***
Питер распахнул глаза. Невидяще уставился на груду бумаг и учебников на столе. Да, он же хотел остаться после уроков, чтобы подтянуть знания, однако смутно помнил, что успел прочесть, ― текст казался мешаниной чёрных закорючек, столь же непонятных, как санскрит. В груди гулко колотилось сердце, Питер понял, что ему приходилось напрягаться, чтобы дышать. Вдох-выдох-вдох-выдох… Будто тело внезапно забыло, как это делать. Кто-то заговорил позади, напугав Питера до вскрика. Резко обернувшись, он увидел библиотекаршу мисс Хантер, которая подходила к его столу. Она обеспокоенно хмурилась и что-то говорила. Питер? Ты бледный, как привидение. Где-то глубоко внутри его словно что-то толкнуло, удар отозвался в под рёбрами, и Питер мгновенно оказался на земле на четвереньках. Он отчаянно схватился за футболку на груди, задыхаясь и молясь, чтобы не умереть. Другие студенты вокруг повскакивали с мест, пытаясь рассмотреть, что происходит. Мисс Хантер бросилась к нему… Питер. Дыши. Дыши. Вдох… Два, три, четыре… Выдох, два, три, четыре. Питер. Всё хорошо, успокойся. Питер, мне позвонить твоим родителям? ― Нет родителей, ― судорожно пролепетал Питер и именно в этот момент понял, что самое страшное уже позади.***
Даже школьная медсестра смогла понять, что он перенёс приступ панической атаки. Она помогла ему принять нужную позу ― голова зажата между коленей ― и держала его за руки, пока он дрожал, плакал и подсознательно надеялся, что не найдёт с собой таким видео на просторах Instagram, когда вернётся домой. Когда он более-менее успокоился, а мир вокруг окрасился цветами, медсестра сунула ему в руки стакан с водой ― такой ледяной, что аж зубы свело. Потом проводила до кабинета школьного психолога. Доктор Никс сидела за столом, ободряюще кивая Питеру. Он избегал смотреть на неё, сосредоточенно пялясь на плакат у неё за спиной с изображением котёнка, висящего на ветке: «Держитесь!» Питер никогда не понимал, чем подобные агитки могли помочь. Издевательство какое-то. Возможно, они несли некий ироничный посыл. ― Проблемы дома? ― начала она разговор. Питер покачал головой и промолчал. Его будто арестовали: у вас есть право хранить молчание; всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде… ― Ты ведь с тётей живёшь, да? ― Он кивнул. ― А дядя не так давно умер, так? ― Питер снова кивнул, не поднимая глаз. ― Питер, ― сказала она, ― если не будешь со мной разговаривать, я не смогу понять, как тебе помочь. Вот именно, ― подумал Питер. ― Всё в порядке, ― ответил он. Доктор Никс нахмурилась, склонилась над столом, упёршись локтями в его поверхность, и заговорщически понизила голос: ― Всё, что ты скажешь в этой комнате, останется здесь, понимаешь, Питер? Даже твоя тётя ни о чём не узнает, если захочешь. Но Паркер лишь покачал головой. ― Я в норме. ― Сердце снова угрожающе заколотилось. Стиснув зубы, Питер постарался успокоиться, горестно потирая грудь. ― Прости, но позволь не поверить, твои оценки говорят об обратном. ― Он вздохнул, глядя под ноги и пиная ножку стула. ― А ещё ты очень устало выглядишь. ― Я в полном порядке, доктор Никс, ― сказал он. Питер поднял взгляд, проверяя, поверила ли, но она лишь печально смотрела в ответ. За её спиной котёнок улыбался ему голливудской улыбкой. ― Если ты с кем-то захочешь поговорить, ― наконец ответила она, ― мои двери всегда открыты. ― Можно идти? ― спросил Питер. ― Если хочешь, ― сказала доктор Никс. ― Ах да, пока не забыла… ― Она выдвинула ящик и начала в нём рыться. ― На, возьми. Психолог протягивала ему глянцевую брошюру с «оригинальным» названием: «Паническая атака!» с фото парня в школьной форме, отдалённо похожего на Эндрю Гарфилда, да и выглядевшего таким же старым. Он сидел за письменным столом, нервно зарывшись в волосы пальцами, на лице гримаса страдания. Питер был хорошо воспитан, поэтому взял брошюру, чтобы при выходе сразу же выкинуть.***
