Пернатые: Соколиный

— …Таким образом на Глубину ушло двенадцать подводных лодок, уничтожено в космосе тридцать пять, плюс два бегемота, — отчитывался Романов. Пока Клавдин и Песков латали дыры и подсчитывали потери, Андрей подводил итоги битвы. — Тридцать два перехватчика уничтожено, четыре захвачены. Бортовые журналы отправлены на обработку, сейчас приступлю к допросу капитанов. Далее Андрей говорил о погибших, о спасённых, выуженных с поля сражения спасательных капсулах и поднятых с Посейдона — тех, что упали и благополучно приземлились. Когда дело дошло до погибших, Романов зачитал список, добавил: — Шестеро пропали без вести, в том числе лейтенант Серпенко. Без вести. Олега посчитали пропавшим, а не погибшим. Это радовало? Нисколько. Матвей доложил, что Серпенко попал в плен, но это уже считалось смертью — пираты не щадили военных, они их убивали. Быстро или медленно — другой вопрос. И сейчас, возможно, Олег кормит коренных обитателей Глубины или же подвергается жестоким пыткам, и неизвестно, что из этого лучше. Но от любого варианта сердце Матвея сжималось от боли. Какого чёрта Серпенко вошёл в его жизнь?! Зачем обратил на себя внимание?! Зачем проник в душу и оставил там свои следы?! Ведь Матвей не просил, сражался с этим чувствами, прятался за стеной по имени Кузьма. А стоило выйти, оторваться от неё, как та, к которой Матвей двинулся, разрушилась. Это подлость? Или удар в спину? А может, Олег достался ему за его ошибки, за то, как он поступил с Кузьмой? Какая разница — как, за что и почему! Сейчас волновал другой вопрос: что Матвею делать? Как жить дальше? Чувства, вот-вот готовые стать реальными, жаждущие вырваться на свободу и получить долгожданные крылья, валялись теперь оголённым существом на камнях. И Клавдин смотрел на них, не в силах что-то сделать и справиться с эмоциями. Почему в его жизни всё через жопу?! Ведь на этот раз он ничего не разрушал! Он, наоборот, медленно двигался к тому, чтобы построить! Сам того не осознавал, но двигался. — От Серпенко ничего не слышно? — спросил Песков. — Никак нет, — устало отозвался Матвей. Адмирал смотрел понимающе, и весь его вид говорил, что ждать не стоит. И Матвей осознавал это, как и то, что сам Песков не готов произнести подобные слова вслух. Но всё же адмирал надеялся, а Клавдин нет. И за это Матвей тоже себя ненавидел. Как и за то, что упустил Олега тогда. Но что он мог сделать? Что?! У него боевой корабль, а не спасательный! — Ладно, отдыхайте, — отозвался Песков. — Андрей, позже допросишь. — Нет, я… — Позже, я сказал. Они уже не нападут. По крайней мере, не сейчас. А мне ещё слушать верхушку и их ёбаные «как же так». Суки. Я им устрою. Всё, отбой. И адмирал отключился. Отключился и Романов, и Матвей остался в тишине. Если честно, сил не было даже сидеть. Но не от усталости, не от того, что около двух часов шёл ожесточённый бой, а от моральной боли. Перед глазами снова предстала картинка портрета, перетянутого чёрной лентой, кучи венков и цветов. Именно кучи. У Матвея столько не будет, а у Олега будет. Потому что Серпенко любили все. И Матвей тоже, хотя признался себе в этом только теперь. И пусть это были лишь громкие слова, которые сейчас не услышит тот, кому адресованы, но для Матвея они значили многое. Клавдин не знал, когда первый раз обратил на Олега внимание. Просто обратил, потому что в столовой он был самый яркий. Самый весёлый и открытый, самый лучистый. Тёплый, будто пляж. Не знал, когда захотелось к этому теплу прикоснуться. Когда захотелось открыто смотреть на эту улыбку, когда захотелось, чтобы улыбались только ему. Но он точно знал, что хотел слушать Серпенко и внимать его