***
К чёрту добро, давай на сторону зла.
***
— Конечно, Даша! Я не против! Самойлова крутанулась на стуле и тёмные кудрявые волосы разметались по бледным острым плечам. За стеной Аркадий вёл беседы с новыми коллегами-извращенцами, а Лера от нечего делать открыла на компьютере пасьянс и старательно пыталась дождаться салютов в свою честь. Лаврецкая позвонила так неожиданно и внезапно, что девушка чуть не выронила телефон из рук. — Тогда заполнишь завтра заявление и пойдём к директору. Ты же поправишься до завтра? — Естественно. Буду как штык! — Отлично. И хотя в голосе Лаврецкой не было никакой радости, Лера не стала интересоваться причинами. Судя по возне на фоне, брюнетка была там явно не одна, да и лишний раз бередить что-то, возможно, очень больное Самойлова не хотела. Знала, как чья-то поддержка может причинить боль и какую сильную. Из кабинета показалась голова Аркадия и он рассерженно шикнул на неё. Лера приложила руку к сердцу, вроде как извиняясь, но за мужчиной вышли и виновники её закрытого наряда. Только в этот раз они вели себя прилично, это в какой-то степени настораживало, но задумываться об этом она как-то не горела желанием. — До свидания! — Лера услышала в ответ неясное бормотание и, пожав плечами, вернулась к пасьянсу. Аркадий уселся в кресло для гостей и минут десять молча наблюдал за юной сотрудницей. Та совершенно невозмутимо составляла пасьянс, перемещая каждую карту в нужную колоду. Когда до уха донеслись салюты и тихое: «Есть!», он вдруг почувствовал внутри странное тепло. — Вы меня извините, конечно, что я тут немного шумела… — Причину-то хоть можно узнать? — Чего? — Шума в моей приёмной, из-за которого мне не удалось донести до сотрудников самое главное. — Да, там школьные дела… — девушка вдруг почувствовала себя виноватой и стыдливо опустила глаза. — Простите, я не думала, что у вас такая плохая звукоизоляция… — Звукоизоляция у меня хорошая, просто дверь была, на мою голову, открыта. — Кстати, я тут доделала документы… — девушка встала из-за стола, судорожно вспоминая, куда она засунула папку с бумагами. — Восемь раз переделывала, поэтому так долго… Девушка достала из нижнего ящика письменного стола синюю яркую папку и протянула мужчине, который оказался почему-то ближе, чем ему следовало бы быть. — Вот… — Лера замерла на месте, когда он, забирая документы, как бы случайно коснулся пальцами её запястья. — Что вы делаете? — Опять выкаешь! — она показала ему язык и, сделав пару шагов назад, развернулась к нему спиной. — Я ведь и уволить могу! — Правда? — девушка засмеялась, когда увидела Аркадия с серьёзным выражением лица. — Я ведь стараюсь, что же ты, я ещё ребёнок… — Да уж… вся проблема в том, что ты ещё ребёнок…***
Утром следующего дня Лаврецкая и Самойлова стояли у дверей в кабинет директора. Лера была такой счастливой, что Даше было даже неловко находиться рядом с ней со своей грустной миной. Выдавив улыбку, она заверила девушку, что у неё всё в порядке. — Здрасьте… можно? — девушки зашли в помещение, дождавшись утвердительного кивка. Самойлова протянула ему два заявления и он одобрительно усмехнулся. — Молодцы, так держать! В школьной самодеятельности надо участвовать, развитие это прекрасно! — Мы хотели узнать, что там, когда и как… — Сегодня подойдите к Евгении Максимовне, я вчера ей выдал буклет конкурса. Там про всё есть, и про правила, и про содержание, и про призы! Самойлова, как здоровье? — Спасибо, уже лучше… До свидания! — Лера потянула Лаврецкую за руку и девушки торопливо направились дальше по коридору. Школьный день обещал быть насыщенным, а это значит, что на работу она сегодня приползёт, а не придёт с гордо поднятой головой. Вчерашний инцидент с документами всё никак не шёл из головы. Щёки краснели от осознания — он не просто так постоянно оказывается рядом и пытается быть с ней на одной волне. Она ему нравится. Но молотом по сердцу били холодные факты:«Ты преступница, ты помогаешь его ограбить. Ты преступница, у тебя не может быть друзей и обычной школьной жизни. Ты не можешь стать счастливой, ты — преступница».
