А значит, мы движемся по кривой

      Всего через пятнадцать минут они вернулись домой, Мэй всё ещё плакала. Питер сел на подлокотник дивана в гостиной и слушал, как она пыталась успокоиться, сдерживая громкие всхлипы, но было очевидно, что остановиться никак не получалось, причём с тех пор как они покинули офис Росса. Как только Пеппер Поттс попросила её подписать соглашение о неразглашении, Мэй будто проглотила что-то горькое.       Случилось самое отвратительное — Питер только сейчас понял, что всё обернулось чем-то гораздо худшим, чем несколькими минутами унижения. Бумажная волокита, жуткая тишина со стороны Мэй, смотревшей на него так, словно у Питера обнаружилась смертельная болезнь.       В дверном проёме появилась тень, он упорно не смотрел в ту сторону.       — Тебе что-нибудь нужно? — спросила она. — Я могу что-то сделать или принести?..       Он покачал головой, неотрывно глядя на ковёр.       — Всё нормально.       — Уверен? Позволь хотя бы обработать запястья… — Голос затих в отдалении, когда она ушла в ванную, через минуту вернувшись с «Неоспорином» и коробкой бинтов. — Иди сюда.       — Ты не обязана это делать, — начал Питер, но она поджала губы и мотнула головой.       — Это единственное, что я могу сделать, — сказала Мэй, неотрывно следя за своими действиями, пока обрабатывала его руки. — Просто позволь мне, хорошо?       Он кивнул — Мэй уже заканчивала накладывать последний бинт, — не в силах избавиться от мысли, что, если б их не спалили, сейчас за ним ухаживал бы Тони. Они бы пошли в ванную: Питер, облокотившись о туалетный столик, принимал бы бережную заботу со стороны Старка.       Впервые за вечер слёзы пролились на щёки, Мэй, заметив их, тут же заворковала:       — О, нет. Иди ко мне, иди… — И притянула в крепкие объятья.       Питер решил — знай она подробности всего, что он вытворял в последние несколько часов, то скорее брезгливо оттолкнула бы, а не жалела.       Через некоторое время Мэй слегка отстранилась, взяв его за руки.       — Поговори со мной? — попросила она.       — Я ведь пытался, — насупился Питер, избегая встречаться с ней взглядом.       — Питер, не нужно его защищать. Не здесь, не со мной… — Она коснулась его щеки. — Ты можешь быть со мной честным?       Питер тяжело вздохнул, сдаваясь.       — Это очень долгая история. И всё не так просто, как кажется.       Она махнула рукой:       — А мы разве куда-то торопимся?       — Хорошо. Ладно, — он тяжело сглотнул и вздохнул, опуская плечи. — Помнишь, когда меня укусил паук?       И он рассказал ей всё: с момента первых вылазок в качестве народного мстителя, про то, зачем на самом деле Тони тогда пришёл к ним, и вплоть до стажировки, опустив лишь подробности, заставлявшие желудок сжиматься от стыда (как и почему случился их первый поцелуй, сосание пальцев в машине, как он предлагал себя в столовой особняка и, конечно же, как позволил трахнуть в собственной спальне, пока Мэй ходила на свидание, — ей не обязательно знать обо всём этом). Когда Питер закончил, они уже переместились на диван, тётя крепко обнимала его, поглаживая по волосам и спине.       — Я и предположить не мог, что всё зайдёт так далеко, — закончил Питер. — Я просто… был не против. Мы оба хотели, и всё было в порядке. Понимаешь?       Мэй долгое время ничего не говорила.       — Питер, — наконец медленно начала она, — он взрослый человек. И не должен был допускать подобного.       — Но он не… причинял мне вреда. Это я всё начал… — И замолчал. В глазах Мэй появилось выражение, виданное им всего несколько раз в жизни: ярость вперемешку с горем. Это напомнило Питеру о смерти Бена: он тогда бессвязно бормотал что-то о своей вине, а тётя взяла его лицо в ладони и строго сказала, что он ни в чём не виноват.       — Питер, послушай, — тихо сказала она. — Какой адекватный взрослый человек согласится на подобное?       — Мэй… — он разочарованно зарычал. — Мэй, это не то… Тут совсем другое…       — Ты хоть понимаешь, насколько уязвим? — она покачала головой. — Ты должен пойти в полицию.       — Мэй, нет!       — Твоя подпись не имеет юридической силы. Я не могу пойти, но ты…       — Мэй!..       — А что нам ещё остаётся?! — рявкнула она. — Он не остановил тебя! Просто позволил этому случиться! Для таких людей придумали специальный термин, Питер, — растлитель, а в твоём случае — педо…       — Я не пойду в полицию!..       — Питер…       — Не пойду, он ничего плохого мне не сделал!       — Питер, ради бога! — хрипло выкрикнула она. Питер сразу понял, что подступал новый поток рыданий. — Ты такой доверчивый… Ты хоть осознаёшь, как сильно я о тебе беспокоюсь? А ты идёшь по жизни так, будто никто неспособен причинить тебе боль. Я не знаю, как у тебя это получается, — продолжила она, у Питера сжался желудок, — но так оно и есть. Однако я не могу так жить, и если ты не хочешь беспокоиться о собственной безопасности, тогда я сделаю это за тебя!       — Но это не было… — он отчаянно застонал, пытаясь подобрать верные слова, — не казалось чем-то неправильным!       — Ты хоть понимаешь, как я перепугалась, когда ты позвонил сегодня? — спросила она. — Никаких внятных объяснений — ты просто плакал в трубку и бормотал о чём-то, что сделал мистер Старк. Я была просто в ужасе.       — Всё было совсем не так!       — А когда я туда приехала и увидела тебя, всего в синяках и слезах, и твои запястья… Питер, понимаешь ты это или нет, но в данной ситуации ты жертва. И явно пострадавшая сторона.       — Мэй, — начал он, краска стыда затопила щёки, он отвёл взор, — я не знаю, как объяснить тебе это… Но я сам попросил его.       Тишина. Мэй встала и отошла в противоположный конец комнаты. Не глядя на него, она снова всхлипнула. Нелегко, должно быть, подумалось ему, принять, что твой ребёнок уже давно вырос. Питер встал и подошёл к ней, но тётя наконец заговорила низким дрожащим голосом:       — С тех пор, как ты позвонил мне сегодня, я постоянно вспоминаю тебя в одиннадцатилетнем возрасте, как ты сидел на кухне и плакал, не желая мыться…       Питер открыл рот, чтобы ответить, потом закрыл его, но не выдержал и рявкнул:       — Ладно, знаешь что? С меня хватит. Я ухожу.       — Ты можешь хоть попытаться взглянуть на ситуацию с моей точки зрения?!       — Да это было пять лет назад! — закричал он. — Может, уже забудем?! Я даже не помню…       Она резко повернулась к нему.       — Ты мой единственный ребёнок, Питер! — воскликнула Мэй. — Я слишком много раз видела, как ты страдаешь, и теперь не могу смириться с тем, что больше не позволяешь себе помочь!       Питера затрясло, он сжал кулаки.       — В этот раз я точно не страдал! — заорал он пуще прежнего. — Мне больнее от твоих требований обратиться в полицию!       И потом он сбежал в свою комнату, громко хлопнув дверью.

