***
Всё будет хорошо. Верь мне.
Блондин стоял у входа в полицейский участок и нервно перебирал пальцами ручку женской сумки. Даша осталась в кабинете, а его поблагодарили за сведения и нагло выперли мёрзнуть на улицу. Лаврецкая вручила ему свой маленький багаж и пообещала, что всё будет хорошо. Только волноваться он от этого не перестал ни капельки. Мимо прошли уже тысячи, как ему казалось, людей, причём самых разных. От мельтешащих туда-сюда дворников до задержанных преступников с руками за спиной, скреплёнными наручниками. В голове, как и на улице, было холодно и ветрено. Даже полученная сегодня двойка по физике не давала никакого стимула взять себя в руки. Первая двойка по предмету, который он так любит и с которым собирается связывать жизнь. Все в его математическом классе смотрели на него, как на полнейшего кретина. Впрочем, он и сам себя таковым ощущал, стоя уже час на осеннем морозе в расстёгнутом пальто. Наконец, дверь со скрипом открылась и оттуда вышла Даша с заплаканными глазами. Парень тут же подскочил к ней и хотел что-то спросить, но она мягко выхватила из его рук сумку и направилась вперёд по проспекту. Квитко шумно выдохнул, запахнул пальто и догнал её. Девушка молчала, а ему не хотелось лишний раз её трогать. Они перешли дорогу, свернули направо и направились в сторону дома блондина. — Даш…? — девушка вздохнула и вдруг остановилась. Парень взял её за руку и внутри попытался успокоить сам себя. — Что-то случилось? — Я забрала заявление. — Ты… что? — Квитко застыл на месте, выпустив её ладонь из своей. Девушка всхлипнула и опустила голову. — Ты забрала заявление, которое мы составляли полдня? — Я не могу, Петь. Там всё так сложно… — внутри Квитко всё вскипело, к щекам приливала кровь. В голове боролись противоречия и так не хотелось на неё кричать, она и так натерпелась, но эмоции сдержать сейчас так трудно. — Если бы я не сделала это, то забрали бы и Стаса тоже… я не хочу так. — Эти два ублюдка, они же… — он попытался восстановить дыхание. — Так, подожди… то есть, ты считаешь нормальным, что тебя… из-за этого придурка? И ты, дурёха, взяла и забрала заявление, чтобы они остались безнаказанными? — Прости… — Лаврецкая уже чуть было не плакала, поэтому пришлось быстро брать себя в руки. Немного помолчав, он тихо спросил: — Тебе сказали, что Стаса упекут вместе с ними? — девушка кивнула головой и с трудом подавила всхлип. — Так… и по какой же статье? — На нём висит три изнасилования… — Что? — Квитко схватился за голову. — С чего? Три? — Это только я знаю… я не говорила полиции… — Даша начала трястись и он тяжело вздохнул, прижимая её к себе и позволяя выпустить пару слёз в своё, так и не застёгнутое пальто. — А если начнут копать, то докопаются и посадят… — Так, успокойся… — парень потянул её за руку к подъезду. — Дома поговорим, хорошо? Только давай, слёзы вытри, а то консьержку напугаем…***
— Ну, рассказывай. Только спокойно, без слёз, хорошо? Никто на тебя кричать не собирается. Лаврецкая грела руки о горячую кружку с кофе и пыталась сосредоточиться. С чего начать, она и не представляла. Осень этого года началась так прекрасно, где она свернула не туда? В какой момент её жизнь пошла наперекосяк? Почему Стас из любящего старшего брата превратился в объект самоуничтожения и уничтожения всего вокруг? — Я как-то пришла домой после школы, ещё в начале сентября, — Даша примерно знала, что вместо связного рассказа получится только куча бессвязных предложений. — Конечно, всё давно к этому шло, но в этот день его окончательно порвало. Стас сидел на кухне с бутылкой водки. Я ещё так удивилась, думаю, с чего бы ему пить? Вчера всё было нормально, да и вообще он не любил подобные напитки. Пил только какие-то энергетики иногда, но там же сплошной сахар и всё… а тут бутылка водки. Я хотела с ним поговорить, но он почему-то увидел во мне потенциального собутыльника, так что я закрылась в своей комнате и подумала, что утром он отрезвеет и я спокойно всё выясню. Ближе к ночи кто-то пришёл. Я не выходила, поэтому не видела, но по голосу было похоже на Нику. Они долго ругались на кухне, потом носились по квартире, что-то разбили и она ушла. Я уснула ненадолго, в пять утра меня разбудили женские крики. Наверное, к нему приходил кто-то ещё, пока я спала. Ну… понятно, чем они там занимались… — Так всё началось с того, что он поругался с Никой? — Я не знаю, мне кажется, всё гораздо глубже. Но переломным моментом стало это, да. Я в тот день проспала и не пошла в школу, сказала что заболела. Часов в десять утра выползла из комнаты и встретилась с какой-то фифой в коридоре. Она мне так странно улыбнулась и спросила, не одолжу ли я ей какую-то свою футболку или рубашку. У неё она была разодрана. — А ты? — А что я? Сунула ей свою старую кофту и опять закрылась в комнате. Не было желания у меня с ней разговаривать. Так до обеда там и просидела, только часа в два она ушла. Стас опять сидел на кухне, только уже без бутылки. Вот я и начала с ним разговаривать. Язык у него конечно… столько мне гадостей наговорил. Про тебя, про родителей, про Нику… — Что он про меня говорил? — вопрос