Паническая атака просто вывернула его наизнанку. Он бесцельно плёлся несколько кварталов, слушая Рианну и размышляя. Раньше он надел бы костюм и помчался летать по городу, поднимая адреналин в крови до тех пор, пока не решил, что чувствует себя лучше. Однако теперь обещал Старку без присмотра этого не делать. Питер был в замешательстве. С одной стороны, он хотел патрулировать, а эти попытки постоянно контролировать его лишь бесили. Будто он не мог сам справиться… Но ведь справлялся как-то несколько месяцев? С другой стороны, Питер бедняк, влюбившийся в богача, его ужасала мысль, что непослушанием он поставит под угрозу их странное партнёрство, сложившееся в последнее время. Так что лучше б ему быть послушным мальчиком. Хорошо бы ещё перестать питать бессмысленные надежды. Он подал заявку на стипендию и на грант. Мэй всегда говорила, что к делам нужно приступать чем раньше, тем лучше, и очень обрадовалась его инициативе. Ах, если б она знала правду! Питер постоянно чувствовал вину за то, что обманывает её, но и рассказать, что с ним происходит, тоже не мог. ― Ты грёбаный неудачник, ― пробормотал он себе под нос.***
Сегодня у Мэй был выходной, поэтому по возвращении домой Питер обнаружил её в гостиной за просмотром «Диеты из Санта-Клариты» и глажкой белья. ― Привет, ты что-то поздновато, ― заметила она. Питер со стоном бросил рюкзак в кресло. ― Хотел подготовиться к экзаменам, ― буднично ответил он. По экрану пролетела бестелесная рука. Питер подошёл к уже выглаженной одежде, собирая её в кучу, и повернулся лицом к тёте. ― Давай помогу. ― Спасибо, Питер. ― Мэй, казалось, была довольна и даже немного удивлена, но вопросов задавать не стала. ― Знаешь, ― крикнула она ему в спину, когда Питер направился в спальню, ― в последнее время ты прямо в ударе. Очень целеустремлён, и не могу не сказать, что горжусь тобой. ― Да, да, наверное, ― ответил Питер из комнаты Мэй, неторопливо развешивая одежду в шкаф. Он понимал, что тётя вела беседу к теме, на которую Питеру говорить не хотелось. ― Я ещё нагладила, можешь возвращаться, ― крикнула она. Вздохнув и сдавшись, Питер вернулся в гостиную. Мэй поставила передачу на паузу ― Дрю Бэрримор выглядела бывалой воякой со всей этой кровью на лице ― и отставила утюг в сторону. Паркер почуял потрескивание электричества в воздухе и быстро направился к белью. ― Питер, сегодня в школе произошло что-то, о чём мне нужно знать? ― спросила Мэй. На мгновение ему захотелось всё честно рассказать, по крайней мере про паническую атаку. Потом он подумал о неизбежных последствиях столь опрометчивого решения: денег на психотерапевта у них нет, да и ему Питер ничего никогда бы не рассказал. Поэтому он решил промолчать. ― Нет, ничего такого, ― ответил он, не подавая виду. ― История интересная была. Рассказывали о французской революции. ― Ты уверен, что единственным примечательным событием за сегодня стал рассказ, как Марии-Антуанетте отрубили голову? Питер изобразил непонимание. ― Ну… Да? Да, наверное. ― Он взял наглаженное бельё и заметил, что трубка домашнего телефона лежала на кофейном столике у дивана, а не на базе. Кто-то недавно звонил тёте Мэй. О. Ну конечно. Ну и стоило ли распинаться о «даже твоя тётя ни о чём не узнает, если захочешь»? Конечно, он ничего на это не ответил, но всё же. Стоило догадаться. Мэй смотрела на него очень внимательно. ― Питер, если б что-то случилось, хотелось бы думать, что ты ничего бы не утаил и всё честно рассказал. И словно по расписанию, сердце забилось в груди с удвоенной силой. ― Очевидно, в этом уже нет необходимости, ― многозначительно ответил он. Мэй застонала и сняла очки, сжав переносицу пальцами. ― Возможно, но мне бы хотелось слышать такое от тебя, чем от… Но Питер уже пошёл в свою комнату, не дослушав.***
