Всё как у людей (Like Real People Do/LRPD)

•>Глава 12<•

[Йен и Микки говорят о будущем.]

⊹──⊱✠⊰──⊹

Они близки. Микки осознаёт это, лёжа в постели в понедельник вечером, снова и снова вертя телефон в руках. Корпус нагрелся от почти двухчасовой непрерывной работы — текстовые сообщения, перешедшие в звонки, обернувшиеся сексом по ФейсТайм: они дрочили, пока их лица освещал лишь тусклый свет ламп на прикроватных тумбочках. И вот уже почти полночь, а они всё ещё разговаривают, в полусне отправляя друг другу сообщения с тем мягким подтекстом, который заставляет желудок Микки скручиваться.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:49): Когда мы встретимся, я проведу около часа, просто глядя на тебя, так что готовься.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки перечитывает сообщение снова и снова. И хотя их сеанс ФейсТайм завершился буквально десять минут назад, и он смотрел на лицо Йена, когда тот кончил, а затем ещё пятнадцать минут глазел на него и шептался с ним, пока они расслаблялись, задыхаясь, есть что-то в написанном тексте, что оседает в животе Микки, как тёплый камень.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (23:49): Глядя, ага

⊹──⊱✠⊰──⊹

«Уже немного проще с такими разговорами», — думает он, проводя рукой по вспотевшим волосам. Он не так откровенно нежничает, как Йен иногда, но уже расслабляется, позволяя флирту течь свободнее, а себе — наслаждаться хорошими вещами, а не привычно отмахиваться от них эмодзи среднего пальца и саркастической шуткой.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:50): Да, глядя. Йен (23:50): Другие вещи, которые я собираюсь сделать, займут гораздо больше часа.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки фыркает и краснеет как помидор. На данный момент он действительно не может представить, что их первый раз продлится больше трёх минут, и это одновременно щедрое и оптимистичное предположение. Хотя Йен умудрялся кончать вторым во время каждого сеанса ФейсТайм, за исключением самого первого, он никогда не отставал от Микки более чем на тридцать секунд. И, если честно, именно оргазм Микки чаще всего вызывает оргазм Йена, превращая первоначально запланированный длинный долгоиграющий сеанс мастурбации в пятиминутную гонку к вершине. Но сегодня вечером он смотрит на сообщение Йена, и знает, знает, что Йен хочет, чтобы Микки ответил очень определённым образом. Он делает глубокий вдох, втягивает нижнюю губу в рот и идёт ему навстречу.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (23:51): Какие вещи

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он немного гордится собой за это. Йен, по-видимому, тоже, судя по тому, как он раздражающе реагирует.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:52): 👏 👏 Йен (23:52): Вот чёрт! Неужели Микки потакает мне? Микки (23:52): 🖕 Ни хрена я тебе не потакаю. Просто интересно что такого мы могли бы сделать что по-твоему займёт несколько часов Йен (23:53): Микки-Микки-Микки. Йен (23:53): Речь не о том, КАК ДОЛГО продлится одна конкретная вещь. А о том, сколько раз мы это сделаем.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки прижимает язык к уголку рта.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (23:54): Всё ещё не знаю о чём ты блядь Йен (23:54): Собираюсь смотреть на тебя некоторое время. Потом буду целовать каждый дюйм твоего тела.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он не собирается кончать снова сегодня вечером, но всё равно кладёт на себя руку, просто потирая кожу, чувствуя влажность на лобке после того, как немного сполоснулся по завершении их сеанса ФейсТайм.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:55): Или даже вылизывать, если ты в игре. Йен (23:55): Затем, в течение следующих 24-48 часов, заставлю тебя кончить всеми возможными способами столько раз, сколько смогу. Йен (23:56): Буду целовать твои губы и шею много раз.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Они делают это, да? Они действительно собираются заняться сексом. Но более того, думает Микки, скользя рукой выше, чтобы погладить живот, чувствуя, как он поднимается и опускается в такт его дыханию, они будут вместе. Их нахождение вблизи друг от друга будет физически ощутимо. Микки встанет рядом, отметит их разницу в росте, уловит запах одеколона, если Йен им пользуется, и мыла, если нет. Увидит веснушки на костяшках его пальцев, на щеках, на его, блин, веках. Одна эта мысль вызывает лихорадочный жар, раскалённый добела, распространяющийся вниз по груди, животу, бёдрам. Микки подгибает пальцы ног. И он хочет этого дерьма. Ему, сука, двадцать шесть лет, и ему даже никто по-настоящему не нравился, не считая глупой детской влюблённости, он никогда не был в отношениях или на свидании, другой парень никогда не касался его губами, не дрочил ему. И прямо сейчас, глядя на последнее сообщение Йена, всё, о чём Микки может думать — это то, как он хочет, чтобы тот был его грёбаным парнем. Ему неловко думать об этом, и он ненавидит себя за эту неловкость, так как совершенно уверен, что вполне нормально — хотеть, чтобы у тебя был бойфренд. Довольно, блядь, человеческое желание, чертовски безобидное. Он думает, что это охуеть как нормально, но тем не менее его до сих пор пугает идея о том, что Микки Милкович, сын Терри Милковича, с чумазым лицом и «ПИЗДЕЦ ТЕБЕ» на костяшках, завсегдатай колонии для несовершеннолетних, отчисленный из школы торговец наркотой, готовый надрать задницу любому как только заговорит с ним, жалкий саутсайдский мусор, получит возможность когда-нибудь — когда-нибудь скоро — иметь всё это. Иметь приличную работу и благоустроенную квартиру, а также дружелюбного ласкового кота. У него может быть заведённый порядок вещей, хобби и интересы, делающие его счастливым. И действительно, действительно, у него может появиться кто-то, кого можно поцеловать и к кому прикоснуться. Кто-то, с кем он мог бы смеяться, флиртовать и дурачиться, заниматься любовью часами — дело не в том, как долго, а сколько раз. Разговаривать о всякой чуши, будь то фигня с работы или то, что он, блядь, чувствует, даже когда это трудно выразить словами. Он думает, что это охуеть как нормально и так же страшно и чертовски немыслимо, невероятно, непостижимо было даже полгода назад, что Микки Милкович, сын Терри Милковича, с чумазым лицом и «ПИЗДЕЦ ТЕБЕ» на костяшках, завсегдатай колонии для несовершеннолетних, отчисленный из школы торговец наркотой, готовый надрать задницу любому как только заговорит с ним, жалкий саутсайдский мусор может иметь более мягкие вещи в жизни. У него может быть кто-то, кто хочет отдать их ему. Может хотеть их. Может быть тем, кто их заслуживает.

⊹──⊱✠⊰──⊹

«Я лишил тебя дара речи?» — пишет Йен, когда Микки молчит намного дольше, чем обычно. Не-а. Ни капельки.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (00:02): Просто задумался Йен (00:02): О нас? Микки (00:02): Ага Йен (00:03): О том, как мы занимаемся сексом?

