Я просто люблю тебя

Геральд, привычно спокойный, обходит учительский стол так, чтобы оказаться перед ним, облокачиваясь на него бёдрами. Тёмные крылья ложатся поверх бумаг, руки складываются на груди, а цепкий взгляд проходится по классу. Ученики с самого утра в отличном настроении — возбужденно переговариваются друг с другом, обсуждая свою первую вечеринку в Поезде, назначенную на вечер, и планы, реализовать которые можно только на Земле. Совершенно уверенные, что партнёра на урок им разрешат выбрать самостоятельно. Исключений из общей массы двое. Ади, абсолютно не проявляющий никакого интереса к происходящему вокруг, и Сэми, внезапно отсевший от друзей обратно, на сторону ангелов. Раздавленный и поникший. В таком состоянии они оба пребывали вторую неделю. С тех пор не было привычного шума и разговоров во время занятий, никто не кривлялся, стоя у доски, пытаясь привлечь внимание своими выходками, и не смеялся, едва ли пытаясь сделать вид, что слушает. Стало слишком тихо. И несмотря на то, что Мими продолжила сидеть и иногда разговаривать с Ади, это было абсолютно несравнимо с тем, как проходили занятия до этого. Хотя бы потому, что Сэми, сидящий теперь с Астром, не горел желанием общаться почти ни с кем, лишь иногда позволяя себе уточнить что-нибудь у соседа по парте. — Как вы помните, сегодня мы работаем парами. — Не дожидаясь, пока все замолчат, Геральд оглядел перевозбуждённые от радости лица и, без тени улыбки, принялся объяснять задание. Работа, которую он собирался дать, требовала определённого настроя от учеников, и он, как преподаватель, должен был его задать. — На Земле вас будут ждать подростки, ваши ровесники. У каждого из них тяжёлая судьба. Жизнь людей в принципе сложная, и вам, как существам, созданным, чтобы нести равновесие, нужно научиться помогать им. — Беря паузу, чтобы все успели осознать его слова, он понизил голос и недовольно одёрнул тех, кто продолжил веселиться. — Я сам выберу, с кем вы работаете сегодня, исходя из ваших прирождённых или выбранных, в случае с непризнанными, сторон. Считайте это тренировкой перед экзаменом. Если бы подобное озвучил любой другой преподаватель, ученики устроили бы скандал, пытаясь выбить желаемое. Но Геральд, за годы работы, умудрился выстроить такую дисциплину, что максимум недовольства, которое себе позволили подростки, это обиженные стоны и негромкие возмущения. Дав им немного поныть, мужчина закончил: — Ангелы работают с демонами. Одни склоняют в свою сторону, другие — в свою. Победит тот, кого послушают. — Не размыкая рук, он кивнул в сторону парты слева от себя, на которой в ряд лежали запечатанные конверты. — Ваше задание на сегодня определю не я, а ваша удача — кого вытяните, тому и будете помогать. — Он что-то сегодня не в настроении. Даже по желанию работать не даёт. — Мими ненадолго отвлеклась от рисования в тетради и повернулась к Ади, лицо которого всё ещё не выражало никаких эмоций. Развалившись на стуле, скрестив руки на груди, он просто смотрел пустым взглядом куда-то вперед, раздражающе дёргая ногой. — Хотя, я даже рада, что меня избавят от участи лицезреть твою кислую рожу хотя бы на пару часов. Вместо ответа демон криво усмехнулся и, продолжая рассматривать пустоту, толкнул девушку локтем в бок. Настроения у него и правда особо не было, однако, первая в их жизни вечеринка в Поезде давала слабую надежду на хоть какой-то подъём. В любом случае, по заверению старшекурсников, алкоголя там должно быть достаточно. Значит, появится и шанс ненадолго отвлечься. — По традиции: Дино и Люцифер. Ваш конверт лежит первым, вы берёте его. — Наконец меняясь в лице, Геральд слабо усмехнулся уголком губ и, не расслабляя рук, пожал плечами. — Уж извините, для вас особые условия. Как бы не хотелось признавать очевидное, «особые условия» им были необходимы. Каждый раз, получая крупное поручение, они выполняли его настолько хорошо, что неизменно получали возможность перейти на следующий ранг. Поэтому сейчас уже практически не пересекались с теми, с кем когда-то поступили, посещая вместе только самые сложные уроки. Такие, как этот. Сразу же после оглашения