Неприятности

       Чудеса меня, видно, всё не покидают. Вместо ожидаемого мною звука разрезания плоти (хотелось бы Мохоуши, конечно, но тут уже скорее всего моей) или криков там, кряхтений, я отчётливо уловила не самый приятный, скрежетащий звук, словно две металлические пластины столкнулись друг с другом. А это уже, со всеми нашими обстоятельствами, странно.        Нерешительно приоткрыв глаза, в страхе обнаружить ну знаете... Что-то не очень приятное (живого Мохоушю, много демонов, мёртвого Зеницу, мёртвую меня), я первым делом заметила отсутствие катаны в своих руках.        КУДА?!        То есть... ГДЕ?!        Моё лицо, наверное, приняло невообразимое выражение, когда я, едва ли не получив микроинсульт, хватилась искать пропавшее оружие, вместо этого утыкаясь в знакомое лимонное хаори. С треугольничками. И капельками крови на вороте.        Ага.        То есть... Ты типа живой? Одна часть меня безумно радовалась и была готова трясти блондина под какую-нибудь жизнерадостную мелодию, содрогаясь под разноцветными огнями радости, пока другая моя часть пребывала в откровенном шоке, молясь на то, чтобы Зеницу не помнил моих порывов его сожрать. Нет, я его конечно, не сожрала, но, во-первых — пыталась, во-вторых — это было похоже на домогательство. Уже второй раз за день домогаюсь, кстати.        Но возвращаемся к нашим баранам, а точнее, к двум представителям семейства полорогих (запоздало, краем глаза так, я замечаю и третью потенциальную представительницу замечательного семейства, но об этом чуть позже): Агатсума, какого-то хера, стоял прямо передо мной, в какой-то э-э... пафосной или боевой позе и, к моему облегчению, с катаной в руках. С опаской выглядывая из-за плеча восставшего, я, всё ещё на радостях, обнаруживаю отрубленную и тлеющую голову Мохоуши, несдержанно показывая ему аж два языка разом для полного унижения, на что тот, кажется, телепатией посылает меня в одно замечательное место. Ну и хер с ним! Уже с более явным энтузиазмом смотрю вперёд и, о-Господи-боже-мой, цепляюсь взглядом прямо за какое-то слишком длинное и изогнутое лезвие, а проследив за его направлением, и девушку, являющуюся владелицей сего чуда.        Вот вам, детишки, первое правило общения с Зеницу: никогда не закрывайте глаза рядом с ним, вы, блять, закроете их на секунду, откроете — а там пиздец мирового масштаба, который вы не поймёте. Возможно это к лучшему. Но я сомневаюсь.        Мысленно повозмущавшись и посетовав о том о сём, я чутка наклонила голову, пытаясь молча вклиниться в происходящее, которое, лично для меня, особо очевидным не казалось. Так, начнём с главных радостей: Мохушя... мёртв! Я чутка расслабилась от этой приятной, как горячая ванна после трудного дня, новости, машинально улыбаясь уголками губ: Ками-сама, если ты меня слышишь, спасибо тебе за свершившееся чудо..! А если ты меня не слышишь, то иди к чёрту; с такими «шуточками» тебе только у него и место.        Ладно, это так — мелочи. По крайней мере, по сравнению с тем, что я увидела. А увидела я... Один хер знает кто это, если честно, но стиль её одежды под хаори напоминает военную форму Зеницу. Они из одной, эа-эа, корпорации...? Сообщества? Если это так, то у меня многовато вопросов к корпорации и этой очаровательной особе. НАПРИМЕР КАКОГО ХУЯ ОНИ УБИВАЮТ ВСЕХ БЕЗ РАЗБОРА        Лицо у незнакомки милое, по-детски нежное, и умудряется оставаться таким даже в тот момент, когда сосредоточенное выражение сменилось на «Какого хуя?» при взгляде на блондина. Мысленно я поддерживала её состояние.        У неё была довольно простенькая и свободная одежда, зато волосы её я смело могу назвать крайне броскими — розовые такие, густые, ещё и зелёные на концах; складывается ощущение, что покраска волос у всех охотников (при поддержке моей великолепной теории об её участии в анти-демоническом цирке) что-то вроде отличительного признака, ибо даже демоны — ну не считая прекрасную и великолепную меня — такой цветовой палитре могли лишь позавидовать.        