he's my girlfriend

PS кто ждет, всегда дождется с: спасибо чувакам, которые ежедневно требовали проду кк~ – Напомни, почему я это делаю? – Сехун морщится, когда Бэкхён припудривает его лицо беличьей кисточкой. – М-м, потому что Чанёль твой друг, и ты не смог ему отказать? – Нет, он просто обещал меня связать и надеть на меня розовые стринги, а потом закинуть в душ. К мужикам. В тюрягу. – Сехун раздраженно закатывает глаза и айкает, когда старший попадает подводкой мимо. – Жопорукий, смотри, где ты красишь! – ругается он и получает смачный тычок от мастера. – А ну заткнись и не дергайся, истеричка, – Бэкхён еще раз для профилактики тыркает Сехуна под ребра, и тот, надув губы, замолкает. Сехун думает, что быть девушкой – большая черная задница. Все эти приготовления, чтобы привлечь внимание мальчиков и понравиться им: штукатурка на лицо, маникюры, педикюры (парень выдерживает получасовой похуйфэйс и встречи лба со столом, пока Бэк полирует ему ногти специальной пилочкой и наносит защитное масло). А хуже всего – диеты, которыми они себя изнуряют. Сехун гуглил. И фэйспалмил. Нет, неделю на воде – серьезно что ли? Или вот это – 200 г риса раз в день без масла, без соли и без воды. Прямо так, зато действенно. Пара обмороков, и вы похудеете на два килограмма. Гарантированно. А ещё Сехун прямо-таки зауважал девушек. Конечно, он и раньше этим грешил, но сейчас конкретно. Потому что брить подмышки, ноги и, простите, в интимном месте и при этом иметь стопроцентное зрение, чтобы не упустить ни один долбаный волосок, это искусству подобно. Все девушки (ну или их прекрасное большинство) настоящие гуру эпиляции и всего, что хоть немного связано с удалением волос с тела. А еще Сехун понимает, что значит жестокое слово "красота". Бэкхён в красках описал, что такое наращивание ресниц (сам процесс занимает три часа, когда требуется только открывать и закрывать глаза) и что после этой выматывающей процедуры еще и спать лицом в подушку нельзя! – Ненавижу Чанёля и тебя ненавижу, – бурчит Сехун в полголоса, чтобы, не дай бог, старший не услышал, и чуть громче добавляет: – А что если Чонин нас раскусит? Он же мне яйца оторвет и точно выебет. Бэкхён только качает головой, мол, не парься, всё будет тип-топ. – Чонин не отличается разборчивостью, и хотя он убежденный натурал и ярый гомофоб, – Сехун на этих словах скулит и мысленно забивается в самый дальний уголок самого безопасного места на планете – бабушкин погреб на даче в Новочеркасске, – ты не бойся, он поведется на тебя, как голодная собака на кусок свежей вырезки. В довершении своих слов Бэкхён поднимает вверх большой палец правой руки и подмигивает, а младшего начинает трясти в оправданной истерике. – Вот именно, что я в твоей дебильной аллегории – кусок мяса, который, если что-то пойдет не так, сожрут и не подавятся! – Не ссы, – Чанёль маячит нервной тушкой в проеме, нетерпеливо переминаясь в попытке заглянуть в комнату, потому что любопытство мешает сосредоточиться даже на спортивном канале. – Я тут это, к вам уже можно? Он просовывается краем глаза, но Бэкхён резко запуляет в него подушкой. – Ещё не готово! – Ауч! Чанёль дергает дверь на себя и случайно прищемляет себе пальцы. – Хён, ты сущий дьявол! Сехун впервые за весь день смеется до слез, а Бэкхён даже не злится на вновь потекшую подводку. – Так, теперь снимай штаны, – Бэк убирает косметику в сторону и достает большую баночку с чем-то тяжелым на вид и какие-то полоски (откуда только берет?). Сехун на автомате хватается за ремень, который на удивление быстро поддается, а потом замирает на месте, вскидывая на старшего затравленный взгляд. – Чего? – Давай живее, посмотрим, насколько там все запущено, – Бэкхён нетерпеливо подходит к Сехуну и сдергивает брюки. – ХЁН! – Сехун вырывается, когда Бэкхён, похрюкивая, начинает ржать и роняет младшего поперек кровати. – Не ори, соседей напугаешь, – Бэк забирается на сехуновские бедра и прижимает брыкающуюся тушку. Сехун заторможено моргает, потому что БЛЯТЬ-ПОЗА-ВООБЩЕ-НИ-РАЗУ-НЕ-КОМПРОМЕТИРУЮЩАЯ, и на пару минут зависает где-то между мирами, а Бэкхён сим моментом в наглую пользуется, чтобы избавить младшего от брюк и… – О боже… – из груди старшего вырывается восторженный стон. А Сехун хочет провалиться под землю или в тот же Новочеркасск к бабуле, закрыв лицо руками, он сдавленно хнычет о своем, о… женском, черт подери. – Это так мило, – Бэкхён издевательски ухмыляется и смотрит на ИДЕАЛЬНО ГЛАДКИЕ ноги сурового О Сехуна, – ну ты точно прирожденный пидарэро (с) Так уж вышло, что им с Чанёлем как-то раньше не представлялось надобности заострять на этом свое внимание, а сейчас даже на руку. Нет, вы только представьте: светлый редкий пушок вместо брутального черного ворса. Такой даже убирать жалко, кто знает, может Сехуну от него зимой хоть немного теплее. – Вставай, ошибка природы, время для твоего перевоплощения, – Бэкхён любезно игнорирует убийственный взгляд Сехуна и кивает ему на вешалку с девчачьей школьной формой, выходя за дверь. Чанёль в гостиной нервно