К облегчению Питера, Старк мгновенно взял трубку. ― А что случилось с запретом на звонки? ― Ну, у меня просто возникло ощущение, что я будто… ― Он замолчал, прикусив губу. Голос Старка в ухе превращал мозги в какой-то кисель. ― В ловушке? ― предположил Старк. Из голоса испарился сарказм. Там осталось лишь беспокойство и, возможно, немного сострадания. ― Да, ― выдохнул Питер. ― Да, это хорошее определение. ― Что случилось? Питер опустился на кровать, рассказал про паническую атаку и всё, что произошло потом. ― Я будто под колпаком. Держусь из последних сил. ― В животе вновь всё сжималось, и неясно, из-за воспоминаний или оттого, что он слушал голос Старка и всё время опасался выболтать что-то лишнее. ― Даже не думай сейчас о своих патрулях, ― предупредил Старк. Питер закивал, потом вспомнил, что его не видели. ― Я хотел, но, конечно, нет. ― Хочешь, заеду за тобой? Проветришься? ― Да, ― выпалил Питер, не успев себя остановить. ― Да, прошу.***
― Ты куда? ― спросила Мэй, появившись в дверях гостиной, когда Питер направился к входной двери, на ходу надевая тёмно-синюю ветровку. ― Нам задали групповой проект, нужно над ним поработать. К ужину вернусь. ― Питеру стало стыдно за то, как легко удавалось врать в последнее время. ― Питер. ― Она подошла ближе, положив руку на плечо: на безымянном пальце капля уже нанесённого фиолетового лака. ― Прости, что надавила. Твой школьный психолог звонила, заставила меня понервничать. Я и не знала, что ты настолько расстроен всем этим. Питер вздохнул. ― Она обещала ничего не рассказывать. ― Мне правда жаль. ― Тётя обняла его и долго прижимала к груди, как делала, только когда они праздновали годовщины. Но Питер довольно быстро высвободился из её рук. ― Я уже опаздываю. Мэй приподняла бровь и многозначительно улыбнулась. ― Дай угадаю: этот групповой проект связан с некой мисс Лиз Аллен? ― Э… Да, конечно… Питер сбежал, прежде чем Мэй успела задать очередной наводящий вопрос.***
Старк припарковался за два квартала от дома, и, конечно, его трудно было не заметить. Питер подошёл к машине и постучал в стекло, глядя, как тот поспешно разблокировал двери, чтобы впустить его. Салон, конечно, покрывала дорогая кожа. Питер опустился на пассажирское сиденье, чувствуя себя безумно неловко. На Старке был костюм, словно он сбежал прямо с деловой встречи. По сравнению с ним Питер в своей футболке с изображением BB-8¹ чувствовал себя совсем ребёнком. Дотянусь ли я когда-нибудь до его уровня? ― подумалось ему. Внутри машины витал запах кофе и одеколона, который Паркер мог себе позволить разве что в мечтах. ― Ну как ты? ― спросил Старк в блаженном неведении о том сумбуре, что творился в голове Питера. ― Не очень, ― и это было самое честное признание за весь день. ― Да уж. Без обид, но выглядишь ты тоже не очень. ― Да? ― Словно вегетарианец, посетивший фабрику хот-догов. ― О. В Питере постоянно боролись две ипостаси: рассудительность и безрассудство. Первая твердила, чтобы он, несмотря ни на что, вернулся домой и сел за домашнее задание; но именно поддаваясь уговорам второй, Питер надевал костюм и выходил на патрули в полной уверенности, что это поступок взрослой, уравновешенной личности. Сейчас та же часть внушала шёпотом, чтобы он отбросил осторожность, схватил Старка за жемчужно-серые лацканы пиджака, забрался к нему на колени и сотворил что-то нехорошее. Питер лишь сжал кулаки и, не глядя в его сторону, ответил: ― Как думаете, я когда-нибудь смогу