историям тогда, когда они три часа проболтали в курилке. Совсем недавно. Часов десять назад. А казалось, прошла целая вечность. Впрочем, слушать его истории он хотел раньше, когда прочёл тот отчёт, где говорилось про розовых медуз или крабов, чёрт их уже знает. Но тогда это была всего лишь мысль, а желание, жгучее и сильное, возникло только в курилке. Матвей встал, чуть не упал, но удержался. Как пьяный. Голова кружилась, ноги не держали. Подумал, что стареет, потом отмахнулся от этой мысли. Это всё нервы, только другого характера. Его слабость — это Олег. Не успел Матвей понять, не успел попробовать, не успел до конца открыться и коснуться высокой и прочной стены, что стояла перед ним. Не успел сам стать стеной, а ведь хотел. Думал об этом. В итоге он ничего не успел. Потерял. Отпустил. Отдал в руки смерти. Ушёл от Кузьмы, теперь он с другим. Слава Богу, живой. Не удержал Олега. Побоялся протянуть ему руку. Но Олега забрала смерть. У смерти назад не выпросишь. Она никого не отдаёт. Она забирает навсегда. Просрал второй раз счастье. Внаглую просрал. Никто не виноват. Клавдин дурак. Кому нужно время для осознания? Да никому. Только Матвей цеплялся за свои тупые принципы и ждал чего-то. Ждал. А Олег не ждал, шёл вперёд. Но Матвей… — Мудак, — прошептал Клавдин. Выйдя из кабинета, кое-как добрёл до каюты. Скинул форму, встал под холодные струи воды. Стоял ровно двадцать минут, пока не отключилась вода. Потом смотрел в зеркало. Затошнило от собственного вида, отвернулся и вышел из ванной. Даже не подумал побриться. Облачившись в повседневную форму, некоторое время смотрел на голорамку. Смотрел на Кузьму, а видел Олега. Если бы у них была возможность, Матвей, наверное, сделал бы фото с ним. Или нет? Или да? Уже не узнаешь. Закурил. В горле запершило. Сделал кофе. Горячий напиток обжёг пищевод, но Матвей даже не покривился. Вспомнил, что Шибатков взял записи, на которых пчёлку подбирает субмарина. Пообещал найти её. Надежда была, но слабая, и в неё Матвей не верил. Внутри всё болело, и Клавдин, затушив окурок в пепельнице, прикурил новую сигарету. Захотелось есть, но он даже и не собирался идти в столовую. Просто сидел в кресле и смотрел в пустоту. Возникшая мысль уничтожить всех пиратов чуть не толкнула его написать заявление об уходе. Звездолёт боевого класса он может купить на чёрном рынке, найдёт как. Наберёт команду, легко. Потом будет бороздить просторы космоса, уничтожая каждую пиратскую шавку на своём пути. Или не так. Лучше купить субмарину. Деньги у него есть, хватит. Должно хватить. Спуститься на Глубину и херачить этих ублюдков, пока какая-нибудь торпеда не угодит в его лодку и не расколет её пополам. Пожалуй, второй вариант будет вернее. Сумасшедшие мысли закончились, стоило докурить сигарету. А когда кофе был допит, голову освежил писк. Лиза, не дождавшись приглашения, явилась перед ним вся такая правильная, красива, элегантная и холодная. Просто интеллект, искусственный, ей не понять людей. И Матвей позавидовал ей. Захотелось тоже стать Цифровым Разумом, превратиться в горстки золотистой нереальной пыльцы, из которой складывается форма интеллекта. Клавдин попытался встать. Был уверен, что вызывает Песков. Ну, или кто-то с мостика. Дел было выше крыши, ему дали лишь два часа на отдых. — Вам звонок по личной линии, — сообщила Лиза. Матвей только оторвал задницу от сиденья и замер в непривычной позе. — Кто? — спросил он, сразу же думая о Вале. Уж с ней-то он не хотел общаться ни сейчас, ни вчера, ни потом. И почему Лиза опять ему говорит об этом? Он же сто раз просил её заблокировать звонки! — Не могу знать. Но абонент настойчив, — ответила