своих имён, молодые люди практически одновременно встали со своих мест, но первым к конверту с заданием успел именно Дино. Люцифер предпочитал сидеть на задних партах, а его белокрылый соперник, наоборот, впереди, так что здесь шансы изначально были не равны. Торопливо вскрывая конверт, ангел вскольз пробежался взглядом по содержимому и, оставив бумагу на своей парте, направился в сторону выхода из класса. Молча и сосредоточенно: его мозг уже начал работать, пытаясь придумать способ сделать невозможное — обыграть сына Сатаны. — Молодец. Главное не забудь, что увидел. — Намеренно задерживаясь в проходе, толкая плечом проходящего мимо парня, Люцифер усмехнулся и, схватив вскрытый конверт, убрал его под рубашку, не тратя силы даже на то, чтобы посмотреть, что внутри. Фора форой, а побеждал всё равно всегда именно он. Иначе и быть не могло — отцовские гены, «индивидуальные тренировки» в аду и упорство сделали его сильнее, крупнее и умнее всех, с кем он обучался. Дино же был сыном Фенцио. Учителя, когда-то дослужившегося до Престола, но потерявшего всё из-за женщины. Смелым, упорным, но всё равно недостаточно серьёзным соперником. — Фу. — Закатывая глаза, Ади ещё ниже съехал на стуле, шире расставляя ноги в стороны. — Ни дня без пафоса. И не успела Мими хоть что-то ответить в защиту своей тайной (для кого-то — не очень) любви, как голос учителя снова эхом раскатился по классу. — Лора и Ости. Эта пара тоже часто фигурировала на заданиях — многие учителя считали, что если насильно ставить прирожденных с непризнанными, это хоть как-то искоренит вражду между ними. То, что в случае с демонами это почти никогда не работало, их не волновало. — Чудесно. — Ехидно скривившись, Ости встала рядом с Геральдом, обводя взглядом несчастную напарницу, робко подходящую к столу. — Это будет легко. Демоница любила делать всё максимально вызывающе и эпатажно, и в этот раз не стала пренебрегать традициями — дождавшись, пока Лора возьмёт конверт и попытается открыть, демонстративно вырвала его из её рук, быстрым шагом направляясь к выходу, игнорируя любые попытки перехватить бумагу. — Вот кто настоящая выпендрёжница. — Сидящая рядом с Ади девушка сощурилась, отворачиваясь от двери, захлопнувшейся за второй парой. — Слава Шепфа, что мы обе демоны, и мне не так часто нужно работать с этой… — Мими и Энди. Удивленно замолкая на полуслове, сжимая перо для письма правой рукой, Мими несколько раз медленно моргнула, пытаясь понять, не могло ли ей послышаться. Несмотря на то, что Энди был вполне сносным непризнанным, готовым работать и учиться, она не любила его компанию из-за странных привычек приставать ко всем подряд. Ну, и из-за отталкивающего внешнего вида: мешковатых вещей, детских, ещё несформировавшихся, усов, и причёски из не уложенных кудрей, добавляющих неопрятности. Поэтому, как только до неё дошло, что это не шутка, лицо исказила гримаса отчаяния, а серые глаза, встретившись с Геральдом, наполнились мольбой. Ади же, видя, как учитель качает головой, отвечая на её немую просьбу, несдержанно, громко рассмеялся, привлекая внимание нескольких особо чопорных ангелов, сразу догадавшихся о причине такой реакции. — Да ладно! — Встречаясь взглядом с Астром, возмущённым больше всех, демон развёл руки в стороны, натягивая на лицо усмешку и поднимая левую бровь. — Я же просто шучу. Конечно, веселиться из-за такого было не очень культурно, но всё, чем он жил эти две недели, это попытками привлечь внимание Сэми. Поэтому стал носить цепочку на поясе джинс, хлопать дверью, заходя в класс, нехотя отвечать на занятиях, раздражая учителей… в общем, делал практически всё, что и любой другой подросток, пытающийся добиться хотя бы какой-то реакции на себя. Самое обидное, что это ни разу не сработало. Даже сейчас, когда сосед по парте буквально собирался вступить с Ади в конфликт, Сэми не двигался, сложив руки в замок и глядя сквозь них на пустую поверхность стола. Со стороны и правда могло показаться, что ему всё равно. На деле он едва сдерживал желание заплакать от разрывающих душу эмоций. Мими же, не видя драмы, развернувшейся за её спиной, унылой