***
На кухне некоторое время было тихо, потом Тони откашлялся, поморщившись от боли в челюсти. — Как вы вошли? — хрипло спросил он. — ИИ впустил, — ответил Росс, впервые за несколько последних минут пошевелившись. — И меня она не предупредила, потому что… — Потому что я просил не отвлекать и не отменил приказ, поскольку увлёкся. Точно. Тони сглотнул. — Неважно. — Он подошёл к холодильнику, вынимая лёд, завернул его в полотенце и приложил к ноющей челюсти. — Мы пришли проверить, почему за последний месяц не поступало никаких отчётов о деятельности Человека-паука, — сказал Росс. — В конце концов, я предупреждал, что будут проверки. Не ошибусь, предположив, что мистер Паркер и есть… Тони опустился на стул, на котором всего десять минут назад сидел Питер. — Да. Да, это он. — Так какова природа ваших отношений? — Когда Тони ничего не ответил, Росс вздохнул и сел напротив него. — Ты в пустой комнате, Старк. Выкладывай. Всё было хотя бы по обоюдному согласию? Тони вздохнул. — Сам знаешь, что с юридической точки зрения на это невозможно ответить положительно. — А может, ты просто предпочитаешь этого не делать? — Росс тихо, коротко рассмеялся. — По закону ты растлитель малолетних, Старк. И шансов доказать обратное не так уж много, так что, может, лучше признаться? — Тони снова промолчал, тогда Росс продолжил: — Как я и говорил ранее, отчётов поступало не так уж и много. Может, он выменивал таким образом свою независимость? — Нет. — Тогда что это было? Тони поджал губы. — Ты поверишь, если я скажу, что всё основано на взаимном влечении? Да. Я так и думал. — Он уставился на свои руки. — Просто… Верь тогда во что хочешь. — Он прокашлялся. — Что вы собираетесь предпринять? — Ничего. Тони вскинулся и уставился на Росса, который почти скучающим взглядом смотрел в ответ. — Ничего? — повторил Старк. — Ничего. — Росс вздёрнул подбородок. — Пока мы тут разговариваем, мисс Поттс сопровождает Паркеров в мой офис, чтобы волшебным образом нивелировать произошедшее. — Волшебным образом? — эхом отозвался Тони. — Оба подпишут соглашение о неразглашении. — Да уж, времени даром контора не теряет, — сказал Тони саркастично. — Составили их на случай, если я обосрусь? — Честно говоря, да, — ответил Росс, пропустив мимо ушей колкость Тони. — Никто не идеален, Старк, и мы должны быть к этому готовы, даже если общество — нет. Тони округлил глаза. — Но ты ведь сам назвал меня растлителем малолетних, я заслужил все кары небесные, которые обрушатся на мою голову, за то, что сотворил с пацаном. Да чёрт возьми, ты же сам видел его запястья. В этой ситуации я, несомненно, плохой парень. — Нет, это не так. — Росс встал и подошёл к окну, глядя на город. — Ты — Железный человек. Познакомься с культурой изнасилования¹, Старк. — Мы оба знаем, что это херня собачья. — Всё устроено намного сложнее, чем просто несение наказания за проступок, — решительно возразил Росс. — Подумай о людях, — он ткнул костлявым пальцем в город снаружи. — Их любимая команда защитников Земли распалась несколько месяцев назад. Капитан Роджерс теперь военный преступник, не говоря уже об остальных. Люди напуганы. Спроси себя: подходящее ли сейчас время узнать, что Железный человек — растлитель? — Он кашлянул и открыл один из шкафчиков, доставая чистый стакан и наполняя его водой из-под крана, потом отпил. — Ты сейчас находишься под юрисдикцией государства, — сказал он. — И государство посчитало, что в данном случае необходимо помилование. Мистер Паркер отправится домой, ты останешься здесь, вы оба будете молчать. Никакого больше взаимодействия между вами, а следовательно, никаких больше историй для прессы. Тони недоверчиво смотрел на Росса. Нет. Нетнетнетнетнетнет. Он заслуживал все последствия. Должен был расплатиться чем-то большим, чем просто ударом в челюсть. И Тони прекрасно это понимал. Так почему же мир столь решительно отказывается его наказывать? И всё же больная, гниющая часть подсознания ощутила облегчение. — Подумай вот о чём, — продолжил Росс, — каков был бы исход, пойди они в полицию? — Он повернулся к нему со стаканом в руке. — Да абсолютно тот же. Ты неприлично богат, любимец американской публики по большей части. Никто тебя и пальцем не тронет, и неважно, сколько свидетелей и доказательств предоставит Паркер. — Но… — Если ситуация всё-таки станет достоянием общественности, подавляющее большинство людей не увидят в тебе растлителя. Они увидят алчущего внимания подростка, который манипуляциями пытался добиться минуты славы. Ты сказал, что пацан тебе небезразличен. Тогда подумай, действительно ли тебе хочется, чтобы он стал второй Моникой Левински²? Тони крепче прижал импровизированный пакет со льдом к челюсти. Казалось, лицо начало опухать. — Что тогда будем делать? — спросил он наконец, чувствуя себя глупым ребёнком, которому необходимо получать инструкции о режиме дня. Сейчас он явно не мог принимать адекватные решения, если когда-то вообще, конечно, их принимал… — Пусть осмотрят твою челюсть, и сожги простыни. