…? Более того, ещё и с Риком. Это было нормально. Это было нормально. На форумах он читал о мальчиках, мастурбирующих на матерей и сестёр. Это вполне нормально, ничего страшного. Эдипов комплекс распространялся на членов семей. Он сглотнул и поднёс руку к своему члену. Это просто дрочка. И он лицемер. Криповый Морти всё же относился и к нёму тоже. Происходящее не только пугало, но и успокаивало. Однако страх, возникший из-за осознания, что фантазия может оказаться явью, просто сводил его с ума. Это невозможно. Это нездорово. Это отклонение. Это не должно и не может быть правдой. Впрочем, не совсем так. Там Морти были просто вещами. По какой-то причине Морти начал двигать рукой по своему члену, освобождая его от шорт. Он забирался под одеяло: всякий раз, мастурбируя, он предпочитал быть укрытым, защищённым. Он снова закрыл глаза. Возможно ли, что именно такими становятся Морти без Риков? Он глубоко вдохнул, всё ещё двигая рукой по своей эрекции, вверх и вниз, настойчиво. Почему же это так возбуждало его, если вызывало отвращение? Это было унизительно, и он презирал себя за это. Он представил Рика за столом. Мужчина уставился на него глазами хищника. Холодный взгляд, изучающий всё вокруг, и он знает ответ на любой вопрос. Его невозможно удивить. Тонкая линия его губ внезапно изогнулась. Освещение слишком яркое; Морти не знает, улыбается он или усмехается. Морти извивался между простынями, постанывая от разочарования и удовольствия, двигая рукой быстрее. Джессика. Джессика. Джессика. Он старался думать о Джессике, о её груди, о её губах, но эта фантазия была не для него, он никак не мог на ней сосредоточиться. Он до крови прикусил губы, вспоминая улыбку Рика и его руки, поднявшиеся в знак приветствия… … Аплодисменты. Глаза Морти расширились от удовольствия. Вот он. Вот, что его возбуждало. Одобрение. Его одобрение. Дверь его комнаты распахнулась, прервав Морти непосредственно перед оргазмом, вырвавший у него стон и заставивший сердце пропустить удар от испуга. Свет был выключен, было темно, но фигура возле двери была слишком узнаваема; она преследовала его в кошмарах, снах и настоящем. Рик. — М-моОорти… И он пьян. Запах алкоголя мгновенно заполнил собой всю комнату. — Р-рик…? Ч-что такое? Морти приподнялся на кровати, прикрываясь одеялом Сейчас четыре часа утра. Либо это была чрезвычайная ситуация, либо обычные пьяные заскоки Рика, желающего Бог знает чего. Рик шагнул вперёд, переставляя ноги. Его кривая и тяжелая походка, а также невнятное ворчание свидетельствовали о том, что он был в самое дерьмище. Рик был опасен, когда напивался. Например, как-то он собирался уничтожить всю планету, исключая их двоих. Рик и Морти. Рик и Морти навсегда. Он медленно закрыл дверь, и комната снова погрузилась в темноту. Окей. Обычно он этого не делал. Эрекция Морти пропала из-за испуга. Он просто пытался разглядеть Рика, но глаза ещё не привыкли к темноте. Он разве что слышал его дыхание, настолько хриплое, что по коже пробежали мурашки. — Р-рик, п-пожалуйста, сейчас ч-четыре ч- У Морти перехватило дыхание, когда рука Рика потянулась к его шее, сжав её. Он машинально поднял руки, чтобы разжать его пальцы, но безрезультатно. Хватка Рика была подобна тискам. Он открыл рот, пытаясь вдохнуть. Почему? Он не мог дышать, и он чувствовал, как краснеет его лицо от недостатка кислорода. Рик поднял его с кровати, держа его в воздухе. — Чертова… симуляция. Вот блять. Он не просто пьян, он вообще из ума выжил. Морти пытался мотать головой из стороны в сторону, лишь бы освободиться. Из его горла вырвался сдавленный и слабый голос: — Н-нет, я-я… я… — Я убью тебя. Рик наклонился к самому его лицу, ну, по крайней мере, так Морти показалось, когда он почувствовал запах алкоголя. Он чувствовал, как кровь приливала к его мозгу. — Я Бог. Я могу все, что угодно… — Прошептал он. — Ты ничтожество. Морти уже почти ничего не слышал, ощущая, как силы покидали его, а мысли спутывались. — Р-рик… П-п… Морти почувствовал, как его швырнули в стену, и наконец-то смог отдышаться. Глубокий вдох отдался болью в легких, когда он коснулся пальцами своей шеи, потирая её. Слёзы страха и ужаса сразу же заблестели на его щеках. Однако самой удивительной и невероятной физической реакцией была его эрекция. Она вернулась, и его член был даже твёрже, чем до этого. Морти вжался в угол комнаты, пытаясь спрятать себя и свой позор, и сбежать от Рика. Учёный стоял возле кровати, казалось, напряженно молча, как в каком-то фильме