походкой дошла до стола и схватила самый аккуратный конверт, до которого смогла дотянуться. После чего, набрав в грудь воздух, длинно, громко выдохнула и открыла его, принимаясь читать. К этому моменту Энди уже дошёл до неё, но, обиженный красноречивой реакцией, встал подальше, демонстративно отворачиваясь в противоположную сторону. Вот теперь их дуэт совершенно точно был обречён на провал. По этой причине Ади даже не попытался замаскировать внезапную радость от происходящего. Ведомый поднявшимся настроением, он вырывал лист из тетради, лежащей на столе, криво написал на нём «горько» и поднял над головой, как плакат. По классу снова прошлись смешки, так что девушке ничего не оставалось, кроме как обернуться, передать конверт сопернику и незаметно показать другу средний палец, состроив оскорблённую гримасу. — Ади и… — Голос учителя словно зазвучал громче на его имени, отражаясь от стен, и, пока Мими самодовольно ставила руки на талию, готовясь злорадствовать, он закончил. — …Сэми. Улыбка спала с лица демона так же быстро, как появилась. Опуская руки с листком, украшенным провокационной надписью, он незаметно для себя пригладил волосы рукой — нервное — и бросил взгляд на сидящего немного впереди ангела. Прибывая в таком же недоумении, как и бывший друг, он то открывал, то закрывал рот, словно не решаясь что-то сказать. Они не разговаривали с тех пор, как разошлись на той крыше, в тот ужасный солнечный день. И хотя между ними не было даже намёка на ссору, они перестали не только общаться, но и даже есть за одним столом и в одно и то же время. — Ади? Сэми? — Геральд, словно не замечая неловкости между двумя своими студентами, поднял брови, кивая в сторону оставшихся конвертов. — Возьмите задание. — Мы не работаем вместе. — Ответ прозвучал быстрее, чем Ади успел осознать его и его последствия. Быстрее, чем смог себя остановить. В глубине души он обрадовался их внезапной паре — у них могла появиться возможность поговорить, обсудить всё. А если очень повезет, то даже помириться. Но страх, что это также может и окончательно разрушить даже остатки чего-то хорошего, оказался сильнее. — Я сказал: возьмите конверт и не задерживайте группу. В ту же секунду, как рыжий демон открыл рот, собираясь сказать что-то еще, Геральд опустил руки и сделал шаг вперед, распахивая крылья. У большинства Небесных существ этот жест означал злость и готовность к драке. Когда же так делали учителя, это расценивали как напоминание о статусе и неоспоримости приказов. Вот только даже несмотря на однозначность трактовки, пользовались таким способом донесения информации редко, так что сейчас вся группа наблюдала поистине эпохальное событие. — Меня не интересуют ваши внутренние ссоры! — Мужской голос прогремел по помещению, а тёмные глаза зажглись красным, показывая раздражение их обладателя. — Возьмите конверт и отправляйтесь на задание, если не хотите в конце года остаться на том же ранге, что и прежде! Не дожидаясь даже пока Геральд закончит, срываясь с места, Сэми кинулся к преподавательскому столу и, схватив первый попавшийся кусок бумаги, так же быстро бросился за дверь, оставляя после себя звенящую тишину. Все молча пытались осознать увиденное, и именно в эту секунду до Мими вдруг дошло — у Ади был шанс. Сэми вел себя именно так, как она сама хотела повести себя в те моменты, когда Люцифер демонстративно закидывал руку Ости на плечо, когда флиртовал с другими девушками или когда шутил над её внешним видом. Сэми чувствовал абсолютно то же самое, что она. Ревность. Он ревновал Ади к ней. Именно поэтому тогда, на крыше, вдруг ушёл, не дав даже оправдаться. Поэтому отсел подальше, поэтому перестал проводить с ними время. Медленно осознавая очевидное, всё это время лежащее на поверхности, девушка распахнула глаза и прикрыла рот рукой, не находя слов. Всё было так просто. Каждый жест, двусмысленная шутка, каждый взгляд и вздох, всё было намёками, которые никто из них даже не догадался проанализировать. — Ну и чего ты встал? — Вдруг подавая голос, она отчаянно махнула рукой в сторону двери, едва не подпрыгивая от волнения. — Шепфа, иди за ним, идиот!