Лиза. — То есть это не Валентина? — удивился Матвей. — Нет. Но ваша жена звонила вчера пять раз… — Так номер не высвечивается? — отмахнулся от последних слов Матвей, возвращаясь к прежнему разговору. — Нет. Он полностью скрыт для меня. Клавдин плохо понимал ситуацию. Ему могла позвонить Валя, могли позвонить другие, несколько человек, то есть те, кто по долгу службы знал его номер. Но никак не тот, кто хочет скрыть своё имя. «Олег», — вдруг возникла в голове мысль. — Соединяй, — быстро сказал он, выходя из-за стола. Увидел он не Олега, какую-то бородатую морду, не узнать пирата было невозможно. Ненависть, которую Матвей испытал к незнакомому мужчине, затопила всё естество и выжгла рассудок одним взмахом крыла. Силой воли Клавдин удержался, чтобы не зарычать и не кинуться на голограмму с кулаками. — Контр-адмирал Клавдин, рад с вами познакомиться, — весело проговорил пират. Матвей промолчал. — Капитан Раскольников к вашим услугам. О, это не тот, что убил старушку, — и рассмеялся. Матвей продолжал хранить молчание и суровость, не разделяя радости грязного ублюдка. Но один вопрос у него всё же был: как пират, назвавший себя капитаном Раскольниковым, узнал его личный номер? Это практически государственная тайна! Правда, этот вопрос подождёт, важно сейчас другое: зачем ему звонит эта тварь? — Гляжу к светским беседам вы не расположены, — с фальшивой грустью протянул Раскольников. — А так? — И отступил. Матвей не сразу понял, кого ему показывает пират. Голограммная камера указала на висящего на цепях мужчину со склонённой на грудь головой. Ноги были стянуты верёвками. Он был избит, с губ капала кровь, по телу сине-красными следами шли полосы. Когда Матвей узнал в нём Серпенко — вздрогнул так, что показалось, будто вдоль позвоночника прошёл электрический заряд. — Он ещё жив, — сказал Раскольников, и один из пиратов вылил на Олега ведро воды. Серпенко встрепенулся, зарычал, метнулся в сторону, но цепи удержали. Суки, он же боится воды! Но не это было главное. Самое важное было то, что Олег оказался жив, хотя ранен и избит. Матвей был уверен, что кости тоже переломаны. — О, смотрю вы ожили, — снова расхохотался бородатый говнюк, перекрыв обзор своей грязной и уродливой рожей. — Да не смотрите вы на меня так, взглядом ещё никто не убивал. Как бы вы… — Чего ты хочешь? — перебил его Матвей хриплым и холодным голосом, вернув себе привычное выражение лица. — О, так вы сразу к делу? Уважаю, — хмыкнул Раскольников. — Видите ли, мы решили покинуть Возможную. Немного погостили и хватит, пора бы и честь знать. К тому же пребывать постоянно на Глубине для моего здоровья слишком накладно. Поэтому мы решили вернуться домой. — Короче! — потребовал Матвей, желая, чтобы эта сука отошла в сторону, и он снова посмотрел на Олега. Чтобы знать, что Серпенко ещё жив. — Нам нужен коридор, — стал серьёзным Раскольников. — Предлагаю обмен: лейтенант на коридор. За спиной Раскольникова послышался хриплый смех, а потом голос Олега, такой чужой и неестественный, наполненный болью, но не сломленный: — Чушь. Ты сам сказал, что убьёшь меня. Один из пиратов его ударил, Раскольников отступил в сторону, обернулся и обратился к своему товарищу. Матвей цепким взглядом уставился на Олега. Серпенко сплюнул кровь. — Ну-ну, — проговорила елейно грязная мразь. — Не стоит так грубо обращаться с нашим гостем. — Потом повернулся к Матвею и снова закрыл от него Олега. — Даю честное слово, что верну Серпенко живым. — Твоё слово и выеденного яйца не стоит, — брезгливо сообщил Матвей. В том, что Олег к нему вернётся мёртвым, он не сомневался. — Я умею держать обещания, — серьёзно сказал Раскольников. — А я