ужасов. — Р-рик, нет- Я не в с-с-симуляции. Это я, да- Я… — Морти… Голос Рика изменился, словно он очнулся от гипноза и внезапно успокоился. Мальчик сглотнул, потирая горло. Внезапно Рик упёрся коленом в кровать и забрался на неё. Морти ещё теснее прижался к стене, чувствуя себя в ловушке. Когда Рик приблизился, Морти ощутил себя совсем маленьким, сжавшись и прикрывшись руками. Он всхлипнул от страха, а его сердце колотилось в груди. Рик облокотился о стену над головой мальчика и прижался к нему всем телом. Морти с закрытыми глазами уперся руками в его грудь — это единственная защита, на которую он был способен. Он мог запросто убить его. Он неуправляем, он может убить его. А Морти даже не мог кричать. Рыдания продолжали сотрясать его, прежде чем воздух застрял в горле: Рик выдохнул в его волосы. Морти открыл только один глаз, не отрывая рук от Рика. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать. Рик… нюхал его. Морти посмотрел на него, мельком увидев в темноте лицо учёного, вдыхающего его запах с закрытыми глазами. Рука Рика скользнула с шеи Морти на его волосы, слегка сжав их, но всё равно достаточно крепко, чтобы в случае чего держать мальчика под контролем. Морти перестал всхлипывать, застыв, боясь что-либо сделать. В ночи слышалось только дыхание Рика. Он зарылся в волосы Морти. Однако руки мальчика всё ещё упирались в грудь мужчины; он чувствовал его пульс и жар. Он был зажат между чужой грудью и стеной. Грудь Рика, не смотря на его очевидную худобу, была твёрдой, подтянутой, не как у людей его возраста. Шея Рика была на уровне его глаз, а в нос ударил запах алкоголя, пота, краски, бензина и слабого аромата духов, который, возможно, был просто его собственным запахом — взрослым и пронзительным. Морти не заметил, как сжал свою руку на халате ученого. В тот момент он не знал, чего боится больше всего: то ли быть убитым, то ли чего-то другого… Однако он даже представить себе не мог, что такая теснота может доставить ему удовольствие. Он был напуган, но нельзя было отрицать, что этот физический контакт каким-то образом ему нравился. Его колени, плотно прижатые к груди, скрывали пульсирующую эрекцию, возникшую невесть почему. Он закрыл глаза, стараясь не думать, не чувствовать боли в шее, а просто наслаждаться теплотой руки в волосах и размеренным дыханием над своей головой. Рик снова прошептал его имя хриплым, заведённым голосом. Пальцы Рика поглаживали его шею, на которой он еще пару мгновений назад их же и сжимал, едва не задушив насмерть. То, как медленно он ими двигал, напомнило Морти, что они уже довольно продолжительный промежуток времени находятся в такой тесной близости. Мурашки пробежали по его спине, и Рик заметил это, поскольку отстранился. Мужчина отодвинулся, не его убирая руки с шеи. Морти уже привык к темноте и теперь мог с уверенностью сказать, что Рик смотрел на него. Сердце в груди просто разрывалось. Он не знал, что сказать. Учёный снова приблизился, а его рука снова легла на затылок, уже более уверенно. Нет. Он был пьян. Он не хочет. Он не хочет. Морти склонил подбородок к груди, пытаясь помешать руке. Невольно мальчик издал всхлип. Рик снова остановился, проведя рукой по подбородку, приподняв его пальцами. Глаза Морти, затуманенные слезами, блеснули в темноте. — Ч-что случилось, детка? Морти прикусил губу. Так много, безумно много всего нужно было сказать. Жизни бы не хватило, чтобы высказать абсолютно всё. Как вообще он должен был ответить на этот вопрос? Всё относительно. На мгновение ему пришла в голову мысль воспользоваться собственной лазейкой. Он выбрал тот путь, который больше всего отличал его от самого Санчеза: неосознанность и сострадание. — Н- Я не знаю, Р-рик… Слёзы потекли по щекам мальчика, и он принялся обеими руками сжимать свои лодыжки, пытаясь отвлечься. Ну почему он всегда выглядит таким слабым? Рик изучал его взглядом, хотя он всегда был чертовски пьян. Он не мог просто замереть, медленно покачиваясь, но это всё равно не мешало ему анализировать поведение внука. Морти готов был поклясться, что Рик может видеть даже в кромешной темноте — от него невозможно было ничего утаить, даже эмоции. Он попросту беззащитен. От мысли, что Рик мог заметить ещё и его стояк, ему и вовсе стало дурно. — Ты ненавидишь меня, так ведь, Морти? Этот вопрос сбил его с толку. Он нахмурился, мысленно задав себе этот вопрос. Он столько раз думал о том, что ненавидит Рика. Столько, что сбился со счета. Он чувствовал себя таким виноватым, когда Рик