***

Слишком резко выныривая из водоворота, Сэми оступился, споткнулся и налетел на тонкий, железный забор. И без того перекошенная конструкция тут же тихо скрипнула, заваливаясь в сторону ограждённого ей участка, и, если бы не старая деревянная балка, поддерживающая этот металлолом, падения было не избежать. Полузаброшенные районы Нью-Йорка всегда были заполнены постройками, не внушающими доверия, и даже приземлись он немного дальше, наверняка уронил бы мусорку или другой хлам, находящийся в таком же жалком состоянии. Потому что сейчас его совершенно не волновало ничего вокруг. В глазах стояли слёзы, сердце бешено билось о грудь, перекрывая кислород, а от боли хотелось кричать. Но голоса не было. Ади, очевидно, ненавидел его. За то, как наивно смотрелись все попытки быть ближе, за влюблённые взгляды при всех. За реакцию на крыше, когда вместо радости за друзей получилось лишь выдавить из себя скудную улыбку, наполненную жалостью к себе. Поэтому их отношения и сошли на нет. Поэтому Ади не попытался найти его и поговорить. Глупо общаться с тем, кто не умеет держать себя в руках. Коротко выдыхая сквозь зубы, Сэми упёрся ладонями в решётку под собой, силясь подняться и встать на ноги. Но, вместо крепкой земли, почувствовал, как от движения забор наклоняется сильнее, а деревяшка, до этого чудом удерживающая его вес, едет в сторону. В школе ангел мог взмахнуть крыльями, чтобы встать. Здесь, на Земле, так делать было запрещено — в глазах людей Небесные существа принимали маскировку и ничем от них не отличались. Ни крыльев, ни светящихся глаз, а в целях анонимности даже внешность пернатых «помощников» менялась на новую, абсолютно случайную. Поэтому сидящий у стены бездомный ничего странного не замечает и лишь весело усмехается в бороду, когда одного миловидного блондина, жалко прилепленного к решётке разъезжающегося забора, вдруг хватает за шиворот второй, до ужаса похожий на первого. — Не дёргайся. Иначе оба свалимся. — Упираясь ногами в смесь песка и глины, Ади, не раздумывая, медленно тянет напряжённое тело на себя, пытаясь вернуть его в вертикальное положение. В этот же момент ткань рубашки, неприятно натянувшаяся вокруг шеи и крыльев, начинает больно давить на основания крыльев и горло, из-за чего Сэми тихо, сдавленно хрипит. — Знаю, знаю. Ты меня не переносишь. Я сейчас уйду, дай только вытащить тебя. Эта фраза, сказанная так смиренно и уверенно, выбивает из колеи. Переставая двигаться, парень распахивает глаза, пытаясь осмыслить услышанное и, как только чувствует твердую почву под ногами, выворачивается из рук. — Это я тебя не переношу? Я? — Задыхаясь от обиды, чувствуя, как впервые за много лет просыпается желание высказаться, ловит ртом воздух, даже сейчас пытаясь подобрать слова. Чтобы не задеть, чтобы не оттолкнуть окончательно. — Ты первым отдалился от меня! Ты отсел вперёд, хотя раньше мы всё время проводили вместе, ты перестал делиться со мной переживаниями и новостями! И ты… Глядя в зелёные глаза, наполненные сожалением, Сэми замолкает, возвращая себе самообладание. Руки опускаются и вместо того, чтобы продолжать кричать, он усилием понижает голос. Так, что заканчивает фразу почти шёпотом. — …ты начал встречаться с Мими, ничего мне не сказав. Хотя мы друзья. Были ими. Отходя назад, пытаясь поставить точку, он неловко спотыкается о всё тот же несчастный забор, почти повалившийся на землю. Падать ещё раз не хочется — оборачиваясь, чтобы видеть препятствие, он делает несколько шагов в сторону, незаметно отдаляясь и от Ади. Аж на несколько метров. Демон бледнеет на глазах. — Сэми, послушай… — С перепугу