не верю тебе. Ты грязный вонючий пират, — чеканя каждое слово произнёс Клавдин. — Я перезвоню через две минуты. Думайте, — зло процедив, Раскольников отключился. — Мне сообщить адмиралу… — начала Лиза, но Матвей её оборвал. — Нет. Думать и не надо было — Клавдин собирался сказать «да» в любом случае. Олег жив, и упускать возможность вернуть его он не собирался. Как сделать так, чтобы Серпенко остался жив, надо будет подумать позже. Сейчас волновал другой вопрос: откуда у пирата его личный номер? В контактах у Матвея значились немногие: Валя, Кузьма, Песков, Романов и ещё пять человек. Но в них Клавдин был уверен и в Вале тоже. Значит, ответ один: Лизу взломали. Но если бы Лизу взломали — Матвей знал бы. За ЦР отвечает целая группа программистов, начальником у которых Агата. В Агате Клавдин был уверен тоже, пусть она и хакер в прошлом, и выхода иного у неё не было, кроме как пойти в армию, потому что грозило ей пожизненное заключение, но девушка была предана космофлоту. Тогда кто и как? Впрочем, как — вопрос пусть и сомнительный, но решаемый. Главное, знать — кто. Лиза стояла перед ним с чистыми и невинными глазами. Задавать ей вопросы, связываться с Андреем и Песковым было рискованно. К тому же возник новый вопрос: почему именно Клавдин? С другой стороны, не факт, что не взломали и Раису, и Веронику. Был и такой вариант: взломали лично его ин-тор. Но тогда аппарат тоже глючил бы, на это Матвей обратил бы внимание, как и Лиза, у которой был доступ к его личной связи. К тому моменту как истёк срок, данный пиратом Матвею на раздумья, он точно знал, что Лизу надо перезагрузить. Но это займёт время, и сейчас что-то делать — не выход. — Ну что, какое решение? Спрашивать у пирата, откуда у него номер Матвея, глупо — не ответит. Но даже если бы и ответил, не факт, что верно. — Почему я? — спросил Матвей. — Не задавайте ненужных вопросов, — чувствуя себя королём положения, сказал Раскольников. — Время — деньги. Так что? — Сколько вам нужно времени на подготовку? — Двадцать минут, — с неохотой ответил Раскольников. Двадцать минут? Матвей удивился, но себя ничем не выдал. Значит ли это, что та субмарина, которая заинтересовала Шибаткова, и правда может так легко подняться в воздух, а потом и в космос? Впрочем, Клавдин видел, как легко они могут уходить под воду, при этом пролетев километры в космосе, а потом и в атмосфере. Пираты спускали на Посейдон только такие корабли-субмарины. Классических лодок он не видел. — Два часа, — сказал Матвей. — Столько, сколько нужно мне. — О, нет, — заулыбался пират, — двадцать минут. — Вы думаете, после того, что устроили ваши собраться по разуму на орбите, я смогу, не говоря ни адмиралу Пескову, ни контр-адмирал Романову, устроить вам побег за двадцать минут? Смеётесь? Тогда делайте всё сами. — Хотите скрыть факт предательства? — хмыкнул Раскольников. — А вы хотите, чтобы я сообщил адмиралу Пескову? Раскольников задумался. Если задумался, значит, знает, что Клавдин ещё ни с кем не связывался. Так? Или нет? Ладно, пока что это не важно. Матвею нужно больше двадцати минут. Ему и двух часов мало, но на другие условия пират точно не пойдёт. — Два часа. И если ты меня обманешь, — стараясь быть жутко серьёзным, проговорил Раскольников, — лейтенант сдохнет. Мучительно. Сдохнет. — А если за это время ты или твои уроды к нему прикоснётесь — я вас в пыль сотру. Жду координаты на коридор, — с ненавистью прохрипел Клавдин и отключился. — Мне сообщить… — Нет, — отрезал Матвей. — Вы свободны. И буду вам признателен, если вы никому не скажете о разговоре. Ясно? — Но… — Ясно? — рявкнул Матвей. — Так точно. — Это приказ. — Есть. — Свободны.