курит одну за одной. Нет, не сигареты, а чипсины Лэйс с луком, его любимые. Они уже опаздывают к последнему уроку, если, конечно, Чонин вообще соизволит сегодня появиться в Виктории. Чанёль очень надеется на это, иначе весь стресс, пережитый за сегодня Сехуном, пойдет коту под хвост. А Пак не такой изверг, чтобы запугивать друга дважды. Бэкхён тем временем выплывает из своей комнаты и устало падает рядом на диван, натягивая на лицо страдальческую мину. На вопросительный взгляд выкаченных чанёлевских глаз он отвечает неоднозначно: – Я оставил его наедине с формой твоей сестры. Надеюсь, он менее болезненно примет тот факт, что должен надеть ее, а не сбежит через окно, – Бэкхён мученически вздыхает, а потом издает игривый смешок. – Фто? – Чанёль от нервов набивает себе рот чипсами. – А ты знал, что у Сехуна почти нет растительности на ногах? – Бэкхён начинает посмеиваться, а Чанёль через пару секунд загрузки полученной информации истерично хлопает в ладоши. – ЧИНЧА?! Кажись, природа изначально лепила из него девушку, а потом поржала и приделала хуй, – Чанёль не перестает смеяться, только реки слез ему заботливо вытирает Бэкхён, который, по правде, больше беспокоится за диван. А то мало ли, вдруг чанёлевские слезы кислотные и разъедят итальянскую кожу. Но через секунду все замирает, даже Чанёль. Словно весь мир упал в полнейший ахуй. – Охуеть.., – судорожно выдыхает Бэкхён, когда видит Сехун…ниту. – Я создал… совершенство. – Ты создал жалкое подобие трансвестита, – сохраняя неповторимый бичфэйс и полное отсутствие какого-либо участия в сложившейся ситуации. Красная клетчатая юбка веером, сползающие то с одной, то с другой ноги черные гольфы, белая классическая рубашка и черные босоножки на платформе. Накрашенные блестящие глаза, распущенные клубничные волосы и вишневые чувственные губы (вы кончили? Я кончил). – Ябвдул, – крякает потерявший дар речи Чанёль. И это правда. – Иди в попу, – Сехун закатывает глаза и небрежно подтягивает съезжающие гольфы. – Это пригла.., – чанёлевские руки тянутся за невинностью Сехуна, но Бэкхён бьет его по башке пультом. – Заткнитесь, идиоты, мы опаздываем. И тут начинается самое интересное. Чтобы заставить Сехуна выйти из квартиры в таком виде, нужно быть Бён Бэкхёном. Чтобы сдержать Пак Чанёля, ринувшегося бить морды всем, кто заинтересованно присвистнул вслед его лучшему другу, надо быть Бён Бэкхёном. Чтобы не допустить приставания самого Чанёля к похерестично настроенному О Сехуну, нужно быть... короче, понятно. – Я не пойду туда. Сехун складывает руки на груди, а потом дует ветер, и он складывает их между ног, чтобы не дай бог юбку не сдуло к чертовой матери. – Пойдешь, – в один голос кивают БэкЁли. Они выталкивают Сехуна из цветущих кустов самых разнообразных флоксов, где вся троица уже десять минут выжидала появление Ким Чонина. Сехун боязливо смотрит по сторонам, не зная, чего ему ожидать и откуда ждать подвоха, и подходит к громоздким кованым воротам, за которыми идет длинная аллея, а уже за ней – вход в знаменитую частную школу. Парень оглядывается на кустики и замечает выглянувший большой чанёлевский палец, мол, у нас все схвачено и за все оплачено. Сехун только надеется, что Пак имеет в виду не его похороны. Он поворачивается в тот момент, когда перед его лицом возникает нечто странное, но отдаленно напоминающее особь мужского пола. – Не меня ждешь, красавица? – голос слащавый и скользкий, как будто перед ним кто-то из пресмыкающихся местного студ.совета. Ну и точно – Сехун замечает крылатый значок на синем пиджаке. – Да, если ты – Ким Чонин, – ответить получается в невежливой форме и более чем неподходящим под внешний вид голосом, поэтому парень перед ним впадает в легкий ступор, а Сехун замечает толпу народа и темноволосого парня в гуще людей. Чанёль за его спиной принимается трясти бедный кустик и активно посылать радиоволны, чтобы Сехун услышал его капсовое: «ЭТО ОН, ЭТО ЧОНИН, ОН ИДЕТ». Но Сехуну уже и так все понятно, то есть все это так до смешного очевидно. Чонин и его «свита» из лепечущих девчонок и нескольких прилепучих парней плавно движутся прямиком на Сехуна, а он, как айсберг, ждет, когда об него подрежут борта. На Чонине такой же синий пиджак, как и у всех, только смотрится в тыщу раз круче. И вообще он весь как какой-то актер из кино или парень с обложки модного журнала. Короче, типичный красавчик с хреновым характером, а еще у него содранные кулаки, и Сехун совсем немножко думает о том, что сейчас об него их подточат. Вот только. Чонин останавливается прямо напротив, а девчонки зыркают на Сехуна своими завистливыми взглядами, которых он, как будто, не видит. – Я – Ким Чонин, – голос у него гулкий и загрубевший, и Сехун понимает: большинство девчонок уже потекло. – Меня зовут Сехи. И.., – он не слышит участившегося сердцебиения Чанёля и Бэкхёна, не чувствует, как ветер приподнимает полы его короткой юбки, не замечает всеобщего интереса, прикованного к ним. Он думает о том, что за хрень он творит: – ты мне нравишься. PS я садюга,я знаю ;DD