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки делает глубокий вдох.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (00:04): Ты вообще не фильтруешь что говоришь, чувак Йен (00:04): А мне нужно? Микки (00:04): Иногда 🖕 Йен (00:05): Это мы ещё лично не встречались, Милкович.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Вот так они общаются с прошлой пятницы. Есть ссылки на когда мы увидимся в реале и при личной встрече. Но помимо конечной даты четвертого июля в качестве условленного-мать-его-дня, который они проведут вместе, никто не сделал шаг, чтобы предложить первую встречу. То есть, если предположить, что Йен не собирается встречаться с Микки в первый раз в доме Галлагеров. И он знает Йена, знает, что тот шумный, эффектный и восторженный. Но также знает, что он добрый и внимательный. Он ждёт, что Микки сделает этот шаг, и хорошо. Это самое трудное, не так ли? Делать шаги. Особенно делать шаги, когда их взаимодействие всё меньше и меньше касается секса, чем больше и больше они общаются. То, что началось для Микки как эпическое путешествие, чтобы заполучить член в задницу, с тех пор превратилось для него в жажду обладания всеми возможными способами, какими только можно обладать и членом, и человеком, которому этот член принадлежит. Поэтому, когда день встречи настанет, а сейчас пока это игра «как долго он продержится», Микки знает, что шаг, который собирается предпринять, не будет просьбой о лихорадочном перепихоне. Это будет первый шаг в погоне за лихорадочной любовью, и мысли об этом не дают ему уснуть.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Они ещё немного подтрунивают друг над другом, прежде чем попрощаться. Микки засыпает не сразу, его мысли снова и снова беспокойно возвращаются к целому вечеру, проведённому вместе с Йеном. Их быстрая дрочка без явной демонстрации, поскольку оба в основном тяжело дышали друг на друга в течение четырёх минут, доводя себя до оргазма ниже кадра камеры телефона, когда единственным признаком происходящего было движение их правых рук. Мягкая, кокетливая переписка после этого. Йен, рассказывающий, что собирается с ним сделать, как только они встретятся. Однако в конце концов Микки всё же засыпает, и последнее, о чём думает перед этим, — что он всего лишь в нескольких шагах от финишной черты.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Чем больше он вкладывает труда в свою квартиру, тем больше ему хочется сделать. Почти всё воскресенье он наносит на когда-то покрашенные «под вишню» и слегка измазанные жирными пятнами кухонные шкафы «Расплавленный чёрный», а в понедельник после работы заменяет старые латунные ручки на хромированные стержни. (1) Во вторник они с Йеном общаются по скайпу, обмениваясь ссылками кухонного декора в окошке чата. Поскольку кухня и прилегающая к ней гостиная в основном окрашены в серый, Йен предлагает сделать цветовые акценты. Они сходятся на синем узорчатом напольном коврике, массивном мусорном баке с поворотным механизмом верха и некоторых случайных безделушках с сайта Target (2). Потом Йен всё-таки убеждает Микки купить продающийся сейчас на Society6 (3) небольшой постер с рукой скелета, демонстрирующей средний палец. В течение всей недели Микки использует часть оставшейся краски, покрывая ею журнальный столик, приставные столики по бокам дивана и тумбу под телевизор. Кроме того, за последние несколько недель он потратил немного меньше, чем потратил бы на kestrel, если бы сохранил Золотую подписку. На оставшиеся деньги, по-прежнему заложенные в бюджет, он покупает Джови стильный набор мисок для еды и воды и коврик для кормления. Он чувствует себя хорошо. Он чувствует себя состоявшимся. Его квартира слегка пахнет краской, что придаёт ей аромат нового дома, вокруг всё чистое и свежее, чего у него буквально никогда не было раньше. Никогда. Дом, в котором он рос, был абсолютной помойкой: дыры в стенах, замызганный ковёр и всё покрыто слоем грязи. На потолках пятна, в ванной плесень и слив постоянно засорён, из-за чего к моменту выхода из душа вода заполняла поддон до лодыжек. Сейчас субботний вечер, и Микки садится, скрестив ноги, на пол гостиной и оглядывается вокруг. И именно в этот момент он делает глубокий вдох и просто шепчет «бля». Потому что какая-то часть его — та часть, которая до сих пор остаётся испуганным ребёнком в колонии, полагавшим, что жизнь навсегда проёбана и нет ни единого шанса вырваться из этих обстоятельств — не может поверить, что у него есть это. Он всё ещё в Саутсайде. Он навсегда останется в Саутсайде. Это часть его самого, и он хочет, чтобы это было его частью. Но то, что он из Саутсайда, не означает, что он не может надеяться на что-либо. Что он не может иметь что-нибудь, хотеть чего-то, любить что-то. Джови подходит и трётся, и Микки тянет его на колени, перемещая, пока не укачивает немного, словно ребёнка. Кот всё тарахтит и тарахтит, как грёбаный мотор, и разминает передние лапы в воздухе, словно месит что-то невидимое, и дохрена счастлив оказаться в объятиях Микки. Микки быстро наклоняется и целует Джови в промежуток между глазами. Чёрт, он любит этого блядского кота. Звонит телефон — рингтон ФейсТайм — и, не раздумывая ни секунды, Микки принимает вызов от Йена. Улыбаясь, он сразу же переключает камеру, направляя её на Джови, приоткрывшего глаза, но в остальном довольно счастливого, ни о чём в мире не заботящегося. Йен глупо и по-детски лопочет, приветствуя кота высоким голоском, такой, блядь, умиляющийся всем этим. Через некоторое время Микки это надоедает и он переключает камеру обратно, ухмыляясь Йену, стоящему на своей кухне. На нём белая майка, сквозь которую просвечивают мягкие соски, и чёрные спортивные шорты. Его волосы коротко подстрижены по бокам, отчего более длинные пряди на макушке выглядят слишком небрежными. Он горяч. — Хорошо смотришься, — говорит Микки, хотя его щёки немного пылают, несмотря на решимость быть храбрым. Сомкнутые губы Йена изгибаются в милой улыбке. — Подстригся сегодня. Микки нравится результат. Он приподнимает брови и кивает. Проводит рукой по своим волосам, которые не совсем отличаются от волос Йена: коротко подстрижены по сторонам, сходясь конусом к середине, оставляя волосы на макушке длинными. Он улыбается. — В чём дело? — Просто хотел тебя увидеть. Я что, прервал сеанс объятий с Джови? — Иди ты, — ворчит Микки, хотя и продолжает очень демонстративно держать кота как ребёнка: основной вес на бёдрах, а голова Джови покоится на сгибе его левой руки. — Эй, слушай, — говорит Йен, отступая на несколько шагов и подпрыгивая, чтобы усесться на столешнице напротив телефона, — нет ничего постыдного в любви к животным. Это чертовски сексуально. — Ага, спасибо за поддержку. — Микки закатывает глаза. — Я бы тебе фак показал, если б мог. — Но ты не можешь, потому что нежно баюкаешь своего кота. — Сучонок. Йен сжимает губы в прямую линию на секунду, а затем смеётся. И Микки пользуется случаем, чтобы просто посмотреть на него. Поскольку тот сидит на стойке, Микки может видеть всё его тело. Шорты, заканчивающиеся на пару дюймов выше колена, немного свободны — на самом деле, это баскетбольные шорты, их Йен совершенно точно носит только дома, слоняясь по квартире — и Микки может видеть край его полосатых боксеров под штаниной. Затем Микки обращает внимание на его тощие, волосатые ноги, которые видит так редко. Йен натянул пару белых носков с серыми подошвами и надписью «Hanes» (4) вокруг пальцев. Он слегка болтает ногами и наконец скрещивает лодыжки. Они несколько минут обсуждают посылки Микки: коробку, прибывшую в этот день из Target, и остальную кухонную утварь, которая пока в пути, а затем Микки, мягко прогнав Джови с колен, встаёт и проводит для Йена экскурсию по квартире. Йен достает из холодильника смузи Naked Green Machine (5), подходя ближе и наклоняясь над стойкой к телефону, чтобы видеть экран более чётко. Микки начинает с гостиной, включая всё освещение, чтобы показать Йену недавно окрашенный журнальный столик, тумбу для телевизора и приставные столики. Затем ведёт Йена на кухню, чтобы тот мог видеть коврик, мусорное ведро и безделушки в действии. Постер ещё не доставлен, но Микки показывает Йену, где собирается его повесить. А затем, просто ради забавы, хотя Йен уже видел это, Микки проводит его обратно через ванную и, наконец, в спальню, где растягивается на кровати. У него новый комплект одеял — дешёвое постельное из Wal-Mart, но ему нравится. В любом случае, не сказать, что он привык спать на чём-то более качественном, чем колючие простыни плотностью в четыреста нитей. Это комплект с красно-чёрным принтом, и Микки доволен тем, как он смотрится в сочетании со стенами комнаты. — Всё выглядит великолепно, Микки, — говорит Йен мягким тоном. — Я бы хотел, чтобы ты разрешил мне отправить тебе деньги от kestrel через Venmo. Это с лихвой покроет все расходы. Микки закатывает глаза. — Нет, чувак. Ты заработал это дерьмо. Просто оставь себе. — Но я заработал их, делая то, что определённо сделал бы и бесплатно. — Йен неуверенно шевелит губами. — Типа ты платил за то, что я увлёкся тобой, так что... — Он пожимает плечами. У Микки от этих слов сердце ёкает и желудок скручивает. Он протягивает руку, проводя ладонью по лицу, чуть задерживаясь у рта, потирая указательным пальцем губы. — Это твои деньги, приятель. Йен фыркает и опять пожимает плечами. — Они лежат на моём сберегательном счёте. Я не собираюсь их тратить. — А должен. — Ага, ладно. Странно всё это. — Он смотрит на Микки в течение минуты, блуждая глазами по всему лицу, будто запоминает его. — Если не хочешь, чтобы я перевёл их тебе, тогда, возможно, мы могли бы как-то использовать их вместе. Накопить на что-нибудь или… — На секунду он прикусывает губу, и Микки видит, как нервное напряжение поселяется на лице Йена, когда тот осознаёт факт, что только что упомянул о их будущем за пределами секс-встречи для снятия накопившегося напряжения. — В общем, не знаю. Микки пожимает плечами и снова смотрит на Йена. — Что-то, это что? Рот Йена растягивается в улыбке, и глаза вновь вспыхивают быстрым всплеском жизни, энергии, слегка потускневшей за последнюю минуту. — Что-нибудь для нас. Может, что-нибудь забавное или то, чего мы хотим. — И что-то в его лице ясно как божий день, даёт Микки понять, что парень собирается нажать. — То, что мы хотим сделать вместе. Микки хочет спросить: «Откуда ты знаешь, что всё получится?» И ещё: «А что, если мы физически несовместимы и секс будет не особо хорош?» Но сильнее всего его тянет спросить: «А что, если, встретившись со мной по-настоящему, ты поймёшь, что я не такой, как ты ожидал?» Но спрашивает: — Сколько там? И это, вероятно, самый бесчувственный вопрос, который он только мог задать — полная противоположность милому предложению Йена. Но если Йен и сбит с толку, то никак не реагирует. Он на минуту кривит рот, размышляя, и бормочет: — Чуть больше трёхсот. Микки кивает. Шмыгает носом. — Могло бы помочь покрыть твою арендную плату. — Я не воспользуюсь ими, Мик. — У Йена такое упрямое выражение лица, как будто он шестилетний ребёнок, который наотрез отказывается ложиться спать. — Я верну их тебе, мы используем их вместе, или они сгниют на моём сберегательном счёте. Таковы варианты. Милый бестолковый засранец. Микки закатывает на него глаза. — Как скажешь. По-видимому удовлетворённый, Йен делает глоток коктейля.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Они ещё немного болтают о пустяках: каком-то шоу, которое Йен смотрит на Netflix, о том, что Микки может использовать его аккаунт, и о том, как Микки искал потерявшегося малыша на работе в пятницу, и о попытке Йена снова бросить курить. В этот момент Микки встаёт и идёт на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь перекусить. У него есть несколько крекеров «Ритц» (6) и банка Easy Cheese (7), и он стоит у столешницы, брызгая по горке плавленого сырного продукта на каждый крекер и запихивая его в рот. — Ты отвратителен, — смеётся Йен. — Да пошёл ты, — отвечает Микки с набитым ртом, поднимая вверх средний палец, а затем смеётся сам, из-за чего давится пережёванной смесью. У него закончилось пиво, поэтому он достаёт из шкафа пластиковый стакан и наполняет его водой из-под крана, кашляя каждые несколько секунд до тех пор, пока не подносит его ко рту и не осушает, запивая всё, что застряло в горле. — Горячо, — бормочет Йен. В отместку Микки берёт Easy Cheese и брызгает им прямо в рот. Иногда они просто охуенно весело проводят время. И хотя они занимались сексом по ФейсТайм несколько раз в неделю, сегодня вечером они этого не делают. Но всё равно оказываются в том моменте нежности, когда стрелки часов приближаются к полуночи. Микки растянулся на диване с Джови на животе, а Йен на кровати, одна рука согнута под головой на подушке. — Работаешь завтра? — спрашивает Микки, поглаживая Джови между ушами левой рукой. Кот издает пищащий звук узнавания и возится, устраиваясь поудобнее. Как будто тело Йена знает, к чему клонит Микки, он зевает и кивает. — С утра пораньше. — Отдохни немного. Ты вечно недополучаешь свои восемь часов. — Хмм. Зачем спать, когда можно допоздна разговаривать с горячим парнем, а потом быть умеренно усталым на следующий день? Микки фыркает, закатывая глаза. — Да, хорошо, крутой парень. Йен улыбается ему, а потом да. Вот они, снова смотрят друг на друга. Удивительно, но на этот раз Йен первым прерывает зрительный контакт, жмурясь и снова зевая, и блядь. Он выглядит чертовски мило, лицо всё сморщилось. — Мне всё же надо поспать, — признаётся Йен через несколько секунд, после того как растянул свой зевок до смешного, превратив его в потягивание всем телом и стон. Он делает движение, как будто почёсывает живот, а потом поднимает руку и царапает щетину на подбородке. Микки соглашается: — И я пойду. — Окей. — Йен пристально смотрит на него в течение секунды, а затем, изогнув губы в забавной маленькой улыбке, как будто зная, что выглядит нелепо, он целует указательный и средний пальцы и коротко прижимает их к камере. — Спокойной. — Странный ублюдок. Микки показывает ему средний палец, но трогает языком уголок рта и ухмыляется. — Хм, — начинает Йен, придав лицу такое выражение, будто собирается сказать что-то серьёзное. — А теперь поправь меня, если я ошибаюсь, но думаю, что мы уже находимся на том уровне, когда признать, что нравимся друг другу — нормально. Микки знает, что это такое. Это попытка заставить его покраснеть. И чёрт побери, это срабатывает каждый раз, когда Йен проворачивает подобное. Микки снова показывает ему фак, чувствуя, как жар поднимается по щекам. — Ненавижу тебя, — говорит он, прищурившись. Йен просто опускает телефон, поднося его ближе к лицу, сканируя глазами все черты Микки — медленно-медленно. Улыбается. — Мы можем это признать? Микки закатывает глаза. — Иди ты, мужик. — Ох-ох. И можем ли мы также признать, что я подарю тебе твой первый поцелуй? Потому что я много думаю об этом дерьме. — Я, блядь, вешаю трубку. Спокойной. Микки уже занёс палец для нажатия кнопки завершения вызова, но Йен смеётся, мягко и сонно, и это останавливает Микки. — Заставил тебя покраснеть, — говорит Йен, пристально вглядываясь, и нежная улыбка едва касается его губ. Это только усугубляет ситуацию. Микки прижимает руку к лицу, будто растирает его от усталости. Притворяется, что зевает. — Миленький засранец, — шепчет Йен. Он удовлетворённо вздыхает, прежде чем пробормотать: — Спокойной ночи, Мик. Микки приподнимает уголок рта в полуулыбке. — Спокойной ночи, Йен.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:38): Теперь ты можешь вернуться к обнимашкам с Джови.