***

Как только Лиза исчезла, Клавдин замер, судорожно думая, что ему делать. У него два часа — времени в обрез. То, что надо поговорить с Песковым и Романовым, даже не обсуждалось. Отпускать бородатую грязную тварь Матвей был не намерен. Сейчас главное, что делать с ин-тором и Лизой? Выйдя из каюты, он сразу же направился в ангар. Спустившись на лифте на вторую палубу, пролетел по коридору. Выйдя в другой коридор, столкнулся с Кручиным. Следом за ним шла группа парней. Капитан рыкнул: «Контр-адмирал на палубе. Отдать честь», и ребята тут же вытянулись стрункой в ровный ряд, прикладывая ладони к кепкам. Матвей ответил Кручину и последовал дальше, но сразу же остановился. Капитан приказал ребятам идти дальше, но Клавдин задержал его. Мысль, возникшая в голове, лишь зацепилась, но Матвей почему-то знал, что она верна. — Капитан Кручин, — позвал он. — Смирно! — рявкнул Кручин, останавливаясь и поворачиваясь к Кладвину. Ребята вытянулись в струнку снова. — Рядовой Зайцев, — обратился Матвей к парням, и щуплый парнишка тут же вышел из строя. — Я, — звонко откликнулся он, поворачиваясь к Клавдину. Отличная выправка, несмотря на то, что Зайцев выглядел несуразно. — За мной, — скомандовал Клавдин, а Кручину сказал: — Продолжайте. — Есть, — ответил капитан. Вопрос, мелькнувший в его взгляде, остался неозвученным, но Матвей молча пошёл дальше, точно зная, что Зайцев идёт следом. Зайцев. В голове всплыли строчки из рапорта Серпенко. Тот красочно описал, как рядовой умело прислюнявил свой личный ин-тор к капсуле, сделав из него катализатор. После он чётко управлял капсулой, удерживая её подле лодки. Когда Матвей опрашивал парней Олега, Зайцев вскользь рассказал ему, что заставило его пойти в армию. История непримечательная, такая же, как у Агаты. Был хакером, попался на липовых переводах. Когда кому-то надо было что-то купить, а денег не было, Зайцев умело создавал счета, на которых было пусто, а потом переводил продавцу. Покупатель забирал товар, продавец видел на своём счету кругленькую сумму, они расставались, а через пару часов банк пустел. Как ни странно, мелкого нарушителя искали долго, а когда нашли — предложили два варианта: либо пожизненное, либо армия. «Альтернатива». Выйдя в ангар, Матвей сразу же направился к «Соколу». Военный личный шаттл стоял на чёрной платформе, поблескивая ярким оперением — бортовой обшивкой и красивыми крыльями. Как только Матвей подошёл к нему, рядом тут же возник Тараскин. Отдал честь, пробасил: — Отправляетесь прогуляться? — Я сам, — ответил Матвей, останавливаясь и кивая головой Зайцеву, чтобы входил внутрь. — Сопровождение не нужно. — Есть, — отозвался капитан, тоже не задавая лишних вопросов. Больше ни на кого не отвлекаясь, Клавдин зашёл в шаттл, шлёпнул по панели, закрывая шлюз. Трап въехал внутрь, двери сомкнулись, опустилась блокирующая перегородка. Пройдя дальше и приглашая жестом Зайцева следовать за ним, Матвей вошёл в рубку, сел в кресло пилота. — Товарищ контр-адмирал, — тут же явилась Лиза. — Прикажите загрузить копию? — Нет. Вы свободны, — ответил Матвей, не отрываясь от пульта управления. Когда Лиза исчезла, продолжая клацать по кнопкам, сказал: — Зайцев, присаживайтесь. — Есть, — ответил Женя, плюхнулся в кресло, пристегнулся. Через долгие три минуты «Сокол» вырвался в открытый космос. Матвей не часто садился за штурвал, но своего «птенца» знал наизусть. Окинув взглядом оставшийся по левому борту «Соколиный», отлетел километров на десять, ловко облетая скопление останков перехватчиков. Затем застопорил двигатели и включил спящий режим. — Скажите, рядовой Зайцев, — заговорил Матвей, подбирая слова. Выкладывать правду пацану нельзя, но и тема щекотливая, тут нужен подход. — Вы можете установить здесь блокировку. Чтобы нас не могли услышать? — Конечно, — тут же отозвался парень и выудил из чехла, что был прикреплен к поясу штанов, маленький комп. Зашлёпал по кнопкам, потом глянул на Клавдина. — Готово. Матвей