Покажи мне любовь

      Я хлопал глазами, смотря на неё. Она выгибала пальцы, как делала всегда именно при мне. Милли не рисковала поднимать глаза, будто боялась моей реакции.       — Ну, заходи, — я, конечно, особо не хотел этого, но и выгонять её я точно не смог бы.       Она подняла голову и посмотрела на меня. Тут же отвела взгляд, будто увидела меня голым.       Я сдвинулся влево на кровати, позволяя Браун сесть рядом. Она мучительно медленными шагами подошла ко мне и аккуратно присела на предложенное место, сцепляя руки в замок. Оглядела мою комнату, бегая взором карих, оленьих глаз по моим плакатам, а позже добежала до моей лежащей гитаре. Улыбнулась каким-то своим мыслям и уставилась себе под ноги.       Мы молчали около пяти минут, и меня это уже начало порядком раздражать. Милли будто боялась что-то сказать, поэтому просто сидела на моей кровати и молчала, ожидая, когда я заговорю первым. А что мне нужно было ей говорить?       «Милли, может, скажешь что-нибудь?»       «Знаешь, я хочу побыть один, наедине это молчание не так сильно давит, как сейчас»       «Нафига ты пришла?»       «Слушай, давай позже помолчим, я хочу полежать на кровати и думать о том, какой я жалкий, ведь влюблён в твою лучшую подругу.»       Я уже чувствовал привкус этих фраз на кончике языка, и вот уже было приоткрыл рот, чтобы начать говорить, как Браун опередила меня.       — Я скучала.       И это то, зачем ты пришла? На читке сценария вроде я и так уже понял, что ты скучала.       — Я тоже, — сказал я, слегка приукрашивая.       Я забыл обо всех, как бы эгоистична не показалась вам эта фраза. На съёмках третьего сезона я убивался по Сэди, и весь этот треугольник, будь он проклят, высасывал энергию из меня, так что после премьеры я пообещал себе забыть обо всех хоть ненадолго и прожить счастливо эти деньки.       Вышло.       И знаете, это был лучший период в моей жизни. Я веселился, гулял с друзьями, не сидел в социальных сетях, уделял время своей семье. Но всё хорошее заканчивается.       Милли издала смешок, и я повернулся к ней. Она меня раскусила?       — Ты не понимаешь.       — А что я должен понимать? — моя бровь изогнулась, но взгляда я с неё не сводил. Она это заметила и сжалась всем телом, будто раскрывает тайну мирового правительства, за что её тотчас расстреляют.       Она снова решила сыграть в молчанку, на что я закатил глаза и уже хотел встать, как почувствовал её руку на своей руке и быстро приближающееся лицо.       Я даже понять ничего не успел, как она быстро коснулась моих губ своими губами и отстранилась. Это был словно укол для меня, и я с таким идиотским лицом смотрел на неё, что со стороны это казалось максимально смешно.       Но мне не было.       Я то открывал, то закрывал рот как рыба на суше, глядя на красную как помидор Милли. В голове было так много мыслей, что дай мне пистолет, и я бы выстрелил в себя.       То, что произошло, было для меня самым худшим исходом событий.       Я своими детскими поцелуями подарил ей чувства, которые уже не проходят столько лет.       Идиот! Идиот!       Я видел, что она ждала каких-либо действий или слов от меня. И я сказал. Самую тупую вещь в мире, которая только могла прийти мне в голову.       — Будешь воду? — мне показалось, или её глаза стали больше? Скорее не показалось, ведь как можно отреагировать на такую фразу?       — Давай… — я резко встал с кровати, будто это действие уничтожило бы прошлые секунды из моей памяти нахрен.       Открыл холодильник, в которой повесилась мышь... хотя, нет. Она была просто сдавлена большим количеством бутылок воды. Я взял воду и подошёл к Браун, ногой закрыв дверцу. Протянул ей бутылку, на которую она грустно взглянула и вяло взяла. Она пыталась открыть её, но ничего не получалось, будто она была ходячим трупом, и для неё даже держать эту воду было трудно.       Я тяжело вздохнул я быстро выхватил бутылку из её рук, одним движением открыв её и возвращая в дрожащие руки Милли. Она была будто в своём мире, прячась или от меня, или от стыда. А может, всё вместе.       Я боялся прикоснуться к ней, будто одно моё касание заставит её рассыпаться. Она не пила воду, а лишь держала её в руках, и изредка в мои глаза бросалось то, как она трясётся.       Мне нужно было обсудить с ней то, что я сделал в детстве — было ошибкой. И мне жаль. Очень жаль, ведь я понимал её чувства как никто другой.       