Но что бросалось в глаза ещё больше её причудливых волос и милого лица, так это большие, просто, блять, огромные сИСЬК- сантиметры лезвия.        Да-да, именно они.        — Милый мальчик, — мягкий голосок незнакомки оторвал меня от наглого созерцания её охотничьих достоинств. Обращалась она, судя по всему, к Агатсуме.        А он, кстати, чё встал как вкопанный..? Проскользив по напряжённой спине взглядом, я напряжённо поджала губы: знает ли он о моих поползновениях по его непорочную душу или нет...? Вопрос, так-то, оставался открытым, потому что мой драгоценный спутник заметно и весьма подозрительно притих. Хотелось верить, что это из-за вскочившего адреналина, но параноидальная моя часть визжала в ухо: «ОН ВСЁ ЗНАЕТ!».        Агатсума был мрачным. Нет, быть радостным и беззаботным, как новорожденный щенок, в такой ситуации трудно, но всё это время его, так сказать, аура была... тревожной. Испуганной, колышущейся в разные стороны; настрой парня читался легко. А сейчас, — я нервно сглотнула — она больше походила на твёрдый камень: спокойствие, уверенность и собранность так и сочились из его позы. Я бы даже сказала, что его лицо выражало утончённый гнев.        Гнев..? Если допустить, что он злится... На кого?        Может быть... На меня?        Он знает..?        Господи, он знает!        ОН ЖЕ УБЬЁТ МЕНЯ!!        — Хэй, ты меня слышишь? — девушка чуть нахмурилась — Пожалуйста, отойди. Ты прикрываешь демона.        Я медленно моргнула: пока у них свои разборки, у меня, кажется, нарисовался вполне удачный шанс слинять. Не то, чтобы я была стратегом, поэтому план побега был прост до безумия, — и состоял он лишь из части «бежать» — но, тихо и скромно понадеявшись на удачу, я всё же предприняла рискованную попытку улизнуть. Желательно подальше, желательно до рассвета, и желательно подальше от охотников. Жить, вообще-то, мне очень даже хотелось.        Осторожно и тихо шагнув назад, я прижала кошачью пару ушей к макушке, стремясь постепенно раствориться за спиной блондина. Вот только стоило мне сделать ещё несколько шагов, как Зеницу рывком схватил меня за запястье, крепко сжимая на нём пальцы.        — Я защищу тебя... — Вот и думай теперь: это блеф, констатация факта или угроза?        — Я предупреждаю тебя в последний раз! — девушка в сердцах воскликнула, прерывая мой мысленный вопль. Несмотря на то, что чуяла моя хвостатая задница от неё смертельную опасность за километр, лицо её было умилительным: румянец почти ни на секунду не покидал молочную кожу. Мило, но опасно; опасно, но мило.        Всё ещё будучи поглощённой рассматриванием внешности миловидной дамы и попутным тоскливым сравнением её бюста и моего, не сразу замечаю прикованный ко мне взгляд салатовых глаз. Почувствовав долю неловкости от столь пристального контакта, я отвожу взор в сторону, поджимая губы и... Кстати, об её оружии. Кстати, об убийстве Мохоуши...        Осознание, как всегда, опаздывает на нашу вечеринку. Зато пришло оно не с пустыми руками, а с летящей куда-то в мозг, блять, пробкой от поглощающего разум шампанского паники.        Она, что получается... меня прибить хочет..?        Меня?!        — Па-па-па-пагадите..!! — догадавшись наконец, что сейчас вообще-то решается участь меня любимой, светлой, непревзойдённой, и дальше по списку, я осторожно выглянула из-за расправленных плеч пострадавшего блондина, решая, что сейчас самое подходящее время блеснуть своими знаниями в области обществознания и психологии, заключающихся в статьях wikihow. Опыт в роли переговорщика я последний раз получала будучи семилетним спиногрызом, когда с суровым лицом пыталась убедить матушку, что три пачки сэндвичей с клубникой и желе, вместо двух порций якинику – о-о-очень выгодное предложение, и от него отказываться ну никак нельзя. Кстати, те сэндвичи я так и не попробовала.        — На-аверное произошла какая-то ошибка или недопонимание...-        — Ошибки быть не может, — насупившись, отвечает красавица, изящно перехватывая самыми пальцами рукоять оружия. Та-а-ак, она очень серьёзна. Это плохо. — Ты – демон, я – охотник.        — Ну... — я тяжко, подобно престарелой бабушке, вздохнула, перебирая в мыслях слова: что делать? Первый вариант, самый логичный и в нашем с Зеницу духе – убежать. Но встаёт вопрос сможем ли мы это сделать, потому что боец (а) ранен, (б) – сломлен, (в) – ведёт себя странно. А вот сия леди меня пугает примерно на уровне других демонов. Страшно, очень страшно. Дипломатические способности мои сейчас вряд ли погоду сделают, хоть я и честно пытаюсь, видит Бог. Пиздец.        — Ну, А-Агатсума тоже охотник, н-но меня он не убил и..- — по хмурым бровям понимаю, что это была не самая удачная реплика, поэтому поспешно перебегаю на другую тему — Я понимаю, что дискриминация демонов в нашем, современном обществе, вполне уместна в силу недавних событий и обстоятельств, и, как представитель демоно-меньшинств в Японии, абсолютно могу понять и даже принять вашу точку зре-ения, но нельзя же приравнивать всех демонов до единого, в-верно? Я, к примеру, ни разу никого не убивала и не собиралась, так что... — подняв ладони на уровень плеч, я обеспокоенно махнула хвостами, нагло выдающими моё состояние невротика.        Мне кажется, что на секунду от какого-то из моих жестов её взгляд смягчается, выглядя больше печальнее, чем агрессивнее, однако моя шаткая вера в свет, любовь, надежду и в бога тут же ломается после её слов:        — Нет никакой гарантии, что ты не начнёшь убивать потом.        — Резонно, девчуля...        Я надеялась, что она этого не услышала.        — Хах..?        Её смущённо непонятливое лицо говорило о том, что она услышала.        Похуй, пляшем.        — Н-ну нельзя же меня списывать со счетов так рано..! Я- Я же с-серьёзно! Да я...- Я ведь тоже мыслю как человек..! Да для меня сама мысль о том, чтобы съесть другого человека – д-дикость! Я ведь..! Я- — ясно, речевой аппарат принял Ислам. И вот вроде не вру даже; мне действительно тошно от осадка крови на языках, который почти играется с моим рвотным рефлексом. Правда тошно мне не от вкуса, а от осознания, что вкус этот мне приятен.        — Я и не списываю тебя со счетов, — собрано возразила незнакомка, делая глубокий вдох, будто бы она охлаждает свою пылкость. Для неё это, наверное, хорошо, а вот для меня – не очень. Так и чувствую как понижается уровень сохранности... Ужас! Ещё и зубы от страха сжимаются, разговаривать невозможно! — Я встречала бесконечное множество демонов на своём пути; таких как ты – десятки. Каждый твердил, что он не такой, и каждый из них окропил свои уста людской кровью.        Ох, мать твою.        Девушка аккуратно перехватила рукоять своего странного оружия и, судя по её стойке, атаковать она была готова в любой момент. Видимо, моя жизнь отвалится к концу её поучительного монолога – звучит отвратительно, а выглядит ещё хуже. Вы чё, издеваетесь?! Что это за мод «Хардкор» такой?! Да что я сделала вообще..?! В горле образуется ком, проглотить который, увы, у меня никак не получалось, как и раскрыть рот: клыки сжаты плотно. Да и что толку, я всё равно не знаю, что сказать..!        — Мне жаль, милая девочка, но исход уже предрешён. Здесь нет иного пути, — изогнутое лезвие изящной лентой взмывает в воздух при лёгком движении чужой девичьей руки — Ками-сама, пусть она будет счастлива в следующей жизни, будучи человеком.        