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы кто-то нашёл следы, которых там быть не должно. — Росс взял пальто. — Я поехал в офис. Полагаю, его мать нуждается в наставлении на путь истинный. — Тётя, — бездумно поправил Тони, — Она его тётя. Росс застегнул пальто. — Надеюсь, ты понимаешь, что существует большая вероятность того, что ситуация всё же станет достоянием общественности. Паркер может обмолвиться об этом, когда захочет… Как мы и обсуждали ранее, подпись несовершеннолетнего ничего не значит в правовой системе. Что касается мисс Паркер: если она разозлилась настолько, чтобы осмелиться тебя ударить, сомневаюсь, что испугается нарушить соглашение о неразглашении. — Я понимаю. Добавь сюда ещё и Хаммера, подумал он, и мне пиздец. Нужно найти способ заставить его замолчать. — Я говорю это сейчас, чтобы ты свыкся к самой мыслью, — сказал Росс, — что если правда всплывёт, тебе придётся защищать свою репутацию. А это значит, что нам с тобой придётся втоптать его в грязь. — А что, если я добровольно признаюсь? — Ты этого не сделаешь, — сказал Росс. — Это ещё почему? — рявкнул Тони. — Потому что я позабочусь, чтобы пресса превратила Паркера в мальчика, который кричал «Волк!». Уверен, тебе этого не хочется. Кроме того, Министерство обороны твёрдо настроено на поддержание положительного имиджа инициативы «Мстители». — То есть? — Лучше герой в запасе, чем опозоренный. — То есть? — нахмурился Старк. — Вам обоим — как бы это сказать — настоятельно порекомендуют уйти в отставку. Тони во все глаза уставился на него. — Ты… О боже, так ты серьёзно. Но… есть одна проблема: я вам нужен… — Ты нам не нужен. Только костюмы. — Увидев выражение лица Тони, Росс добавил: — Изнасилование — тема щекотливая, Старк. Ты достаточно привилегирован, чтобы избежать наказания, но такие пятна не смываются. Мы не можем рисковать так сильно. Ничего личного — просто нюансы бизнеса, — он кивнул. — Я бы пожелал хорошего вечера, но, полагаю, ирония просто меня убьёт.***
Когда Росс ушёл, Тони оставил попытки держать себя в руках и потащился к холодильнику, выискивая выпивку. Его лихорадило. В глубине стояло лишь пиво. Тони оскалился, думая о переживаниях Роуди недельной давности. Когда думаешь, что хуже быть не может, подумалось ему, вспоминаешь, что нельзя пить. Внезапно его захлестнула та же ярость, из-за которой он недавно (по ощущениям — столетие назад) сломал мизинец. Он прикрыл глаза, позволяя свежему воздуху холодильника остудить себя. И разрешил ярости пройти через тело. Что в такой ситуации вообще нужно делать? Плакать? Орать? Швыряться вещами? Стойко всё принять и жить дальше? Тони мысленно поблагодарил всевышнего за то, что Хэппи сегодня не было в здании, и пошёл наверх.***
Кровать в спальне выглядела так, будто он кого-то на ней выебал. Очевидно, неизбежно. Свёрнутый петлёй ремень валялся на полу. Простыни были перекручены, смяты, запятнаны. Подумать только, меньше пятнадцати минут назад Питер лежал под ним: задыхающийся, стонущий и, прости Господи, прекрасный. Глубоко вздохнув, Тони начал стаскивать бельё, отчаянно нуждаясь в том, чтобы занять чем-то руки. Простыни пахли Питером. Тони подавил желание зарыться в них лицом и вдохнуть полной грудью. Как же далеко он зашёл, раз вместо облегчения, что всё закончилось, сожалел, что не сможет больше его увидеть. Где-то там Питер и Мэй подписывали горы юридической документации. Челюсть безбожно болела. Ты и не такого заслуживаешь. Не стоило мешать ей выместить весь гнев. Простыни грудой лежали на ковре. Тони понимал, что их нужно постирать или уничтожить, но просто не мог найти в себе для этого сил. Однако он смог спуститься, взять пиво из холодильника и побрести обратно в спальню. Первые глотки обожгли холодом и горечью горло. У пива был привкус облегчения. Сев на диван, он достал смартфон и зашёл в сообщения. Пара СМС от Роуди — нет, нет, не сейчас. Ни одного от Питера. Но удивляться нечему. Теперь им запрещено контактировать, и всё же Тони прокручивал их бесконечную беседу. Сейчас он не мог узнать, что происходит, но можно было прочесть всё заново, можно вспомнить… Последнее сообщение от Питера:У меня ожог от щетины там, где ни у кого его быть не должно