⊹──⊱✠⊰──⊹

И факт, что они, по-видимому, просто не могут оставить друг друга в покое, раздражал бы Микки, если бы не заставлял желудок скручиваться всякий раз, когда Йен казался нежелающим разорвать связь, завершив разговор. Микки тянется к Джови, всё ещё лежащему у него на животе, распрямив одну лапу, и похлопывает его, вызывая мрррр — звук признательности. Он фотографирует кота и отправляет Йену снимок.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:41): Не могу дождаться встречи с ним.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки лежит несколько минут, лениво почёсывая Джови за ушами и представляя себе, как покорённый его умилительной склонностью спать на подушке Йен ласкает кота или кидает ему мышь-игрушку и смеётся, когда тот бросается за ней не хуже собаки.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (23:43): Спокойной ночи, Микки. ❤️ ️

⊹──⊱✠⊰──⊹

Увидев это сердечко, Микки роняет челюсть и часто дышит. И он знает, что эмодзи сердца не означает романтическую любовь. Оно может означать массу вещей: привязанность, симпатию, «я думаю только о тебе», «ты мне нравишься», «ты мне не безразличен». Он это знает. Хотя требуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли, и он не уверен, насколько это соотносится с реальностью, Микки начинает верить, что Йен испытывает подобное к нему. Что Микки ему нравится. Что Йена тянет к нему. Что тот иногда даже думает о нём. Так что он чертовски уверен, что не будет переоценивать значение грёбаного красного сердечка, которое все используют по тысяче бессмысленных причин. Но это действительно вызывает трепет внутри, и он смотрит на него, вероятно, до неловкого долго, чтобы это считалось нормальным, его левая рука застыла в шёрстке Джови, а правая держит телефон перед лицом. Он смотрит на сердце и снова смотрит, и было бы странно просто сказать «спокойной» в ответ, верно? И если Йен использует сердце, чтобы сказать: «Ты мне нравишься, меня влечёт к тебе, я думаю о тебе», тогда, возможно, будет несколько по-свински игнорировать это. Самые частые в обиходе Микки эмодзи — это 🖕, 👍 и 🔪, и он вынужден предпринять активный поиск, прокручивая вниз по разделу символов на клавиатуре, потому что никогда в жизни не использовал грёбаный смайлик с сердечком. И знаете, всё это просто блядски глупо и неловко, но он печатает сообщение, добавляет проклятое сердце и отправляет.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (23:48): Спокойной, ты, мягкий ублюдок 🖤

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки впервые увидел свою домовладелицу, когда уже успел получить пару зарплатных чеков на работе в торговом центре и откликнулся на её объявление в газете о сдаче квартиры в аренду. Само здание было трёхэтажным, из красного кирпича, с остроконечной крышей и рядами арочных окон. Судя по всему, до восьмидесятых годов это был сиротский приют, а потом его купили Каллаганы и превратили в гостиницу с девятью номерами и завтраком, включённым в стоимость проживания. Позже, в начале двухтысячных, когда мистер Каллаган умер от обширного инфаркта, здание было снова преобразовано в четырёхквартирный жилой дом. Микки позвонил заранее в тот день, и когда прибыл в десять часов в серой рубашке на пуговицах, заправленной в чёрные джинсы и с папкой из плотной бумаги, содержащей доказательства платежеспособности, о которых она просила, миссис Каллаган ждала в занимающем половину нижнего этажа помещении, отведённом одновременно и под приём корреспонденции, и под офис аренды, и под общую зону отдыха. И, по правде говоря, Микки никогда не был одним из тех, кто сразу же симпатизирует кому-то при первой встрече, но она так или иначе понравилась ему почти мгновенно. Она была полна той душевной теплоты, что, как Микки почерпнул из телевизора, свойственна бабушкам (обожая его с самого начала, умиляясь, что он выглядит красивым в своём наряде), но при этом не покупалась абсолютно ни на какую чушь и была категорически настойчива в получении того, что хотела. И более того, она была честна. — Сейчас я в основном сдаю жильё женщинам и семейным парам. Здесь не было одиноких мужчин после долбаной пародии на президентство Буша. — Она ловко водрузила на лоб очки в роговой оправе, чтобы лучше рассмотреть и пристально воззрилась на него своими зелёными глазами. — Ты выглядишь приличным парнем. С приличной работой. Не уверена насчёт твоих татуировок, но понимаю, что за этим стоит история. Микки также никогда не был тем, кто просто смотрит на человека, разговаривающего с ним, но хорошо. Он так и сделал. Он пристально смотрел на неё, сжимая лежащую перед собой папку, и слушал, что она говорит. — Плата за аренду — шестьсот в месяц, не считая коммунальных услуг, но я сдам квартиру за пятьсот при условии, что ты будешь помогать мне по хозяйству. — Она встала со своего места за маленьким столиком, задвинутым в угол рядом с растением в горшке. — Подстригать газон. Заниматься насущными делами. Мой Дэвид умер шестнадцать лет назад, а у меня артрит. — Да, мэм. И Микки просто кивнул ей, не находя иных слов. Она похлопала его по плечу. — Ну ладно, солнышко, — сказала она, направляясь к лестнице, — давай-ка я покажу тебе как тут всё устроено.

⊹──⊱✠⊰──⊹

С того дня прошёл почти год. На следующее утро после того, как они с Йеном обменялись этими тупыми грёбаными сердечными смайликами, он располагается за кухонным столом миссис К. и уплетает яичницу, тосты и бекон, в то время как она, сидя напротив, потягивает свой утренний кофе. Он спустился, чтобы устранить протечку под раковиной в ванной, и это была лёгкая работа — ничего такого, с чем быстрый видеоурок на YouTube не помог бы ему разобраться. Как всегда, она хотела, чтобы он поел с ней после, и он согласился, лишь слегка поворчав для вида. И он даже не улавливает, как их обыденный разговор переходит на Йена. Как он позволяет ему перетечь в это русло. Просто в последнее время он слишком много думает, и когда она ласково похлопывает его по руке и спрашивает, встречается ли он с кем-нибудь, он, блядь, говорит ей. Он в общем не беспокоится о гей-теме, так как она постоянно твердит о республиканцах и их планах сделать всех «белыми, гетеросексуальными и воцерковлёнными», но немного нервничает из-за её реакции на то, что он гей. На мгновение это даже немного похоже на то, как в его воображении чувствовал бы себя ребёнок, сознайся он своей бабушке. — У меня вроде как есть... парень. С которым я вроде как встречаюсь, наверно, — говорит он, сразу же набрасываясь с вилкой на яичницу. И она просто смотрит на него, выражение лица из ясного и поддразнивающего становится мягким и добрым. — Как его зовут? Микки проглатывает яичницу, запивая её несколькими глотками апельсинового сока. — Йен. Миссис К. играет с ожерельем из бисера на шее, смотря на Микки только с полнейшей любовью и признательностью. — И ты когда-нибудь собирался рассказать мне о нём? Микки пожимает плечами и утыкается в свою тарелку, разглядывая единственную полоску бекона и оставшиеся от тоста корочки. — Ну, — продолжает она, как только решает, что он, очевидно, не собирается отвечать, — не могу дождаться встречи с ним. И точно так же, как Микки был взволнован, представляя встречу Йена с его котом, он не может дождаться, когда тот встретится с миссис Каллаган. Если Микки ей нравится, то Йена она, блин, полюбит. Он прикусывает губу и, слегка пожав плечами — в основном самому себе — рассказывает ей о нём. И она задаёт вопросы, но не слишком много, и снова наполняет его стакан апельсиновым соком и накладывает больше яичницы, слушая рассказ о том, как Микки согласился пойти с ним на вечеринку в честь Дня независимости. И когда через двадцать минут он собирается уходить, набив живот и чувствуя лёгкую дрожь от прилива адреналина, вызванного разговором с кем-то о Йене, она обнимает его, целует в щёку и говорит ровным голосом, без всякой подоплёки: — Он будет обожать тебя, Микки. Не представляю, как кто-то может знать тебя и не любить. Он закрывает глаза, когда она это говорит.

⊹──⊱✠⊰──⊹

«Никогда не привыкну к тому, что нравлюсь людям», — думает он, совершая тот же самый подъём в свою квартиру, который совершил с миссис Каллаган годом ранее. Джови встречает его в дверях с тихим мррр, потираясь боком о ноги Микки. Он никогда не привыкнет к тому, что нравится людям не потому, что неприятен по своей природе, а потому что никогда раньше не хотел нравиться кому-то, кому он мог бы понравиться. Он хотел нравиться Дилану Келли, когда ему было девять, но Дилан считал его грубым карандашным воришкой. Он хотел, чтобы им восхищались другие ребята в колонии — хотел получить тот уличный авторитет, который приходит с властью, с дурной славой — но в конечном счёте был просто тринадцатилетним пацаном ростом метр с кепкой, который набрасывался, прячась за своими угрозами, потому что жизнь поимела его, как и всех остальных там. И, говоря по правде, сколько бы он ни ненавидел его, как бы сильно ни хотел плюнуть и станцевать на его могиле, если бы таковая имелась, Микки провёл первые двадцать лет своей жизни, отчаянно желая быть любимым своим проклятым отцом, который видел в нём не более чем инструмент, и всадил бы ему пулю промеж глаз, если б узнал, о чём Микки иногда думает, глядя на мальчиков. Микки Милкович каким-то образом прожил двадцать пять лет своей жизни, не имея ни одних взаимоотношений, построенных на взаимных симпатиях. Не на семейных обязательствах. Не «ты прикроешь мою спину, а я прикрою твою». Не «я потерплю тебя, если ты заткнёшься нахуй». А настоящее «мы познакомились, и ты мне нравишься, и я хочу быть рядом с тобой, и ты чувствуешь то же самое ко мне». Он нравится. И каким-то образом ему удалось обзавестись тремя из таких грёбаных симпатий в течение года, даже если одна из них — кот. Микки закусывает губу и сгребает Джови в охапку. — Хорошо, гремлин, — бормочет он, унося его на кухню, — давай дадим тебе поесть. Он опускает кота на столешницу, берёт его миску и насыпает немного сухого корма Cat Chow. (8) И когда ставит миску на коврик, получает сообщение от Йена.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (10:12): Я на работе и мне некогда, но я всё-таки скажу, что чёрные сердца это пиздец в стиле панк-рок, может я соблазню тебя голубым 💙

⊹──⊱✠⊰──⊹

Глупый рыжий чудик. Микки улыбается. Он никогда не привыкнет к тому, что нравится людям, но это не значит, что он не чувствует себя хорошо, если это с ним случилось.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он работает здесь чуть больше года. Он не сказал бы, что любит свою работу, что она его вдохновляет и прочая херня, но это постоянка, у него нормальные коллеги, и всё на самом деле довольно неплохо, пока не происходит реальное дерьмо, более значимое, чем мелкое воровство и драки в фуд-корте. Например, шопинг в Чёрную пятницу. Полуночные премьерные показы фильмов. Ёбаные встречи бьюти-блогеров с YouTube в магазине косметики. Понедельник адски абсурдный. Он должен быть на работе за два часа до начала смены — за три до открытия торгового центра — и когда он приходит, то видит, что перед главным входом уже выстроилась очередь из девочек-подростков. — У тебя будет длинный день, Милкович, — говорит ему Шон, входя в офис охраны. — Уверен, что готов к этому? Микки закатывает глаза. — Это кучка соплячек. Какие могут быть трудности?