А я не хочу в следующей жизни. Я хочу сейчас. Я ведь... Я ведь человек. Я не демон. Может у меня уши и хвост, и языка два... Может я и правда чувствую тягу к людской плоти, но это же ничего не значит! Я тоже человек! Я не демон, я не такая!        Я просто хочу домой.        К маме.        Без всего этого! Она ведь наверняка меня обыскалась уже..! Она же меня ищет, да? Я ведь- Я ведь её единственная дочь. И мужа у неё нет, да? Только я и кошечка. Меня... меня нельзя заменить. Она ведь меня любит, да? Она, наверное, переживает, беспокоится... А я... Глаза невольно заслезились при одной мысли, что матушку свою я уже не увижу. Что если когда она меня отыщет, вместо живой дочери она найдёт её хладное тело..? Я же не выживу. Не смогу.        Когда мама найдёт мой труп, я хочу, чтобы она вспоминала меня как человека.        Шумный грохот вернул меня в реальность синхронно с моим, неосознанно вырвавшимся, кратким визгом — браво защищавший меня мечник гулко повалился на пол, задевая телом мою ногу и пачкая кровью холодный пол. Раздался ничего хорошего не обещающий хруст.        Зеницу!        — Убьёшь меня после того, как я ему помогу..!        Я, под малость охуевшее лицо собеседницы, которая вообще-то собиралась меня грохнуть, подхватила податливое тело блондина на руки, теперь уже задерживая дыхание – не хватало мне тут попытаться его снова сожрать на чужих глазах. Бережно обхватив ладонью макушку, подбежала к стене, укладывая его на спину, на расстеленное заранее хаори.        — Ебанэ, — я нервно вздохнула, совершенно не зная, что со всей этой «красотой» делать — Агатсума, ты только не отваливайся...        Агатсума не ответил. Ожидаемо. Ну хотя бы отваливаться он пока, вроде, не спешил — и на том спасибо. Я покосилась через плечо на розовласую красотку с лезвием наперевес, несколько секунд думая: спрашивать мне её или нет, спрашивать или...-        Ссыкотно пиздец, но оставлять Зеницу одного не хочется.        — У вас есть аптечка? — мысленно, телепатией, так сказать, передаю ей лучи женской солидарности, посылая в сознание мысль о необходимости дружить со мной, а не пытаться убить.        Девушка подходит ближе, опускаясь перед юношей на колени с коробочкой в руках. Недоверчиво посмотрев на меня, она осторожно отмахивается как от какой-то назойливой мухи: «Тут будет пахнуть кровью. Отойди».        Мои навыки гипноза не сработали. Ну и пожалуйста, ну и не надо.        Несмотря на распирающую обиду, всё же отодвигаюсь, усаживаясь на холодном полу в метрах пяти-шести от них. Пока что возникать лишний раз не хотелось, особенно с учётом того, что меня в любой момент могут ебнуть за один лишь факт моего существования.        — Его довольно сильно приложили, — я встрепенулась, не ожидая того, что со мной заговорят. Кошачьи уши настороженно повернулись в её сторону — Кто же его так..?        — Д-демон, которого ты- Вы... убил-и, — на мои попытки быть вежливой, красавица внимания не обращает от слова совсем; она с какой-то удивительной для незнакомцев нежностью обрабатывала боевые ранения Агатсумы, осторожно прикасаясь к его травмированному телу. Если бы я давала такому типу движений название, я бы сказала, что она делает это... с любовью.        Интересно, с чего такая забота? Они уже знакомы? Если это так, то это, вроде как, нам на руку: пользуясь своим положением в глазах незнакомки, Зеницу мог бы выставить меня в лучшем свете перед ней и тогда, при хорошем раскладе, нас ждёт дружба, радуга и жвачка. Неприятно, конечно, что знакомая моего спутника желает мне смерти, но пережить можно; желает и желает, чё бубнить-то. Хотя, она же не называет его по имени... Тогда, наверное, не знакомы... Или назвала? Блин, я слишком невнимательная!        — Кем тебе приходится этот мальчик? — а, всё же не по имени. Значит незнакомы.        — Э, ну — я медлила с ответом: если скажу, что мы знакомы всего пару дней, вряд ли это хорошо повлияет на нашу интеллектуальную беседу. — М-мы... Ну...        — Родственники? Друзья? Возлюбленные? — она щурится со смесью подозрения и любопытства, хотя серьёзное выражение никуда не делось.        Видимо, вопрос этот для неё важный, поэтому делать было нечего — в темпе вальса из неудавшейся кошко-девочки превращаемся в крысу и идём в обход.        Я тяжко вздохнула, ответ выдавая скользкий. Был вариант для пущей достоверности развести здесь мыльную оперу, но Мохоушя моих актёрских навыков не оценил, а с мертвецом спорить всё равно бесполезно: рисковать пока не буду.        — Я не знаю, кем Агатсума меня считает, — негромко буркнула, чувствуя как нервно дёргаются хвосты об пол — Но мне он... ценен.        И ведь не вру! Блондинистая тушка мне правда ценна — правда, в каком ключе, это вопрос уже другой. Пока что, в этом мире полном разноцветных и улыбчивых безумцев, мой абрикосовый птенец был единственным, кто, как минимум, не пытался меня убить, а как максимум — даже помог. В моей новой суровой реальности, такие на дороге не валяются, так что его я пока настроена беречь; по крайней мере, до тех пор, пока он не вздумает направить свой клинок против меня.        — Вот как, — немного погодя, тихо ответила... да блять, у меня уже погоняла для неё заканчиваются. Будешь Арбузершей: и цвет волос подходящий, и характером вышла просто «во». Так вот- тихо ответила Арбузерша. — Признаться честно, нечасто увидишь истребителя, которые так рьяно защищают демона. Обычно то гражданские, которым слишком тяжело принять потерю близкого человека...        Зеницу Агатсума состоит в организации, членов которой называют «истребителями». Вот уж не знаю, что мне делать с этой информацией, но теперь в моих глазах плаксивый юноша становится всё более и более... волнующим. Это какая-то военная тематика? Что здесь вообще происходит?        — Разве между, эм, гражданскими и истребителями такая большая разница? — спрашиваем осторожно. Я знать не знаю, что здесь, блять, творится и как мне в этом всём выжить. — Я имею ввиду, что и те, и те, в конце концов, обычные люди и... — «А обычные ли?» на секунду задумываюсь, но говорить не перестаю — Не бездушные же машины.        Арбузерша глядит на меня долго, обдумывая что-то. Хотя её бледное лицо по-прежнему не выражало особого дружелюбия, ощущение угрозы стало постепенно утихать: черты смягчились и даже хмуриться красавица перестала. Возможно, мне даже удастся уломать её меня пощадить? Перспектива-то заманчивая!        — Я не отрицаю, что истребители – обычные люди. Разумеется, мы тоже испытываем эмоции, — менее напряжённо молвила она, затягивая бинт на травмированном пареньке, который всё ещё валялся в отрубе — Мы злимся, мы плачем, мы радуемся... Но, в отличие от обычных граждан, мы несём ответственность за их жизни, которую осознанно на себя возложили до. И по этой самой причине, мы также даём присягу. У нас есть устав, ему нельзя перечить.        Лицо моё, видно, не выражало ни капли сознания, потому что взглянув на меня, Арбузерша поспешно добавила:        — Нам запрещено скрывать демона.        О как. Агатсума, значит, нитакусик — попёр против правил. Но для чего? Ради меня любимой? Он же меня не знает совсем, вдруг я маньяк какой-нибудь? Хотя в нынешней ситуации и до этого не далеко... Докатились.        — И... какое наказание за нарушение..?        Девушка неопределённо пожала плечами. Либо сама не знает, либо ситуация настолько редкая, что никто до конца не знает, что ждёт несчастного.        — Но, в любом случае, ему бы пришлось вспороть себе живот, натвори ты чего.        Что?        Вспороть себе... живот?        Прежде чем я успела что-нибудь сказать, с пола раздался мучительный стон:        — Г-где я..?