***

      Пару часов спустя Мэй пришла к нему. Питер лежал в кровати на животе и притворялся спящим, но она не купилась и всё равно села рядом, положив руку на спину.       — Знаешь, — осторожно начала она, — когда я веду себя строго или злюсь, это не значит, что пытаюсь разрушить твою жизнь. Я так проявляю о тебе заботу. И я ни в коем случае не пытаюсь тебя наказать за то, что случилось. Что бы там ни произошло.       Питер отвернул голову и промолчал.       — Если хочешь, не ходи завтра в школу, — продолжила Мэй. — Будем праздновать твой день рождения круглые сутки. Как тебе идея?       Питер пожал плечом. Он совсем забыл о своём дне рождения, а теперь, когда вспомнил, это было не так уж и важно.       — А ещё, — добавила она более неловко, — мне бы хотелось, чтобы ты сдал анализы.       Теперь он приподнялся на локтях и посмотрел на неё.       — Мы должны вести себя ответственно в подобной ситуации, — устало сказала Мэй. Питер со стоном уткнулся в подушку, чувствуя, как подступает тошнота. — Всё у нас наладится, — сказала она, поглаживая его по спине. — Как я уже говорила, я не сержусь. Просто беспокоюсь.       В таком положении они находились ещё некоторое время: Питер лежал неподвижно, Мэй наглаживала успокаивающие круги по спине.       — Будешь ужинать? — спросила она наконец.       В животе громко заурчало, Питер кивнул.

***

      На следующее утро в половине шестого раздражающе зазвонил будильник. Питер быстро выключил его и свернулся в кровати, дрожа от холода. Одеяло было достаточно тонким и не могло полноценно защитить от декабрьского мороза, от которого в голове сразу прояснилось, напоминая о случившемся.       Воспоминания о пробуждении возле Тони после ужасного ужина с Хаммером тоже нежданно всплыли в сознании, и в горле встал ком. Зарывшись поглубже в подушку лицом, Питер разревелся, опасаясь, что Мэй услышит и испугается, что он снова ей соврал.