⊹──⊱✠⊰──⊹

Хорошо, что сегодня там дежурят настоящие полицейские, потому что Микки думает, что в противном случае совершил бы массовое убийство. Они разместили его в буквальном смысле среди сотен людей, в основном следить за тем, чтобы они не толкались, не лезли без очереди и не выдёргивали друг у дружки волосы или чем там ещё, блядь, занимаются девчонки. И он думал, что это будет лёгкой задачей — просто стой там, прикрикивай немного, и сообщай полицейскому по рации, если заметишь какое-нибудь незаконное, насильственное или грозящее существенным уроном действие. Он получил чёткие инструкции от своего начальника не бить детей, и слегка ухмыляется, вспоминая об этом, гордый, что у него такая репутация. Он надел наушники, прислушиваясь к указаниям офицеров службы безопасности у входа в «Sephora» (9), которые давали ребятам в толпе инструкции, когда побуждать очередь двигаться, а когда сдерживать её. И подростки чертовски беспощадны, сведения о том, что все, у кого есть ебучие билеты, пройдут внутрь, просто совершенно не доходят до их сознания. Они толкают друг друга, пытаются пробраться ближе к передней части, и Микки никогда в жизни не проводил много времени с девушками, кроме сестры, но быстро обнаруживает, что они удивительно злобные, их драки нескончаемы, блядь, даже когда он схватил самую мелкую и оттащил её назад, соплячка всё ещё пиналась и истерила всю дорогу. Так что, да. К полудню, когда до конца мероприятия остаётся час, Микки собирается убить кого-нибудь голыми руками. И слава Богу, спасибо блядь, что есть какое-то действие, которое не включает в себя горячую дискуссию о палитрах теней для век. Микки стоит в просвете среди, к счастью, за последние пару часов поредевшей толпы, потому что подростков вывели за пределы площадки в остальную часть торгового центра после посещения встречи и автограф-сессии. Он лениво поигрывает антенной своей рации, оглядывая толпу в поисках глупого дерьма, когда блондиночка, стоявшая сжав колени справа от него, падает, как мешок с картошкой. Она ударяется лицом о бетонную плитку торгового центра, просто врезается в неё так, что голова издает тошнотворный стук, как арбуз, упавший на пол. — Господи Иисусе, — бормочет Микки, подбегая к девушке, которую в данный момент окружают. — Расступитесь! — кричит он, протискиваясь мимо зевак и присаживаясь на корточки рядом с пострадавшей, которая, как ни крути, совершенно без сознания. Он не должен оценивать её травмы, не должен пытаться оказывать ей какую-либо медицинскую помощь, кроме как в крайнем случае, поэтому, положив руку на её запястье и осторожно сжимая в попытке понять, жива ли она, он вызывает помощь по рации. — Отойдите нахуй, — командует он потом окружающим детям, размахивая руками по сторонам, чтобы разогнать их. — Идите и будьте чертовски полезны, приведите какую-нибудь грёбаную помощь, просто, блядь, отойдите! Его сердце бьётся где-то в горле, руки как желе, и он просто продолжает сжимать её запястье снова и снова. И она, блядь, не умерла — спина поднимается и опускается вместе с дыханием — но в отключке. Она сильно приложилась головой, судя по звуку удара, и блядь, может у неё череп расколот или повреждения мозга, или… Микки чувствует лёгкое прикосновение руки к пояснице, за которым следует торопливое бормотание: — Скорая медицинская помощь. С дороги, пожалуйста, сэр. Он отодвигается в сторону, отталкивается, чтобы подняться и сделать несколько огромных шагов из круга окружающих девушку парамедиков с медицинскими сумками наготове. Он чувствует биение пульса на шее под подрагивающей кожей, руки и ноги трясутся и дыхание учащается от прилива адреналина, и, только вытянув руки, медленно оттесняя группу подростков с дороги, он видит это. Видит его. И в этот момент всё забывает. Он забывает, где находится, кто он такой вообще, забывает о чрезвычайно ужасном характере ситуации, забывает, что окружён детьми, что ему на самом деле нужно дышать, получать кислород, чтобы поддерживать своё тело, поддерживать жизнь. Желудок скручивает в узел, и на миг Микки кажется, что его сейчас просто стошнит нахуй — стошнило бы, блядь, если бы у него хватило мозгов понять, что происходит, где он, кто он. Там три врача скорой помощи, и одна из них — Элли Санчез, одна — Амита Кумар, и один из них Йен Галлагер. И он красив, дьявольски красив. В голубой, с коротким рукавом униформе с нашивками, волосы аккуратно зачёсаны назад, и эти чёртовы веснушки на щеках и лбу и, если бы Йен закрыл глаза, а Микки находился рядом, если бы Микки был смелее и приблизился, он бы увидел, что у Йена веснушки и на веках тоже. Парень старательно выполняет свою работу, его руки нежны, когда они вместе с Элли переворачивают девочку, и ощупывают, пробегая пальцами по передней части её черепа. Он усердно работает, и понятия не имеет... ни хрена не подозревает, что Микки там, в десяти футах от него, оттесняющий спиной толпу подростков, наблюдает за ним, дышит и пытается не сорваться. Не представляет, блядь, что коснулся поясницы Микки, прямо над линией пояса, и пробормотал: «С дороги, пожалуйста, сэр». Он назвал его «сэр». И это глупо, и не имеет никакого смысла, и определённо не реалистично, блядь, но Микки думает, что до сих пор ощущает на себе прикосновение его руки — мягкое, устойчивое давление. Пострадавшая на полу зашевелилась, Йен низко наклонился, разговаривая с ней, и выражение его лица такое милое — такое спокойное и заботливое, когда он разговаривает с этой пятнадцатилетней девочкой, успокаивая её. Микки не слышит его слов, но знает лицо, знает интонацию, которая появляется в его голосе, когда Йен выглядит вот так. И в этом есть нечто — в том, как Йен столь тихо разговаривает с ней, как кивает головой и сообщает что-то другим врачам скорой помощи, и мягко, нежно подсовывает руку под верхнюю часть спины девушки, помогая ей сесть — что вызывает у Микки настолько сильный прилив волнения, что ему кажется, что он может потерять сознание. Он понимает, что потеет, медленно-медленно отступая всё дальше в толпу позади себя, чувствует, как пот стекает по коленям, и знает, что под мышками у него влажные пятна. И пытается дышать, вдох-выдох, вдох-выдох, ровно-ровно, медленно-медленно. Затем раздаются аплодисменты, и Микки оказывается достаточно близко к краю толпы, чтобы увидеть, как парамедики поднимаются, а Йен поддерживает девушку, помогая ей встать самостоятельно. И Йен всё ещё разговаривает с ней, сосредоточив на ней всё внимание в этот момент, улыбаясь не разжимая губ и держа руку на верхней части её спины, когда они вчетвером медленно отходят в сторону и покидают зону. Микки наклоняется, упирается руками в колени и тяжело дышит.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он находится в оцепенении, патрулируя толпу в течение последних сорока пяти минут мероприятия, сердце колотится бешено в темпе, который можно счесть нездоровым. Он видел Йена. И не только. Йен прикоснулся к нему — Микки чувствовал чёртову тяжесть его руки, — и если бы он только мог предположить, сидя на корточках, обхватив рукой запястье девушки, находясь спиной к трём людям позади него, что коснувшимся человеком мог быть Йен, он бы уделил больше внимания. Сделал бы глубокий вдох, подумал о тепле его дыхания на своём затылке, когда тот пробормотал ему отойти в сторону. Он бы что-нибудь сделал. И, святое дерьмо, мероприятие пока не закончилось, и есть шанс, что если Йену не пришлось отвезти девчонку в больницу, то он всё ещё где-то здесь, всё ещё на дежурстве в том же месте, что и Микки. — Что с тобой, Милкович? — спрашивает Шон, прислонившийся спиной к стене магазина косметики, скрестив мускулистые руки на груди. — Тебе плохо? Микки потирает лицо обеими руками, чувствуя жар кожи, и знает, что наверняка весь красный и в пятнах. — Не-а, чувак. У меня всё в порядке. Он качает головой и направляется в уборную, чтобы сполоснуть лицо водой. Потом он смотрит на себя в зеркало, видит розовую кожу, слегка остекленевшие глаза, влажные от пота волосы. И Господи Боже, если с ним происходит такое, когда он просто видит Йена Галлагера лично, то что, мать его, произойдёт, когда он заговорит с ним? Как, чёрт возьми, он должен лечь с ним в постель, не заработав сердечный приступ? — Пиздец, — шепчет он, поворачивая запястьем кран и зачерпывая немного холодной воды, чтобы плеснуть себе на лицо. Твою мать, Галлагер. Микки хватает бумажное полотенце, вытирает лицо насухо и выходит из уборной, чтобы закончить работу.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Находясь в офисе службы безопасности на планёрке с Шоном и своим начальником после окончания мероприятия, он вдруг понимает, что нормальный ёбаный человек не будет вести себя так, как он. Срань господня. Какой жалкий чувак впадает в настоящую потную панику от чего-то настолько глупого, как увидеть в реальной жизни парня, с которым разговаривал онлайн? Кто такое делает? Кто, увидев парня, с которым общался по ФейсТайм, чуть не блюёт от нервов? Он сжимает своё колено, подпрыгивающее вверх и вниз, как проклятое, пытаясь взять себя в руки. — Серьёзно, Милкович. Да что с тобой такое? — спрашивает Шон. Микки сидит на треснутом стуле в кабинете начальника, дрыгая-дрыгая-дрыгая ногой, и выглядит, будто обдолбанный. Микки показывает ему средний палец и встаёт, чтобы уйти, ведь так или иначе, собрание окончено. Выйдя из кабинета, он закрывает глаза, делает глубокий вдох и откидывает голову назад. Может, стоит написать ему? Стал бы нормальный человек писать парню, сообщая, что видел его? Или это было бы ещё более странно? «Эй, послушай. Я видел тебя в торговом центре. На самом деле, ты буквально прикоснулся к моей спине, но я был таким ёбаным ссыклом, что, блядь, спрятался». Это определённо намного, намного более странно, блядь. Ёбаный в рот. Микки должен был пойти на обеденный перерыв, но вместо этого сел на диван в зоне отдыха службы безопасности. Больше всего на свете он хотел бы, чтобы Йен его увидел. Потому что это решило бы все его проблемы, верно? Ему больше не пришлось бы беспокоиться о том, чтобы сделать первый шаг. Ему больше не пришлось бы беспокоиться о том, стоит ли ему написать Йену или нет. И чёрт, теперь он видел его лично, и всё же он точно на ноль процентов ближе к нему, чем был раньше, потому что Йен ни хрена не знает. — У тебя проблемы с твоей леди? — внезапно спрашивает Шон, прерывая ход его мыслей. Микки поднимает голову и смотрит, как парень протискивается к выходу из кабинета начальника. Он — Адонис, вся его внешность довольно объективно совершенна, но туп, как скала. Микки проводит рукой по лицу. И знаете что? Какого хуя. — Не знаю, — раздражённо отвечает он. — Вроде того. Шон садится на диван рядом с ним и откидывается назад, широко расставив ноги в этой раздражающей чрезмерно уверенной мужской манере натурала. — Ты что, в немилости? (10) Микки шевелит губами — действительно, действительно сожалея о том, что сказал что-то, но ладно. Он вздыхает. — Нет. Мы не то что вместе. — Он делает паузу. — Ну, да, но... — Милкович, ты хитрый лис. Получаешь эту киску. Я вижу, как это происходит. Микки подавляет рвотный позыв. Он кусает губы и ненавидит себя. Ткнув Микки локтем под рёбра, Шон продолжает: — Так ты трахаешь эту девушку, но хочешь отношений? Господи боже. Какого хрена он творит? — Мы вроде как переписывались, но ещё не встречались лично. — И ты хочешь с ней встретится? «Она» продолжает сбивать Микки с толку, но он пожимает плечами. — Ну да? Шон по-братски шлёпает своей огромной лапищей по плечу Микки. — Тогда чего же ты, блядь, ждёшь, чувак? Если ты хочешь эту киску, ты должен её заполучить. Весь разговор опять заставляет задуматься об убийстве, серьёзно. Он отстраняется от руки Шона и сухо произносит: — Спасибо. Так и сделаю. — И кого, блядь, волнует, если ты ей не понравишься, когда вы встретитесь? В море есть и другая рыба, чувак. Микки почёсывает затылок. Ага, ладно. Он встаёт. — Поверь мне, Милкович. Ни одна тёлка не стоит переживаний. Рискни. Микки сваливает как можно быстрее. И он действительно терпеть не может Шона, с какой стороны ни посмотри. Мужик — раздражающий пиздобол, который никогда не говорит и не хвалится тем, что хоть отдалённо возбуждает интерес Микки. Но всё нормально. Может быть, ему стоит просто стиснуть зубы. Рискнуть. Потому что в конечном счёте, это либо сработает, либо нет. Либо он понравится Йену, либо нет. И на самом деле, Микки съедет крышей, если сегодня придёт домой и попытается вернуться к их с Йеном обычной схеме переписки, разговорам, общению по скайпу, обсуждению «будущего» и «когда мы встретимся» и «что мы будем делать друг с другом», не дав Йену знать, что он, блядь, видел его. Кроме того, он не уверен, что сможет выдержать ещё один разговор с Шоном об этом дерьме. Он потирает лицо руками. Твою мать, Галлагер. Микки плечом открывает внешнюю дверь офиса службы безопасности и выходит в торговый центр. Прогулка до фуд-корта мучительна. Здесь по-прежнему адски многолюдно, бо́льшая часть тех сотен, что пришли на автограф-сессию, всё ещё толпится небольшими группами, народ пьёт свой кофе со льдом из Старбакса и ест свои булочки Синнабон. По дороге Микки приходится прикрикнуть на группу подростков, взбирающихся на декоративную скульптуру в торговом центре, пока один из них делает снимки на свой телефон. Ёбаная школота. Он вставляет в уши наушники и оставшуюся часть пути слушает плейлист Йена «Разное», хотя ненавидит половину песен оттуда. Он всё равно немного краснеет, думая о рыжем засранце и о том, как синий цвет униформы выгодно подчёркивал его волосы и о том, что парень действительно, действительно каким-то образом красивее в реале.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Оказавшись на фуд-корте, Микки покупает клубный сэндвич в «Патбелли» и идёт с ним к своему обычному двухместному столику в задней части. Частенько он приносит с собой журнал, чтобы полистать во время еды, но, хрен с ним, на этот раз и так есть чем заняться. Микки откусывает несколько раз от бутерброда, пытаясь хоть немного поесть, прежде чем начнёт волноваться так, что кусок в горло не полезет, и запивает несколькими большими глотками вишнёвой колы. И он собирается сделать это, не так ли? Он собирается сказать Йену, что видел его, и это разворошит клубок проблем, приведёт в движение ряд событий, которые могут закончиться только их встречей. Это может завершиться только моментом истины. Это либо сработает, либо нет. Он понравится Йену или нет. Микки глубоко вздыхает и достаёт телефон. Он много чего может напечатать. Он мог бы напечатать: «Видел тебя сегодня в торговом центре». И он мог бы напечатать: «Вживую ты гораздо красивее». Или: «Ты знаешь, что коснулся моей спины, что-то прошептал и, блядь, назвал меня «сэр»?» Но печатает он:

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (13:41): Эй

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он сразу же жалеет об этом, потому что теперь ему придётся подождать. Он должен подождать, пока Йен ответит, и тогда Микки придётся сказать ему, но фактически, фактически он просто оттягивает момент, усугубляя тревогу. Микки поджимает губы, медленно-медленно вдыхает и выдыхает, пытаясь успокоиться. Он чувствует, как кровь приливает к его конечностям, чувствует, как пульсирует шея. Судорожно сглатывает.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (13:43): Эй! Йен (13:43): Как дела?

⊹──⊱✠⊰──⊹

И вот оно, действительно. Момент истины. Он собирается рискнуть, вашу мать, и на хуй тебя, Шон. Это либо сработает, либо нет. Он понравится Йену или нет. Он постукивает пальцами по бокам телефона, затем прикладывает большие пальцы к экрану и печатает.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (13:45): Хотел тебе кое-что сказать

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он прикусывает губу — сильно, почти до боли. Потирает нос большим пальцем.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (13:46): Видел тебя сегодня Микки (13:46): В торговом центре

⊹──⊱✠⊰──⊹

И чем больше Микки отправляет сообщений в этот поток беседы, тем больше деталей добавляется одна за другой в идеально неестественную картину беспокойства, тем больше он начинает что-то осознавать. Его чёртово сердце останавливается.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (13:46): Ты помогал девушке, потерявшей сознание

⊹──⊱✠⊰──⊹

Ёбаное динь текстового сообщения.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (13:46): Я там работаю

⊹──⊱✠⊰──⊹

Звуковой фон выстраивается в точности в соответствии с сообщениями Микки.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (13:46): Я был, блядь, в шести футах от тебя, чувак.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Динь. Микки закрывает глаза. И он всегда считал пиздецки глупым, когда люди заявляли, что чувствуют чьё-то присутствие. Типа, как вы, блядь, почувствуете такое дерьмо? Но. Он учащённо дышит ртом и отчаянно вцепился в телефон руками. Он, блядь, его чувствует. Он слышит его. Он слышит...

⊹──⊱✠⊰──⊹

— Микки?

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он дышит.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки поднимает голову. Он набирает воздуха, поднимает взгляд и видит Йена Галлагера, стоящего в десяти футах. На нём темно-синяя куртка поверх форменной рубашки с короткими рукавами, он очень красивый, весь в веснушках, и в руках у него красный поднос с остатками ланча Панда Экспресс. (11) Йен выдыхает с приоткрытым ртом и просто смотрит на Микки, как будто не может в это поверить. — Срань господня, — бормочет он тихо, так тихо, что Микки едва его слышит. Срань господня.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Когда Йен подходит ближе, Микки встаёт и всё ещё испытывает это покалывающе-нервное, электрическое ощущение глубоко-глубоко в костях, танцующее по волоскам его рук и ног. Лицо Йена меняется, двигаясь, переходя от шока с широко раскрытыми глазами к чему-то невыносимо мягкому и нежному, уголки губ приподнимаются, морщинки по краям рта углубляются вместе с ними, глаза вспыхивают от тревожной осторожности к почти мечтательному счастью. И в этот момент Микки видит того долбаного веснушчатого парнишку из «Кэш и Граб», видит эту улыбку с закрытым ртом, эту дурацкую чёлку, и, господи, Галлагер. Почему он не знал его тогда? И это действительно глупо, но все мысли Микки, пока Йен подходит к нему ближе и ближе, сводятся к тому, что он, блядь, любил бы его. — Микки, — снова говорит Йен, и на этот раз Микки смотрит на него, смотрит на него, стоящего в трёх футах, произносящего его имя. Микки на мгновение закрывает глаза, проводит рукой по лицу. — Блядь. А когда открывает их, Йен улыбается ему. — Ты высокий, — говорит Микки, глядя ему в лицо, и в этот момент понимает, что его собственное лицо вспыхивает ярко-красным так быстро, что дыхание сбивается, кровь приливает горячей волной под кожей. В тему. Йен смеётся, дышит, и Микки видит, как костяшки его пальцев становятся белыми, когда парень сжимает в руках края своего подноса. Когда он смотрит на него. И у него такое озадаченное выражение лица, а рот немного кривится, и чем больше Микки смотрит на него, тем больше он не может в это поверить. Дыхание учащается. А Йен вообще почти ничего не говорит, просто смотрит на него, и момент такой чертовски неловкий, что Микки вынужден отвернуться, взгляд находит пол, брошенный им сэндвич, чёрные кроссовки Йена. — Ну, — начинает Йен, и Микки снова смотрит на него, — это чертовски неловко. И Микки смеётся на это. И вот они, два долбанутых идиота, стоят посреди фуд-корта торгового центра, уставившись друг на друга, и… ну, теперь Йен тоже смеётся. Он даже зажмурился, сморщив нос, а Микки просто смотрит и смотрит на него, думая о том, как он красив, и о том, как ему нравятся веснушки на его веках. И… Именно в эту минуту Телефон Йена снова издаёт динь, напоминая о сообщениях Микки. — Извини, — говорит он, засовывая руку в карман и вытаскивая телефон. — Кто-то написал мне около двадцати раз, охренеть. Позволь мне просто... Он улыбается, когда читает сообщения. Смотрит на Микки. Микки выдыхает. А затем, в движении, от которого Микки разрывается между убежать нахуй и подойти, блядь, ближе, ближе и ближе, пока не почувствует запах кожи и его дыхание, Йен, тупой рыжий засранец, ставит поднос на пустой столик и пишет Микки в ответ.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (13:49): Я тоже видел тебя сегодня, сучонок. 😏