напрочь забывая, что вообще можно сказать в такой ситуации, он просто пытается приблизиться, надеясь хоть что-то исправить. Шокировано замирая, когда ангел отшатывается, едва замечает протянутую к себе руку. — Нет, это ты меня послушай. — Вздёргивая голову, чувствуя, как глаза начинают светиться, он сжимает руки в кулаки, едва сдерживая крылья, так и норовящие раскрыться. — Я рад за вас! Ты можешь встречаться с кем хочешь, но почему я последний, кто узнает об этом? Почему вся школа обсуждает вас, а я… Слёзы подступают к горлу слишком неожиданно. Договорить не выходит. Он не хотел всего того, что происходило сейчас. Не хотел видеть в лице напротив столько отчаяния, не хотел этой бессмысленной сцены выяснения отношений, но переживания так долго копились внутри, что держать их в себе просто не осталось сил. Сейчас, завтра или через неделю, но этот разговор всё равно состоялся бы. Потому что никого роднее двух демонов, защитивших его перед классом три года назад, у него уже давно не было. Потому что ни с кем, кроме них, он не проводил столько времени. В большей степени ни с кем, кроме Ади. Они вместе сидели на уроках, рисовали друг у друга в тетрадях, гуляли по крышам и подшучивали над непризнанными. У них были свои фразы и жесты, а учителя удивлялись, как может быть столь крепкая дружба у существ с противоположных сторон. Так продолжалось с тринадцати лет, каждый день, каждое совместное занятие, в перерывах, на обедах и даже ночами, когда появлялась возможность улизнуть из комнаты, не разбудив Энди, и посидеть всем вместе. Ади просто был, и всё. Всё изменилось в эти каникулы. В первый раз, с начала дружбы, когда они так надолго расстались. Проснувшись утром, примерно через неделю после отъезда домой, Сэми внезапно почувствовал ужасное чувство одиночества, разъедающее изнутри. Неугасающее даже несмотря на то, что мама с папой старались проводить с ним всё свободное время. Дело было не в них. В Ади. В отсутствии его игривой улыбки, робких касаний и ненавязчивого запаха цитрусовых. В том, что его не было рядом. К Мими, несмотря на то, что дружили они втроём, он подобного не испытывал. Да, Сэми скучал и по ней, но Ади… о нём он думал каждую секунду, пока ел, гулял, засыпал и просыпался, и о нём, не замолкая, рассказывал родителям, когда те спрашивали про школу или учёбу. Конечно, в этих рассказах не было подтекста — он не хотел признаваться, что, похоже, влюбился в того, с кем отношения были заранее обречены на провал. Боялся расстроить. Напугать. Как выяснилось, зря. Отец понял всё с первой секунды. Начал улыбаться, едва тема касалась общения его сына с рыжим парнем, а иногда задавал откровенно наводящие вопросы, вроде «как-как он тебя посмотрел?» или «ты уверен, что это всё, что он сделал?». Пока, наконец, не удовлетворился осознанием, мелькнувшим в голубых глазах. Осознанием, что никто не собирается его осуждать. Родители поговорили с ним на следующий день. Объяснили все нюансы, всё, что нужно было знать, чтобы вступить в отношения с парнем, хотя не всё из этого он был готов услышать от них. Главное — ему чётко дали понять, что не против ни его ориентации, ни его выбора. Несмотря на запреты, традиции и сложности в дальнейшем. А «его выбор» решил начать встречаться с их общей лучшей подругой у него за спиной. Разорвав все отношения, что между ними были. Замешательство Сэми, пытающегося осмыслить происходящее и прийти в себя, даёт Ади время решиться. Он и до этого много думал, что скажет, если появятся вопросы. Отрепетировал дюжину отговорок, каждая из которых звучала достаточно правдоподобно, придумал, как