***

      Около одиннадцати Питер сковырнул себя с кровати и вышел из комнаты, обнаружив убирающуюся на кухне Мэй.       — Эй, мистер, — бросила она через плечо, когда он вошёл, моргая от яркого света. — С днём рождения.       Он слабо улыбнулся и подошёл к холодильнику, не зная, что ответить.       — Хочешь посмотреть фильм или что-нибудь ещё? — спросила Мэй. — Что-нибудь особенное.       — Не знаю даже, — пожал Питер плечами. — Просто хочу побыть дома.       Мэй едва заметно кивнула, протирая плиту. Питер почувствовал лимонный запах моющего средства и поморщился, решив, что не голоден, и сразу ушёл в другой конец кухни.       — Тогда выбирай фильм.       Какое-то время стояла тишина.       — Мы так и будем притворяться, что ничего не произошло? — вздохнув, не выдержал Питер.       Мэй перестала яростно тереть плиту, сняла очки и повернулась к нему.       — Не хотелось напоминать, — сказала она, — чтобы ты не чувствовал дискомфорт. — Мэй вздохнула. — По правде говоря, Питер, я не знаю, что мне делать. То есть… К такому родительские курсы не готовят.       — Прости, — пробормотал он. — Я не хотел, чтобы этим всё закончилось. — Он и сам не знал, что имел в виду: что попался или ситуацию в целом.       — Теперь всё закончилось, — сказала Мэй. — Было и прошло. Давай сделаем то, что необходимо, и будем жить дальше? — она слегка улыбнулась ему. — И если захочешь поговорить, просто скажи, хорошо?       Питер кивнул, не в силах на неё смотреть.       — Спасибо, — сказал он.       Он осознавал, что Мэй проявляла гораздо больше понимания, чем он заслуживал в подобной ситуации, но что бы ни говорил, какими бы словами ни пытался объясниться, она всё равно видела в нём лишь жертву. Однако и винить её Питер тоже не мог.       — Придумал, что будем смотреть? — спросила она, давая понять, что разговор окончен.       — «Тихоокеанский рубеж»? — пожал он плечами.       — Отличная идея.

***

      Полдня он провёл в своей комнате за домашним заданием, которое не успел доделать, и переписываясь с друзьями. В основном с Недом, но, к удивлению, ещё и с Лиз, которая хотела знать его мнение о наилучшей кандидатуре для следующего капитана команды по декатлону, после того как она выпустится из школы.

Мишель, написал Питер. Определённо Мишель.

      Я тоже о ней думала       Кст, ты не в курсе, что с ней такое в последнее время?       Она как-то замкнулась

Без понятия

      Он пытался писать и Мишель, но она по-прежнему не отвечала.       Вечером они уселись с Мэй на диване, поедая китайскую еду и глядя фильм.       — Идрис Эльба, — задумчиво протянула тётя. — Был бы идеальным Бондом, как думаешь?       — Лучшим, — согласился Питер. — Он олицетворяет аромат Old Spice. — Потом резко замолчал, опасаясь, что она начнёт читать лекцию о взрослых мужиках и таящихся в них опасностях, но тётя лишь обняла его за плечи и притянула к себе.

***

      — Ты где вчера прохлаждался?       Они сидели на уроке английской литературы, где должны были написать короткое эссе на тему символизма витой раковины в «Повелителе мух», но у Питера с Недом были дела поважнее. Возвращение в школу оказалось более трудным делом, чем ожидал Паркер, — он не мог стряхнуть ощущение, что все в коридорах каким-то образом пронюхали, что с ним стряслось, — и хуже всего вёл себя Лидс, продолжающий задавать вопросы, такие с виду невинные и непритязательные.       — Паучьи штучки? — пробормотал он, и Питер кивнул. — Наверное, так клёво, — продолжил друг. — В свой день рождения парить между зданиями.       — Прошу, не так громко.       — Точно, прости.       Питер нацарапал какую-то ересь — вроде «раковина олицетворяет остатки человечества в варварском мире, управляемом наглыми мальчишками, не евшими ничего слаще морковки» — и зашагал к преподавателю с плодами своего труда.       — Ты как? — спросил Нед, когда Питер вернулся за парту.       — Норм. А чё?       — Ведёшь себя странно. Не как обычно странно, а будто что-то случилось.       — Кое-что случилось.       — Что?       Питер криво усмехнулся, не чувствуя веселья.       — Мне исполнилось семнадцать.       — И что, — подхватил Нед, — надо теперь становиться мелким эмо-говном?       — Я не веду себя как эмо.       — Прошу простить, угрюмым говном?       И вновь его омыло волной… чего? Печали, вины, тревоги или всего вместе. Питер опустился лбом на парту.       — Эй, а если серьёзно. — Нед сжал его плечо. — Что-нибудь случилось?       Но Питер лишь смахнул его руку и ничего не ответил.