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки читает текст и, закатив глаза, показывает ему средний палец. — Вот оно, — констатирует Йен с ухмылкой, пряча телефон в карман. — Ненавижу тебя. Йен молча смотрит на него и кивает. Сжимает губы в прямую линию. В этот момент Элли подкрадывается к Йену и обхватает его сзади за грудь, заставляя подпрыгнуть от неожиданности. — Ну что, готов ехать? — спрашивает она, отступая назад и стягивая свои длинные каштановые волосы в конский хвост с помощью чёрной резинки, которую носит на запястье. Йен бормочет что-то, заставляя Элли перевести взгляд на Микки. — Прости! — она бодро извиняется, заканчивая завязывать конский хвост ловким жестом. — Меня зовут Элли. Я работаю с Йеном. Микки кивает ей, и Йен, словно с неохотой, представляет: — Это Микки. И у Элли Санчез, что танцевала с Йеном, и выкладывала сторис «маленький пьяный детка ❤️🍸 🍺» ️в Инстаграм, по-видимому, очень, очень, блядь, плохо выходит вести себя спокойно. Она шлёпает Йена по руке. — Ой! — кричит он, а потом поворачивается спиной к Микки, и они яростно перешёптываются, как пожилая супружеская пара. Микки в это время смотрит на свой телефон, и чёрт, он опаздывает, должен был вернуться в офис службы безопасности две минуты назад, а у него ещё семь минут на дорогу уйдёт. — Йен, — говорит он, проводя рукой по лицу. — Мне пора идти. — Блин, — отвечает Йен, шикая на Элли и одновременно кивая. — И нам тоже. Должны вернуться минут через пятнадцать, так что... Он неловко переплетает пальцы, будто хочет что-то с ними сделать, а затем, наконец, хватает свой брошенный поднос. И он подходит чуть ближе, и их трехфутовый разрыв неуклонно уменьшается. Микки не знает, чего ожидал, но ладно, точно не руки на своём плече. Йен просто слегка похлопывает его — всего три прерывистых касания — и это так неловко, что Микки тянет рассмеяться. — Господи боже, чувак, — говорит он, а потом они оба прыскают, стоя в двух футах друг от друга и глядя на свои ботинки, и Микки не может поверить, что смотрит на ботинки Йена. Он не может поверить, что находится в его грёбаном пространстве, достаточно близко, чтобы увидеть крошечную царапину на носке ботинка, достаточно близко, чтобы увидеть ворсинку на манжете его чёрных форменных брюк. Элли зовёт Йена, и Микки, подняв глаза, видит, что они с Амитой стоят у мусорных баков посреди фуд-корта. — Иди, — выдавливает Микки, обращаясь в основном к пуговицам на рубашке Йена. — Мне тоже пора. Он шмыгает носом и снова поднимает глаза, и какое-то мгновение они просто смотрят друг на друга, глаза в глаза. Микки выдыхает через рот, и его желудок вертится и вертится. — Я напишу тебе, — говорит Йен, и Микки кивает. — Пока. Они неловко кивают друг другу перед тем, как расстаться, Йен делает два медленных шага назад, прежде чем развернуться и направиться к Элли и Амите. Микки смотрит ему вслед, сердце колотится так сильно, что он кладёт на него руку. Срань господня.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он почти на пятнадцать минут опаздывает, чтобы отметиться после обеденного перерыва, так как, блядь, не мог достаточно сосредоточиться на том, чтобы двигаться быстрее улитки — мозг заполнен мыслями о Йене. Господи Боже. Он, блядь, видел его, говорил с ним, Йен лично до него дотронулся. Микки требуется три попытки для введения своего идентификационного номера сотрудника в компьютер в офисе службы безопасности, чтобы зарегистрировать время возвращения. И он бесполезен до конца смены. Торговый центр всё ещё переполнен, и там есть подростки, делающие глупое дерьмо в каждом углу, и, возможно, он смотрит на это сквозь пальцы, потому что, блядь, встретил Йена лично. Твою же мать, Галлагер. Микки вставляет наушники и слушает плейлист Йена «Разное» с дурацкой музыкой, и думает о его лице, о царапине на его ботинке, о ворсинке на штанине его брюк, о веснушках на его веках.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Вернувшись домой, Микки переодевается в старую чёрную футболку с обрезанными рукавами, снимает брюки и готовит макароны с сыром на ужин. Он съел всего несколько кусочков сэндвича за обедом, и, хотя принёс его с собой в офис службы безопасности, был слишком взволнован, чтобы проглотить что-нибудь, кроме остатка вишнёвой колы. На самом деле, он и макароны с сыром едва может есть. На заднем плане «Медицинский детектив» (12) по телику, Микки развалился на диване, скрестив лодыжки и вытянув ноги перед собой на подушках, и прокручивает Инстаграм, пока ест. Сегодня Йен был отмечен на нескольких фотографиях. У Амиты есть снимок, на котором он сидит на стуле возле скорой помощи, высунув язык, и Элли опубликовала один, сделанный, как ни странно, в фуд-корте: Йен корчит смешную рожицу и держит нанизанный на палочку для еды кусок курицы. Живот Микки слегка поднывает, когда он смотрит на них, задаваясь вопросом, сможет ли сам когда-нибудь добраться до точки, в которой будет делать глупые фотографии Йена и постить в Инстаграм. И ведь Амита и Элли даже не особо близки с Йеном вне работы, но вот, полюбуйтесь, они весело проводят время с ним, смеются вместе с ним, подшучивают над ним. Эти двое, по-видимому, объединились против Йена в какой-то внутренней шутке. Под фотографией с едой Элли написала «когда ты слишком туп, чтобы пользоваться палочками», а Йен прокомментировал «зато я креативный». Под фото, где он высунул язык, Амита написала «когда ты просто слишком тупой», и Йен прокомментировал «зато я красивый». Будет ли Микки достаточно забавным по мнению Йена? Какого хуя он вообще может, ну правда? Микки может поиграть с ним в видеоигры. Покурить травку. Ходить на прогулки? Слушать музыку? Они не знакомы лично, и в этом кроется проблема. Они никогда не пробовали делать что-то вместе — куда-нибудь сходить, чем-нибудь заняться. Микки никогда не танцевал с ним в клубе, помогая затем его пьяной заднице благополучно добраться до дома, и он никогда не ходил с ним в кино и не разделял ведёрко попкорна, и никогда не бегал с ним где-нибудь, по-идиотски смеясь и толкая друг друга. Они не построили свои отношения через впечатления и опыт, и это заставляет Микки нервничать, просматривая остальные фотографии, на которых был отмечен Йен — с семьёй, с коллегами — Микки видит, что они присутствуют в его жизни. Эти люди нравятся Йену, и он понял, что они ему нравятся благодаря тому, что они проводили время вместе, веселясь. Что, если с Микки можно весело проводить время лишь в переписке? Что, если ограниченная сфера их взаимодействия — та, где Микки каким-то образом симпатичен, и все кусочки его личности сливаются во что-то привлекательное для Йена только через текстовые сообщения, телефонные звонки и видеочат. В Микки нет ничего интересного. И им было так чертовски неловко при личной встрече — настолько, что даже Йен прокомментировал это. А что, если они просто не совпадут в реальности? Он не может доесть макароны с сыром. Выкидывает их, берёт пиво и пьёт, раздумывая, не отправить ли сообщение Йену. Чем меньше пива остается в бутылке, тем более привлекательной кажется идея. Пожав плечами, он хватает телефон и заходит в iMessage. Он видит сообщение Йена, отправленное им, когда они уже увиделись лично и улыбается. Вот, блин, чудила. И это отвлекает, но не переключает. Он непрерывно постукивает пальцами по бокам телефона, а потом набирает сообщение.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (19:01): А что, если мы не совместимы или вроде того

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен, должно быть, как раз в телефоне, потому что танцующие точки появляются почти мгновенно. Микки задерживает дыхание.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен (19:02): Совместимы как?

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он действительно пошёл на это. Вот-вот начнется дискуссия, и начал её Микки. Он прикусывает губу и отвечает:

⊹──⊱✠⊰──⊹

Микки (19:03): Не знаю, чувак. Мы просто никогда не были рядом друг с другом, так откуда нам знать?