рассказать людям? Старк неотрывно за ним наблюдал ― Питер видел его взгляд в тусклом отражении на ветровом стекле. ― Тебе бы хотелось? ― Я… не знаю. ― Знакомое чувство. Ты слышишь, как люди восхищённо пересказывают друг другу о твоих супергеройских свершениях, но никто не знает, что это твоя заслуга. Да и самому тебе неведомо, хочешь ли признания или лучше оставаться в тени. ― Но ведь назад пути не будет. ― Точно. Я не перестаю быть Железным человеком с той злосчастной конференции. ― Вы жалеете, что признались? ― Повисло молчание; Питер посмотрел на Старка, который задумчиво хмуро пялился на руль. ― Мистер Старк? Он перевёл на него взор, а Питер тут же отвернулся. ― В последнее время мне бы хотелось оставаться прежним собой. Паркер кашлянул, не зная, что на это ответить. ― Мне нравится спасать людей, ― наконец произнёс он. ― Нравится делать что-то хорошее, быть героем и всё такое. Но вот остальное… Угрозы, драки, кошмары, плохие воспоминания. ― Он помолчал. ― Дядю полгода назад убили у меня на глазах. ― На периферии зрения Старк сел ровнее и напрягся. ― Это был грабитель. Вот Бен стоит, секунда ― и уже на полу, а мозги разбрызганы по всей округе… ― Питер запнулся. ― Эта картина оху… очень сильно меня потрясла. ― Голос надломился, в носу засвербело, он прокашлялся. ― Тогда я и решил во что бы то ни стало помогать людям избегать подобных зрелищ. Но тогда не совсем понимал, на что подписываюсь. А потом, к своему стыду, Питер разрыдался. Старк потянулся к бардачку и выудил оттуда пачку бумажных салфеток. Питер взял одну, но сморкаться не стал ― просто зажал в кулаке. Очень медленно, словно опасаясь реакции, Старк положил руку ему на спину. Сквозь туман горького огорчения от ужасных воспоминаний пробилась мысль: он меня коснулся! Господи боже, он на самом деле… Успокаивающе поглаживал его вкруговую по спине. ― Давай, поплачь, отпусти всё это. Всё хорошо. ― Прс-стите… ― Эй, не нужно этого. ― Я просто… ― …имеешь вполне естественную реакцию на крайне травмирующие события, ― закончил Старк. ― За это не извиняются, Питер. ― Я до сих пор не могу спокойно заходить на кухню, чтобы об этом не вспомнить… Мэй хотела переехать, но у нас просто нет денег и… ― Сколько нужно? Питер поднял на него взор, чувствуя, как слёзы заструились к подбородку. Он явно что-то понял неверно. ― Что? ― Я спросил: сколько нужно? Чтобы купить другую квартиру и переехать? ― Нет, ― тут же выпалил Питер. ― Нет, нет, абсолютно исключено. ― Питер… ― Если начнёте беспорядочно сорить деньгами ради нас, у людей невольно возникнет вопрос, кто я такой и почему вы это делаете… И Мэй тоже начнёт подозревать… Сейчас я не могу ещё и с этим разбираться! ― Ладно, ― поднял руки Старк, а Питер вдруг понял, что до этого момента тот так и держал ладонь на его спине. ― Ладно, тогда не будем этого делать. Повисла пауза. Сгущались сумерки, над ними зажёгся уличный фонарь. Внутри машины становилось всё темнее, и Питер вдруг понял, что так спокойнее. ― Когда тётя ждёт тебя обратно? ― Я сказал, что работаю над групповым проектом. Наверное, не раньше чем через час. ― Он сжался в комок, подтянув колени к груди, потом понял, что пачкал сиденье кроссовками, и тут же поспешил извиниться. Старк лишь махнул рукой, но Питер всё равно опустил ноги. И вновь тишина. Фантазия Питера подкидывала кое-какие непотребства, которые он старался игнорировать, отодвигая в подсознание для последующего обдумывания. ― Ты не разрешаешь тратить на тебя деньги, ― сказал наконец Старк, ― но как ещё я могу помочь? Слова сорвались с языка быстрее, чем он успел всё обдумать: ― Хочу стать Мстителем. В машине стало уже совсем темно, однако Питер всё равно разглядел, как Старк поднял