between you and me;

      — О, и кстати, это я убила Марину, — Поли дышит тяжело, руки сжаты в кулаки, идеальные некогда ногти впились в запястья; Поли стоит ровно, глядит на Андера без страха: тайна эта в ней слишком давно жила, гнила, кровоточила, уничтожала, Поли так сильно устала молчать, Поли признаться хоть кому-то должна.       Андер морщится, отступает на шаг: зрачки расширены, голос срывается в неразличимый шепот; Андер смотрит на Поли — на свою Поли, маленькую любимую девочку, что всегда третьей в их дружбе с Гусманом была, что всегда была трогательно невинна, ни как Карла с ее синдромом богини, ни как Лу с постоянно завышенными требованиями, ни как Марина с вечными проблемами; Поли была Поли, как она может подобное говорить, как может врать, глядя ему в лицо?       — Ты обещал, что между нами ничего не изменится. — Ноги не справляются, подкашиваются, Поли падает на траву, красный пиджак в кривую клетку срывается с ее плеч, но она будто не замечает, вертит серебряный браслет на запястье, старается не глядеть Андеру в глаза, и говорит, говорит, говорит, говорит, не думает затыкаться. — Так теперь слушай, слушай и делай вид, что понимаешь. Я не хотела ее убивать, я не хотела, Андер, но она говорила столько чуши обо мне, обо мне и Карле, о том, что мы больше не будем вместе, она говорила, Андер, она говорила, и я не знаю, я просто не знаю, я ударила ее трофеем по голове, я так хотела, чтобы она заткнулась. И я убежала, я струсила, Андер. Я просто хотела, чтобы она заткнулась. А знаешь, что самое страшное, Андер? Все, что она говорила, правда. Я никому не нужная, бисексуальная дура, и Карла никогда не будет моей, ей плевать, что я — вся ее, без остатка.       Андер делает шаг вперед неосознанно, он все еще не способен в это поверить: Поли заблуждается, Поли не убийца, Поли не должна думать т а к: Поли нужна ему, Гусману, Карле; Поли нужна всем, всегда, без исключений; он без нее свою жизнь представить не может, Поли та единственная, ради кого он себя натуралом в свое время считал; откуда в ней вся эта тьма, где они с Гусманом оступились, как он упустить это смог?       — Если хочешь, расскажи Гусману, я устала скрывать, я больше не могу, Андер, не могу.       Поли утыкается носом в колени, ее плечи дергаются, ногти продолжают вгрызаться в запястья; у Андера самого проблемы не маленькие, он знает, что правильно, а что нет, он знает, что нужно бежать к Гусману, скрывать подобное нельзя, непозволительно и незаконно, он своим молчанием их дружбу уничтожит, последний гвоздь в крышку гроба с размаху вгонит; Андер знает, как правильно, но он не может: Гусман Марину любил сильнее всех, он Поли собственными руками уничтожит, ей в этой схватке не позволено выжить будет; Андер садится рядом, обнимает Поли крепко-крепко и не шепчет, что все будет хорошо, потому что не будет, они сами все испортили.       Поли своей ладошкой цепляется за его локоть, голову прячет на груди, Андер ее запах в своих легких прячет; пиджак, подобранный с земли, не греет, нос у Поли краснеет, она шмыгает, холод в кости пробрался; таблетки Поли давно не помогают, она все попытки себя восстановить забросила — она так сильно Карлу любит (ла?), что победить себя не смогла, но Андер рядом, и пусть он ей не верит, Поли это в глазах его отчетливо читает, но он рядом, и большего ей сейчас не надо.       — У тебя двадцать четыре часа, — Андер хрипит, ему ужасно хочется закурить, горло изнутри царапает ненависть к себе самому; Поли смотрит затравленно, побито, уничтожено, она молчит, она своей тишиной согласие дает, и это не обет, это не клятва, но Андер ей верит, Андер знает: ровно через двадцать четыре часа их жизни изменятся, главное, чтобы Гусман непоправимое не совершил, эмоциям верх взять над собой не позволил, а он, Андер, рядом будет, с обоими будет, и они справятся, они всегда все вместе решить могли.       Андер о том, что ему сторону чью-то выбирать придется, старается не думать; Андер на худые запястья Поли глядит, на то, как она дышит, волосами запутавшись в его пальцах, и понимает, что выбора у него никакого нет, все уже давно за него решено; Андер не думает, что ему придется выбирать, потому что Андер знает.       Поли.       Это всегда будет Поли.