⊹──⊱✠⊰──⊹

Йен звонит по ФейсТайм, и Микки лишь мгновение шевелит губами, прежде чем принять вызов. И странно делать это в такое время, когда на улице ещё не стемнело, когда у Микки даже свет в квартире пока не горит, потому что солнце снаружи достаточно яркое. — Ты в порядке? — немедленно спрашивает Йен. Он сидит в своей гостиной в серой майке, выражение лица мягкое, но он выглядит обеспокоенным: рот слегка приоткрыт, взгляд хмурый. Микки вздыхает. Проводит рукой по лицу. — Да, чувак. У меня всё в порядке. Йен просто выжидающе смотрит на него. Он шмыгает носом. Ага, ладно. Что угодно. — Мы просто никогда не делали ничего вместе в реальной жизни, как это делают большинство людей, когда они... — Он машет рукой по сторонам. — Не знаю. И сегодня всё было так неловко, и я просто задумался, будем ли мы вообще интересны друг другу в реальной жизни. Микки, конечно, волнуется, когда Йен не сразу отмахивается от этой идеи как от ёбаной глупости. Вместо этого он задумчиво поджимает губы и кладёт голову на согнутую руку, лежащую на подлокотнике дивана. — Всё было определённо неловко сегодня, — говорит он ровным тоном. — Но потому, что я не ожидал столкнуться с тобой. Я был охренеть как удивлён, чувак. —Хмм, — откликается Микки, и Йен продолжает. — Но я был охренеть как рад тебя видеть, Микки. Ты и представить себе не можешь. — Он понижает голос, и его взгляд медленно уходит в сторону, а затем возвращается, будто парень нервничает. — Мне очень понравилось тебя видеть. С тех пор только об этом и думаю. Микки делает глубокий вдох через нос, медленно вдыхает и выдыхает. Смотрит на Йена, блуждая глазами по всему его лицу, изучая, насколько же сильно тот красив, сердце сжимается, когда он думает, что вживую видел это лицо. То, как он смотрел на него снизу вверх, будучи достаточно близко, чтобы увидеть рыжие ресницы, небольшой порез от бритья на краю подбородка. Он смотрит и смотрит, и шепчет: «Мне нечего тебе дать, чувак», в этом-то всё и дело, не так ли? Микки его отчаянно хочет. Хотя мысли, что он сможет его заполучить, и что это будет несложно и обоюдно выполнимо и что они просто будут ежедневно весело проводить время вместе, и что Микки позволено это иметь, что он заслуживает иметь это, что он способен иметь что-то такое нормальное и что-то такое хорошее и реальное, кажутся невозможными. Но в последнее время с ним происходит много невозможных вещей. У него есть грёбаный друг, и есть кто-то старший, кто, возможно, заботится о нём как о сыне, и у него есть кот, который любит его, и репутация на работе, и квартира, в которой он начинает чувствовать себя очень-очень хорошо. И ему нужен грёбаный парень. От этой мысли опять скрутило живот. Когда Микки прошептал, что ему нечего дать, выражение лица Йена стало полностью противоположным тому, каким было раньше, когда Микки поднял тему неловкости во время их встречи. Он не выглядит задумчивым, и он не выглядит нервным. Он тут же опускает брови. — Микки, заткнись, — говорит он, и его голос звучит раздражённо, будто Микки только что сморозил самую глупую вещь, какую только мог сморозить. Микки слегка шевелит губами, но ничего не говорит. Йен закатывает глаза. — Тебе нечего мне дать? — Я ни хрена не делаю, чувак. Я типа охуеть скучный, и я, блядь, целыми днями дома сижу, даже по выходным. — Он выдыхает, глаза мечутся повсюду, фокусируясь на чём угодно, только не на лице Йена. — О, потому что у меня сейчас столько всего происходит? — Йен невесело смеётся и почёсывает затылок. — Мик. Микки смотрит на него. Поднимает бровь. — Ты лучшее, что случилось со мной за последние годы, идиот хренов. — Он сглатывает, и его лицо смягчается, губы приоткрываются, дыхание вырывается слегка торопливо. — У меня есть список, чувак. И там типа столько всякой ерунды, которой я хочу, и я даже не имею в виду вещи, связанные исключительно с сексом. Есть столько всякой хрени, которой я не делаю, никогда не делал, и я просто хочу испытать всё это с тобой. Микки закрывает глаза на несколько секунд, и знает, что Йен может видеть его, знает, что он может догадаться о его ощущениях в этот момент. Знает, что Йен может сказать, что у Микки скрутило живот, что он чертовски потрясён. — Понимаешь, — говорит Йен таким нежным голосом, будто они находятся в темноте. — Мы вольны учиться всему вместе. Тебе не нужно быть блядским тусовщиком, чтобы заинтересовать меня. И если уж на то пошло, ты сам-то что во мне нашёл, твою мать? «Всё», — хочет сказать Микки. Но Йен ещё не закончил. Он едва переводит дыхание после своего вопроса. — Так что, может, мы два ебуче скучных чувака, выросших в Саутсайде с дерьмовыми родителями и проблемами с самооценкой. Может, мы понятия не имеем, как быть нормальными. Но давай просто заниматься всякой фигнёй вместе. Давай, блядь... — Он откидывается назад, положив голову на спинку дивана, и делает глубокий вдох. — Давай веселиться и учиться быть с кем-то. Никакого давления. Потому что, если я ещё не достаточно ясно выразился, чувак, я тоже не знаю, какого хрена делаю. Микки прикусывает уголок нижней губы и просто смотрит на лицо Йена, видит его искренность, неуверенность и доброту. Он дважды моргает и просто говорит: — Ты тоже можешь заткнуться нахуй. Йен поднимает бровь. — Хм? — Ты лучшее, что случилось со мной за всю мою жалкую ёбаную жизнь. И Микки вовсе не кажется, когда он видит, что глаза Йена наполняются слезами. Он отворачивается и быстро моргает, как будто ничего не произошло, сдерживая их, но Микки видит. Затем они долго смотрят друг на друга, блуждая взглядами по лицам, открыв рты, дыша-дыша-дыша. Микки чувствует момент сдвига, смену направления, намёк... чувствует, как всё сжимается внутри, когда глаза Йена останавливаются на нём на долгое мучительное мгновение. — Может быть, ты хочешь... — начинает Йен, на секунду прикусив губу, — не знаю. Я просто… — Он дышит. — Хочу, чтобы тебе было хорошо. Микки смотрит на него, и медленно кивает, и любит его. — Ага, — соглашается он, переводя дыхание. И с замирающим сердцем поднимается с дивана и идёт в спальню. Он кладёт телефон, снимает футболку и боксеры и ложится на кровать, разместив голову на подушке. Йену требуется секунда, чтобы снова появиться на экране телефона после того, как он положил его, чтобы тоже раздеться, но как только он появляется, Микки видит, что ракурс отличается от обычного. Похоже, телефон у него на подушке, а он навис над ним, и Микки смотрит на него снизу. Более длинные пряди волос с макушки Йена падают на лицо, и он дышит с открытым ртом, когда ёрзает, чтобы устроиться поудобнее. И Микки приходит в голову, когда он протягивает руку вниз к себе, что если бы они трахались, это могло бы выглядеть именно так. Ладно. Он водит своими согнутыми пальцами вверх и вниз по стволу, чувствуя, как медленно-медленно становится твёрдым, и смотрит в лицо Йена, прерывисто дыша носом и думая о нём. Йен улыбается ему милой улыбкой с сомкнутыми губами и бормочет, дыша немного быстрее: — Ты охуенно мило смотрелся в своей униформе, кстати. И ебать, они тут дрочат вместе, а Йен остается таким же тупицей, и Микки не может не улыбнуться в ответ. — Заткнись, — говорит он, бегая глазами по сторонам. Йен хихикает и роняет голову, отчего волосы просто опускаются занавесом над телефоном. Он замолкает на секунду и пытается смахнуть их обратно, но несколько непослушных прядей всё равно не поддаются. — Проклятье, — ворчит он разочарованно, и Микки чувствует, как маленький пузырь смеха поднимается из живота. Он фыркает, а затем Йен падает, будто рука, поддерживающая его тело, сдалась, и они оба перестают сдерживаться. — Сучонок, это даже не смешно, — замечает Микки, поглаживая себя немного быстрее просто потому... просто потому, что это приятно, это двойное ощущение медленно нарастающего возбуждения и счастливого лёгкого чувства в животе и груди. — Мы можем просто... — начинает Йен, останавливаясь, чтобы опереться на одну руку и опустить вторую, снова начав дрочить. — Может, просто обсудим, как это будет, когда мы действительно займёмся сексом? Микки выдыхает, и это не особо деликатно, на самом деле, звук громкий в его по обыкновению тихой спальне. — Что ты имеешь в виду? И вроде разговор в такой ситуации должен остудить сексуальный пыл, но этого совершенно точно не происходит. Микки чувствует, как кровь продолжает заполнять член, начинает ощущать выступающую на кончике влагу, когда наблюдает за лицом Йена и слушает его голос, пока тот с трудом выговаривает фразы. — Я имею в виду, что уже немного беспокоился о том, чтобы не кончить, как только войду в твоё тело. — И Йен издаёт это «ух», как от удара в спину, и на секунду зажмуривается. — Так что, не могу представить, что наш смех сделает со мной. Должно быть, взорвусь нахуй. Микки чувствует, как подёргивается член, грудь сдавливает, внутренности сводит и дыхание учащается. Господи Боже, он говорит об этом. Он говорит о том, чтобы войти в его тело. И Йен видел Микки в реальной жизни сегодня, стоял в двух футах от него, и это было пиздец неловко, и всё же он по-прежнему, по-прежнему хочет заняться с ним сексом. Даже беспокоится, что кончит слишком быстро. Блядь. Микки снова испытывает это странное, романтическое возбуждение, тепло в животе в сочетании с раскалённым добела давлением внутри него, покалывание в члене, и реакция на всё это — прилив предэякулята, бисером покрывающего головку. Микки прикусывает губу и растирает жидкость вниз по стволу, смазывая себя. Йен наблюдает за его лицом, и когда Микки начинает кусать губу, издаёт этот «ух» звук снова, и Микки думает, что на самом деле может умереть, когда это случится по-настоящему, когда Йен окажется внутри него — это огромное, интенсивное, восхитительное давление, знакомое ему благодаря фаллоимитатору — когда Йен будет толкаться, дышать и издавать этот проклятый звук. Когда будет его целовать. — Да, — выдавливает Микки, ускоряя свои поглаживания, — думаю, в первый раз это займёт около двух минут. — Ты слишком великодушен, чувак. — Йен улыбается, и у него такое ошеломлённое выражение лица, как будто он чувствует себя охуенно. — Я кончу в тебя примерно через четыре секунды. — Ох, блин. Заткнись. Микки крепко зажмуривает глаза и просто резко дрочит, уже чувствуя покалывание в основании позвоночника. — Я заставлю тебя чувствовать себя так хорошо, Микки. — Уже чувствую себя так хорошо прямо сейчас, — бормочет Микки, убирая руку с члена и тяжело дыша. — Когда мы займемся сексом, хочешь, чтобы я пососал твой член, прежде чем войду в тебя? Да он, блядь, сорвётся. Микки на секунду открывает глаза и смотрит вниз, наблюдая, как толстая вязкая нить предэякулята падает на нижнюю часть живота. Член дёргается. Блядь. И твою ж мать, Галлагер. Йен просто продолжает говорить, понемногу теряя самообладание тоже, его речь то замирает, то возобновляется, прерываясь судорожными вздохами. — Может, даже съем твою задницу, если ты... — Он переводит дыхание. — Если ты не против. — Он крепко зажмуривается. В этом есть что-то такое, что делает Микки диким. — Твою мать, Йен. Господи. Он сжимает основание своего члена, стараясь изо всех сил сдержать оргазм, давление неуклонно растёт внутри него, как плотина, готовая прорваться. — Блядь, Микки. — Йен снова смотрит на него, слегка прищурившись от удовольствия. — Перестань краснеть. — Перестань быть таким адски... — Микки стискивает челюсть и ссссс втягивает воздух сквозь зубы. — Перестать быть каким таким? И действительно, он больше не сдерживается. — Перестань быть таким адски горячим. Я сейчас кончу. И тогда Йен начинает двигаться по-другому, его тело качается взад и вперёд в чётких возвратно-поступательных движениях, и Микки приходит в голову, что парень трахает свой кулак. Он слышит, как матрас ритмично поскрипывает. — Ты придурок, — говорит Йен, тяжело дыша сквозь улыбку. — Твою мать. Микки смеётся, кладёт руку обратно на член для нескольких быстрых настойчивых поглаживаний, и да-да-да, это охуенно здорово. И Йен толкается сильнее, так совершенно ясно находясь на грани, дыхание всё учащается и учащается. — Твоя кровать до хуя громкая, — бормочет Микки, — что угодно, лишь бы не взорваться, как фейерверк. Член скользкий в руке, и большой палец при каждом движении вниз касается прохладных капель предэякулята на лобке. Йен делает паузу. Смеётся. — Недостаточно практики. На ней мало что происходит. Микки хрипло хихикает от этого комментария и скользит пальцами вниз, чтобы потереть яйца, коснуться задницы. Йен, должно быть, замечает, что он немного подался вперёд, наклонившись больше, чем обычно, когда произносит это громкое «ух» и спрашивает, прекратив толкаться, но явно быстро надрачивая: — Ты себя трогаешь? — Нет, заткнись, — быстро шепчет Микки, просто касаясь, касаясь и потирая подушечками пальцев у входа. Ему пришлось бы достать смазку, чтобы действительно проникнуть внутрь, но ладно. Он слишком далеко зашёл, чтобы тянуть время для этого. — Ммм, ладно, — бормочет Йен, немного толкаясь, явно ни хрена не купившись. Он улыбается, и ритм скрипа матраса ускоряется. Микки тянет руку обратно к члену и пускается в устойчивый ровный темп, который, как он знает, выведет на финишную прямую. Вместе они подвели себя к краю, унимая болтовню и сосредотачиваясь на ощущениях, дыхании, взглядах. Йен не сводит с него глаз, так напряжённо всматриваясь в лицо, что у Микки сжимается живот, посылая волну романтического возбуждения сквозь тело таким образом, что он почти теряет самообладание. Он убирает руку от члена ровно настолько, чтобы отсрочить оргазм, а затем возвращает, замедляя темп. Теперь, когда Йен смотрит на него, они становятся нежными, и мысли Микки возвращаются к их разговору до всего этого. Он думает о том, как Йен хочет пробовать разные вещи вместе с Микки, хочет учиться с ним, хочет сделать так, чтобы ему было хорошо. И на хуй, если он тоже не хочет всего этого дерьма. Даже смущающего. Даже чёртовых танцев, свиданий и совместного поедания попкорна в кино. Микки наблюдает за Йеном, наблюдает, как он начинает задыхаться, и для такого насыщенного разговорами сеанса сейчас всё ужасно тихо, поскольку они начинают разваливаться на части. У Йена приоткрыт рот и волосы снова полностью упали вперёд, нависая над телефоном, так что Микки смотрит на его лицо как сквозь занавеску. — Кончу через секунду, — шепчет он на одном дыхании, а потом выдавливает своё «ух». Микки кивает, рука ускоряется. Он прикусывает губу и резко выдыхает через нос. Его оргазм нарастает, и Микки пытается дышать сквозь ощущение. Он крепко зажмуривается, выпускает губу из захвата зубов и втягивает воздух длинными, медленными потоками. — Я тоже, — бормочет он, затем возвращается к своему дыханию, и слышит, как Йен издаёт отчаянный звук, как будто цепляется, цепляется. Это нарастает и нарастает, а потом да, там, там, сейчас, это сильно поражает Микки. — О, чёрт, — выдавливает он, двигая рукой всё быстрее и быстрее через острый край оргазма. — Йен. Блядь, блядь. И он произнёс его грёбаное имя во время оргазма, и если бы Микки не трепетал от горячего, влажного наслаждения, он бы подумал над тем, чтобы смутиться. Но потом Йен отвечает тем же, кончая, шепчет «ОбожеМикки» одним словом, и Микки зажмуривается так сильно, что видит белый свет, не чувствуя ничего, кроме тепла, счастья и привязанности.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Он открывает глаза в первый раз за несколько минут, как только успокаивается, тяжело дыша. Рука болит от долгого держания телефона, поэтому он меняет позу, переворачиваясь набок и положив руку перед собой. Сперма на животе, и, возможно, он немного испачкал простыни, ну и хрен ли, их можно постирать. Всё, что его сейчас волнует — это потное, красное лицо Йена и веснушки, заметные на его веках, когда тот медленно моргает, явно находясь под влиянием гормонов удовольствия. Йен хмыкает и перекатывается на спину. И они проводят добрых две-три минуты, просто глядя друг на друга и восстанавливая дыхание. — Так мы это делаем, Милкович? — мягко спрашивает Йен спустя несколько этих минут. Микки на мгновение закрывает глаза, чтобы глубоко вздохнуть. Микки понимает, о чём он. Он спрашивает: «Хочешь попробовать вместе? Учиться вместе?» Микки хочет его больше всего на свете. — Думаю, да, — отвечает он, открывая глаза и глядя на Йена, который просто выглядит таким, таким офигенно нежным. Йен кивает ему, а затем его глаза бегают туда-сюда, как будто он нервничает. Он сжимает губы в прямую линию, прежде чем сделать глубокий вдох. — Ты свободен в субботу? Сердце Микки колотится, отбивая чрезмерное бух-бух, словно вот-вот выскочит из груди как в дурацких мультфильмах. — Ага. — Может, ты захочешь... — Йен на секунду прикусывает губу. — Потусоваться? Со мной? Микки делает глубокий вдох. — Потусоваться? — Да. Никакого давления или ещё чего. Не знаю. Может, встретимся за ланчем, а там посмотрим? А хули. Да. Да. — Ага, — говорит Микки, проводя рукой по лицу и улыбаясь. — Но если это будет так же неловко, как сегодня, я ухожу. Йен фыркает. — Если это будет так же неловко, как сегодня, то думаю, мы просто поклянёмся всегда дрочить по ФейсТайм. — Потрясающе. — Ммм, секс по ФейсТайм. Встречаться по ФейсТайм. Брак по ФейсТайм. Завести парочку детей по ФейсТайм. Микки стонет. — Ты слишком разогнался, чудила. Но сердце снова колотится, потому что, ну... Он определённо говорит о стремлении к чему-то. О том, чтобы встречаться с Микки. Они встречаются? Вот что означает суббота? Йен улыбается, по-видимому, довольный. — В любом случае. Подумай о том, что ты хочешь сделать в субботу. Никогда не был на свидании, за которое мне не платили, так что я открыт для предложений. Вот оно. Микки дышит. — Ты же понимаешь, что говоришь со мной, да? Йен изучает лицо Микки, поджимая губы и водя глазами вверх и вниз, от линии волос до подбородка. — Да, — говорит он мягко, почти шепчет. У Микки скручивается живот. Он изучает Йена в ответ. — Ты меня поцелуешь? — спрашивает Йен, глядя на губы Микки. — Что, типа прямо сейчас? — В субботу, — ухмыляется Йен. — Не знаю, чувак. — Микки пожимает плечами. — Всё зависит от того, насколько ты будешь хорош на свидании. — Да неужели? Значит, шесть с половиной месяцев разговоров, несколько недель секса по ФейсТайм не имеют значения. Только наше свидание в субботу, да? — Ага, чувак. — Ладно, круто. — Но никакого давления. — Микки сдерживает улыбку. — Тогда, похоже, мне придётся устроить лучшее свидание в твоей жизни, а? — Йен прищуривается и уголки губ растягиваются в ухмылке. Микки проводит рукой по лицу и кивает. Прикидывает. И ладно, если уж они это делают, то и похрен. — К счастью для тебя, — заявляет он с дразнящей интонацией, — я никогда не был на свидании. Так что, похоже, будет довольно просто устроить мне лучшее свидание в жизни. Ухмылка Йена превращается в лёгкую естественную улыбку, будто она появилась сама собой, а он даже не заметил. — Так ты говоришь, что мы, вероятно, поцелуемся в субботу. Микки улыбается в ответ. — Как я уже сказал. Зависит от качества свидания. У тебя нет права на ошибку, Галлагер. — Пауза. — Никакого давления. — Теперь ты просто заставляешь меня нервничать. — Хорошо. Они бросают друг другу вызов, сузив глаза и пристально глядя друг на друга. На этот раз Микки прерывает зрительный контакт первым, его лицо расплывается в широкой ухмылке, обнажающей зубы, и Йен тоже начинает ухмыляться. И хотя они, как правило, остаются на связи после своих сеансов, болтают и болтают, и действительно борются с тем, чтобы оставить уже друг друга в покое, у них всегда есть повод попрощаться в полвторого ночи, ведь вставать через пять часов. На этот раз Микки смотрит на часы — всего семь пятьдесят. Словно прочитав его мысли, Йен спрашивает: — Ты уже поел? Он вспоминает о своих нескольких жалких попытках проглотить макароны с сыром, пожимает плечами и отвечает, потирая живот: — Может пиццу закажу. — Тогда поужинаем вместе? Микки улыбается. — Ага. И они действительно отключаются — по крайней мере, на некоторое время — привести себя в порядок и позаботиться о наличии еды. Микки перезванивает Йену в восемь сорок, и они вместе едят и смеются, и даже оба вытаскивают косяки из своих заначек травки и курят вместе, лениво посматривая в свои телевизоры и высмеивая «Холостяка». И что ж, Микки мог бы к этому привыкнуть. Он мог бы привыкнуть к вечерам разговоров, вечерам с Йеном. Вечерам совместной готовки, танцев на кухне, может, болтовни о работе, наблюдений за тем, как Йен играет с Джови, вечерам взглядов, прикосновений и поцелуев его милого веснушчатого лица. Он ложится спать в ту ночь, — после того, как поддразнивания, наконец, утихли, и Микки отправил Йена в постель, после того, как они смотрели друг на друга некоторое время в тусклом освещении своих гостиных и думали о том, чтобы поцеловать друг друга — и улыбается в темноту, и потирает, и потирает живот от волнения, повторяя про себя: «Блядь, блядь». Потому что, если уж на то пошло, Микки никогда не предполагал, что окажется в такой ситуации. Будучи подростком, живущим в Доме Ужасов Милковичей, делая всё, что мог (если, конечно, мог), чтобы, блядь, выжить, он никогда не видел себя счастливым. Никогда не видел себя, возможно, с бойфрендом или, по крайней мере, в начале отношений. Никогда он не видел себя счастливым, здоровым и желающим чего-то стабильного, прочного и нормального. Микки Милкович, сын Терри Милковича, с чумазым лицом и «ПИЗДЕЦ ТЕБЕ» на костяшках, завсегдатай колонии для несовершеннолетних, отчисленный из школы торговец наркотой, готовый надрать задницу любому как только заговорит с ним, жалкий саутсайдский мусор влюблён. И это такое чувство, которое проникает в грудь, оседает где-то между рёбер и цепляется за всё, что может. Такое чувство, которое он носит с собой, которое испытывает под внешней оболочкой каждый миг каждого дня. Такое чувство, что хоть раз, хоть раз, хоть раз за всю проклятую жизнь, заставляет его верить, что он уже может быть просто в порядке в конце концов.