замять разговор или перевести его в более выгодное русло, если что-то пойдёт не так. Но здесь, сейчас, глядя на ангела, разбитого от обиды, пришёл к очевидной мысли: не важно, что он скажет. Правда оттолкнёт, ложь вскроется. Их отношениям, даже дружеским, в любом случае пришёл конец. Тогда какой смысл выдумывать? — Я не встречаюсь с Мими. Мы… попробовали, но не смогли. — Отворачиваясь в сторону, чтобы не видеть осуждения, он тихо, тускло заговорил, с трудом узнавая свой голос. — И отсел я от тебя не потому, что ты мне противен или сделал что-то не так. А чтобы защитить. — Затылком чувствуя пронзительный взгляд голубых глаз, Ади прячет трясущиеся руки в карманы и тихо выдыхает, пытаясь унять желание сбежать куда-нибудь подальше. — Потому что ты ангел, Сэми. А я идиот, который влюбился в тебя и всё испортил. Добавить больше нечего. Сжимая зубы, он замолкает, поднимая подбородок вверх, чтобы не потерять лицо, а Сэми молчит, не произнося ни звука и даже не двигаясь. Пытаясь удержаться на ногах. Тихое признание, сказанное бесцветным тоном, наконец объясняет происходящее между ними в последние несколько лет. Все оборванные взгляды, двусмысленные шутки и робкие касания. Всё, что повисало в воздухе без ответов. Утирая влажные от слёз щёки, едва умудряясь тихо, без всхлипов, дышать, он наблюдает за тем, как небольшие крылья Ади опускаются от отчаяния. Вместе с ними и плечи, и голова, а по тому, как он вздрагивает, становится понятно, что происходит, несмотря на то, что лица не видно. Значит времени, чтобы и дальше тянуть, не остаётся. Срываясь с места, Сэми, не раздумывая, обхватывает руками широкую талию, сминая перья в объятьях. Утыкаясь носом в затылок, где непослушные рыжие волосы торчат в разные стороны. Благо, рост у них почти одинаковый. — Ты такой идиот. — Голос дрожит, когда он крепче прижимается к телу перед собой, всеми силами пытаясь остановить бесконтрольные слёзы, стекающие по лицу. — Самый глупый из всех, кого я знаю.

***

Сегодняшний день дался Геральду тяжело — демоны и ангелы не хотели работать ни друг с другом, ни с непризнанными. Задание, которое он им дал, изменить, конечно, ничего не могло — глупо пытаться научить терпимости веками враждующие стороны, используя для этого несколько занятий в год. А вот устроить перемирие двух конкретных подростков с помощью такой схемы оказалось вполне реально, и доказательства тому сейчас собирали вещи, бросая влюблённые взгляды друг на друга. В любой другой ситуации вмешиваться в ученические ссоры ни он, ни кто либо другой, не стал бы. Но для него, и для Мисселины, без раздумий поддержавшей коллегу, это был особый случай. — Ади, останься. — Голос мужчины охлаждает весёлый шум студентов, уже предвкушающих вечеринку, оставляя после себя звенящую тишину. — Всех остальных прошу выйти. Это личный разговор. Всё так же стоя перед своим столом, облокачиваясь на него спиной, он грозно обводит взглядом застывшие лица, словно предупреждая, что в классе лучше не задерживаться. Сейчас нужно было держаться и не давать повода ученикам даже предположить истинную причину этого поступка. Но, когда рыжий демон переводит взгляд на Сэми, в глазах которого мелькает испуг, шепча «нормально всё», Геральд коротко усмехается от умиления. Конечно, узнать о том, что случилось на Земле, никто бы не смог. Единственный свидетель разговора — бородатый бездомный — уснул под конец их диалога, а проснулся только когда ангел потряс его за плечо, пытаясь узнать дорогу к дому номер семнадцать, в котором жила цель их задания. Да и за слова или объятья не судили, а ничего запрещённого они не