Казначей преступного мира

      Видные философы испокон веков ломали головы над вечным вопросом: в чем же смысл жизни?       Люди выдвигали множество ответов и отчаянно цеплялись за них, будто были пристыженными детьми, подыскивающими оправдание своим проступкам.       Не в попытке постичь суть, но для своих личных целей они изобрели искусственный интеллект и омников, носителей этой электронной искры мысли. В те времена весь мир пристально следил за первыми шагами своих металлических «малышей». Те росли, приспосабливались, пока в какой-то момент не пошли на своих создателей войной. А потом они и ее переросли, чтобы, наконец, прийти к миру с людьми. Десятки, сотни и тысячи камер транслировали всевозможные слеты и саммиты. Подписания договоров. Адаве закладывает первый кирпич для постройки города-утопии Нумбани. Мондатта сверкает во вспышках фотокамер на Кингс Роу. Но и это время прошло. Омники развивались дальше. И вместе сюжетов о подписании мира телеэкраны захватили дебаты омников-философов, а полки книжных магазинов наводнили трактаты от хромированных мыслителей конца 21 века, пытавшегося осмыслить свое место в этом мире.       Максимильен не читал таких книг, да и телевыступлений не смотрел. Философии одного только Мондатты ему хватило с избытком. К чему все эти рассуждения, книги, духовные встречи, беседы и интервью? Может, перед кем-то и стоял вопрос смысла жизни. Но не перед Максимильеном, ему все было совершенно очевидно.       Разве знают что-либо высоколобые философы о том, какой восхитительный купаж у коньячного масла, выпускаемого доном Ромботико в лимитированных коллекциях? Они хотя бы слышали, что он выпускает напитки не только для людей, но и для омников? А как приятно потягивать их из специального, пузатого снифтера? Как правильно покачивать бокал, чтобы не нарушить ровную гладь напитка? А как красиво масло стекает по хрустальным стенкам, полупрозрачное и отливающее на солнце всеми оттенками темного янтаря? Смотришь на просвет бокал, и солнечные зайчики резвятся в глубинах жидкости, текучие, переливчатые, темно-золотые. Ты выпиваешь его маленькими глотками и масло обволакивает твои внутренности, прокатываясь теплой волной по трубам и капает на гидравлические поршни.       А музыка омников, выверенная до сотых десятых секунды? В их композициях не бывает фальши, ведь машина не может ошибиться. А знают ли эти мыслители, какие прелестные женщины сейчас выступают в Филармонии? У них чудесные фотоэлементы самого голубого цвета, какой только можно найти в палитре светодиодной подсветки. А парики, а макияж! А руки у них мягкие как виниловые шланги. Диву даешься, как ловко девушки управляются со своими скрипками и контрабасами. Когда начинает звучать музыка, в тебе остается лишь одно желание: забыть обо всем, чтобы наслаждаться ею. Все мысли отходят на второй план. Ты отдыхаешь, потерявшись в море гармоничных звуков. В твоей идеальной памяти записаны все сегодняшние композиции. Ты вспоминаешь нотную грамоту, симфонический рисунок, выполненный с величайшей точностью. Слушаешь, сравниваешь. И не находишь ни малейших отличий. В такие моменты чувствуешь себя по-настоящему живым и счастливым.       А уж как по твоим проводам течет электричество, разгоняя механическое сердце, когда ты бросаешь кость в воронку черно-красной рулетки! Или посматриваешь на свои карты, размышляя, стоит ли повышать ставки. Или — еще волнительнее — наблюдаешь за шулером, что пытается тебя надуть.       Стук игральных костей, шелест банкнот, журчание дорогущего масла. Мягкий синтетический смех. Контакт железа с железом, считываемый датчиком как «нежное прикосновение», огни фар на ночном шоссе. Сверкающие в ночи небоскребы. Веселый гомон людей на вечерних улицах Парижа. Лунный отблеск на волнах прохладного моря. Белая рубашка, голубая в темноте. Мягкий песок. Полный заряд аккумулятора. Шикарная одежда, дорогие ткани. Прогулки по магазинам с запчастями. Калейдоскоп образов и удовольствий. Мозаика из предметов роскоши.       Вся жизнь Максимильена была подернута сладким богемным блюром, и расставаться со всем этим ему совсем не хотелось. Нет, Макс не был рабом своих вещей или денег. Он был рабом удовольствия, которые они приносят. Больше денег — больше удовольствия, вот и весь смысл. Ты зарабатываешь, тратишь, зарабатываешь снова. Это бесконечный цикл. По-настоящему бесконечный, ведь омники могут жить и наслаждаться жизнью вечно. Счастлив тот, кто нашел смысл своей жизни.       А Максимильен был как раз из таких.