брови. ― Мстителем? ― Вам ведь нужно пополнение в команду, верно? ― Да, но… ― Что мне нужно сделать? Есть какое-то тестирование, испытание огнём, что-то подобное? Старк развернулся к нему корпусом. ― Я не отказываю, ― ответил он, ― но хочу знать о причинах. Когда Питер ответил, он тщательно подбирал слова: ― Потому что мне кажется, что я должен стать частью чего-то большего. Я понимаю, что мне нужна поддержка. Поэтому и считаю, что сейчас мне это необходимо. ― Не тебе мне говорить, что тебе необходимо, Паркер. ― Старк щёлкнул светом у потолка машины, Питер заморгал от яркости. Увидев, как же близко они друг к другу сидели, он почувствовал трепет где-то в солнечном сплетении. Будто подумав о том же, Старк откинулся назад, облокотившись на дверь. ― Так ты хочешь быть Мстителем. Питер вынул новую бумажную салфетку, высморкался и кивнул. ― Что ж, ― продолжил Старк, ― учитывая твоё впечатляюще портфолио на YouTube и успешное прохождение практики в Германии, полагаю, ты принят. Питер вытаращил глаза. ― Вот так просто? ― Конечно. Переезжай на базу, когда исполнится восемнадцать, если захочешь. Даже не знаю, что ещё сказать. Разве что тебе нужно будет подписать Заковианский договор, ну и всё, наверное… ― Это как-то неправильно, ― сказал Питер. ― Разве не будет никакого посвящения? ― Ты что, критикуешь мои методы, Паркер? ― Нет! Просто, ― он пожал плечами, ― я не совсем этого ожидал. Старк кивнул. ― Мы часто подобное слышим. О, и не стесняйся приходить на еженедельные субботние вечерние киномарафоны. Следующие по плану у нас Pixar, так что не забудь салфетки. ― Ушам своим не верю, ― сказал Питер. ― В прежнюю команду вы тоже так принимали? Мне казалось, всё должно быть более… официально. ― Да. ― Старк слегка погрустнел. ― Да, знаю. Но все мы там дружили, поэтому команда и не разваливалась. Кто бы мог подумать. ― Но было ведь не только это? ― Питер не мог удержаться, чтобы не задать этот вопрос. ― М? Питер чувствовал, что начал краснеть, и ненавидел себя за это. ― Что-то помимо дружбы? Старк внимательно вгляделся в него, ощупывая взором лицо, казалось, целую вечность. ― Ну да, ― наконец признал он. ― Но серьёзно, Паркер. Поберёг бы ты мои нервы. Он вспыхнул. ― Простите. ― За эти недели он догадался, что произошло между Старком и Кэпом, и не знал, завидовать ли Роджерсу или жалеть обоих. ― Мне, наверное, пора, ― быстро сказал он, заёрзав на сиденье. ― Если хочешь. Питер взялся за ручку двери и замер, оглянувшись. ― Будут какие-то напутствия? ― Не делай ничего, что я делать бы не стал, ― сказал Старк. Они замолчали, обдумывая повисшие в воздухе слова. ― Ладно, не делай ничего, что сделал бы я, ― поправился он. Питер нахмурился. ― О’кей… Старк вздохнул. ― Вот где-то посерединочке ты можешь действовать, ― закончил он. ― Ладно, суть я уловил. Спасибо. ― Питер открыл дверь, уже касаясь ногой асфальта, когда почувствовал, что Старк сжал его плечо. ― Эй, ― сказал он. ― Хочешь нормальный совет? ― Конечно. ― Ты ведь на самом деле ещё такой юнец, ― как-то странно печально посмотрел на него Старк. ― Прислушивайся к себе, хорошо? И если поймёшь, что не справляешься или… ― Нет, такого не будет, ― перебил Питер. Он чувствовал неуловимое тепло от кончиков пальцев Старка у шеи над воротником. ― Спасибо за разговор. На патруль выходим на следующей неделе, да? ― Ага. ― Старк отпустил плечо, устроился на сиденье и завёл мотор. Потом вновь одарил Питера взглядом. ― Машина не лифт ― двери сами не закрываются. ― О, точно. Было холодно, Питер плотнее закутался в ветровку. Он до последнего смотрел вслед уезжающей машине, пока та не влилась в поток на шоссе и не исчезла из виду: лишь два размытых огонька среди сотен других. А потом направился домой.