как-то сам вырвался, Квитко это совершенно не волновало. Даша поджала губы и постучала ногтями по кружке. — Что ты идиот. Столько лет на меня, дуру, убил. — Класс… — Петька почувствовал, как её это расстроило. Она и так корила себя за эти годы, хотя по сути виновата ни в чём не была, а здесь какой-то пьяный старший братец тыкнул ей этим прямо в лицо. — Ну, вообще-то, это моя жизнь и только я решаю, как мне её прожить. — А ты знаешь, я ему так и сказала… — Даша вздохнула и сделала глоток кофе. Горячая жидкость обожгла горло и придала новых сил. — Он с такой ненавистью смотрел на меня… в общем, разговор не удался. Причину его пьянства я увидела в Нике и в проблемах на учёбе, но, оказывается, ошиблась. Вечером он снова пил, только уже не один. К нему пришла какая-то компания, две или три девушки и трое парней. Они сидели в кухне, сначала просто пили, потом начали бойню. Стас, как я поняла, начал приставать к чьей-то девушке, ему за это врезали, они все переругались и разошлись. Я думала, что наконец-то смогу уснуть, но через минут пятнадцать кто-то снова позвонил в дверь. Это вернулась та девушка, к которой он катил. Эта была самая жуткая ночь в моей жизни, потому что я не спала от слова совсем. Правда, я не уверена, что у них всё было по обоюдному, точнее, это совсем не так. Она пришла только потому что забыла что-то, а он её… ну… — Я понял… — Петька никак не мог связать в голове образ Смирнина и того ублюдка, которого сейчас описывала Даша. — А дальше? — Дальше наступило утро. Он куда-то свалил и я осталась в квартире с этой девушкой. И чёрт, как же я её понимаю теперь. Я вышла из комнаты и увидела эту ужасную картину, как она лежит и… и плачет… а я ничего не сделала ночью, чтобы это предотвратить… — Если бы ты туда влезла, боюсь, было бы ещё хуже… — Квитко вдруг жутко захотелось взять её за руку, что он и сделал, сжав в ладонях её тонкое запястье. — Я помогла ей, чем смогла… она была в таком страшном состоянии… а потом заявился он. С бутылкой, весёлый такой. Мы с ней закрылись в моей комнате, я вывела её из квартиры только под вечер, когда он совсем добухался и заснул прямо на столе в тарелке с чем-то. Это была первая… такое страшное слово, жертва… моего братца. А точнее, монстра, который живёт внутри него и подпитывается алкогольными изделиями. Ещё через неделю была вторая, и снова чья-то девушка. Они там снова все перегрызлись, даже мне в дверь долбились, благо, у меня крепкий замок. Потом там чуть ли не оргия началась, кто-то упал прямо возле моей двери и провалялся там до девяти утра следующего дня. Мне снова пришлось пропустить занятия, потому что выходить из дома, переступая через пьяные тела — слишком сложно для меня. Но вторая перенесла всё это легче, она ушла под утро, напоследок пообещав написать на него заявление. Часа в три всё затихло, все ушли и я спокойно поела, впервые за день… Страшно, страшно, страшно… это слово проскальзывало в её разговоре чаще других. Страх за себя, за других, за брата, которого пьянка превратила в бессовестного похотливого подонка. — Я готов его убить, честное слово! — у блондина и правда жутко зачесались кулаки. Представить-то такое сложно, а пережить, видя своими глазами и слыша своими ушами… — Как ты не сошла с ума? Я бы свихнулся! — Не знаю. Наверное, я всё-таки свихнулась. Никому не доверяю, тебя ревную к каждому столбу… — она опустила глаза. — Третью звали Олеся. Она пришла к нему, чтобы занести домашние задания за те дни, которые он благополучно пробухал. Староста, наверное, переживает, вот и пришла. Страшная была ночь, мне так жаль её… она заикой осталась, наверное… он ещё и треснул её по голове чем-то, я слышала. А потом, не выдержав, я треснула ему сама той же бутылкой, которая валялась на полу в кухне. Он отключился и всё. Олеся выглядела как маленькая девочка в свои двадцать лет, я даже сначала подумала, что ей лет шестнадцать… в голове проскользнуло, что он ещё и педофил… — И ты не сказала об этом полиции? — Даша посмотрела на него заслезившимися глазами и он тут же пожалел о своём вопросе. — Ладно… боишься, что его посадят? — Да… всю жизнь же… — Лаврецкая вздрогнула, передёрнула плечами. В квартиру сквозь маленькую форточку проникал сквозняк. — Эти двое были парнями тех девочек… которых он… — Иди сюда. Увидев, что девушка начинает трястись, он придвинулся ближе и распростёр руки для объятий. Она тут же в них нырнула и заплакала, уже совсем не сдерживаясь. Петька гладил её по волосам, чувствуя, сколько боли она пережила. Сколько в её жизни случилось за эту осень. Сейчас прямо он был готов задушить Смирнина голыми руками и тут же сесть за это. Она слишком добрая, чтобы посадить своего брата. Слишком мягкая, чтобы позволить ему отвечать за все поступки, которые он совершил. — Даша, слышишь? Посмотри на меня… — она подняла голову и встретилась взглядом с его пронзительными серыми глазами. В них читалось труднодоступное сейчас ей спокойствие и полная уверенность в лучшем. В том, что это лучшее ещё произойдёт. — Всё будет хорошо, ты меня поняла?Да, всё будет хорошо. Только поверить в это теперь слишком трудно.
***