***

      Мишель демонстративно сидела в противоположном конце обеденного стола, который они обычно занимали в столовой. Пока Нед стоял в очереди за едой, Питер подошёл к ней, пытаясь поговорить, но она лишь закрылась книгой.       — Ладно! — рявкнул он после нескольких неудачных попыток. — Я хотел кое-что с тобой обсудить, но знаешь что? Не надо. Обойдусь.       Над обложкой появилась пара глаз.       — К твоему сведению, — добавил он, — ты во всём была права. Понятно? Теперь довольна?       Она лишь молча смотрела.       — Прости, что сорвался тогда на тебя. Говённый из меня друг, выходит, не стоило этого делать. Прошу, давай поговорим.       Мишель положила книгу на стол и вздохнула, не встречаясь с ним взглядом и разглаживая ладонями страницы.       — Напиши СМС, — сказала она. — У меня дел полно. — И, быстро собрав вещички, ушла в библиотеку.       — Эй. — Питер обернулся на Неда, стоявшего с подносом позади с высоко поднятыми бровями.       — Да уж, — неловко кашлянул Питер.       — Это чё щас было?       — Да ничего такого.       Нед поджал губы.       — Ты можешь… Ладно, слушай. — Он поставил поднос на стол, мотнув головой. — Ты можешь быть со мной откровенным?       — Нед, слушай…       — Нет, слушай ты! — рявкнул Лидс. — Между вами двумя точно что-то происходит, ты не говоришь что, и это… не круто. Честно, вообще ебанина какая-то. Я не понимаю, что происходит, у вас появились секретики, но я ведь твой друг. Лучший, так ведь?!       — Но ничего такого не происходит…       — Мне вообще никто ничего не рассказывает, блядь. Мишель отгородилась, все вокруг такие занятые, и о, точно, мы с тобой, может, и болтаем, но не о серьёзных вещах! — Неда уже трясло. — Мы с тобой знакомы с третьего класса. Я знаю, когда с тобой что-то не так. Пожалуйста, будь добр, прояви уважение и расскажи, что случилось.       Питер уставился на него во все глаза. Вокруг шумели школьники, никто даже не взглянул в их сторону.       Питер плюхнулся на стул и обхватил голову руками. Нед устроился напротив:       — Питер?       — Э… Я потерял стажировку. Ту, с мистером Старком. Потерял.       Нед недоумённо нахмурился.       — Так… всё дело в этом?       — Нет, есть ещё кое-что. Я просто… Я не могу пока об этом рассказывать. Просто не могу. — К своему ужасу, он почувствовал, как защипало в носу. Он не мог, не мог разреветься при всех. — В последнее время произошло слишком много событий, и, честно говоря, я просто неспособен их переварить. — Питер постучал пальцем по виску. — Всё… охуеть как паршиво. — Нижняя губа задрожала. О нет, пожалуйста, нет…       — Эй, эй. Иди сюда.       Питер благодарно обнял друга в ответ.       — Спасибо, — пробормотал он ему в плечо.       — Расскажешь, когда будешь готов, хорошо?       Питер кивнул.

***

      По дороге домой из школы Паркер сделал крюк и остановился у особняка. Здание возвышалось над ним, создавая иллюзию, что Питер ещё меньше и ничтожнее, чем себя чувствовал.       Частично ему хотелось проникнуть внутрь. Хотя бы просто повидаться. Но на ум пришли слова Мэй и её взгляд, когда они кричали друг на друга, поэтому он отвернулся, не желая так с ней так поступать. Не сейчас.       С сожалением выдохнув облачко пара в холодном декабрьском воздухе, Питер глубже сунул руки в карманы и, низко опустив голову, поплёлся прочь.

***

      Вернувшись в квартиру, он не застал Мэй. Странно было приходить так рано: дневной свет всё ещё струился в окна. Обычно в это время он патрулировал или находился в особняке. В лаборатории или спальне.       Питеру так сильно захотелось вернуться, что он буквально почувствовал боль.       Как бы то ни было, он подавил порыв и направился в свою комнату, включив музыку и сев за уроки.