делали. Даже не целовались. Не успели. Поэтому, как только класс пустеет, подросток, подражая преподавателю, прислоняется бёдрами к парте чуть левее учительского стола. Стараясь сделать максимально непринуждённый вид. — Я понял, что сделал не так. — Кивая самому себе, он вздыхает и поджимает губы, стараясь скрыть желание побыстрее закончить этот разговор и вернуться к парню, ждущему за дверью. — Простите за мою реплику в начале урока, мне не стоило так реагировать. Просто не ожидал, что вы поставите меня с ангелом — я надеялся поработать с Мими, а Сэми… Совершенно не слушая ответ, Геральд убрал руки с груди, и, обойдя собственный стол, начал медленно перебирать бумаги, в беспорядке лежащие на нём. Так можно было скрыть собственное волнение хоть за чем-то, пока подросток оправдывается, изливая душу. Наконец, спустя почти минуту тишины — Ади довольно быстро замолчал, понимая, что дело не в этом — мужчина собрался с силами и заговорил. — Ты же знаешь главное правило Небес, верно? Наш нерушимый запрет. — Стараясь держать нейтральное выражение лица, Геральд оторвался от своего занятия, поднимая взгляд на ученика. Удовлетворяясь кивком, полным ужаса, он продолжил. — Зачитай его, пожалуйста. В вольной форме, я не настаиваю на том, чтобы его зубрили. Задыхаясь, демон сделал несколько шагов назад, пытаясь удержать на лице хоть немного былой уверенности. О том, что будет, если их поймают, им рассказывали минимум раз в год. Каждый раз это был либо Фенцио, обещающий вечные муки, либо серафим Кроули, старый директор школы, погрязший в традициях настолько, что не признающий вообще ничего нового. Они оба зачитывали текст запрета медленно, словно получая от этого удовольствие, поэтому начало все студенты знали и спокойно цитировали наизусть. — Ангелу… — Испуг исказил интонацию — подросток поморщился, едва услышал себя со стороны, и тут же наскоро прокашлялся, возвращая крупицы напускной невозмутимости. — Ангелу нельзя быть с демоном и наоборот. Геральд, казалось, даже не заметил ничего необычного в его поведении. Удовлетворённо кивая, возвращаясь взглядом к бумагам, махнул рукой и будничным тоном попросил: — Дальше. — Это… всё. Непрошеная улыбка тут же расплывается на лице мужчины, но в этот раз он даже не пытается это скрыть. — …ведь родится у них ребёнок, но этот ребёнок будет отличаться от остальных. — Это же сказка про Мальбонте, причём тут… Искреннее непонимание в зелёных глазах удивляет и смешит одновременно, и Геральд сдаётся, на секунду переставая играть в эту игру. Бросая короткий взгляд на дверь, словно проверяя, не следит ли кто, начинает говорить быстрее и тише, теперь упираясь руками в стол, поближе к ученику. — Что-то мне подсказывает, что Сэми не сможет иметь от тебя детей. Да и ты, вроде, от него тоже. В который раз за эти пять минут забывая, как дышать, Ади несколько раз открывает и закрывает рот, теряя дар речи. — Простите, что? Мужчина медленно выпрямляется и, поднимая какой-то бланк со стола, снова становится серьёзным, занятым своими мыслями преподавателем. Будто не он пару секунд назад в открытую намекал на то, за что другие преподаватели, вроде Фенцио, готовы были уничтожить. — Что именно ты не понял? Мы ведь обсуждали твою успеваемость. Верно? — Снова поднимая глаза на еле живого парня, Геральд, слабо улыбаясь, ставит на листке печать и протягивает подписанную бумагу к задеревеневшим от шока мальчишеским рукам. — Отнеси, пожалуйста, это Мисселине. Она ждала моей рекомендации и я ей ее даю. — Рекомендации… на что? — Иди, Ади. — Смешок вырывается сам собой. — Не на то, о чём ты сейчас думаешь, уж точно.