Самойлова чувствовала горечь на языке каждый раз, когда вспоминала о своей сущности. Она действительно столько всего совершила, что, наверное, не имеет теперь права на обычную жизнь и счастье. Даже её такой юный возраст не был помехой настолько, насколько ею являлись сломанная жизнь и криминальное прошлое. Оно тянуло где-то в груди, как старая рана, такая, которую уже не вылечить. Она навсегда останется в ней и будет причинять боль и дискомфорт. Она будет мешать ей жить. А теперь, когда она ещё и на волоске от смерти, она совсем потеряла надежду. Умирать она не собиралась и не хотела, но и предавать этого странного Аркадия, который так приелся её хрупкому сердцу, она не могла. — Лер, ты чего? — девушка и не заметила, как они оказались у нужного класса. Только она стояла на входе и никак не могла зайти. Задумалась. — Пойдём, мы и так уже опоздали…***
Уроки пронеслись также быстро, как перед глазами на переменах носились пятиклассники, играя в догонялки или пятнашки. Уставшие девушки вдвоём, всё также молча и понимая друг друга с одного вздоха, побрели в кабинет информатики. По пути им встретились блондин и две тёмные макушки, но компании воссоединиться не удалось. Даша мягко ответила, что сегодня пойдёт одна и что провожать её не надо. Квитко выглядел не столько расстроенным, сколько обеспокоенным. Бросив на девушку тяжёлый взгляд, он кивнул и ушёл вслед за шатеном и Жуковой. — Вы поругались? — но Лаврецкая, улыбнувшись, покачала головой и молча продолжила подниматься по лестнице. Лера осталась недовольна и поэтому чуть ускорилась, нагоняя девушку. — Что у вас произошло, почему ты такая грустная? Почему он смотрел на тебя как на восьмое чудо света, когда ты отказалась от его компании? — Я просто хочу сегодня пройтись одна. Хотя я была бы не против, если бы ты пошла со мной. — Я? — Самойлова сощурилась, разглядывая Дашу, которая выглядела до безумия спокойно. — Чем это я лучше Квитко, интересно знать? — Мне нужна женская компания. Ольга занята, так что… ой, Евгения Максимовна! Не дойдя до кабинета, Лаврецкая увидела учительницу, сидящую на скамейке в коридоре рядом с преподавателем географии. Мужчина что-то увлечённо рассказывал, то и дело поправляя квадратные очки. — Здравствуйте… — девушки подошли к ним, неловко улыбаясь. Женщина едва ли оторвала взгляд от кареглазого коллеги и тихо поздоровалась с ученицами. — Мы хотели спросить про конкурс… — Ах, да! Вы отдали заявления? — получив ответные кивки, она вытащила из сумки два тощеньких буклета. — Вот, здесь всё написано! Завтра первый тур в три часа дня! Просьбочка: без опозданий и подготовьтесь нормально, хорошо? А то тут две из десятого Б метят на ваши первые места! Учитель географии оскорблённо фыркнул и получил толчок в бок от Евгении Максимовны. Лаврецкая почему-то смутилась и поспешила попрощаться. Лера последовала её примеру.***
— Ну, так и что случилось? Самойлова шла куда-то за брюнеткой, прогуливая работу, а если точнее, тактично отпросившись на пару часов. Девушка молча петляла по переулкам и, кажется, в её голове не было никакой конечной точки этого пути. Они просто шли по улицам и молчали. — Ты знаешь, что делать, если тебя изнасиловали? Лера резко остановилась, округляя глаза, уставилась на собеседницу. Та была так сдержанна и непоколебима, что девушка было решила, что она интересуется лишь в целях удовлетворения любопытства. — Ну… у меня было такое, просто забыть, наверное… — девушка вдруг вспомнила неприятный, самый первый контакт с мужчиной. Это был какой-то подчинённый Первачова, а ей было всего тринадцать лет. Боль распространилась по всему телу, вызывая мурашки. — Я переживала сначала, потом как-то забылось… — Как думаешь, садить за решётку собственного брата — нормально? — Что за странные вопросы? — Самойлова дёрнула девушку за плечо, чтобы та повернулась к ней окончательно, а не скрывала эмоции, стоя боком и уставившись в яркую вывеску одного из магазинов. — У тебя температура? — Просто ответь, Лера. — Если есть за что, то не должно быть приоритетов. Брат, не брат, ублюдок должен ответить за всё и понести соответствующее наказание. Внутри неприятно заныло. Она так уверенно это говорит только потому что сама избежала кармы? Или ей кажется, что она погубила недостаточно жизней, чтобы рассуждать в пользу преступности? — Тогда мне нужно идти. — Куда? — К родителям… — и девушка, спешно обняв Самойлову, шустро зашагала по улице в другую сторону. Лера осталась стоять у какого-то магазина сладостей в полном непонимании. Глянув на часы, она поняла, что ещё успеет прийти на работу до конца предоставленного отгульного времени. Только для этого придётся вызвать дорогущее такси и пару дней поголодать, ведь денег осталось совсем немного. Как и времени на то, чтобы сделать всё, на что ей никак не решиться.» — Моралисты будут сожжены и скормлены псам!»
Только теперь почему-то хочется примкнуть к моралистам и за любые гроши продать своё ужасное прошлое.***