─────ᘒ─────

Некоторые забавные факты двенадцатой главы:

❖ Подтверждаю: Йен не знал, что это был Микки, когда коснулся его спины и попросил отойти в сторону. Микки был бы абсолютно вне подозрений, если бы никогда ничего не говорил об этом Йену. Мы рады, что он сказал. ❖ Жилой дом Микки похож на здание, расположенное на 14th Ward Industrial School в Нолите, Нью-Йорк: https://untappedcities-wpengine.netdna-ssl.com/wp-content/uploads/2011/07/Leica-3191.jpg. Он не выглядит в точности как оно — поскольку находится рядом с Южной Стороной Чикаго, и он ниже (3 этажа), но я представляла его себе таким, когда описывала. Исторически это здание было школой, управляемой Обществом Помощи Детям. В настоящее время это четырехквартирный жилой дом. И забавный факт: сиротский приют в «Энни»* был частично вдохновлен этим зданием. * Фильм 2014г. Кстати, о квартирах! «Расплавленный чёрный», которым Микки красит шкафы: https://images.homedepot-static.com/productImages/64ea3a95-4302-4fb0-b424-fe9fbc794052/svn/molten-black-behr-paint-colors-393001-1d_1000.jpg Постер с Society6 (который на самом деле продается): https://a.radikal.ru/a38/2008/6c/612960462e79.png Набор нового постельного белья Микки: https://i5.walmartimages.com/asr/8d153885-ef23-4d9f-8038-588f9f3b1f3e_1.6bb92d2151457c110000783c2ec1f5a2.jpeg?odnWidth=612&odnHeight=612&odnBg=ffffff ❖ Поскольку Микки занялся ремонтом в квартире, а также в течение шести месяцев оплачивал подписку kestrel, я хочу сказать, что он действительно может позволить себе всё, за что заплатил до сих пор. Он зарабатывает $ 1800 в месяц после уплаты налогов, имеет низкую (если вообще имеет) задолженность по кредитам, вероятно, не тратит много на продукты из-за миссис К., которая готовит для него так часто, и даже после оплаты коммунальных услуг, проездной карты, интернета, телефонных счетов и т. д., у него должно оставаться ещё несколько сотен каждый месяц, которые он откладывает на сберегательный счёт. Он вроде как использовал этот профицит, пока оплачивал Золотую подписку, но теперь, когда он этого не делает, у него остались деньги, чтобы купить краску и предметы декора. Просто хотела отметить это, чтобы вы, ребята, не думали, что Микки каким-то образом зарабатывает нереальные суммы. Он просто ответственен, почти не имеет задолженностей, укладывается в соответствующий бюджет и заключил очень-очень хорошую сделку по арендной плате из-за того, что его домовладелица просто богиня.

Примечания:

(1) хромированные ручки кухонных шкафов (думаю, примерно такие): https://i.pinimg.com/736x/f3/3c/ee/f33cee95dd3b2a9803c6c65d30eccf39.jpg (2) Target — Американская компания, управляющая сетью магазинов розничной торговли, работающих под марками Target и SuperTarget. Является шестым крупнейшим ретейлером в США. https://cdn.segmentnext.com/wp-content/uploads/2015/10/Target-Shipping-to-Pakistan.jpg (3) Society6 — онлайн-платформа для креативщиков по продаже дизайнерских работ, ориентированная на «доступные принты, чехлы для iPhone и футболки». (4) белые носки с серыми подошвами и надписью «Hanes» вокруг пальцев Может, такие: https://images-eu.ssl-images-amazon.com/images/I/41uINIZ4z4L.jpg (5) смузи Naked Green Machine: https://www.kindpng.com/picc/m/172-1720167_uk-product-machine-green-hug-green-machine-naked.png (6) Крекеры «Ритц»: https://www.kroger.com/product/images/xlarge/right/0004400004575 (7) Банка Easy Chees: https://c1.staticflickr.com/1/28/50391986_2d38deb5fd_b.jpg (8) кошачий корм Cat Chow: https://www.purina.fr/sites/g/files/mcldtz1371/files/2018-11/cat%20chow%20gamme.png (9) Sephora — сеть парфюмерно-косметических магазинов. (10) в немилости (в опале) В оригинале это слово «doghouse» — собачья конура/будка. (11) Панда Экспресс (Panda Express) — это сеть ресторанов быстрого питания, где подают блюда американо-китайской кухни. https://www.echoru.com/image/catalog/news/001421.jpg (12) «Медицинский детектив» (Forensic Files) — американская документальная телевизионная программа, в которой рассказывается, как судебно-медицинская наука используется для раскрытия насильственных преступлений, таинственных несчастных случаев и вспышек болезней.