удивился — секунд двадцать прошло. Зайцев волновался, но думать о его чувствах не было времени. — Так, а теперь можете проверить мой личный ин-тор на вирусы и… другие программы? — и Матвей протянул ему аппарат. — Конечно, — снова ответил Зайцев. — Только мне придётся узнать ваш личный номер, — и смутился. Вернее, испугался своей наглости. Посмотрел как-то затравлено. — Но вы ведь никому не скажете? — Матвей напустил на себя суровый вид. — Так точно, — отозвался звонко Зайцев, и Матвею показалось, что он оглох. — Работайте. Зайцев вопросов не задавал, и это радовало. Молча подсоединил ин-тор к своему компу, быстро активировал голограммную панель. Потом экран, за ним другой, после ещё один. Пальцы Зайцева порхали, как крылья, по кнопкам, пролистывали страницы. Женя вчитывался в быстро пробегающие буквы и цифры. Матвей глянул на часы — прошла минута. Зайцев закрыл экраны, потом отсоединил ин-тор и вернул его Клавдину. — Ничего нет. Всё чисто. — Так, — Кладвин покрутил аппарат в руках. — А я сейчас могу сообщение скинуть адмиралам, и чтобы это сообщение никто, кроме них, не прочитал? — Ну-у, — задумался Зайцев и глянул так, будто ожидал увидеть на лице Матвея правильный ответ. — Рядовой Зайцев, отвечайте на вопросы, у меня мало времени, — поторопил его Матвей. — Так точно, — звонко выпалил Зайцев, вскакивая с кресла. Вернее, попытался, но ремни безопасности остановили порыв парня, и он остался сидеть. Выпрямился и отчитался: — Поскольку личные ин-торы подсоединены к Цифровым Разумам, то сообщения сначала пройдут через них. — Ладно, а можно это сделать тайком хотя бы от Лизы? — Так точно. — Сколько времени это займёт? — Пару минут. — Действуйте. — Вы напишите сначала сообщение, — сказал Зайцев уже более спокойно, сразу же начиная печатать на компе. Матвей настрочил два предложения, немного подождал, пока Зайцев обратит на него внимание. — Ну, на самом деле, — парень протянул ему руку, чтобы забрать ин-тор, — я могу обойти и Веронику с Раисой, — и испугался своих слов, втянув голову в плечи и глядя на Матвея огромными глазами. — Обходите. Зайцев заработал, а Клавдин продолжил: — А можно ли взломать интеллект так, что об этом не узнает группа программистов? — Нет, конечно, — покачал Зайцев головой, а потом ойкнул. — Никак нет, товарищ контр-адмирал, — поправился он. — Такое невозможно. — Так… — задумался Матвей. — Вы мне скажите, в чём причина, — тихо произнёс Зайцев, всё так же пугаясь. — Я никому не скажу, — сама невинность. — Видите ли, мне на личный номер позвонила одна гнида, — выплюнул Кладвин, но тут же взял себя в руки. — Хочу знать, как так получилось. — А, ну тут всё просто, — сказал Зайцев, отрываясь от компа, потом отсоединяя ин-тор и отдавая его Матвею. — Готово. Короче, тут, скорей всего, шпион. Маленькая программа, которая сидит, грубо говоря, в папке «личное» внутри Лизы. Матвей прищурился в немом вопросе. — В общем так, — продолжил Зайцев. — Лиза — это огромный искусственный интеллект, можно сказать, три галактики в одной. Скажем, это библиотека. У неё есть разные отделы, допустим: языковой, механический, штурмовой, личный и так далее. Так вот, в том отделе находятся номера ин-торов высшего офицерского командования, наши личные дела, личные документы. В общем, всё то, что имеет бирку «личное». Вот в этом отделе и сидит маленький шпион, который передаёт данные тому, кто его туда запустил. — То есть он знает всё про всех? — Необязательно. Это уже большой шпион. А тут маленький. Ну, если бы был большой, Лиза бы его удалила. Уничтожила. Поэтому он маленький и, скорей всего, настроен, как бы так сказать, на вашу личность. — А почему Лиза не может маленького удалить? — Потому что он маленький, — ответил Зайцев. Матвей скептически приподнял бровь, говоря о том, что он не глупый, но надо бы объяснить, и Зайцев спохватился. — Это песчинка… Короче, я уже сказал, что Лиза — это огромный мир, вселенная, у неё там чего только