***

      Закончив с онлайн-тестом по испанскому, Питер написал Мишель сообщение:

Ты была права Всё кончено

      Он не ждал ответа прямо сейчас.       Если вообще ждал.

***

      На следующий день после школы Мэй заехала за ним и отвезла в клинику планирования семьи.       — Они принимают без записи, — пояснила она. Когда Питер раздражённо зарычал, добавила: — Я просто хочу убедиться, что всё нормально. Это необходимо сделать.       В приёмном покое Питер был самым молодым посетителем — уж точно самым юным парнем. Невозможно было отделаться от ощущения, что каждый присутствующий в комнате на него пялился и гадал, какого чёрта он тут забыл.       Пухленькая медсестра средних лет в бледно-фиолетовом халате, открыв двери, ведущие в кабинеты врачей, назвала его фамилию и провела по узкому коридору в смотровую (к его облегчению, Мэй осталась снаружи).       — Присаживайся на стул или кушетку, — сказала она.       Питер выбрал стул. Внутри всё переворачивалось, он сжал кулаки, чтобы скрыть, как сильно дрожали руки.       — Меня зовут Тамека, — представилась медсестра, заполняя что-то в планшете. Взглянув на Питера, она ободряюще улыбнулась. — Буду брать у тебя анализы.       Он кивнул, ничего не ответив.       — Дата рождения?       — Пятое декабря 2002.       — Тогда с прошедшим днём рождения. Вечеринку закатил?       Он неопределённо пожал плечами, отводя взор.       — Просто сидел дома, — пробормотал он.       — Ладно, Питер. — Тамека откинулась на спинку стула. — Прежде чем перейдём к сбору анализов, необходимо получить от тебя некоторые ответы. Всё, что ты скажешь, — строго конфиденциально, если не касается угрозы жизни. Самоубийства, жестокого обращения — подобного рода вещей. — Она посмотрела на него, оценивая, понял ли, Питер кивнул. — Ладненько. Сколько у тебя было сексуальных партнёров за последний месяц?       Ну, понеслась.       — Один, — хрипло сказал он и прокашлялся, неспособный поднять на неё взгляд.       — Мужского или женского пола?       — Муж… Это был парень, да.       — Ни у кого из вас в анамнезе не было ВИЧ?       — Насколько мне известно, нет.       Она кивнула и что-то пометила в планшете.       — Вы использовали контрацепцию?       — Да… — Голова закружилась. — Да. Презервативы.       — Латексные?       — Да.       — Опиши, пожалуйста, какого рода сексуальный контакт был у тебя с партнёром?       Питер посмотрел на неё, но медсестра была совершенно невозмутима.       — То есть… Что мы делали? — неуверенно переспросил он. Она кивнула.       Он спрятал лицо в ладони.

***

      Ещё десяток вопросов, анализ крови, анализ мочи, противный мазок из уретры и особенно омерзительный — из…       Питер поспешно покинул клинику, вернувшись в машину к Мэй. Они не сразу поехали домой — сначала тётя обняла его и долго прижимала к себе. Он держался за её футболку на спине, чувствуя себя опустошённым.       — Знаешь, — сказала она спустя какое-то время. — Я рада, что ты в порядке.       — Спасибо.       — Я серьёзно, — сказала Мэй. — У меня были подозрения все эти месяцы… Начиная с твоих оценок, заканчивая паническими атаками… Когда ты вернулся домой избитый и мы поехали в ОР, а там был он с разбитой рукой… Я испугалась. Что бы ни случилось, такое совпадение выглядело слишком подозрительно и хреново. А позже ты пришёл ко мне спрашивать разрешения по поводу стажировки, я почти отказала тогда, но ты так сильно хотел на неё попасть, поэтому пришлось согласиться. А потом… — Она погладила его по волосам и вздохнула. — Ты совершенно закрылся и ни с кем не разговаривал. Ты и без того был закрытый после смерти Бена, и с тех пор как… — Мэй резко замолчала. — А в последнюю пару недель совсем замкнулся. И это меня не на шутку пугало. Но я… рада, что с тобой всё в порядке. Рада, что всё не так плохо, как казалось. И да, конечно, я всё ещё хочу бросить Тони Старка в яму с голодными волками. На нём лежала ответственность, а он… — Она вновь замолкла, словно прикусив язык. — Но пока ты в безопасности…       Питер вытер нос тыльной стороной ладони и, не глядя на Мэй, пробормотал:       — Прости, что заставил волноваться и напугал.       — Ничего страшного. Всё в порядке. Тебе не нужно извиняться. — Она нежно прижалась губами к его лбу. — Давай поедим мороженого? Я бы за него сейчас убила.       Питер кивнул.