Я все же рискнул прикоснуться к ней, поэтому положил руку ей на плечо, отчего она сразу вздрогнула, но глаз не подняла, всё также держась за бутылку. Точно утопающий за спасательный круг.       — Я не должен был играть на твоих чувствах в детстве, — начал я с удивительной лёгкостью, будто я прямо сейчас не разбиваю сердце Милли, а рассказываю стих Санта Клаусу. — Мне правда очень жаль, я понимаю тебя.       — Нет! — резко крикнула она, отчего я очень испугался, ведь всё это время она молчала и смотрела в пол.       Она соскочила с кровати, озлобленно глядя на меня:       — Ты не понимаешь меня! — я заметил застывшие слёзы на её щеках. То есть, она плакала всё это время, и я не видел? Боже, какой я урод.       Её лицо скривилось от внутренней боли, и новые слёзы стали обводить старые на щеках. Она сжала кулаки, и в одной её руке была всё ещё та бутылка, от сжатия которой полилась вода, обливая её кулак и пол.       — Зачем ты сделал это со мной?.. — уже не кричала она, а говорила с полной беспомощностью и мольбой в глазах.       Я застыл как статуя. Не мог заставить себя пошевелиться, а она продолжала стоять около меня и плакать, громко всхлипывая.       Я потерялся в действиях. Просто не знал, что мне нужно сделать. Я никогда не думал, что её чувства были такими сильными, и всё из-за моих тупых действий в двенадцать лет.       Я услышал, как в трейлер зашёл кто-то ещё, но не отрывал взгляда с Браун, будто кроме неё никого сейчас не было.       Так и есть.       Мне нужно разобраться с этим, но я не знал, как ей помочь. Если только создать машину времени и вернуться в прошлое... Это ведь сплошные пустяки, управлюсь за пару часов!       Милли продолжала плакать и что-то бормотать себе под нос, и изредка я слышал:       «Ненавижу»       «Всё из-за тебя»       «…люблю так сильно»       Неожиданно в комнате повеяло знакомым персиком, и это заставило меня резко обернуться, чтобы убедиться в собственных мыслях.       Я встал с кровати и начал мотать головой из стороны в сторону, чтобы найти выход из данной ситуации, ведь передо мной стояла, мягко говоря, ахуевшая Сэди, но кроме стен и одного маленького окна, в которое я не пролезу, я не видел ничего. Может, закрыться в шкафу?       — Что тут происходит? — испуганно спросила Синк и подошла к Милли, аккуратно положив ладони на её дрожащие плечи.       Я что-то говорил про худший исход событий? Беру свои слова назад, вот он. Ни я, ни Милли не могли ответить Сэди. Я лишь запустил руку в свои волосы, отвернувшись куда-то в стену.       — Она плачет из-за тебя? — её рыжие брови сдвинулись к переносице, и развернув Браун к себе, она её крепко обняла, не сводя с меня глаз.       Только, блять, не это.       Всё что угодно, но не это! Я взволнованно сглотнул, но не рискнул что-либо ответить ей. Кажется, я поменялся с Милли местами.       Убедившись, что от меня услышать что-то бесполезно, она чуть отшагнула назад, чтобы посмотреть на Милли. Большим пальцем она начала вытирать ей слёзы, словно мать. Она снова подняла голову на меня.       — Она призналась тебе, да?         Что?! Мои глаза расширились настолько сильно, что они могли лопнуть. Милли рассказала ей обо всём?       Чёрт, чёрт, чёрт!       — Да, — я старался сохранять спокойствие, но получалось очень плохо. Надеюсь, она не услышала, как дрожит мой голос.       — И что же ты сказал ей, что она сейчас убивается в истерике? — она с презрением смотрела на меня, и я чувствовал, как проваливаюсь в пропасть, и лучше бы это было так.       — Ничего я ей не сказал, она всё прекрасно поняла без моих слов, — я устало потёр переносицу, но это действие было совершено́ лишь для того, чтобы не смотреть на Сэди.       На злую Сэди.       На Сэди, которая презирает меня.       Она слегка поумерила свой пыл, ведь уже успела себе нафантазировать, как я смеюсь над её чувствами и втаптываю в грязь.       — Пойдём, Милли, я сделаю тебе чай, — она заглянула девушке в глаза и улыбнулась, приобняв её за плечо и подходя к входной двери. На полпути она развернулась ко мне, глядя мне в глаза.       — То, что ты сделал с ней, будет на твоей совести.       — Да ладно? Тогда и то, что ты сделала со мной, так же будет на твоей, — хотел сказать я, но с поражением опустил голову и промолчал.