добровольно сдал себя правительству, и в то же время это… облегчало. Когда он сказал ему, что Бет не может жить без него, а он сможет, он действительно в это верил. Он был готов начать все сначала. Жизнь без Рика. Он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы быть свободным. Однообразная, банальная жизнь, такая же, как у любого другого человека, но спокойная. Рик не понимал подобное, а лишь презирал. В тот момент он ненавидел Саммер: это она хотела вернуть его, а не он сам. Душащая ревность терзала его так сильно, что он привел её к Кроненбергам, чтобы показать ей, на что способен Рик. Но это была не его вина. В конце концов, он знал это. Именно он хотел, чтобы Джессика влюбилась в него. Он был единственным, кто бросил вызов правилам науки только лишь из-за девушки. Рик избаловал его, сделал счастливым, а когда всё вышло из-под контроля, он решил спасти только его, забрав с собой. В тот день всё изменилось. Его видение Вселенной и реальности никогда так сильно не изменялось, как в этом приключении. Всё относительно. О, да. Всё просто, блять, относительно. Так почему бы ему не возненавидеть Рика за то, что и он относительный? Палец мужчины снова скользнул от подбородка к шее, в очередной раз шокируя. Учёный пристально смотрел на него, сощурив глаза: он слишком долго молчал. Возможно, это уже был хоть какой-то, но ответ. Но это всё равно не правда. Он не мог сказать «да». Он только слабо покачал головой. Нет. Он не испытывал к нему ненависти. Он не мог. Улыбка, которая была совсем не добродушной, искривила рот Рика; довольная, радостная улыбка того, кто снова в игре. Морти опустил взгляд: он знал, что уже сказал достаточно. — А т-ты? Он не знал, что Рик успел натворить, и не хотел больше на него смотреть. — До смерти. Мужчине потребовалось гораздо меньше времени, чтобы ответить. Морти казалось, что к его груди привязали тяжелый булыжник, а потом кинули в воду. Эрекция успокоилась, исчезая. Ещё больше слёз застилало его глаза. Он снова попался на эту удочку. И он это знал. Он знал ответ на этот вопрос. Морти упёрся руками в грудь Рика, чтобы оттолкнуть его, но учёный, напротив, прижался к нему сильнее, почти до боли. — До смерти… Он был полностью окутан его запахом, плохим и хорошим. Запах был так силён, что у него кружилась голова. Почему? Что же было на уме у самого умного человека во Вселенной? Почему он сказал ему, что ненавидит его, если так прижимался к нему? Почему он пытался задушить его, если вдыхал аромат его волос? Почему он ничего ему не сказал и ничего не объяснил? Что вообще привело его сюда? Почему он уходил? Почему?.. Морти пал. Он рухнул под Риком, под тяжестью собственных вопросов, всего этого. Он разрыдался в отчаянии и истерике, закрыв лицо рукой. Для него это уже слишком. Он был слишком глуп, слишком чувствителен, слишком поверхностен, слишком глубок, слишком медлителен, слишком наивен, слишком слаб. Это — то, каким Рик не являлся, и он — то, каким Морти никогда не будет. Учёный положил руку ему на спину, давая возможность поддаться отчаянию. Он не двигался, вместо этого молча предлагая Морти действовать, ничего не прося взамен. Неизвестно, потому ли это, что он не хотел, или потому, что просто не мог. Он был просто ошеломлён. Прошло много времени, прежде чем Рик заговорил. — Всё в порядке, М-морти. — Н-нет, всё пиздец как относительно, — сказал Морти между слезами и рыданиями, которые постепенно затихали. На мгновение воцарилась тишина, а потом Рик негромко фыркнул, либо это был смешок. Он оторвался от Морти и с улыбкой посмотрел на него. Морти вытер слёзы, пытаясь вглядеться. Да, это была улыбка. Рик был совершенно сумасшедшим. Возможно, было бесполезно пытаться что-то сделать со всем этим. Он просто сумасшедший. — Я тоже… Я-я н-немного ненавижу тебя. Морти прикусил губу. Ничего. Он не может сделать этого. — Я так д-думаю. Рик не переставал улыбаться, убирая прядь каштановых волос с вспотевшего лба. Морти не хотелось доставлять ему удовольствие, но он тоже улыбнулся, сглотнув слюну. Горло болело. Рик вдруг перестал улыбаться и снова стал серьёзным. Слишком. Его сердце забилось быстрее, а эрекция снова начала пульсировать. А теперь? Рик зажал себе рот рукой, крутанулся на месте, и его вырвало на пол, а потом он свалился с кровати в вонючую лужу. Никакой другой реакции. Он отдался своему опьянению и сразу же заснул. Морти перенёс его оттуда, оставив лежать на полу и укрыв одеялом, а сам решил сегодня спать на диване. Он мастурбировал на кухне.