И ответ от Тони: но ты ведь отомстил, пустив мне вчера кровь, так что мы квиты Когда он прикончил бутылку (убил бы ещё за одну), то включил новости, чтобы отвлечься. Зал суда, люди встали поприветствовать судью. Эталонный голос ведущей блондинистой американки за кадром комментировал: «…продажа и производство оружия по всему Нью-Йорку. Мистер Тумс признал вину, но отказался разглашать дополнительную информацию о спонсорах и покупателях. Компаньон Тумса Герман Шульц…» — Тони убавил звук, услышав о Тумсе, и снова вспомнил Питера, сидевшего за столом с Хаммером тем вечером: «Я знаю его дочь». Своеобразная попытка тихого неповиновения. Вот кто настоящий герой — гораздо больший, чем Тони. Если б на его месте оказался Питер, он никогда бы не поддался шантажу Хаммера, не заплатил бы деньги, чтобы прикрыть их задницы. Необходимо найти способ заставить его замолчать. Но сейчас думать об этом слишком тяжело. Пока тратить остатки сил на Джастина Хаммера Тони желания не имел. Он вновь взял мобильник и, повинуясь внезапному порыву, начал просматривать фото. С Питером была лишь одна. Слава богам, без обнажёнки, но тот раскинулся на подушках на кровати Тони, что говорило об их близком знакомстве. Волосы сильно вились, как и всегда от влаги. Похоже, он только что вернулся из душа. Тони смутно помнил, когда снимал это: последние две недели пролетели и остались в памяти калейдоскопом смазанных цветов. Прикусив губу, он листнул назад, на более ранние фото: пресс-конференции; Роуди в больнице, карикатурно раздражённо указывающий на гипс; несколько проектов на разных стадиях собранности; Дубина с табличкой «ПОЗОР»; Стив, сонно растянувшийся на диване в гостиной базы, — Тони прекрасно помнил, как прислал фотку Наташе с подписью дедуля прикорнул. Фото Стива спустя столь долгий срок неожиданно потрясло Тони. Он больше не хотел листать фотопоток, но мазохистский импульс взял верх и пришлось продолжать прокручивать картинки. Видео со дня рождения Клинта: Наташа и Сэм поют «С днём рождения тебя», Ванда выносит торт. Стив в профиль, склонившийся над рисунком. Вся честная компания — канун Нового года, Тони точно помнил, потому что на нём и Роуди огромные солнцезащитные очки, а у Наташи в руках зажата печально известная бутылка водки (печально, потому что позже Клинт настоял на её конфискации тем же вечером, а Романофф не хотела отдавать, в итоге они подрались). Очередное фото — тоже с Нового года, где Стив и Сэм открывают шампанское. А теперь Рождество: ёлка опасно накренилась влево, Клинт лежал в куче обёрточной бумаги, на всех ужасные праздничные свитера, подаренные Сэмом; Стив, нацепив свитер Тони — ярко-синий, со снеговиками, — пил горячий шоколад. Более раннее фото с середины декабря — Стив обнимает Ванду за худые плечи, оба держат по миноре³. Видео, где Наташа учит хихикающую Ванду танцевать танго на кухне, а Клинт, сидя на столе, держит телефон, проигрывающий некачественную версию хабанеры⁴. Стив, подписывающий маленьким фанаткам рюкзаки. Видео, где Стив моет посуду, напевая Грелла Миллера. Стив, сидящий в кровати голым, с приподнятой бровью, словно вопрошающий: Ты когда-нибудь выпустишь из рук эту штуку? Пеппер в ванной (соседней от спальни Тони) красится, косметика разбросана на туалетном столике. Желудок сжался, сердце забилось быстрее, когда он вспомнил выражение её лица сегодня вечером. Боль, отвращение. Прежде чем понял, что делает, он удалил фото. И снова голый Стив. Тоже удалить. Стив, моющий посуду. Удалить. Удалить. Удалить. Удалить. Тони быстро расправился с последними девятью месяцами жизни, лихорадочно и отчаянно нажимая на удаление, пока не вернулся к фото Питера. Тот улыбался ему с такой нежностью — слишком искренней, чтобы быть притворной; он непринуждённо растянулся на кровати — для Тони; всего пару часов назад он стонал его имя, прижимаясь всем телом; доверчиво свернулся у Старка под боком всего неделю назад; позволял Тони делать с собой всё что заблагорассудится и всегда видел в нём лишь героя — и никого больше. Тони хотелось быть героем. Он отчаянно желал быть хорошим. По телевизору показывали человека, в котором Тони распознал Эдриана Тумса: полиция выводила его из зала суда. Старк вновь посмотрел в лицо Питера на фото. В его глаза — обожающие, смущённые и наполненные похотью. Он удалил и это фото. Отбросив мобильник на кровать, Тони отправился в искать ещё одну бутылку.