нет. Арифметика, геометрия, биология, химия, история, устав, конституция, языковая папка… В общем, всё. Всё это даёт огромную нагрузку на её защитное поле. К тому же Лиза боевой интеллект. В большей степени она настроена на силовую структуру. И на те вирусные атаки, которые мощные. Такие микроскопические программы не то чтобы могут быть ей незаметны, просто она может и не обращать на них внимания, а может и не добраться до них, что-то вроде… нет времени, вот так. К тому же Цифровой Разум постоянно подвергается мелким атакам. Они могут вестись и из сети, в которую мы входим, и через связь — мы же разговариваем с Землёй, с Крисаной и другими планетами, спутниками, астероидами. Поэтому до этого шпиона она может просто не дойти. Ну, вообще, если честно, я считаю, что ЦР разумнее было бы разделить, как, например, бортовой индактор на перевозчиках. Очень удобно и правильно. Он вроде отвечает за всё, но определённые функции могут работать отдельно. Вот. Ну, это только я так думаю… — смутился Зайцев. — Было бы разумным сейчас перезагрузить Лизу? — Зачем? — Клавдин ненавидел общаться с программистами. Вечно они смотрели на тебя как на идиота. Ну не все же такие гении! Причём они сами порой не понимали, что делают своими вопросами из собеседника дурака. — Нет, не надо. Просто нужно пошариться в папке личное и уничтожить программу-шпиона. Но, знаете… — чуть подумав, снова заговорил Зайцев. Открыл рот и глянул на Матвея с испугом. — За это отвечает отдельный человек? — будто прочитав его мысли, спросил Матвей. — Так точно, — пробормотал Зайцев. — Каждую неделю он обязан делать чистку папок. И если вдруг что-то не так, то уничтожать нарушителя или вредителя. Ну, вообще, это делается каждые сутки. Насколько мне известно. Сейчас, размышляя над словами Зайцева, Матвей вдруг вспомнил некоторые нюансы, связанные с Лизой. Например, то, что она не блокировала звонки Вали, хотя Матвей ей приказывал. Или прослушивала разговоры, что тоже шло вразрез с приказами Матвея. — Это, скорей всего, последствия того, что там сидит шпион, — выслушав его, ответил Зайцев. — Некоторые мелкие программки так действуют на соседние файлы. Это не вирус — был бы вирус, он бы заразил определённый круг, — а шпион сидит, никого не заражает, но порой влияет на других. Надо удалить шпиона, а потом подчистить близлежащие с этой папкой папки. Вот и всё. — По времени сколько это займёт? — Ой, ну не знаю, — словно на мгновение позабыв о том, что разговаривает с контр-адмиралом, Зайцев закатил глаза, думая. Потом спохватился, снова попытался вскочить, но ремни опять этого ему сделать не позволили. Что за смешной пацан! И правда, только киберполиция находила таких несуразных. — Примерно часов пять. — Ясно. Лизу Матвей сейчас трогать не хотел. Пусть будет так, как есть. Если начнёт рыться в программном отделе, предатель может уйти. Это получается, что кто-то, кто отвечает за этот отдел, тоже работает на пиратов? Как Грищук. Продажная сволочь! К тому же не хотелось, чтобы пираты узнали, что их шпион найден. Ещё изменят планы, а Матвей собирался спасти Олега. — Товарищ контр-адмирал, разрешите вопрос? — спросил Зайцев, а потом отцепил ремни и вскочил на ноги. — Ну, задавайте свой вопрос, — сказал Матвей, глядя на Зайцева. Тот плотно сжал зубы, потом открыл рот, снова закрыл его. Глаза наполнились слезами. Что за новость?! — Лейтенант Серпенко жив, — догадавшись, о чём хочет спросить Зайцев, тихо ответил Матвей. Парень сразу же вперил в него свой радостный взор, вдохнул и поджал губы, чтобы не закричать. — Так что отставить сопли, рядовой Зайцев! — Есть отставить сопли! — звонко выкрикнул он и заулыбался, явно осчастливленный услышанным. Матвей почувствовал укол боли и снова удивился. Как много тех, кому Олег действительно дорог! Найдётся ли хотя бы десять человек, которым Матвей был бы так же близок? — Только, рядовой Зайцев, никому об этом не говорите. И не говорите о том, о чём мы с вами сейчас разговаривали. Ясно? — Ясно!